fox academy — lavender blood
Захожу в двери завуалированной тюрьмы для асоциальных подростков, сразу направляясь в сторону кабинета школьного психолога и, по совместительству, моего будущего наставника по недельному послеурочному наказанию. Вокруг старые-добрые озлобленные лица учеников, недовольные ранним подъемом и чересчур загруженным вторником. От пластиковых блестяшек в их руках пахнет крепким чаем и невероятно соблазняющим меня кофе. Я им завидую, ведь, скорее всего, большинство из них спит больше двух-трёх часов за сутки. Для меня здоровый сон — большая редкость. Ночью я обычно засиживаюсь за книгами или домашкой до полного изнеможения, пока организм не потребует новой порции насилия над собой в виде иллюзорно-утопических картин моих сновидений. Измерение гамма, каждый раз одно и то же. Ходить в школу утром для меня скорее благость, ведь она в несколько раз сокращает длительность моего очередного паралитического кошмара, пусть и, как побочный эффект, окрашивает мешки глаз синим от постоянных недосыпов. Американские школы в маленьких городах построены по типу странных запутанных лабиринтов из кучи корпусов, где легко потеряться и крайне трудно как-либо ориентироваться. Но маршрут к кабинету Мэки я помню так же хорошо как актерскую технику Чаббак — раз в пару месяцев мне нужно приходить к нему и расписываться о всех своих ментальных болячках, а точнее, что, несмотря на них, я якобы все еще дееспособный ученик этой школы. По правде, я бы с этим поспорил. Еще с детства часто думаю о том, как бы здорово мне было на домашнем обучении, но родители всегда были сильно против такого подхода. Оба не раз заявляли, что считают школу необходимым инструментом воспитания ребенка и прекрасной средой для социализации. На их месте я, конечно же, никогда бы не допускал своих детей в эту кроличью дыру с нескончаемым количеством безумных шляпников, но разрешил бы посещать только кружки по типу dramaclub. Хотя, на их месте, я, конечно же, сразу бы решил сделать аборт. Сворачиваю в корпус кабинетов школьной администрации, моей конечной точки до первого урока, и в ужасе резко иду обратно, скрывая свою тушу за первым попавшимся разрисованным шкафчиком. Чуть присев, начинаю наблюдать за развернувшейся впереди необычной картиной: стоящий ко мне спиной Трент Бойетт что-то язвит ебаному Стэну Маршу. Первый выглядит разъяренным, второй — то ли обиженно, то ли похуистично; выражение лица брюнета спокойное но чуть дергающиеся морщинки вокруг глаз и пониженная интонация выдают в нем слабое беспокойство. На его плече лежит закрытый капюшоном подбородок засыпающего Кенни Маккормика. Внеплановая сцена встречи антагониста, протагониста и затиснувшегося третьего лишнего. Пытаюсь расслышать о чем воркуют эти голубки, пусть и с такого расстояния это едва ли возможно. Применяю аналитические навыки по отслеживанию эмоций по выражению лица одного из боссов в синей шапке — тот едва ли экспрессивен. Густые брови сгущаются на переносице, рот движется в полу-ухмылке. Голос более-менее спокойный, жестикуляции практически нет. Кажется что между ними идет совсем немного напряженная беседа, будто два незнакомца торгуются на рынке и каждый пытается набить себе цену. Но в один момент все кардинально меняется: спина светловолосого бугая резко дергается вперед, оживляя тем самым мгновенно вставшего вперед Стэном Кенни. Баланс сил вдруг поменялся, делая из хилого Маккормика нового противника, который, пусть и невнятно, но громко защищает, как я понял, честь своего товарища, тыкая при этом Бойетту в грудь своими тонкими костлявыми пальцами. Вау. Лишь по сверкающим глаза школьника видно, насколько тот зол. Кенни не дает вставить противнику и слова, начиная в прямом смысле «наезжать» на него, размахивая руками и символически отбирая у второго титул наиболее опасного сейчас противника. — ХЭЙ! АГХ! Быстро поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и от неожиданности слабо ударяюсь рукой о красную металлическую стенку, к которой пару секунд назад беззаботно прилегал и витал в собственных наблюдениях. Удар задел нервное окончание на кончике локтя, создавая цепочку со звеньями, пробирающимися по всему телу. Динь-динь-динь, уже в животе. Динь-динь-динь, уже на кончиках пальцев ног. В попытке разглядеть за пеленой новых световых вспышек источник такого громкого и неприятного звука, начинаю трястись. Децибелы еще эхом проносятся по панораме моей черепной коробки. Будто на голос внешнего мира наложили автопан. — Хэй…, — уже тише произнес голос, которого я так сильно испугался. Женский. Приятный по звучанию и неприятный по смыслу. Она подошла ко мне ближе и погладила по плечу (от чего я, в свою очередь, конечно вздогнул). Ты знаешь, как я ненавижу, когда меня кто-то трогает. — Боже, прости, я не хотела… С тобой все в порядке? Ты бы улыбнулся. Вопрос «все ли в порядке» по отношению ко мне всю мою жизнь звучал лишь риторически. От нее же, после вчерашнего инцидента, вдвойне риторически-иронический. Сглатываю. — Ты, в общем… — Венди опустила голову, видимо не в силах дальше смотреть на мое уродливое лицо с новеньким фингалом, который за ночь стал еще ярче. — Извини. За все. Там, в кабинете… я несла полную чушь. Я не имела это в виду, правда, оно как-то само… вырвалось. — Замечаю, как мне оказывается нравится внутренне злорадствовать над ее оправданиями. — Мы разберемся с Трентом как можно скорее. Насилие в стенах школы недопустимо. Ты этого не заслужил. Не хочу с ней дальше говорить. Не хочу ни с кем больше говорить, никогда. Хочу целыми днями пить кофе, смотреть фильмы, читать поэзию и время от времени исчезать из материального мира в мир слов и свободы. В мир, в котором я уже не я, не