Первый после Зоны

20 апреля. 19:30 по Киевскому времени. Окраина поселка Вильча. Военно–палаточный лагерь.

      Внутри палатки было довольно оживленно. Никто не сновал и не метался туда-сюда, но ведь никто не запрещал им активно жестикулировать. Данное собрание началось всего несколько минут назад и первых произнесенных слов уже хватило, чтобы те не многие, из задействованных ученых, сорвались с цепи и начали заваливать докладывающего тоннами вопросов и требованиями о предоставлении доказательств.       Асфальт, признался себе, такого ярого напора от гражданских не ожидал от слова совсем. Ситуацию помог разрядить дед Эмиссара, с которым он успел познакомится и перекинуться парочкой словечек буквально полчаса назад.       Тот, не долго думая, под удивленный взгляд Асфальта, да и не только его, спокойно вытащил из своего вещмешка старый на вид пистолет и положил его на стол. – замолчали все. Единственный, кто позволил себе проявить эмоцию не относящуюся к страху – генерал-майор Куренков, руководитель операции по локализации уровня опасности на территории ЧЗО после второго взрыва и обеспечении безопасности периметра от незаконного пересечения им гражданских лиц без специального разрешения. Подписанного им лично. В общем, тот лишь довольно хмыкнул.       – С доказательствами разберемся позже, продолжайте господин Афанасьев.       – Спасибо. Итак, я остановился на том, что наша группа стала свидетелями так называемого Выброса, более подробно о нем рассказать не смогу. Теории писателей могут быть как верными, так и нет. Одно скажу точно, выброс стопроцентно влияет на разум любого, кто под него попадет или укроется недостаточно хорошо. Проще говоря – вам выжжет мозги и превратит в кадавра, эдакое нейролингвистическое программирование с непонятной целью. Против него нельзя бороться, не существует защиты, поможет только удача или Воля Зоны вас пощадит, но становится блаженным не самая завидная участь.       – Простите, господин Афанасьев, извините, что перебиваю, вы руководствуетесь странными терминами с присущей религиозностью. С ваших слов получается, что Чернобыльская зона отчуждения нечто живое и имеет свой разум, волю, как вы сказали.       – Так и есть. – в этот раз гул не поднялся, пистолет продолжал лежать на столе. – Я не знаю как это произошло, точную причину возникновения Зоны, такой, какой она является сейчас, сможет узнать любой, нужно лишь добраться до четвертого энергоблока. А на данный момент это осуществить невозможно.       – Разве военные не могут отправить туда вертолет, снабдив экипаж средствами личной защиты?       – Вы думаете мы не пробовали, – слово взял Куренков. – Сегодня утром был отправлен вертолет для эвакуации сотрудников НИИ *Атом* и *Сева*, связь потеряна по истечению десяти минут от начала полета. Сейчас готовится еще один вертолет, вылет так же утром, но завтра. Инструкции для будущих членов экипажа будут озвучены позже. Господин Афанасьев?       – Спасибо товарищ генерал-майор. Пожалуй, стоит указать возможную причину не доступности на данный момент для нас четвертого энергоблока. Всё дело в аномалиях. Не спрашивайте как они образовались, как они работают и зачем вообще существуют, у меня есть предположения, но не более, да и то не ко всему. После пробуждения от воздействия выброса, я и еще один из группы обследовали станцию и столкнулись с первой аномалией. Описывать я её буду из личных ощущений и заметок, довольно точных, человека, что был со мной. Он назвал ту аномалию *Баня*. Образовывается из непотушенных костров перед самым выбросом, как долго функционирует не знаю. Выглядит как самый обычный догорающий костер. Принцип работы довольно прост, при взаимодействии с аномалией, она активируется, на высоту до полутора метров поднимаются лежащие в костре угольки, нагреваются до высокой температуры и начинают кружить в произвольном порядке. Любой живой организм, попавший в аномалию умрет от полученных ожогов. Более подробно с аномалиями вы сможете ознакомится посмотрев ролики в Ютубе, там есть некоторые очень похожие по принципу работы аномалии.       – Похожие, значит есть и другие типы?       – Да и это наша главная проблема. Мы потратили больше семи часов, чтобы продвинуться всего лишь на три километра от Толстого леса и покинуть область влияния Зоны. Аномалию, к сожалению, не всегда можно быстро распознать. Каждый пройденный метр для нас был маленькой победой. С воздушным пространством та же беда, множество аномалий, но я не знаю каких. Вот почему в ближайшее время никто не сможет попасть к саркофагу. Вы умрете с голоду в пути, всего лишь, ну это в том случае если не влетите в аномалию или вас не сожрет какой-нибудь мутант.       – Вы считаете, что на территории ЧЗО, из-за воздействия аномальной, не известной ранее энергии, появятся новые виды животных?       – Это вопрос времени и я рад, что мне не довелось их увидеть, и покинуть Зону раньше. С примерами мутантов также можно ознакомиться из интернета, но я повторяю, это всего лишь предположения, все может быть намного хуже.       – Что было дальше? – Асфальт невольно вздрогнул от тона голоса этого человека. Фурст, хоть и должен был отыгрывать роль очередного учёного, не сильно к этому и рвался. Судьба внука важнее.       Асфальт недовольно дернул головой, вспоминая почившего участника группы.       – Первая жертва. Подробный отчет получит только генерал-майор, как дальше распоряжаться этой информацией он сам решит. Дальнейший путь прошел без особых происшествий, исключением являлась очередная воля Зоны. Она не отпустила одного из группы. Он просто не смог пересечь определенную черту.       – Подробности. – вопросы так и застряли в горлах ученых, слишком уж их *коллега* ужасу нагонял.       – Не смогу точно сказать, но было похоже на мгновенный отходняк после передозировки. Нервная система дала сигнал всему телу испытывать боль, наибольшая концентрация оной была в брюшной полости, лёгких и голове. Я быстро его оттащил назад, симптомы почти сразу исчезли.       – Это все?       – Нет, случилось еще кое-что. После слов: *...вам туда – мне сюда*, произошло нечто невообразимое. Вокруг этого человека образовался прозрачный купол из искаженного воздуха, после чего его начало поворачивать на 180 градусов. Перед тем, как купол исчез я успел увидеть участок железнодорожных путей где умер один из участников группы.       – Телепортация, ты сейчас говорите об телепортации?! – ученый, сказавший это чуть ли не слюной исходил, осознавая открывающиеся перспективы.       – Вы меня вообще не слушали? Предположения, большая часть от увиденного мною – чертовы предположения.       – Дальнейшая судьба, того кто остался известна?       – Не могу знать, скорее всего он вернулся назад на станцию, удобное место где можно переждать выброс. Свою еду и воду и оставил ему, так что неделю он точно протянет. Доклад окончен.       – Спасибо господин Афанасьев. Господа ученые первые вводные данные вы получили, возвращайтесь в выделенную вам палатку, обрабатывайте её. В ближайшее время вам предоставят компьютеры и подключат интернет. Завтра утром жду от вас список предполагаемого оборудования для проведения первичных замеров и получения в дальнейшем любых данных, кроме как уровня радиационного заражения. Господин Фурст и Афанасьев остаются, остальные свободны.       Троица провожала глазами выходящих людей, каждый думая о чем-то своем. И лишь когда последний из ученых покинул палатку, они продолжили разговор.       – Есть дополнить, прапор?       – Как уже сказал, всё кровавое распишу отдельно. На счет же выжившего, можно провести патрулирование окрестностей с вертолета, но очень осторожно. Я отмечу на карте где мы видели все еще работающий вертолет, сопоставим с данными которые есть у вас и возможно, возможно, мы сможем кое-как составить безопасный маршрут следования, но не далее Толстого леса, сами понимаете.       – Понимаю, это уже хоть что-то, будет проще отчитываться перед ебучей прессой и президентом.       – Как на счет пешей прогулки? – Асфальт на несколько секунд задумался.       – Если шансы, не самые большие, но есть. Но нужны правильные люди в отряд и время на саму прогулку.       – Предварительные требования есть, чтобы я сразу понимал кого искать?       – Нужны очень понимающие люди, даже слишком. Всё из-за обучения, на словах я могу много расписать, но пока люди этого не увидят, не прочувствуют настоящий уровень опасности – ничего не получиться. Практика, практика и еще раз практика. Ах да, они должны уметь стрелять практически идеально.       – Хорошо, очень хорошо. Александр Николаевич, есть что добавить, спросить?       – Я в группе и не обсуждается. На счет же дальнейшего развиться событий, есть несколько идей, которые ты Гриша, – обратился он к генерал-майору. – продемонстрируешь миру как талант быстро и эффективно решать проблемы подобного масштаба. Но это позже, а пока мне нужно кое-кому позвонить.