Вместе.
Внутри пахло свежестью, а ещё цветами и деревом. Но аромат был лёгким, словно дуновение весеннего ветра, и не навязчивым, неспособным отвлечь от главного. Акира застыла на пороге, с неверием оглядывая убранство и широкое разостланное ложе, которое уже ждало новобрачных. По периметру комнаты горели свечи, придавая атмосфере таинственности, и в этом сумеречном свете изломанные тени предметов и людей ложились на стены причудливыми большими фигурами. Она как будто оказалась в совершенно невероятном, иллюзорном мире, ведь ещё недавно Акира пророчила себе вечное одиночество, а здесь — свадьба, муж и много лет, которые им предстоит провести вместе. Тобирама сегодня был особенно прекрасен и величественен, облачённый в традиционную свадебную одежду клана, гордый, с широким разворотом плеч. Он выглядел спокойным и непоколебимым, но Юри-химе знала, какие страсти бушуют в его далеко не холодном сердце. Должно быть, он волновался не меньше неё, хотя по привычке скрывал какие бы то ни было эмоции. Оборвав поток её мыслей, шиноби бережно притянул жену к себе и, положив свои широкие ладони на девичьи плечи, медленно приблизил своё лицо, коснулся лба лбом. Сладкая дрожь объяла от корней волос до кончиков пальцев и Акира закрыла глаза, полностью отдаваясь этому чувственному касанию. Казалось, будто она погружается в горячую воду, и тепло разносится по всему телу вместе с каждым биением сердца. В эти тихие и полные гармонии секунды даже дыхание казалось лишним, ведь звуки могли разрушить иллюзию. Наконец, Сенджу медленно отстранился, но рук с её плеч не убрал. Взгляд кроваво-красных глаз пронизывал насквозь, и она, как обычно залилась краской. Подобная реакция понравилась Тобираме, и он сдержанно улыбнулся, провёл большим пальцем по линии губ жены. — Я хотел тебе кое-что подарить, — несколько печатей, и на полу возник большой свиток. Сенсор опустился на одно колено и развернул его. — Это свиток призыва рысей из горной деревни Йоган*. Затаив дыхание, Акира следила, как длинные сильные пальцы её мужа движутся по столбцам иероглифов, очерчивают печати, и не могла не представлять вместо белого пергамента свою собственную кожу. «Так, не отвлекайся!» — строго велела себе девушка и опустилась на колени рядом. — Это великая ценность для клана Сенджу, и лишь члены главной ветви могут заключить контракт с рысью. Отныне ты — часть нашего рода, поэтому я доверяю этот свиток тебе. Акира прекрасно знала, насколько важны подобные артефакты для каждого клана, и сердце её затопила волна нежности и благодарности. А шиноби продолжал: — Ты должна заключить контракт с кем-то из жителей Йоган. Они прекрасные воины и никогда не подведут в минуту опасности. Я хочу, чтобы помимо меня у тебя были ещё защитники. Словно ребёнок, принцесса прильнула к нему и крепко-крепко обняла. — Спасибо! — хотелось рассказать, как она счастлива, как тронута его безмерной заботой, но слова замерли на губах, лишь улыбка зеркалом отражала эмоции Акиры, и Тобирама не мог этого не заметить. — Спасибо тебе. В памяти всплыла картинка, когда она, покрытая грязью и ссадинами, бросилась ему на шею. Когда Тобирама спас её от неминуемой смерти, от Мицу и Трёххвостого. Муж ласково погладил её по волосам, коснулся губами кончиков пальцев. — Только должен тебя предупредить, у рысей весьма скверный характер. Терпеть все их заскоки — задача не из лёгких. Кстати, мой отец так и не смог с ними договориться, да и меня там не слишком жалуют, — глядя в сторону, сообщил шиноби. — Но у тебя всё получится, я в этом уверен. — Ничего страшного, у меня уже есть опыт покорения сложных личностей, — шепнула новоявленная принцесса Сенджу в губы мужчины и, не дав тому поймать и усадить ей на колени, проворно встала. — Кстати, у меня для тебя тоже есть подарок. Тобирама залюбовался тем, как проворно и легко жена вспорхнула с пола и подошла к сундуку, взметнув пламя свечей. Легкость — это то, чего ему не хватало в жизни, как и ей. От сенсора не укрылось то, насколько преобразилась Акира за проведённое в Конохе время. Её покидала напряжённость и чувство тревожности, постоянного ожидания удара и беды, женское начало расцветало, вытесняя