просто не физическое тело а дух, шаровая молния, бредущая от одного окошка к другому, распугивая бабушек и завораживая детишек. Я хочу лететь грозовой волной по всем возможным поверхностям и оставлять свои невидимые следы, которые своими фантомами будут влиять на земное электромагнитное поле. И взорваться. — АГХ! — вырвалось. Венди слегка подняла голову и виновато улыбнулась. На своих каблуках она стоит чуть выше меня, словно античная мраморная статуя. Я же похож на такую-себе инсталляцию, реагирующую на каждый сигнал, поступающий к ней. Дрожу под ритм своего и ее дыхания. Сдираю с пальцев заусенцы под ритм этой же дрожи. Смотрю на нее сверху вниз, как мокрая бездомная собака, пытающаяся отряхнуться. Дискомфортно. — Да, и Стэн… он, конечно, может вести себя как полный придурок, ты просто не бери это все во внимание. На самом деле он хочет разобраться с Трентом так же сильно, как и все мы. Может, он и не признает этого, но его правда мучает совесть. Хмурюсь. Чувствую обжигающей эффект метафорической лапши на своих ушах. Я давно заметил, что Стэн стал как-то похуистично относиться ко всему в этой жизни. В один момент его будто перестало все радовать. Ходят слухи, что он под какими-то препаратами, побочных эффект которых — алекситимия, а также, в его случае, снобизм и высокомерие соответственно. Эта теория, правда, в прах разбивается об его известном пристрастии к алкоголю. Будто лишь только когда от него чуть попахивает спиртом, тот вроде как немного наслаждается собственным существованием. И какое то время пьяный Марш на занятиях было привычным для всех явлением, пока в школе не начал работать PC Директор. Он, как закаленный тусовщик, старается оградить нас от подобного образа жизни до тех пор, пока мы не выпустимся. А также хорошенько избить за любой едва уловимый запах спиртого внутри здания школы. Вспомнишь солнышко, вот и… футболист с его уже полностью собранной коллекцией покемонов за спиной Тестабургер. Какой стресс… — Утра, — сухо бросает Стэн своей пассии и перенаправляет жалостливый взгляд на меня. Я подхватываю инициативу и направляю свой жалостливый взгляд на его перевязанную грязными бинтами кисть правой руки. — ЧЕЛ, ЧЕЛ! Это ты вчера Стэну кисть проломил? — втискивается Эрик Картман сквозь брюнета, будто какой-то нестандартных размеров полтергейст. Протягивает мне ладонь. — Я так-то не жму руки, но то, что ты сделал, достойно уважения. Прими мои искренние аплодисменты, сразу после руки. — Бля, да заткнись ты! — Кайл также сверхъестественно продвинулся вперед и отшвырнул руку Эрика назад. Тот состроил обидчивую моську и продолжил: — Я серьезно, чувак. Жаль этот козел играет в свой сраный футбол. Был бы полный улет, будь он баскетболистом. — Эрик подвинулся ко мне ближе, чем спровоцировал негромкое «АРГХ» и, полушепотом, продолжил. — В следующий раз, для полной уморы, хуярь, по ногам, или даже по яй… — Картман, иди нахуй, — равнодушно перебил Марш и пробурчал тихое «прости», перебирая между пальцев молнию своей кофты. Ощущается сильное сходство с Тестабургер, может, они делят один мозг на двоих? Точнее, одну мозговую клетку… — Чел, да нам по факту всем тут извиняться нужно, — подал голос Брофловски. Все еще сомнительно взираю на всех. Интересно, как ко мне впервые за два дня в этой школе проявлено больше внимания, чем за пару лет. А также, как это внимание не перерастает в насилие, даже наоборот — в сожаление. — Хера с два, я ни при чем, — воскликнул «жиртрест» (как они его называли). — Картман, из-за тебя эта херня и началась! — впился Кайл и они начали свою повседневную перебранческую баталию, чуть отдаляясь от нас с Венди и других ребят. На место Кайла встал Кенни, уважительно сохраняя молчание без попыток вставить какую-либо реплику (за что я его мысленно отблагодарил). Все, что они говорят не имеет смысла и ты уже начал корить меня за то, что я не по своей воле стал соучастником их перипетии. — Так вот… — начала Венди, прикоснувшись кончиками пальцев к моей гематоме. Я резко отпрянул, не столько от боли, сколько от нежелательного физического контакта и хамства с ее стороны. Она вздохнула. — Я сделаю что-нибудь по поводу Трента, просто пока это… непросто. Сейчас ты можешь держаться поблизости Стэна. Гарантирую, что тогда тебя не точно тронут. Какой это все абсурд. Лучше уж правда быть избитым до смерти чем тусоваться с этой омерзительной бандой. А тем более, с Маршем и Тестабургер. — Да, чел, хоть ты и неплохо вчера меня покалечил, сейчас это мудачье имеет все преимущества над тобой, – отметил брюнет. — Садись к нам на ланч. Не помню, чтобы ты вообще на таких бывал, но приходи, правда. У нас бывает весело. Мы.. попытаемся объясниться. – Пока парень высказывал свое нелепое предложение, Маккормик успел занять прежнюю позицию – приземлить голову на плечо приятеля. Теперь же его лицо разделяло сладкую школьную парочку. Хоть какой-то контраст этого отвратного дуэта. Я встрепенулся и попытался, насколько это было возможно, высказать свои возражения. — АГХХХХ, не думаю, что это хорошая ид… — Хорошая, хорошая, — перебил меня Картман. — Как раз займешь место этой шлюхи, а то она уже всю кровь из Марша высосала. И не только кровь… — БЛЯТЬ, Картман, ты когда-нибудь завалишь ебало?! — вскрикнул Кайл. Забавно, что он так рьяно защищает честь девушки в отличие от ее собственного партнера. Стэн, кажется, лишь хипло вздохнул, а Венди, в свою очередь, закатила глаза. — Я правда не буду мешать вам, но лишь в том случае, если на мое место на обеде к вам подсядет Твик. Все, скоро химия, мне пора, — Тестабургер, не обращая никакого внимания на Кенни, потянулась вверх и легко поцеловалась со своим бойфрендом. Удивительно, какие пейзажи открылись