Темное небо над мрачным городом

Филиппа встала рядом с обнаженной Лидией у окна, на котором стояли решетки. Девушка живет с ней в одной палате уже год, но они не сильно-то подружились. Сейчас, в кабинете гидротерапии, Эйльхарт дотронулась полотенцем до ее волос, мягко вытирая их от влаги. Бредевоорт вздрогнула и повернулась к ней. Филиппа мысленно сокрушилась. Не будь они в этом проклятом месте, она бы обязательно захотела эту девчонку в свою постель. — Что-то не так? — поинтересовалась женщина, продолжая вытирать волосы еще одной узницы психиатрической клиники. — Ты такая зашуганная. — Извини. Просто не ожидала. Филь встала напротив нее к окну, пройдясь полотенцем уже по собственным волосам и влажному телу. Лидия, словно не видя ее, грустно смотрела на улицу. — Зачем ты недавно хотела повеситься? Неужели этот ублюдок того стоил? — наконец внимание девушки удалось привлечь. Та посмотрела ей в глаза. — Стоил. Мне здесь не место. Мне плохо без него. Я скучаю. Я хочу умереть. — Такими темпами ты никогда отсюда не выберешься, девочка. А ведь у тебя есть все шансы. Прикинулась бы жертвой, какой ты и являешься. — Я не жертва. Я любила его. — Ты же не просто была его секретаршей, верно? В новостях говорили, что ты лишь сообщница. Никого не убивала, не трогала, но хранила все его секреты и не противилась тому, что он резал шлюх. Он трахал тебя, не правда ли? — ухмыльнулась Филиппа. Лидия же отвела от нее взгляд и снова уставилась в окно. — Да, мы спали. — Он был так хорош, что ты теперь не видишь без него жизни? — Очень хорош, — закусила губу девушка и улыбнулась женщине, расспрашивающей ее. Филь и сама не ожидала того, что выдала Лидия дальше. — До сих пор вспоминаю, как он делал это со мной. Иногда мне это даже снится. То, как он снова связывает меня, бьет ремнем и шепчет различные похабные вещи, которые меня стыдили и возбуждали одновременно. Порой ночами я даже просыпалась от подобных снов. Думала сама себя… Но эти чертовы таблетки не дают дойти до конца. — Воу, ничего себе, — хмыкнула Филиппа. — И да, нас действительно пичкают этим дерьмом, от которого даже не поласкаешь себя нормально. — А ты как здесь оказалась? Ты говорила когда-то, что тоже из-за мужчины. Кто он был? Что случилось с тобой? — Я здесь оказалась из-за одного сопляка, которому меня сдал мой бывший любовник. Видишь ли, девочка, раньше я была советником нашего губернатора Визимира. Он был официальным лицом, но все прекрасно знали, что управляю им я. Диктую указы, а он слушает, слепо выполняя все на свете. Глупый мужчина был моим любовником. Он считал себя умным, но я всегда была умнее. У меня было все. Видела бы ты меня тогда, — мечтательно вздохнула женщина. — Любой мужчина, любая женщина оказывались у моих ног, стоило мне того пожелать. Я спала с Визимиром, спала с еще одним ближайшим его советником — Дийкстрой, чтобы тот тоже делал все, что я пожелаю. Помимо всего этого у меня была еще парочка милейших девочек, любовниц. Таких же милых и покорных как ты. Они мне даже всегда нравились больше, нежели эти мужланы, которые считали подвигом то, что взвалились на меня сверху. Всех моих девочек я же сладко мучила, получая наслаждение от процесса. Прямо как твой Вильгефорц, что связывал тебя или порол. — Ты лесбиянка? — Скорее бисексуалка. — И ты получаешь удовольствие от того, что причиняешь боль другим? — Именно так. Это возбуждает меня. — Никогда не понимала, что в этом такого… Но мастеру всегда нравилось так делать. — А тебе нравилось, когда он делал это с тобой, — Лидия немного покраснела, видимо, уже сама смущаясь от того, что выпалила своей соседке несколько минут назад. — Так, о чем я? Ах, да. У Визимира был сын. Такой милый, забитый мальчуган по имени Радовид. Я знала, что он всегда меня недолюбливал. Все же мальчишка догадывался, что его отец спит со мной, изменяя его матери. Как и то, что он марионетка в моих руках. Первое время меня не особо беспокоили его неприятные взгляды в мою сторону. Затем я решила, что стоит ему немного подрасти, чтобы хотя бы пушок на подбородке появился, я попробую сблизиться и с ним. Все же он мог бы стать приемником своего отца, а я со своей властью расставаться не собиралась. Радовид был мал, от Визимира толку уже не было. Я же добилась такого влияния, что вполне могла стать губернатором и без мужчины, который просто говорил все мои указания под диктовку. Я и Дийкстра решили взять все в свои руки. У Сигизмунда были хорошие связи, и однажды поздним вечером Визимира зарезали. Власть сменилась. Все пришло в мои руки и в руки моего любовника. Поначалу у нас был неплохой тандем. Мы оба были умными. Знали, где быть жесткими, а где проявить мягкость. Все было хорошо какое-то время. Радовид к тому времени уже