Песни серых ветров

      – Дурак! – гневно выпалила Арья, и маленький кулак ощутимо ударил в живот Джендри. Мышцы, словно сталь. Все равно, что лупить кирпичную стену. Лицо ее скривилось от боли, но боль только добавила решимости... вместе с дурацкой ухмылкой на губах этого наглого подхалима.       – Не смей звать меня «миледи», – последнее слово она выплюнула с деланной жеманностью.       «Миледи... леди... леди Старк».       Санса – истинная леди. Безупречно воспитанная, учтивая, милая и прекрасная, будто южные цветы в разгар летнего зноя. Санса пахла духами и ванилью, лимонными пирожками и солнцем.       Дёрнув себя за отросшие каштановые волосы, Арья поднесла прядь к носу и вдохнула: Лошади, снег и псина – вот ее запахи. Джендри посмотрел на неё с любопытством, снова засмеявшись, и девушка встрепенулась, злобно зыркнув на него.       – Что смешного?       Джендри пожал широкими плечами, по привычке почесав себя ниже затылка. Арья едва не прыснула со смеху, когда красивый дублет из золотистого бархата затрещал по швам под напрягшимися мышцами нового лорда Штормового Предела. Было видно невооруженным глазом, что во всех этих шелках и бархате Джендри чувствует себя, будто его вырядили в женское платье.       – Тесновато, милорд? – поддразнила она, изобразив неуклюжий грубый реверанс.       Никакие боги и приличия не способны заставить Арью Старк облачиться в бальное платье. Она так и оставалась в бриджах и нагруднике, наплевав на изумленные и насмешливые взгляды южных леди. После того, как война закончилась, и Джон узаконил Джендри именем его отца и наследником древней твердыни Баратеонов, молодой лорд-кузнец отправил ей три письма с приглашением приехать к нему. Она не ответила ни на одно. Но случай все же завёл Арью в Штормовой Предел через год после последнего ворона. Винтерфелл всегда был ее домом, а детей Сансы она любила как своих, но ее все равно постоянно тянуло в путь...       – Я начал задаваться вопросом, как скоро все это сведёт меня с ума, – синие глаза Джендри весело блеснули. – Меня все называют "милорд" и кланяются, словно ослы, но мне до сих пор кажется, что все это мне не принадлежит, что я здесь чужой.       Он вмиг сделался серьезным, устремив взор на бесконечно бушующее море, с диким ревом атакующее берег.       – Ты – сын короля Роберта, – просто ответила Арья, – Последний из Баратеонов, и твоё место здесь. И скоро ты с головой врастёшь в шелка, растолстеешь и начнёшь брызгаться духами.       Она хохотнула, но Джендри брезгливо сморщился, раздраженно оторвав от бычьей шеи прилипший к коже ворот сорочки.       – В таком случае и тебе однажды придётся все же выйти замуж, начать носить женскую одежду и рожать детей.       Гнев вновь полыхнул в серых глазах волчицы, чем вызвал довольную улыбку парня.       «Пускай скалится», – подумала Арья, не отреагировав на выпад, – «Ещё посмотрим, как он запоёт, когда сам обзаведётся леди-женой».       – Не бывать тому, – ответила она. Джендри кивнул, но в лице его больше не было прежних искорок веселья.        – Помнишь, ты рассказывала мне о своей тёте Лианне – мертвой невесте моего отца?       Арья не понимала, к чему это он, но медленно кивнула. Конечно, она помнила. О любви короля Роберта к покойной северянке сочинялись баллады, которые Арья никогда не слушала, а лишь затыкала уши, крича: «бла,бла,бла» – и упрямо мотая головой, когда Джейни Пуль или Бет Кассель принимались обсуждать между собой «волшебные рифмы». Санса могла бы спеть их все... Санса прекрасно поёт. Арье же больше нравились похабные веселые песенки, которые напевали мальчишки или латники отца, сидя за кружкой эля. Правда... тогда она не до конца понимала смысла складных слов, а когда спела одну из них при септе Мордейн, старуха едва не поперхнулась чаем. Харвин зашелся диким хохотом, когда побагровевшая от ярости и стыда нянька приволокла Арью к ее лорду-отцу, беседующему с Халеном в конюшне. Лорд Эддард выслушал женщину с плотно-сжатыми губами, пообещав принять всевозможные меры, но как только септа оставила их, он тоже рассмеялся, легонько пожурив дочь.       Джендри замолчал, опустив огромные жилистые руки на каменные парила балкона и сжав их пальцами.       – И? – поторопила Арья, сцепив ладони за спиной. Пауза угнетала ее, и она уже хотела повернуться и уйти, как лорд Штормового Предела все же продолжил:       – Я, кажется, понимаю, почему мой отец всю жизнь любил эту девушку.        Леди Старк закатила глаза, и ей захотелось пихнуть его в предплечье и посоветовать немедленно прекратить развивать тему давно забытых лет, однако отчего-то она сдержалась.       – Потому что она ему не досталась? – предположила северянка, изогнув бровь. Она ощущала странное смущение на протяжении всего того времени, что провела в Штормовом Пределе. Джендри изменился со дня их первой встречи в отряде Йорена: стал ещё мускулистее и выше – истинный гигант. Изменилась и она сама. Пора ее рассвета пришлась на жизнь в Черно-Белом доме Браавоса, и с тех пор тело ее обрело скромные женственные формы, выделяющиеся в обтягивающей коже. Многие мужчины с вожделением таращились на неё, но Игла в тонких пальцах и грозный оскал Нимерии быстро отбивали у нахалов подобные мысли. Однажды в одной захудалой гостинице ее чуть не изнасиловал какой-то пьяный громила, но сразу же лишился всего, чем так и не сумел воспользоваться. Арья всегда путешествовала без охраны, несмотря на все просьбы Сансы и настояния Джона, а принять ее за мальчишку теперь мог только слепой.       