Маккормику, учитывая сегодняшнее исключительно откровенное декольте Венди. Как только девушка скрылась за шкафчиками, парень в оранжевой парке с полной энтузиазма грудью присвистнул. — Сегодня полупрозрачный, кружевной, — через капюшон сказал он. Было ощущение, что он произносит свою речь с широчайшей улыбкой. — Мой любимый. — Ты — дерьма кусок, знаешь? – улыбнулся Марш. Вся сцена показалась мне невероятно странной и я решил как можно быстрее сбежать из этой наиужаснейшей постановки. Вот только я совсем забыл, куда направлялся в самом начале. — Чел, тебе куда-то нужно? — заботливо спросил Брофловски. Да, нужно, и куда-нибудь подальше от тебя, парень. Но тут я вспомнил. — Мэки. Рыжий переглянулся с Картманом и переспросил. — Мэки? Психолог? — Д-да… — давление со всех сторон потихоньку начало меня охватывать. Укутывать. Обнимать. – Я, аГХ, шел к нему, но там был Трент и… и Стэн и… и Венди появилась… — А-а… — Брофловски заглянул за шкафчики и произнес. – Там его уже нет, но я могу проводить тебя, если хочешь. — Супер, Кайл, ты проводи, а то нам с Кенни пора на английский, – брюнет с Маккормиком на плече пошли вперед по коридору и замельчали на глазах, все больше походя на коллективную галлюцинацию. — Эй, говнари, у нас общий английский! – крикнул Эрик и кинулся вдогонку. У ничего не осознававшего Кайла в глазах резко что-то изменилось. Будто маленькая искра в них неожиданно угасла. Он почти печально повернулся ко мне и кивнул головой в сторону противоположного холла. — Не стоит меня провожать, гхх! Мне не пять лет, – пусть моя реплика и не была спровоцирована нежелательными возгласами, она добровольно поддалась неловкой дрожи в тембре. — Чел, брось, я не собираюсь с тобой нянчиться, просто сейчас для тебя не лучшее время шастать по коридорам одному. Тебе на какой урок? — Биология, – я сжал губы и первый направился вперед. Кудрявая голова стала идти следом. — Супер, у меня тоже. Стоп, а у нас разве есть общие предметы? — Уже, агх, второй год. У нас еще общие физика и философия. Интересно, чему он больше сейчас удивился – моей жалкой внимательности или собственному коварному упущению. — Воу, я не… не замечал тебя там раньше. Виноват. Конечно не замечал. И правильно, что не замечал. Мне хочется быть незаметным, особенно в кругу вашей невероятно стремной компании. Продолжив идти вперед, я через пару секунд очутился у кабинета. Кайл все так же продолжал стоять рядом. Поймав мой вопросительный взгляд, тот объяснился: — Я подожду. Пойдем на урок вместе. Пиздец, жизнь. Зачем ты так со мной? С нами? Отворачиваюсь от парня и громко стучусь в огромную дубовую дверь перед собой.///
Не дожидаясь ответа, я вошел в душное, визуально маленькое пространство, по периметру которого валялись огромные кипы различных бумаг и папок с документами. В середине комнаты, прямо перед столом Мэки расположилось два стула – по всей видимости, кому-то так же как и мне не повезло попасть на наказание в начале семестра. Остается надеяться, что эти наши с «кем-то» исправительные работы будут иметь разный идейный характер, ну или как минимум территорию. Присаживаюсь. — Сейчас, Твик, дождемся еще одного студента и я скажу, что вы будете делать сегодня, п’нятненько? Черт. Хотя бы есть время попробовать сократить себе срок школьных исправительных работ. — АГХ, мистер Мэки, я тут, кгх, хотел спросить… — начал я, попутно вскрикивая и запинаясь. Меня не часто наказывали в средней и начальной школе, поэтому, я думаю, есть мега-крошечная вероятность, что в этот раз наш недо-сотрудник сжалится и даст мне возможность работать в кофейне для его же блага в виде утреннего глотка приторного обжигающего капучино, который он у нас постоянно заказывает перед занятиями… — У меня смена рано начинается, нельзя ли как-то… кхк… сократ-тить часы моего пребывания? Арг, просто родителям будет трудно… — Твик, твои условия не обсуждаются, п’нятненько? – перебил Мэки и хмуро, почти угрожающе посмотрел на меня. Видимо, я не первый такой умник на его практике. – Отработаешь как положено. Не хотел подводить родителей – постарался бы не влипать в неприятности, м’кей? — Да, гх, сэр… Я опустил взгляд и слабо кивнул (опять тик?). Возможно, все это и к лучшему. В последнее время работа вызывает во мне так много стресса, что иногда можно и порадоваться бесполезным часам, проведенным в школе за шваброй или толстым учебником. Никто не любит наказания потому что они обычно ужасно занудные, что в переводе, для меня — медитативые и релаксирующие. Так что, наверно, такой исход мне даже… АГХР! Громко захлопнувшаяся за спиной дверь нагло перебила мои мысли, и на второй, параллельный мне, стул вдруг присел какой-то студент. Ворвавшись в кабинет вот так, он явно продемонстрировал свое полное безразличие к негласному школьному этикету и, собственно, профессиональной деятельности мистера Мэки. И, действительно, мне следовало догадаться, поскольку этот старшеклассник-переросток – та самая непробиваемая каменная стена, которая вчера застала мой внеплановый психоз в мужском туалете средь белого дня и повела себя как ни в чем не бывало. Ноль реакции, ноль сочувствия, ноль эмоций. Будто он только что вылез из какой-то древнеегипетской живописи в незнакомый ему современный мир людей, поминутно меняющих маски. И, все-таки, как же мне, блять, стыдно. Почему именно он? Почему именно Кайл? Или компашка Стэна вместе со «святой троицей»?! НЕУЖЕЛИ меня теперь постоянно будут окружать люди, которых я хочу видеть как минимум за пару миль от себя и своих тупых, стрессовых, кошмарных мыслей? Дикость. Невольно сжимаюсь от навязчивых идей, что предлагает мне мозг, сидя почти наравне с этим парнем в странной шапке и пахучем дешевыми