Бакуган. Последний Драгоноид

       POV Казарина

       Прошло немало времени с тех пор, как мы победили Боевую Дюжину в Битве за Нифию и Священную Сферу. Мы вернулись домой, сформировали новое правительство, построили свою версию Бакуган Интерспейс, и жизнь нашего пропаханного войной мира изменилась.        Конечно, мы с Лумаграулом снова в строю. Теперь, после войны, мы тренируемся и сражаемся только ради удовольствия. На Гандэлии теперь есть своя версия Бакуган Интерспейс. От бойцов просто нет отбоя.        Бои Бакуган изменили своё значение и отныне стали лишь общественным развлечением. Боевое прошлое Гандэлии осталось глубоко в минувших днях, и теперь, познав ценность мира, мы поддерживаем с нашими соседями Нифианцами только дружественные отношения.        «Особыми друзьями» гандэлианцев теперь можно назвать Отчаянных Бойцов — по крайней мере, тех из них, кто остался в живых после войны. Шун и его бакуган Винексус Хактор, Маруччо и его Виллго Аквимос и Джейк вместе со своим напарником Гром Кордемом стали неотъемлемой частью нашей новой действительности. Они хранят и оберегают как Гандэлию, так и Нифию с Землей.        И, конечно, многие помнят, кому мы все должны быть благодарны за такой вектор развития. Дэн Кузо — мой Дэн Кузо — пожертвовал собой на Нифии около семи лет назад, чтобы спасти нас всех. Он и его Дэтроус Драгоноид — в иной интерпретации просто Драго — без всяких раздумий погибли ради того самого мира и благополучия, что нам удалось добиться. Они погибли… но оставили нас всех жить вместо себя.

