***
Этот звук знает каждый, кто хоть раз умирал, кто хоть раз убивал. Металл в страстном танце с огнем вырывается наружу, оставляя в подарок кровавые реки, холодные трупы и горькие слезы родных. На секунду девушка хотела остаться, чтобы своими глазами увидеть, как последние силы покидают ее хрупкое тело, как легкие в последний раз набирают кислород. Это не был пресловутый киношный замедленный вариант летящей пули, к слову, пулю ты вряд ли увидишь, ибо ее скорость несоизмерима с твоим затуманенным разумом. Звук пистолета, крик Сэма, какой-то шум вокруг… Ну когда? Когда уже «все»? Закончил танец смерти звук ударяющейся пули о каменную стену замка. Он промахнулся. Алис медленно перевела взгляд на грубую вмятину в стене, как вдруг тишину прервал пожилой вампир. — Да, черт возьми, — прокричал он, и раздался второй выстрел. Девушка не успела ничего понять, даже не увидела в кого целился главарь, ибо не менее громко в комнату ворвался Дин. На секунду Алис показалось, что она даже смогла улыбнуться, а в душе появилась доля надежды на спасение. Она спокойно стояла и наблюдала, как парочка вампиров трусливо сбежала в окно, как двое других облепили главаря, как на пол упала чья-то голова. Ей было не страшно, ибо девушка просто перестала слышать окружающих. То ли от выстрелов, то ли от перенесенного ужаса, она не знала, но выглядело это по меньшей мере странно. Однако через пару секунд мир стал приходить в норму, и Гринграсс стала понимать всю комичность ситуации. Повернувшись к Сэму, она поняла, что тот всеми силами пытается высвободиться. И тут Алис со всех ног бросилась расцеплять злосчастную цепь. Ноги и руки не слушались, мысли бежали вперед действий, поэтому ей было трудно даже взять в руки цепь. — Тш, спокойно, Алис, все хорошо, — тихо произнес Сэм, как бы подбадривая девушку. И бинго: все получилось. Еще секунду, и его уже не было рядом, а девушка так и не рискнула подняться с колен или обернуться. Она закрыла уши руками и пыталась просто пережить это мгновенье. Именно пережить, ибо есть моменты, когда секунды не просто тянутся, а стоят, не двигаясь, принося с каждым шагом все больше и больше боли и страха. Успокоить себя было невозможно, ибо обычный человек даже понять и принять такую ситуацию не может. Спустя вечность или пару минут, девушка почувствовала на своих плечах чужое прикосновение, отчего в секунду поднялась. Она даже не успела испугаться, как вдруг поняла, что это руки ее отца. — Идем, давай, Алис, идем же, — спокойно проговорил Дин, поспешно выход из замка. Как у него это получается? Как можно быть таким спокойным и расчетливым? Есть ли у него душа, чувства, ну хоть что-то? Они делают столько добра, но совсем ничего не чувствуют? Алис не понимала этого, но спросить не было сил. Выйдя из помещения, ее сбил сильнейший поток свежего ночного воздуха, а земля была освещена ярчайшим светом от звезд. Вы когда-нибудь замечали какие они яркие, ими ведь можно осветить весь мир, каждую темную улочку. В голову Алис лезли совсем не те мысли… Следом Вышел Сэм, неряшливо отряхивая одежду от пыли. Они переглянулись с братом. — Что? — улыбаясь, спросила девушка. Ее переполняли эмоции радости и счастья, с которыми хотелось делиться с окружающими. Дин подошел к дочери, осмотрев ее лицо, плечи и руки и спокойно спросил: — Где болит? — Все хорошо, ничего не болит, правда, — на самом деле Алис просто не чувствовала ни удара по голове, ни разрезанную об гвоздь ногу. — Позовите Ника, я хочу сказать ему, что он — скотина, — братья переглянулись еще раз. — Да, что случилось?! — воодушевленно