сигаретами синем худи. — Хотели видеть меня? – впервые произнес его басистый, в какой-то мере, хриплый голос. Прекрасный контраст моему девчачьему визгливому тембру. — Да, Крейг, присаживайся, – невозмутимо ответил большеголовый психолог, несмотря на то, что этот Крейг уже вроде как пару секунд ровно сидит на своем месте. Крейг. Впервые слышу это имя в Саус Парке. — Только приехал и уже влип в неприятности, еще и в начале учебного года… Вы оба сегодня обрабатываете вчерашние косяки, ясненько? С окончанием последнего периода вы приходите сюда и следуете такому плану: я даю вам ключи от подсобки, вы берете инвентарь и идете мыть кабинеты, п’нятненько? Потом, через два часа PC Директор проверит работу и отпустит вас домой. На сегодня вы убираетесь в корпусе A, завтра – в корпусе B, и так далее, пока вы не… — Прошу прощения, сэр, но я не буду этого делать. …? …вау. Мимолетно лицо Мэки отразило на себе искреннее замешательство. Чуть погодя, тот воззрился на Крэйга и нахмурился, открывая мне все сжавшиеся складки своей огромной гиперболизированной физиономии. — Что… что ты сейчас сказал? А невозмутимость так и хлещет из этого парня. Становится жарко и я будто могу визуализировать, как роль доминанта среди нас троих не просто опускается, но сбегает по социальной лестнице от старшего звена к младшему. — Я сказал, что не собираюсь оставаться на наказании. Ясненько? — прикусываю губу от дрожи. Бегло смотрю в сторону источника звука. От него исходит невероятно дерзкий вайб, заставляющий даже школьного психолога не сразу формулировать свои ответы, давая мозгу больше времени на анализ сей нестандартной ситуации. В воздухе повисло то самое напряжение, от которого ни одна противостоящая друг другу сторона не в силах избавиться. — Крэйг! Сейчас ты демонстрируешь недопустимое поведение, п’нятненько?! Вести себя таким образом — плохо. Перечить психологам — плохо. А неприемлемые жесты учителям и работникам школы — совсем плохо! Ясненько?! Ты должен понести ответственность за свои действия… — Но…! — Никаких «но», Такер! Иначе я буду применять другие меры воспитания, уже вкупе с твоими родителями. Тишина. — П’нятненько? Лицо Крэйга омрачилось, он тут же замолк, а за спинкой его стула, откуда ни возьмись, возник поднятый средний палец, неуловимый для его виновника. Испытывая за себя гордость, Мэки слегка ухмыльнулся и приказал нам идти на урок. Я как пуля выбежал первым, оставляя другому студенту возможность смачно хлопнуть дверью кабинета. Он яростно прошел по коридору и, вскоре, скрылся. Это было… интересно. — Хэй, Твик! – Кайл щелкал пальцами перед моими глазами уже как пару секунд, и это начинало надоедать. А я, в мыслях о Крейге, уже практически забыл о нем. После утраты высокого силуэта из поля зрения, я отреагировал на попытки еврея привлечь мое внимание сильным вздрагиванием и мигом двинулся на биологию. Кабинет располагался в этом же корпусе, но звонок должен был прозвенеть уже совсем скоро, поэтому я умеренно направился вперед, оставляя Брофловски в недоумении догонять меня по пятам.///
— Молодой человек, не подскажете вашу фамилию? — Такер. Крэйг Такер. Мисc Стивенсон что-то черкнула у себя в блокноте и внимательно посмотрела на новенького. Того самого новенького. Стоит ему только появиться на моих глазах в школе как я тут же начинаю чувствовать быстро подступающую паранойю. С регулярными совместными уроками биологии она, скорее всего, перерастет в нечто совсем нехорошее для моей хило устоявшейся за семнадцать лет тревожности. — Можете обращаться ко мне «мисс Стивенсон». Рада знакомству, Крэйг, — учительница мило улыбнулась и кивнула головой на свободные парты сзади. — Присаживайся куда хочешь. Он обошел мою парту и скрылся позади класса, который в считанные секунды заполнили перешептывания учеников об их новоиспеченном соплеменнике. Господи, боже. It’s gonna be pretty tough from now on.///
В моей повседневной жизни никогда не было места для этих четверых. Никогда. Даже несмотря на то, что как-то в детстве мы сблизились со Стэном, Кайлом и Картманом из-за до сих пор непонятной мне истории, связанной с исчезновением Кенни, я и тогда меньше всего хотел быть частью их мелкой недобанды. Они постоянно вляпываются в неприятности и втягивают в них любого, кто попросту оказывается рядом. Каждый в городе об этом осведомлен и мало кто действительно хочет иметь с ними какое-либо дело. Зато довольно забавно, что объектом травли все равно считаюсь я. Да, если бы Стэн не решил податься в капитаны нашей единственной на город футбольной команды, а его разбогатевший на травке отец не купил бы ему новенький «Мустанг», их всех можно было бы с легкостью назвать аутсайдерами, но сейчас они — просто нашумевшая компания белых парней, репутация которой держится исключительно на ее негласном лидере. Хотя нужно отдать им должное — эта компашка была не разлей вода со времен детского сада и в ней довольно редко происходили крупные скандалы, а своими приключениями они прославились не только внутри комьюнити, но и за пределами всего Колорадо. Некоторые из этих парней в младшей школе познакомились со многими знаменитостями — тогда же пошли слухи, что они могли быть замешаны в правительственных заговорах или даже возможно побывали в других галактиках. В те времена все хотели узнать, что же в них такого «особенного», но мало кому была обеспечена такая возможность вследствие почти полного непринятия этими парнями «чужаков» в свой собственный внутренний круг. И именно сейчас, даже не спрашивая моего согласия, они любезно предоставили эту возможность мне насильственным путем — не успел я выйти из кабинета литературы, Кенни и Кайл под руку потащили меня через нескончаемый коридор корпуса