       Конец POV Казарина

***

       Рассекая тяжелый гандэлианский воздух, под гром аплодисментов огромной публики, на поле боя упал бакуган стихии хаос. Раскрывшись столь стремительно, что многие даже не успели увидеть его в сферической форме, Бакуган явил себя на арене боёв. Сверкая и переливаясь, рыча и показушно-злобно завывая, на поле боя появился свирепый хищник, обнажая полную острых клыков пасть. Из носа чудовища вырывался пар, прячущаяся в глазах наигранная ненависть ко всему живому не знала границ, а жестокий оскал говорил о явно маниакальных настроях бакугана.        С силой ударив лапой по гладкой поверхности металла арены, он прошел вперед, осматривая сегодняшнего противника. Перед ним был обычный Зибзам стихии пайрос. Эти бакуганы всем казались эталоном храбрости, но сегодняшний случай заставил многих думать об обратном. Бакуган явно испугался, а его колени начали издавать неприятную дрожь, расходящуюся неприятным колким эффектом по всему телу.        Заметив это, его хищный соперник свойственно ему улыбнулся, таки выйдя из небольшой стены пыли, что поднялась вверх при его появлении из сферы. Зибзам понял, что влип. Теперь он точно убедился, кто перед ним — в принципе, и так догадывался, просто сейчас на гандэлианских аренах был недельный период анонимных боёв. — Порви его, Лумаграул! — раздался мелодичный голос откуда-то со спины бакугана-волка.        На поле боя был выброшен именно Лумаграул.        Волк почти никак не изменился за семь лет, что канули в Лету после героического самопожертвования Дэна и Драго. Казарина любила своего бакугана, поэтому не стала использовать искусственную эволюцию для увеличения сил Лумаграула — ну а ещё потому, что боялась создать нового монстра, наподобие Фантом Дарака. Опыт прошлых ошибок показывает, что уж лучше не надо лезть туда, где природа сама вместо точки поставит запятую. — С удовольствием! — прорычал волк, и его глаза засветились.        Издав нечто подобный вой, какой издают волки, смотря на Луну, Лумаграул взмыл в высь, перекрывая собой вспышки камер и свет прожекторов арены.        Зибзам, испугавшийся уже только появления императорского бакугана, отошел было назад, прекрасно осознавая, что сил, чтоб свалить Лумаграула, у него не хватит. По слепой указке своего хозяина и напарника он поднял вверх руки и создал нелепую защиту, в соответствии со способностью «Щит Поколения». Но это не спасло бы от разъяренного дикого зверя.        Скорость, юркость, опытность помогла волку быстро найти слабое звено в обороне противника — его ноги. Используя способность «Волчий Вой», он не смог пробить щит противника, но заставил того чуть отойти назад. Но это было только начало.        Издав всё же тот же вой, Лумаграул, словно запущенная лучником стрела, нанес точный удар по щиту Драгоноида, и тот наконец рухнул, словно скорлупка. Следом произошел удар хвостом. У волка был настолько острый хвост — верней, его части — что запросто мог пробить тело другого бакугана. Это он и сделал, нанеся противнику травму, действуя при этом с жестокостью и… осторожностью — мало ли, потом ведь придется находить оправдания тому, что Гандэлия, кажется, вновь возвращается на путь войны… потому убивать вражеского бакугана было нельзя.        После удара хвостом в дело пошли острые как бритва когти. Полоснув противника когтистой лапой, Лумаграул применил «Меч Аркадии», и более слабого бакугана снесло с места.        Уже почти поверженный бакуган упал в метрах пяти от столкновения с врагом. Лумаграул, триумфально смеясь, по приказу Казарины использовал способность «Стальной Клык», устроив финальную атаку на слабого врага. Корчась и стона от боли, Зибзам чувствовал, как теряет энергию.        Что-либо исправить уже было поздно. Он засветился, свернувшись в сферу и вернулся в руку к своему хозяину. Тот с отчаянием рухнул на колени, проклиная себя, своего бакугана и этот день — за то, что не смог даже уровнять шансы с императорским бакуганом.        Лумаграул, расщедрившись на улыбку, так же свернулся в сферу и вернулся в синюю ладонь хозяйки. Сжав бакугана в руке, императрица отдала внимание своего надменного взгляда тому парню, что сегодня осмелился выступить против неё.        А пока Казарина, пряча во взгляде холодную императорскую строгость, смотрела на юношу, меж трибунов стал ходить не менее строгий голос коментатора боёв: — Вот это да! Ещё одна сокрушительная победа! И одержала её наша императрица! Она умна, она красива, она строга! Она Казарина! Поздравляем нашу достопочтенную императрицу с поддержанием первого места в турнирной доске!        Говорил Мейсон. В конце войны наш боец сабтерры занялся тем, что ему казалось интересным: отныне он комментировал бои в гандэлианском Бакуган Интерспейс. Сам он больше не занимался боями и сражался только в редчайших случаях. Из всей их команды по-прежнему по уши занят в боях только Джесси.        К слову, об их отношении к Казарине.        Да, друзья Рэна испытывали смешанные чувства по случаю того, что Казарина, до этого безжалостно пленившая их в своей лаборатории, стала императрицей, и что помог ей в этом Дэн Кузо. Конечно, позже они вникли в суть трагичного пути Казарины на престол Гандэлии и поняли, что все прошлые обиды должны остаться в прошлом. Иными словами, они закопали топор войны и теперь, научившись прощать прошлые обиды, пытались вместе уживаться на одной планете. Ключевое слово — пытались.        Казарина достала своё легендарное оружие, и желтый клинок, издав характерный звук активации, выскочил из продолговатой длинной синеватой рукояти. Сразу Лумаграул раскрылся в форме сферы и прыгнул на плечо хозяйки, что дало шанс Казарине успешно маневрировать. А именно: ступив вниз с той колонны, на которой она стояла, императрица стала падать вниз. Собственно, клинок был активирован не случайно, а чтобы как раз замедлить падение или же свести его на нет.        С невероятной легкостью в движениях, Казарина вонзила лезвие клинка в колонну за своей спиной. В сторону летели искры, брызги моментально раскаленного металла, но ей самой они вреда не принесли: всё-таки огнеупорная куртка давала о себе знать. Уши резал невероятно громкий скрежет металла. Зрителям на трибунах может и было нормально, но вот императрице пришлось напрячься, чтобы уберечь барабанные перепонки от банального разрыва.        И все же, под гром оваций и аплодисментов императрица спустилась до металлического пола и, оттолкнувшись ногами от колоны, прыгнула вниз. При этом она успела вовремя вытащить клинок с колонны, предварительно отключив лезвие. Словно кошка, всегда приземляющаяся на лапы, Казарина бойко прыгнула на ноги и сразу же умудрилась восстановить равновесие в пространстве, уткнув одну руку в бок.        