Впрочем, королю было ни к чему знать о том случае на постоялом дворе, иначе он точно посадит сестру на цепь, потому что только так ей можно было что-то запретить.       – Да, потому что не досталась, но и потому, что имела дикий нрав. – Нахмурился Джендри.       – Откуда ты вообще можешь это знать, если ты даже никогда не видел своего отца? – вопросила северянка. Молодой лорд, казалось, обиделся.       – В замке осталось много людей, которые хорошо знали моего отца. Они говорили мне. – Среди них есть и те, кто знал леди Лианну. Нот был стюардом моего отца и вместе с ним посещал Винтерфелл, когда отец попросил у твоего деда руки твоей тетки.       Арью уже начал утомлять этот разговор.       – Здесь нет ничего удивительного, – пожала плечами она, – Лианна была прекрасна – так говорят все.       Джендри повернулся к ней с крайне странным лицом, но не успела Арья понять, что он задумал, как ладони мужчины легли на ее миниатюрные плечи, и ей показалось, что он хочет вдавить ее прямо в камень галереи, словно столб в рыхлую землю, но на удивление Волчицы мозолистые пальцы оказались нежными.       – А если бы я захотел попросить твоей руки, мне нужно было бы ехать к твоему брату в Королевскую Гавань? – выпалил лорд Джендри, глядя на нее с выражением, больше похожим на ярость, чем на волнение.       «Лорд Джендри – какая нелепость», – щелкнуло в ее голове, и она хотела уже выдохнуть эту мысль с очередным смешком, но тут сухие мужские губы в напористом порыве перекрыли ей воздух.       – Нет, я уверен, что правильнее спросить тебя саму, – прошептал он, оторвавшись на мгновенье.        Промычав свой отчаянный протест, поражённая Арья попыталась отвернуть голову, уперевшись собственными ладонями в широченную грудь Джендри. Ярость вскипела в ее крови от того, что она позволила этому олуху застать себя врасплох, а бессилие лишь подливало масла в огонь. Она попыталась извернуться и ударить парня коленкой в живот, но тут же с ужасом и стыдом поняла, что пылкие прикосновения губ бывшего кузнеца и наглые движения его языка у неё во рту пробуждают в ней нечто странное. Ни один мальчишка, парень или мужчина никогда не целовал ее. Никто никогда даже не принимал ее за девушку, за ту сильную девушку, с которой необходимо считаться. Поцелуй был грубым, глубоким и жадным. Бросив попытки вырваться, Арья попыталась повторить действия Джендри, прикусив передними зубами его губу и ощущая солоноватый вкус крови, но к ее удивлению парню это, похоже, понравилось. Он что-то невнятно простонал ей в рот, дав, наконец-то, возможность вдохнуть. Потом они снова вцепились друг в друга, и ногти Арьи впились в его шею, оставляя на ней царапины. Она быстро вошла во вкус, ничуть не уступая мужчине в ярости грубых, почти звериных ласк. Его руки прижали к себе ее крохотное тельце с такой силой, что едва не вышибли дух, за что она опять укусила его и усмехнулась, когда они все же отодвинулись друг от друга, и их взгляды встретились.       Джендри тяжело дышал, и взор его помутился. Арья небрежным движением замахнулась, насколько позволяло скованное положение, и ударила его по щеке, оставив красный след на обветренной коже.       – Значит, так лорды обращаются со своими леди, когда остаются наедине?! – запыхавшись, спросила она. Поцелуй непонятным образом наполнил ее такой бешеной энергией, что она могла бы упражняться с Иглой целую ночь без передышки. Но простить наглость она так быстро не могла. Джендри криво усмехнулся, потирая след от пощечины одной рукой, в то время, как другая продолжала обнимать девушку:       – Я не имею ни малейшего понятия про других лордов и их леди, но я намерен целовать тебя так, если тебе это нравится. Но пообещай больше не драться.       От Арьи не укрылось ни то, что он только что назвал ее своей леди, словно она уже дала согласие, ни едва уловимый огонёк надежды и опасения, мелькнувший в глазах. И то, и другое не вызвало у неё новой волны угасающего гнева.       – А ты пообещай тогда, больше не делать этого так... неожиданно.       Ловко выбравшись из объятий, не желающих ее отпускать, и отступив на пару шагов, Волчица вновь сцепила руки за спиной, хотя сердце ее все еще бешено колотилось, и адреналин бурлил в крови. Она ухмыльнулась, гордо подняв подбородок, однако внутри нее роились сомнения, волнение и радость.        "Что это? Любовь?" – задалась Арья, много раз спрашивающая саму себя, зачем вообще приехала сюда и задержалась на целых две недели? И почему общество кокетливых девиц – дочерей Штормовых Лордов, наполняющих замок, будто рыбы море, раздражает ее куда больше, чем ей бы хотелось? Ответы на эти вопросы толпились где-то за пределами ее разума, и она отчаянно не желала впускать их, боясь признаться в правде даже самой себе. Но что это была за правда? Арья Старк никогда не видела себя в роли леди-жены высокого лорда... в роли матери и хозяйки, какой являлась леди Кейтилин. Она была воином, живущим битвами и местью, но... Кто-то однажды сказал ей, что в мирное время воины тоже складывают мечи и возвращаются домой к своим семьям, где ведут степенную и счастливую жизнь.       Мысль эта ошеломила ее, и Арья стиснула зубы, опустив ладонь на рукоять Иглы, что всегда висела в ножнах на ее поясе. Она отвела взгляд к морю, а после снова улыбнулась и ответила самым непринужденным тоном:       – Я дам тебе знать, как только приму решение.