С по направлению к столовой, попутно расталкивая столпившихся вокруг студентов перенаселенной школы. И тут, как бы я ни старался привлекать к себе как можно меньше внимания, в один момент за моей спиной послышалось грубое «смотрите под ноги, конформисты». Я ненавижу столовую, как и все публичные места помимо кофейни. Там всегда воняет смесью каш, мяса, лука и острых специй, никогда нет ни одного хотя бы полусвободного столика, вокруг невероятно шумно, а очередь к буфету растягивается на весь прямоугольный периметр кафельного помещения. Полное отвращение к столовой у меня установилось еще в младшей школе, когда я постоянно поскальзывался на специально разлитых по полу Картманом супах. Он делал это из юмористических соображений, которые стоили многим детям сотрясения мозга. Поэтому для того, чтобы поесть у меня был свой собственный ритуал, о котором за весь прошлый год прознал только дворник — с бумажным пакетиком из Tweek Bros. и термосом я каждый день выхожу через задний ход и сажусь на скамейку перед школой, которых, в общем счете, числится штук десять, но все они пустуют. Не знаю, какой гений предложил поставить скамейки во дворе SP High, как в других штатах делают на случай вылазки из столовой в хорошую погоду, но конкретно в Саус Парке потепление случается всего на пару месяцев в середине лета, когда у студентов, как правило, идут каникулы. Зато эти идиоты обеспечили меня собственным маленьким сейф-спейсом, где можно в разгар учебного дня уединиться с сэндвичем, кофе и жуткой метелью, обжигающей лицо и остальные оголенные части моего тела. Поэтому сидеть в просторном, но все же закрытом помещении столовой за столиком в чьей-то компании было не только некомфортно, но и непривычно. Да еще и с такой смесью маячащих кругами старшеклассников вокруг. — Кенни, ты же привык жить в нищете и не есть неделями? Соответственно, тебе не страшен голод. Соответственно, отдай пуддинг? — Бери, если это поможет тебе быстрее достичь последней степени ожирения и больше никогда не поднимать свои гигантские жировые прослойки с кровати. — Эй! Парни глупо захихикали, когда Картман демонстративно резко забрал пуддинг с подноса Кенни и начал ковырять его ложкой. Как бы Кенни съел его через застегнутую парку (которую он, на моей памяти, ни разу не снимал) я так и не понял. — Ну что, Твик, как твои… дела? — начал Кайл, теребя салат вилкой и смотря не столь на меня сколько за меня с невероятно фальшивой заинтересованностью в глазах. В театре его бы гнали взашей за такую неестественность. Ничего сильнее меня не раздражает так, как эти показушные светские беседы, из-за чего я попросту тяжело вздохнул и спросил: — Скажите, вы не хотите признаваться, да? — на этот раз очень быстро протараторил я, хотя бы без выкриков. В этот момент все, даже Картман, неловко опустили голову вниз и начали сверлить взглядом свои подносы с едой. Сидевший справа от меня Кайл начал ковырять заусенцы на пальцах и по одному выдирать их, оставляя красные ранки на веснушчатой коже. Первым подал голос Кенни: — Понимаешь, в этом нет особого смысла. Что будет после того как мы расскажем? Стэн — капитан единственной футбольной команды в городе, лучшей в Колорадо. Кайл ездит на олимпиады в Вашингтон и зарабатывает школе репутацию, плюс у него отец адвокат. Еще Баттерс был, но он, блять, такой… Баттерс. Короче, он не считается. Может, Картмана следовало бы отдать на растерзание толпы, жаль только у него куча связей в правительстве, — Эрик хмыкнул на это предположение, пока я пытался проанализировать сколько людей в итоге замешано в том самом преступлении Трента Бойетта. — Ты можешь думать, что они обычные студенты, но как что, так их сразу помилуют и мэры и суды. Все уже смирились с фактом что в Саус Парке во всех подростковых криминальных активностях виноват Трент. То есть, козел отпущения есть, а значит проповедовать справедливость уже глупо. Тем более все, что мы на него повесили, произошло случайно. — АГХХ, но а ты?! — я снова начал трястись от только что произнесенной Кенни речью. Получалось так, что Саус Парку не нужно правосудие, Саус Парку нужна репутация, но какую, например, репутацию, может предоставить им нищий, безликий школьник, который, как иногда поговаривают в этой деревне, вообще активно употребляет и подрабатывает проституцией? — Вообще-то я уже приходил в участок. Вдруг все сидящие за столом парни недоуменно взглянули на Кенни, будто сами услышали об этом впервые. Маккормик же, не меняя выражения лица, смотрел в упор на меня, пока я не знал, что ответить на его слишком (для всех) шокирующее заявление. Первым подал голос Стэн: — Чувак…? — Да, еще в четвертом классе. Я, блять, сразу после этого пошел в участок и во всем признался. Вас, конечно, не упоминал, но жить с таким грузом я бы дальше не смог. Все за столом все еще широко глазели на окутанного капюшоном парня. Эрик даже перестал жевать только что полученный пудинг и в его открытой полости можно было увидеть немного шоколадной глазури. — Да, блять, не смотрите на меня так. Меньше всего я хотел считать себя убийцей, пусть даже косвенно. А с вами, отсосы, общаться мне не хотелось больше в принципе. Стэн резко заморгал. Я не понимал что происходит вокруг, но мне хотелось поскорее отсюда сбежать дабы не считать себя соучастником их общей детской коллективной драмы. — И что они с тобой сделали?