боль обид и тяжесть воспоминаний. Взгляд, как и движения, стали мягче, неторопливей, а покорившая его улыбка сияла всё чаще. Его распирала гордость за них обоих, за то, что они не сломались, не согнулись, преодолели непростой путь, начертанный безжалостной рукой судьбы. И, сколько бы лет не было им отпущено, Сенджу для себя решил, что отныне счастье этой женщины — его прямая ответственность. Жена извлекла из сундука какой-то предмет, завёрнутый в алый платок. Медленно приблизилась и, сев на колени, развернула ткань. Она держала длинную стальную рукоять с двумя полулуниями там, где должна быть гарда. — Этот меч Грома выкован лучшим кузнецом Каминари-но-Куни. Чакра, которую ты пропускаешь через рукоять, преобразуется в клинок и многократно усиливает атаки. Я боялась, что его не успеют сделать до свадьбы, но Райки-сан превзошёл все мои ожидания, — Акира улыбнулась, протягивая ему оружие. — Более подходящего подарка для тебя я не смогла придумать. Холодная полированная сталь легка в руку, как родная. Тобирама подал чакру, и в тот же миг из рукояти с громким стрекотом вырвалась жёлтая молния. Шиноби чувствовал силу этого меча, его красоту, опасность, и голос его напоминал песню. Песню Молний. — Это прекрасный подарок, Аки, — деактивировав меч, сенсор убрал его на стойку для оружия и подал руку химе, поднимая её на ноги. — Я благодарен тебе. — Я счастлива, что он пришёлся тебе по душе. И я хотела, чтобы молния во время боя напоминала тебе обо мне, словно это я рядом с тобой, оберегаю тебя от врагов. На какой-то миг глаза её погрустнели, словно она знала — битвы никогда не прекратятся, и муж не сможет быть всё время дома, ему нужно будет защищать спокойствие деревни и её жителей. Согласный с этой мыслью, Сенджу обнял Акиру со спины, вдыхая аромат её волос и духов, чувствуя губами её тепло. Она была рядом, настоящая, из плоти и крови, самая близкая и желанная женщина, поэтому мысли приняли другое, более приятное, течение. В конце концов, они не были близки уже больше двух месяцев, а сегодня их брачная ночь. — Ты сняла печать? Новоиспечённая жена нахмурилась, прокручивая в голове варианты того, что может означать этот вопрос, но так и не поняла, что Тобирама имеет в виду. — Какую печать? Вместо ответа шиноби медленно переместил обе ладони на её живот, и замер, выжидая. Догадка, острая, как наконечник стрелы, пронзила разум принцессы. Она даже перестала дышать, чувствуя, как краска расползается по лицу. Акира повернулась к нему и, приласкав большими пальцами его скулы, виновато произнесла: — Ещё нет. Тобирама, я… Я пока не готова, — собравшись с духом, выпалила она. — Дай мне хотя бы немного времени, чтобы оправиться после всего, что было со мной. Я хотела пожить мирной жизнью и привыкнуть к ней, моя душа должна забыть о крови и боли, потому что я не хочу, чтобы ребёнок внутри меня её чувствовал. Сенджу внимательно следил за ней глазами, и от Акиры не укрылась тень грусти, промелькнувшая в них. В следующее мгновение мужчина мягко привлёк жену к себе и коснулся губами виска. — Акира… — у него всегда получалось по особенному произносить её имя. — Времени у тебя столько, сколько сама пожелаешь. — Спасибо, — она действительно была рада, что Тобирама не станет её торопить, не станет давить, и, когда она будет готова, то с радостью подарит ему сына. Или дочь. Или сразу обоих. А пока взгляд упал на брачное ложе, так и просящее испортить его нетронутость и чистоту. — Ты улыбаешься? — Сенджу сдавил её талию крепко, плотно прижимаясь к ягодицам, и оттянул зубами мочку уха. Бывшая Юри изогнулась, пытаясь уйти от жарких поцелуев, потому что ей вдруг стало щекотно, но не тут-то было. Не даром Тобирама был шиноби, да ещё и таким могучим. Она хотела его так же сильно, как и он, и уже представляла, как муж сдерёт это роскошное белое кимоно, превратив его в ненужную тряпку. Представляла его в себе. Руки дрожали, когда Акира торопливо раздевала его, когда помогала снять свою собственную одежду, чтобы, наконец, упасть на этот проклятый белый футон и зайтись в серии стонов и вздохов. Супружеская жизнь начиналась весьма неплохо… ________ *Йоган — ледяная гора.Немного о семье Хокаге.
