Розовое вино

      Как же зол был взгляд Лайтвуда. Интересно, эта ненависть у него ко всем новеньким или только к ней?       Она обязательно подумает об этом. Но не сейчас. Сейчас, ей нужно выбраться из этого чертового Института, который уже душит. — И куда ты собралась, позволь спросить? — недовольным голосом спрашивает парень, окидывая взглядом девушку. — В клуб. — понимая, что хрен она удачно соврет ему, говорит рыжеволосое бедствие. — Зачем? — парень ожидал чего угодно. Того, что она попрется в свой разгромленный дом, где ее чуть не убил демон, того, что она вдруг решит погулять ночью или того хуже сбежать, но не этого точно. — Напиться. — нисколько не смущаясь, ответила та. — А что? Этого, в этом чертовом месте тоже нельзя? Прости, а дышать мне можно? А то вдруг я и в этом не права? — буркнула девушка.        Алек не понимал ее. Он вырос здесь, никогда не задумываясь о таких развлечениях. Его растили достойным воином, а не счастливым подростком. Клэри же, просто не могла. Ее как тиски сжимало это заточение. А она называла это именно так. Она не хотела никого обидеть и была очень благодарна всем сумеречным охотникам за то, что они так неустанно защищали ее от демонов и собственного отца. Но она не могла жить так, как живут они. Бесспорно, ей нравились тренировки, нравилось становиться сильнее, нравились миссии, на которые отправляли ребят… Но не ее.       И все из-за идиотской опасности, которая видите ли подстерегает ее на каждом шагу! Да она даже в туалет без предупреждения сходить не может! А Лайтвуд лишь подогревал ее злость на весь сумеречный мир и с огромным удовольствием поясняя, почему ее не берут на миссии, со своей точки зрения: «Ты же даже стойку правильно держать не умеешь! Какая тебе миссия, примитивная? Научись сначала клинок в руках держать!»— говорил он, распаляя девушку хуже некуда.       Она чувствовала себя в заперти. Ей нельзя было даже просто выйти прогуляться по улице и это раздражало настолько, что хотелось просто убиться. Она росла не сумеречным охотником, а примитивной. Но свободной примитивной. — Слушай, — недовольно закатив глаза, вздохнул Алек. — Давай ты вернешься в Институт, а я забуду о том, что ты собиралась сбегать?        В душе, Алек понимал, что Клэри не знает, как справиться с тем, что на нее навалилось. Она старалась, она действительно вписывалась, она становилась настоящим сумеречным охотником, но она скучала по той жизни, которая у нее была. И может быть, девушке было бы легче дышать, если бы она хоть иногда могла покидать Институт, прогуливаясь по улице, ходя на разнообразные праздники, не как охотник, а как обычная примитивная. Ему было искренне жаль ее, но он оставит это только для себя. Он никогда не покажет этой девочке, что чувствует к ней что-либо кроме ненависти или неприязни. Просто, по-другому он не может. — Слушай, — подражая ему, проговорила девушка. — Давай ты вернешься в Институт, а я пойду своей дорогой?! — Фрэй, на кой-черт тебе сдался этот клуб? — А ты сам-то хоть раз там был? — фыркнула девушка. — Был. — ответил Лайтвуд. — А вне миссии? — девушка поймала его. Хотев что-то сказать, он закрыл рот. Вне миссии — нет и она это знала также, как знает он. — Уйди с дороги, Лайтвуд. Утром я вернусь. — Это твой план? Идти в одиночку, без какого-либо присмотра? — не унимался тот. Он тоже упрямый, так почему бы и не показать это? — Вот только не начинай про опасности, демонов, Валентина и прочее! — девушка раздраженно посмотрела на него. — Всего одна ночь, Алек! Я большего не прошу! Я каждый день работаю как проклятая! Не выхожу из Института даже воздухом подышать! Я обещаю, что больше не уйду, но сейчас я не могу здесь оставаться. Ты сам говорил: это не мой мир. И мне тяжело к нему привыкать. И то, что мне даже нельзя выйти, угнетает. — Девушка с мольбой посмотрела на него. Алек сомневался. Фрэй до этого не позволяла себе говорить о том, что чувствует. Она и вправду старалась и у нее были успехи. Но это огромный риск, ведь если он отпустит ее, это как минимум куча нарушенных правил… — Пожалуйста?       Девушка смотрела на него с надеждой. С детской верой в то, что родители отпустят на праздник. — Ладно. — сдается Лайтвуд. — Но я иду с тобой.