спросила та, разводя руками. — Алис, ты разве не видела? — начал Сэм. — Он мертв, его пристрелили. Мы не успели ничего сделать. — В смысле мертв? — рассмеялась девушка. — Завтра выйдет новая часть его игры, он ее год ждал. Он… Он не может… Не может ее пропустить. Он ее год ждал… Он ждал, — начала приходить в себя та, а слезы непроизвольно обжигали замерзшие щеки. — Нет, я пойду посмотрю, зачем вы меня обманываете? — бросилась к входу Алис, на что ее с лету поймал старший Винчестер. Она кричала, кричала так, будто погибла сама, а не ее несостоявшийся убийца. Она пыталась вырваться из стальной хватки отца. От ее истерики Сэм закрыл лицо руками и сделал несколько шагов назад, а Дин, зажмурясь, что-то шептал ей на ухо. Так продолжалось около десяти минут, пока силы девушки окончательно не иссякли. Она ослабла, обмякла в его объятиях и только тяжело дышала. — Нога… — прохрипела та, ибо чувства стали возвращаться к хозяйке, отдавая дикой болью в конечности. Они медленно дошли до импалы, где Сэм достал потертую аптечку и жестяную флягу. Открыв сосуд, он протянул его Алис и тихо сказал: — Сделай глоток, рана может загноиться, — раньше бы девушка обязательно бы прочла лекцию о вреде алкоголя, о своих высоких принципах, но сегодня верно подчинившись взяла флягу и сделала добрый глоток виски… Кажется, виски. Ее лицо даже не покривилось от терпкости, поэтому Дин бросил нелепую фразу: — И никакой тест ДНК не нужен. Комментировать это никто не стал. На обработку раны спиртовым раствором девушка лишь непривычно для себя зашипела, но сказать ничего не могла. — Все, пора, — произнес Дин, и они стали быстро отдаляться от этого ужасного места.***
Они были в пути совсем недолго, как вдруг Дин решил остановиться на склоне, с которого открывался красивейший вид на старый город. — Алис, иди сюда, — произнес старший Винчестер и вышел из машины. Сэм, почему-то, остался в салоне автомобиля. — Послушай, я знаю, что никакие слова тебе не помогут. То, что творится у тебя в душе — сложно, почти невозможно пережить. Я потерял мать, потом отца, потом Сэма и многих других людей. И каждый раз я не видел будущего, чувствовал, как кровоточит рана на сердце. Я был готов умереть, чтобы все это закончилось, понимаешь? — Алис не сводила с него взгляд, хватая каждое произнесённое слово, ибо в тот момент ей показалось, что он уж точно знает о чем говорить, что именно его слова помогут ей выдержать душевную боль. — Но знаешь, каждый раз я просыпался, каждый день солнце поднималось над землей, и я думал, что если умру, то что изменится? Их не вернуть. Они мертвы. А я тут, я жив, я могу что-то сделать, чтобы этот мир стал лучше. С тех пор я не боялся смерти. Никогда. — А легче? Когда-нибудь же станет легче? — с мольбой спросила та. — Понимаешь, — повернулся к ней мужчина, — легче станет только после принятия. Когда ты поймёшь, что ни месть, ни чужая кровь не вернут тебе человека, тогда станет легче. У меня всегда был брат, мой тыл, моя спина. Я не один и никогда таким не буду. Одиночество ломает и мучает. Но ты не одна. У тебя есть мы: Сэм, я — мы всегда будем рядом, слышишь? Я не боялся умереть, но теперь у меня есть ты. Я не могу оставить тебя. Так и ты не оставляй меня. Алис улыбнулась сквозь слезы и упала в крепкие отцовские объятия. Она будто знала его вечность, знала тепло этих грубых рук, спокойный размеренный голос. Она любила его. Любила самой крепкой детской любовью. — Семья, мы едем? Уже светает вообще-то, — ворвался в эту идиллию Сэм, рассмешив этих двоих. И Винчестеры выдвинулись в дорогу.***
Спустя 12 часов.