… — парни застыли, следя за каждым движением друга, на лице которого были видны только яркие синие глаза. Тот покачал головой и произнес: — Посадили на электрический стул. — Да ну нахуй… — Картман снова продолжил есть, а всеобщее напряжение как-то мгновенно спало. — Блять, когда же ты уже перестанешь? — тоже частично разозленный Кайл приступил к своей еде. Только Стэн смотрел на Кенни все так же серьезно как минуту назад, пока тот, в свою очередь, не достал свой полуразбитый смартфон и полностью не окунулся в него. Я думаю, ты тоже не понял, что только что произошло, поэтому нам, наверное, стоит идти. Стоило мне только привстать с места, как я увидел синюю шапку и рухнул обратно за стол. Кажется, остальные, полностью поглощенные перевариванием своей еды и новой информации, не заметили мой резкий прыжок вверх-вниз, поэтому я впервые непринужденно взял свой овощной сэндвич и начал уплетать его вместе с компанией. Однако ничего уже не спасало меня от приближающейся фигуры высокого хриплого слишком-много-запечатлевшего парня. В этот момент мы с тобой оба сжались и плавно пошли «под стол». Сегодня этого парня слишком много в моей жизни. Однако Кенни, едва заметив его приближение, тут же встал и направился к нему, предотвратив нашу с ним очередную бесполезную, полную стыда, встречу. Спасибо тебе, Кенни. Они оба улыбнулись друг другу и пожали руки, попутно ведя какую-то по всей видимости приятную беседу. Они стояли слишком далеко, чтобы я ее расслышал, но язык жестов продемонстрировал, что этим ребятам довольно комфортно находиться рядом. Как всегда, я перевел взгляд с синего худи на что-то более досягаемое, и этим «более досягаемым» на данный момент оказался Стэн Марш. Пару минут он так же сверлил эту пару взглядом, пока к нашему столу не подошла сияющая Вэнди и не села на место Кенни. Она чмокнула своего бойфренда в нос, отчего Картмана прорвало на очень громкий, почти животный ржач. — Хахахах, она тебя даже в столовой позорит, чувак, когда ты от нее уже избавишься? — И тебе привет, Картман, — поджав губы грозно ответила Вэнди и взглянула на меня. — Как твои дела, Твик? — Агх! — я не хотел ничего отвечать, но приблизившееся ко мне давление сделало это за меня. Взяв термос с каким-то невероятно горьким латте я ответил, — нормально. — Трент не донимал? Я покачал головой. Невероятно, что даже в школе у меня появилась мамочка, которая контролирует каждый мой шаг и заботится о том, чтобы меня тут не вытравили. Довольно забавно, не так ли? Я снова посмотрел на Стэна. Он казался таким безучастным ко всему что происходит в школе или со своей девушкой, но как-то особо тревожился насчет смеющихся поодаль Маккормика и новенького, Такера. Будто выходя из транса, он отреагировал на легкие потрясывания Вэнди по его руке и тяжело взглянул в ее сторону. — У вас с Твиком сейчас общая физика. Может, доведем его до кабинета? — Да, конечно, — брюнет встал со стола и, дождавшись как только я выпью свой кофе, повел меня в другой корпус, сбегая как можно быстрее от всех своих, вроде как, близких друзей и девушки.///
За швабру я взялся только когда начало темнеть — сегодня был невероятно долгий и напряжный учебный день. Предупредив маму, что приду поздно, я напялил наушники и приступил к мытью первого огромного коридора корпуса А. В dramaclub я сегодня так и не успел. Черт. Кажется, моя слишком обильная за сегодня социальная жизнь должна немедленно прекратиться. Напялив наушники я начал медленно протирать пол под ритм первой включившейся мне песни. Бэдрум лоу-фай, Fox Academy. Тело все еще болит от вчерашней потасовки, поэтому двигаюсь медленно, сбалансированно распределяя воду по паркету. Думаю о том, как хорошо сейчас находиться в одиночестве. Корректнее сказать, я все еще чувствую твое присутствие, но оно не приносит дискомфорта, скорее наоборот. Действительно, в такое непонятное для меня время наказание уборкой — лучшее завершение дня. Мысли о том что так будет всю неделю вместо работы не угнетают, а подбадривают. Чувствую себя как на своеобразном отпуске, хотя и никогда не думал, что он когда-нибудь будет проходить таким образом. Текст песни пробегает перед глазами, ноги перестают слушать сознание и начинают слушать мелодию. Мое тело не в силах противостоять музыке, поэтому сейчас оно легонько покачивается под темп и ритм, не теряя попутное направления швабры. Чувствую, как мы все глубже окунаемся в этот огромный мир нот и иллюзий, погружаемся в него полностью с головы до ног. Такие переполненные пару часов назад коридоры кажутся сейчас самым безопасным на всем свете местом. Аккорды окончательно закрепляются в голове и мы начинаем по-тихоньку расходиться. Движения становятся более резкими и отчетливыми, шаги громко резонируют в пустом пространстве, от сосредоточенности я чувствую нахмуренные брови и закушенную губу. Не в силах противостоять накатившему на меня выплеску энергии, закрываю глаза и качаю головой слева-направо, сверху-вниз, справа-налево, снизу-вв… БУМ. Гром. Ко. Уже какой раз за день. Швабра шумно выпадает из рук, а я резко прихожу в себя, когда осознаю всю абсурдность ситуации, в которую чуть не влип. Стоило мне на секунду закрыть глаза, как спереди показалось два знакомых силуэта — Кенни и новенький, тот самый который должен прямо сейчас отдирать со мной один из боковых корпусов школы. Маккормик что-то громко говорил Крейгу (после вчерашнего инцидента я понял, что уже никогда не забуду это имя), при этом активно жестикулируя и не отводя от собеседника взгляд. Второй же, по всей видимости, успел запечатлеть неловко танцующих нас в обнимку со швабрами. Он неоднозначно взглянул на меня, заставляя мои коленки содрогнуться, но мгновенно любая мимика, которая была на его лице, будто испарилась, а на ее месте показалось то самое, полюбившееся мной, безразличие. Не знаю почему, но в этот короткий момент мне вдруг стало значительно легче воспринимать его как минимум рядом с собой. — О, Твик, привет еще раз! — Кенни заметил меня стоящего поодаль и подбежал поздороваться. — Это