Он не видел жену уже два дня — всё время съедала подготовка к экзамену на чуунина, серьёзному международному событию. Даже ночевать оставался на работе, ведь трудиться приходилось почти до рассвета, а после, выкроив несколько часов сна на неудобном диване, снова приниматься за работу. Там подписать, тех выслушать, это проверить. Преподаватели бегали, как угорелые, генины до посинения оттачивали навыки на тренировках, а Тобирама, как и положено Хокаге, держал всё под контролем. С Акирой пересечься никак не получалось, но кто-то постоянно докладывал, что его жену видели то на пятом полигоне, то на четырнадцатом. Нет, конечно, она уже давно не тренировалась, но это не мешало ей оставаться суровым и требовательным наставником. Последний месяц она чувствовала себя намного лучше, буквально порхала и стремилась возместить месяцы бездействия. Сенджу оставалось только качать головой и надеяться, что неугомонная жена прислушивается к голосу разума. Скрипнула калитка — ниндзя прошагал по мощёной дорожке, обходя одинокий палый лист. Бархатная ночь окутала Коноху покрывалом, выключила звуки, стёрла тени, и лишь маленькие светлячки роились над лохматыми пионами. Тобирама, очарованный невесомым волшебством, замер на несколько мгновений, сомкнул веки. Первый день осени. Глоток прохлады и свежесть ветра на гудящем от усталости теле. Не торопясь, словно растягивая удовольствие, Сенджу преодолел последние шаги, отделяющие его от двери родного дома. Интересно, что в полной мере своим он начал считать его не тогда, когда Хаширама выстроил его мокутоном, а когда он привёл в него ту, что согласилась разделить его жизнь и судьбу. Большую комнату освещал только очаг ирори. Стол был накрыт на двух человек, но нетронутая еда давно остыла. «Ждала меня и сегодня, и вчера…». Акира даже не проснулась, когда он вошёл. Свернулась на тахте среди подушек, прижимая к груди свиток, словно беззащитный младенец. Наклонившись над женой, Тобирама бережно коснулся загрубевшими пальцами виска, убрал со щеки тёмную прядь. Грудь её, полная и налившаяся, была обтянута тонким светло-зелёным шёлком, а полы юкаты уже едва сходились на животе. — Тоби… аа? — хриплым ото сна голосом спросила Юри и приподнялась. — Тихо. Спи, — он сел на тахту в изголовье, и супруга, точно большая тёплая кошка, подползла ближе и устроилась головой у него на коленях. Сенджу откинулся на спинку и закрыл глаза. Пальцы его механически перебирали гладкие волосы, периодически соскальзывая на плечо, а мысли вдруг очистились, испарились, гул внутри умолк. Это было сродни медитации, и Тобирама подумал — а давно ли они были настолько близки? Без дневного света, поцелуев, суматохи или постоянной гонки. Давно ли наслаждались абсолютной тишиной? — Я ждала тебя, — пробормотала девушка, устраиваясь поудобнее. — Знаю, — ладонь на несколько мгновений замерла на животе, чтобы ощутить пульс новой жизни. Кто бы это ни был, в нём их продолжение. Вне зависимости от уготованного пути. Акира задышала ровно и спокойно — уснула. Завтра он уйдёт, едва заалеет рассвет, и она, возможно, не поймёт, во сне или наяву посещал её супруг. Но есть здесь и сейчас, поэтому Сенджу хотел запомнить каждый миг, потому что он был бесконечно дорог. Здесь он мог снять маску и не быть шиноби, а быть просто мужем. Просто расслабленным, просто спокойным. Любимым. Нужным. Комната медленно уплывала куда-то во мрак. Очаг тихонько потрескивал сухими дровами, на столе так и остались нетронутыми одинокая рыба и салат. За окном первые дождевые капли забили по листьям красных клёнов, разогнали пыль на дорожке. Второй Хокаге крепко спал.