подрос, стал совершеннолетним. А меня ослепила банальная жадность. Я не хотела делиться. Решила сначала устранить Дийкстру со своего пути. Юного сына прошлого губернатора оставила на потом. Если бы я только знала, что этот жирный ублюдок узнает о моих планах. Он нашептал Радовиду о том, что именно я была причастна к смерти его отца. Выдал ему какие-то доказательства, а сам после этого сбежал. Я помню свой страх, когда меня скрутили у дома, затолкали в машину и везли в неизвестном направлении. Помню, как привезли в заброшенный амбар, привязали к стулу возле растопленной печи, а в ней лежала раскаленная кочерга для размешивания углей в камине. Затем на пороге появился и сам Радовид. Он отпустил всех, кто привез меня в это место, и наклонился, наслаждаясь своим превосходством. Смотрел с видом, будто переиграл меня. Говорил что-то о шахматах, и о том, что наконец смог «съесть» королеву. Затем достал эту чертову кочергу и… — голос Филиппы задрожал. Она коснулась большого ожога на предплечье. Такой же у нее был на икре. — Он прижег мне руку и ногу. Смеялся, когда я кричала, и говорил, что ему ничто не доставляло подобного удовольствия, чем запах моей поджаренной кожи. Затем я потеряла сознание, а когда очнулась, уже была привязана к койке. Пострадавшие места болели так, что хотелось содрать с себя кожу. И первым лицом, что я увидела после пробуждения, была его юношеская, самодовольная морда. Радовид сказал, что с удовольствием убил бы меня или хотя бы выколол глаза, и что я должна благодарить его за оказанную милость. Представляешь, он хотел, чтобы я благодарила его за то, что он сделал! Затем добавил, что я навсегда останусь в этой больнице, он позаботиться об этом и будет исправно платить за то, чтобы меня здесь держали, пока не умру. После чего ушел, оставив меня в этом сраном месте. Я здесь уже больше пяти лет, и не было ни дня, когда бы я не мечтала выбраться и убить его. Филиппа подошла к стулу, на котором лежала ее одежда. Достала из кармана штанов пачку сигарет и закурила. Лидия внезапно обняла ее, а когда прервала объятия, сказала: — Ты обязательно выберешься отсюда, Филь. И горе Радовиду, если ты настигнешь его, — Эйльхарт благодарно кивнула. — А что стало с этим Дийкстрой? — Насколько я слышала, то он сменил имя и переехал в другой город или страну. Иначе Радовид добрался бы и до него, он это прекрасно понимал, даже если сдал меня ему. Этот малолетний ублюдок прекрасно знал, что Сигизмуд также причастен к смерти его отца. На счастье моего бывшего любовника, он оказался хитрее меня и сбежал. — Вот как, — протянула Лидия и потянулась рукой за сигаретой Филиппы. — Дай мне закурить. — Ты же не куришь. — Неважно. Разделим сигарету на двоих, — девушка сделала затяжку и закашлялась. Ее соседка улыбнулась, глядя на это, и переняла сигарету обратно. — А я до сих пор жалею, что не смогла выстрелить тогда себе в голову. Он отказался убить меня, когда мы узнали, что за нами едут. Сказал, что не сможет уничтожить мое милое личико, к которому приложил столько труда. Поднес пистолет к своему виску и выстрелил. Я как дура просто расплакалась. Хотела застрелить первого зашедшего копа, но замешкалась и не успела. — Это и к лучшему. Иначе ты бы оказалась не здесь, а в тюрьме. — Возможно, ты права, — Лидия печально вздохнула и снова попробовала затянуться сигаретой. В этот раз вышло лучше, чем в прошлый. — Быть может мне не покидать этого места? Знаю, что оказавшись за стенами больницы, я сразу же убью себя. — Этот ублюдок потрошил столько девушек, поиздевался над твоим телом со своими экспериментами, бросил тебя одну перед копами, а ты вздыхаешь по нему? Я никогда не пойму женщин, которые так убиваются по мужчинам, — Филиппа бросила окурок на мокрый пол. — Ругаться будут за мусор. — Плевать. Они привыкли к моим выходкам, — женщина пригладила все еще мокрые волосы Лидии, опускаясь рукой до ее шеи, груди и остановилась на бедре. — Когда-нибудь мы обе выберемся отсюда, и ты будешь со мной. Не бросать же тебя одну. — Спасибо, Филиппа. Но я недавно пыталась покончить с собой и отбываю свое наказание. А тебя здесь держит взаперти богатый и влиятельный юноша. Если мы и выберемся, то не скоро. — Нет такой проблемы, которую Филиппа Эйльхарт не смогла бы решить… — они улыбнулись друг другу. Дверь в кабинет гидротерапии открылась и вошла одна из медсестер. Увидев обнаженных женщин, она поставила руки в бока. — Ну и чего вы здесь делаете так долго? Только задерживаете остальных! Одевайтесь, живо! Ох, опять накурила, Филиппа… — Прошу прощения, — наиграно извинилась Эйльхарт и надела свободные штаны. Как только она и Лидия оделись, женщина обняла соседку за плечи и тихо сказала. — Пошли дальше мечтать о свободе, которая нас ждет.