Крэйг. Вы, видимо, будете делить эту нелегкую ношу хлоро-токсичного наказания вместе. Я только вздрогнул и моргнул одним глазом. Начались тики. Крэйг снова взглянул на меня и кивнул. В его руках уже были какие-то веники и тряпки, поэтому он, предварительно осмотрев масштаб всей работы, решил непосредственно приступить к ней и начать с противоположной мне стены. Кенни сел на подоконник и открыл окно, пропуская внутрь пыльного школьного коридора прохладный сентябрьский ветер. Вспоминаю сегодняшний сон и тянусь за термосом. Снимаю наушники и возвращаюсь в реальность. Тряска все еще не проходит, но на внутреннем уровне я понимаю, что среди этих двоих мне не так уж и неуютно. Нам не так уж и неуютно. — Чувак, камо-он?! Возглас новенького заставил меня обратить внимание на Кенни, забравшегося на подоконник уже с ногами. Прямо сейчас он пытается поджечь скрученную сигарету. Я смотрю в пол и продолжаю натирать его мыльными растворами. Кенни говорит что-то о том, как он взламывал сигнализационную систему SP High и без парочки косяков он будет готов буквально разбить себе голову о дверцу красного коридорного шкафчика. Косяков? Принюхиваюсь. Определенно косяков… — Наконец узнаю нашего Маккормика, — с улыбкой воскликнул Такер, протирая какой-то огромный горшок с фикусом. От источника запаха он стоял дальше чем я и, наверно, даже не представлял какой парфюм создает конопля в перемешку с химозными средствами для мытья пола. По-тихоньку у меня начала кружиться голова, вот только впервые от этого головокружения мне становилось приятно. — Да, Факер, прости, сегодня не поделюсь. Последняя партия от диллеров, которых засадил в прошлый вторник. Работа, конечно, не легкая, но, как видишь, прибыльная, — я все еще не видел лица Кенни за капюшоном, но прямой дым, отражающийся в ближайшем окне, подтвердил то, что воротник он, как минимум, расстегнул. Как я уже не раз упоминал, впервые на моей памяти. — Для Карен, наверно, особо прибыльно, — Крэйг все еще прыскал на растение из пульвелизатора и эти короткие звуки показались для меня слишком громкими в гробовой тишине, которую сохраняли эти товарищи около двух минут. В конце концов, Такер продолжил. — Я серьезно, Кен. С ней нужно что-то решать. — Да знаю… — парень в оранжевой парке глубоко вздохнул и кинул догорающий фильтр на метр вперед. Он опустил голову, а я продолжал поглядывать за языком жестов двух друзей, даже не пытаясь вникнуть в суть самого разговора. — Этим летом я подрабатывал механиком, но блять, там же почти не платят. Ладно, мне хоть что подавай, на самом деле, но они же еще не могут брать на вакансию со свободным графиком. А я, кстати, все еще рассчитываю прилично сдать экзамены и съебать учиться в какую-нибудь Румынию на стипендию. — Неужели ничего больше нет? — Ну, как сказать… Воспитателем в детсаду меня не берут из-за лживой, запятнанной репутации… — Такер прыснул, по всей видимости вспоминая как только что Маккормик покуривал марихуанну буквально в школьном коридоре. Забавно. Я тоже немного ухмыльнулся, — ну, и да, может это потому, что она НА ОДНУ СТО МИЛЛИАРДНЫХ правда, — опять послышались глупые смешки из другого угла. — Водителем меня не берут из-за возраста и отсутствия тачки, для парикмахеров всяких нужны курсы, стажировку не предлагают… все остальное совмещать со школой попросту невозможно, вот и остается ебланить на отработке чужих наказаний и отвечать на тупые вопросы о том, почему бедного подростка не хотят брать на работу. Тут Кенни повернулся в нашу сторону, а я, заслушиваясь его лишенными какого-либо смысла историями, не мог не застать его не скрытого за капюшоном бледного лица. Все эти годы мне казалось, что Маккормик не показывает ничего за паркой лишь потому, что у него какая-то деформация из-за его принимавшей во время беременности кокаин матери, или он просто-напросто уродливо выглядит, но нет. Кенни, оказывается, выглядит довольно привлекательно. Его худое лицо подчеркивают темные веснушки и острые скулы, на лоб спадает колкая блондинистая челка, а щеки и подбородок украшает еле заметная светлая щетина. Без привычного капюшона темно-синие глаза стали будто бы шире, и они как-то странно, но хорошо шли в сочетании к обкусанным губам с маленькими ямочками вокруг них. Этот бедный, нищий школьник, оказался будто бы вылепленным из невероятно дорогого фарфора. Сзади послышался свист: — Бро, был бы я девушкой, сейчас бы ополоснул весь корпус за этого парня. Не пришлось бы ничего мыть. Кенни недоуменно посмотрел на Крэйга, пока тот крутил указательным пальцем вокруг лица, показывая второму к чему была приурочена шутка. Глаза Маккормика в секунду расширились и он как ошпаренный застегнулся в парку, превращаясь в привычного всем неприметного старшеклассника. Его взгляд остановился на немного шокированном мне и в эту же секунду замешательства я понял, что стоял не двигаясь на одном месте на протяжении почти всего их диалога. — Зачем? — послышался сзади недоуменный вопрос Такера, пока я нагло его не перебил. — Работай у нас! Застегнутый Кенни, оказалось, удивился моей реакции даже больше, чем я сам. Крэйг перестал проходить тряпкой по поверхности шкафчиков и тоже обернулся к нам. Я сглотнул и начал трястись, опять. — У нас, АГХ, кафе переехало, нужны работники. Платят, кхх, вроде неплохо, АГх, поэтому попробуй, если тебе некуда под-даться. Можешь работать в, ГАХ, мою смену после школы, нап-пример. В темных глазах Маккормика отразился неприкрытый шок. Ни с того ни с сего я, кажется убил двух зайцев, найдя себе замену и работника в одном лице. А, блять… — Придется, аргх!