— Алис, ты запрешь все двери и окна и никуда не выходишь до нашего приезда. Слышишь, Алис, никуда! — начал было командовать Дин. — Мы знаем где искать этих двух сбежавших, поэтому думаю, что к утру мы точно вернемся. В тумбочку я положил пару шприцов с кровью мертвеца… — Я все поняла, это уже четвертый круг, Дин, я с первого все запомнила. Сэм засмеялся, убирая пистолеты и револьверы в старый, помученный жизнью, рюкзак. Но, остановившись, мужчина достал один и убрал его в ту же тумбу со словами: «На всякий случай» Алис только закатила глаза, ведь они не знают, что стрелять она умеет только глазами. Но да ладно. Мужчины переглянулись между собой и кивком подтвердили готовность ехать. Сэм подошел к Алис и мягко поцеловал ее в макушку, бросив какую-то ободряющую прощальную фразу. Алис чувствовала его поддержку не меньше отцовской, ибо каждое его слово было всегда к месту. — Не скучай, крошка, и помни, пожалуйста, все, что я тебе сказал сейчас. Это серьезно и очень важно, — сухо начал Дин, протягивая ей какой-то клочок бумаги. — Здесь все наши номера, если тебе хоть что-то покажется странным, то сразу же звони. Алис, ты слышишь, сразу же. Девушка кивнула и, усмехнувшись, окутала его в свои объятия. Ей больше не казалось это странным и непривычным, скорее наоборот. Теперь она знала: все будет хорошо, день всегда сменяет ночь. Глухой рев мотора попрощался с домом Гринграсс, а Алис так и стояла у окна, наблюдая за проезжающими машинами, проходящими мимо людьми и думала. Думала о том, что все когда-нибудь заканчивается, что как бы сейчас не было плохо, завтра обязательно будет лучше, что мир не так прост, как кажется, что люди бывают злыми. Что она больше не одна и если бы ей сказали пережить это еще раз, то она бы, не задумываясь, согласилась. Ведь главное, что она нашла — себя, себя в лучшей, крепкой семье. Девушка быстро ввела номер телефона с бумажки, навсегда назвав его «папа»…***
ЭПИЛОГ
«Привет, это Алис. Столько всего произошло, что я даже не знаю с чего начать. В общем, самое тухлое — меня запрягли в Стэндфордский универ. Это, конечно, не то, чего я хотела, но Сэм уверял меня, что это именно то, что мне нужно. Хотя, если бы не он, то меня бы уже давно отчислили за неуспеваемость. Не то чтобы это сложно, скорее дико скучно, поэтому дядюшка всегда на связи и безоговорочно решает мои тесты. Бубнит правда, но решает. Дин пытается изображать образцового отца, хотя дается ему это сложно: иногда по ошибке предлагает мне бутылку пива или комментирует попец официантки. Но он старается и я это вижу, а большего мне надо. Ах, да, в мой недавний день рождения мне подарили револьвер. Я сначала посмеялась, но потом оказалось, что мне так нравится стрелять по банкам. Они так смешно взрываются. Кхм… Еще у меня появился новый друг — Кастиэль, имечко не из легких, но сам он проще морковки. Ко всему этому у него еще и крылья имеются. Ангельская жопка, в общем. Не могу сказать, что мы близкие друзья, но он всегда поднимает мне настроение. Дома я не была очень давно, ибо мне кажется, что там я чувствую угнетение. Будто все то, что со мной произошло буквально давит своей траурностью. Поэтому на каникулах я приезжаю в семейный бункер, не самое милое место, если честно, но оно какое-то родное. В университете тоже все прекрасно, я пытаюсь общаться со всеми, окружая себя полезными связями. Вот, через пару недель будет финал конкурса красоты. Дин говорит, что я выиграю, потому что я похожа на него, а он — красавчик. На эту тему я пока боюсь с ним спорить, поэтому просто киваю. В общем, все хорошо. Я счастлива. Не знаю, что меня ждет дальше, буду ли я экономистом или возьму в руки оружие, но сейчас все прекрасно. Я улыбаюсь, общаюсь с друзьями, у меня лучшая семья — разве не супер? И, пожалуй, я пойду, а то Дин меня уже минут двадцать ждет у общежития. Еще пять, и я пойду пешком. И это не шутка, кстати. ПИС, ЧАО БОМБИНО»