… снять капюшон. У нас форма с фартук-ками. Кенни усиленно заморгал и устно никак не реагировал на мое предложение ровно до тех пор пока к нему не подошел Крэйг и не потряс того по плечу. Веснушчатый (как выяснилось) парень усиленно закивал и принялся расстегивать парку опять. — Давно надо было, — согласился Крэйг и подсел на подоконник. Он заглянул в глаза Кенни и спросил, — вот видишь, он тебя увидел и сразу предложил вакансию. Будешь своим смазливым личиком новых клиентов зазывать. — Ага, или отпугивать постояльцев, — Маккормик протянул Такеру обычную (вроде?) сигарету и уставился в пол. После нескольких щелчков зажигалки я услышал тихое «спасибо» и ощутил обхватывающие мою спину и живот руки. От такого неожиданного тактильного контакта я обычно оправляюсь месяц, из-за чего сейчас мое тело отреагировало сильной тряской, будто я нахожусь в вагоне метро. Кенни все понял и скоро же меня отпустил, произнеся: — Ты классный. Зря мы раньше с тобой не общались. Напишешь мне, во сколько и куда приходить? Я коротко кивнул, после чего блондин поднялся к товарищу и тоже крепко его обнял, что-то прошептав тому на ухо. Это что-то показалось Такеру довольно приятным, так как второй слабо улыбнулся и даже покраснел. За этот день я осознал, насколько Кенни Маккормик был необычным старшеклассником. Я не знал о нем в общем счете ничего и все равно он умудрился, впервые за лет десять, заинтересоваться меня в реально окружающей меня личности, а не в очередном великом актере музыканте или писателе. И, мне кажется, со своим внутренним миром Кенни ушел от них совсем недалеко. Собственно, как и все необычные люди, Маккормик предпочел уйти оригинально — просто вылезти из окна, у которого сидел брюнет в синей шапке. — Комплексы, — вдруг произнес Такер, как только оранжевая парка оказалась на приличном расстоянии от нас. — Агх? — Спорим, через пару дней он станет секс-символом этой школы, если не всего города? Я решил не отвечать и продолжить убираться в боковом корпусе SP High. Не знаю почему, но мне кажется, что мы вернемся сюда еще не раз за тем, чтобы вспомнить этот безумный по всем параметрам день и насладиться затаившимися в стенах отголосками запаха старой Маккормиковой конопли.\\\
Они бездельно лежали на полуразвалившейся пружинистой кровати плечом к плечу и смотрели в потолок. Два накуренных подростка, ловящие аудио-визуальные картинки с ободранных стен и трещин в разбитых окнах. — Это пиздец. — Что «пиздец»? Трип? — Нет. То как мы поступили с этим парнем. Он же практически дитя. — То, что он порой выглядит как ребенок не говорит о том что он таковым является. — Знаю, — брюнет у окна вдохнул и поправил лезущую на глаза челку. — Знаю. Мы его подставили. — Вы все его подставили, — присвистнул лежащий рядом парень. — Могли бы пойти со мной, сознаться. Все равно убили бы одного меня, вам же максимум месяц в Джу-холле. — Не говори так, - Стэн поморщился. Он ненавидел упоминания Кенни собственных смертей. — Как тебя серьезно могли посадить на электрический стул в девять лет? — Очень просто. Мэру не нужны нищие в городе, а суду не нужно разбираться кому сколько лет. Ты же знаешь что со мной всегда все через жопу. — Блондин слабо улыбнулся, сосредотачивая свой взгляд на мухе, только что залетевшей в окно. Тишина. — И все равно… — Он пригласил меня на работу в кафе своей семьи. Стэн слегка приподнялся на локтях, упираясь взглядом в ясные глаза Маккормика. — Правда? — Да. Я буду работать без капюшона. — Ого… — Да… Снова момент тишины. Между этими двоими всегда было много комфортной тишины. — А в школу как? — Тоже. С такой работой смысл в этой закрывающей хуйне пропадает. — Наверно… и как тебе с этой мыслью? — Мне пиздец как страшно. Стэн окончательно приподнялся и сел рядом с лежащим Кенни, все еще усердно следящим за мухой. — Камон, Кенни. — Нет, я серьезно. Я ненавижу свое лицо. Мне кажется, оно приносит мне смерть, а остальным просто несчастья. — Тишина. — Даже если это так, разве что-то меняется, когда ты в парке? — Ну… — Кенни в раздумьях начал чесать собственный лоб. — Вот именно. — Блять. Тишина. — Кенни, у тебя классное лицо. Я серьезно. Ты можешь не любить его сколько угодно, но пойми, всем остальным вокруг на него наплевать. А кому-то оно даже нравится. — Ну, его видело пару человек, кому оно может понравиться… Стэн смущается и замолкает. Ложится на бок, спиной к другу, чтобы тот не увидел изменения в выражении его лица. — У тебя лучшее дерьмо в городе, Кен. — Знаю. Правда очень странно ночью сражаться с преступностью, а днем так постыдно к нему примыкать. — Камон марихуанна уже давно легализована, вспомни ферму моего бати… — Да, но у меня же нет лицензии и права распространять ее без всяких проверок и тд. А тем более продавать несовершеннолетним. — Но ты сам несовершеннолетний… — Тем более. — … — … Оба парня поворачиваются друг к другу и начинают звонко хохотать. Под конец эпизода они начинают глядеть вверх, на одну и ту же точку на потолке. — Твик хороший. Мне кажется, я могу с ним подружиться. Тем более если мы будем работать вместе. — Правда? Как думаешь, он меня ненавидит? — Пока не знаю. Но поверь, я постараюсь вбить в его нервную голову самый мега-идеализированный образ лучшего на свете спортсмена-циника с несчастной любовью к мисс Идеальность и трагичной судьбой видения мира как одно сплошное беспросветное дерьмо. Для справки, да, это все ты. Стэн только улыбнулся. Двое накуренных друзей продолжали смотреть в потолок лежа плечом к плечу на полуразвалившейся кушетке среди облупленных стен и разбитых окон в самом дальнем и нищем районе маленького города. У обоих творились какие-то дичайшие мыслительные процессы в их семнадцатилетних головных черепушках и оба не хотели их прерывать, а лишь лежать рядом и знать, что как минимум друг с другом им сейчас хорошо. Тишина.