Когда она уже оказалась на нижней поверхности, народ на трибунах стал скандировать «Казарина супер!», а аплодисменты в её честь стали звучать только громче и, кажется, не собирались сбивать темп.       Видно, что Казарина стала явной заменой Дэна — ведь когда-то давно он был кумиром многих бойцов бакуган, все хотели с ним познакомиться, устроить хотя бы пару боёв, все считали его лучшим, да и первое место в турнирной доске Интерспейса говорило само за себя. Кузо был лучшим из лучших. Ну а Казарина стала его преемницей в этом плане.        И вот она прошла вперед, поближе к тому бойцу, что ей проиграл. Императрице хотелось взглянуть на него и сказать пару ласковых фраз, чтобы он не расстраивался. Возможно, она даже хотела предложить ему устроить реванш.        Конечно, спустя семь лет после окончания войны, образ Казарины не оставался прежним. Мир вокруг переменился, и её внешний вид, соответственно, тоже. Теперь уютным платьям она предпочитала наряд обычного бойца бакуган. Хоть и являясь императрицей, Казарина не брезговала и сама поучаствовать в боях. Во время войны она больше просиживала в своей лаборатории, проводя различного вида эксперименты, а в самой войне практически никакого участия не принимала. Зато сейчас она была не просто императрицей Гандэлии, но и занимала лидерство в Новой Боевой Дюжине. Поэтому этот образ должен быть изящным: ненужные платья тут ни к чему!        Её нынешний образ представлял из себя обычные штаны и удобную не мешающую во время игры майку, огнеупорную куртку, пилотские очки, одетые поверх глаз и нужные в тех случаях, когда Лумаграул начинает светиться как второе Солнце, перчатки без пальцев с шипами на костяшках и здоровские стильные черные высокие сапоги, которые она сама в шутку называет «боты». На правом плече её оранжевой куртки фигурировал значок хаоса, что говорило всем о том, бакуганом какой стихии она владеет. Хотя, в принципе, на всей Гандэлии, пожалуй, не найдется ни одного человека, который не знал бы Лумаграула и его грозную опасную хозяйку.        Цокая подошвой «ботов», Казарина подошла к тому парню, что ей сегодня продул. Это был один из многих бойцов, который ещё вчера посреди однообразных будней не мог и помыслить, что попадет на бой с самой императрицей. Хех, коварен рандомный отбор бойцов на каждое сражение периода анонимных боёв.        Боец глянул на неё. Глянул словно щенок, нагадивший в доме и теперь просящий пощады. Хотя парень попросту перенервничал из-за проигрыша такой именитой сопернице, но выглядел он сейчас и правда жалко, будто его казнят из-за ненадобности.        Но делать этого никто не станет. Больше не станет.        Такое «практиковали» при власти бывшего императора, печально известного Бародиуса. Благо, тот же Дэн Кузо смог победить негодяя в честной схватке, в которой тиран и вовсе погиб вместе со своим Арбиз Дараком.        Сейчас же, при Казарине, на Гандэлии наступила новая эпоха — эпоха культурного и морального просвещения. Все элементы агрессии нынче под запретом, — не в чести, так сказать — а власти моментально реагируют на все подобные тревожные звоночки. Правда, если бы при Бародиусе таких провинившихся отправили б либо на казнь, либо в лабораторию Казарины, то сейчас всё изменилось, и любых провинившихся ждут, как минимум, лишь дисциплинарные взыскания, запрет на участие в боях Бакуган Интерспейс — во всех его «филиалах», в том числе Нифианском и Земном — а так же, конечно, у особо провинившихся могут изъять бакугана.        Те многие, кто принял эти нововведения словно данность, считают, что Казарина, да, немного строга, но справедлива. То есть, любой правонарушитель может получить наказание, но больше Гандэлия не вправе лишать своих граждан самого дорого — жизни.        Опять же, при Бародиусе такое было — вспомнить хотя бы старый состав Боевой Дюжины, или Сида из команды Рэна — но времена теперь другие, и к людям, что логично, тоже подход другой. Власти на Гандэлии научились делать то, о чем многие если и боялись просить, то уж точно мечтали: теперь тут умеют прислушиваться к общественному мнению и делать соответствующие выводы.        Силясь убрать с лица триумфальную улыбку, Казарина остановилась наконец у проигравшего противника. Парень хотел было ей что-то сказать, но она, и так зная, что же именно, лишь вскинула рукой вперед. Так ничего и не произнеся, парень поник взглядом. Ему было стыдно проиграть императрице — а ещё более стыдно смотреть ей в глаза после этого. Иногда говорят, что после войны взгляд Казарины сделался настолько надменный, что его не все могут выдержать. Даже бывалые военные герои — такие, как Нурзак, или команда Рэна — испытывают при этом некий страх. Хотя, наверно, по большей части боятся быть заколдованным чарами Казарины — все же помнят, что она умело насылает на людей гипноз. — Не волнуйся, юноша! В следующий раз ты обязательно меня обыграешь… если, конечно, будешь собран! — отрезала Казарина всё с той же строгостью в голосе.        Хотя, надо заметить, говорила императрица довольно мило и даже с некой заботой. Зная, что ей нету равных на арене боёв, Казарина все равно чувствовала свой вклад в нынешнее развитие Гандэлии — потому она заботилась о многих жителях планеты, если не о всех. Напрочь забыв про свою личную жизнь — в принципе, и не вспоминая о ней со смерти Кузо — императрица пыталась дать своему верноподданному народу все блага и радости. Иногда приходится отвечать на всякие пустяковые и не очень замечания — всё для того, чтобы наладить жизнь гандэлианского общества.        И это еще, к слову, не учитывая, что теперь Казарина является матерью. В конце войны она узнала, что беременна — ну и не сложно было догадаться, от кого. Через какое-то время были рождены близнецы, которые, по идее, должны были принести в жизнь Казарины хоть какого-то позитива. Но по факту Айзек и Серена — так было решено назвать малышей, исконно гандэлианскими именами — каждый миг напоминают ей об их отце. К несчастью, не всегда юной маме удается проводить время со своими детьми: должность императрицы требует очень большой ответственности… и слишком малого времени на побывку с семьей.        Так что Казарина, в некотором смысле, не очень-то и рада быть императрицей. Но выказывать это в открытую нельзя было.        Поэтому императрица, убедившись, что сидящий перед ней парень не собирался ей ничего говорить, легким движением — почти неосязаемым, воздушным — щелкнула пальцами. Получившийся щелчок не значил подчинение кого-либо её гипнозу — больше не значил — ведь теперь у него была другая функция. Чтобы не идти к точке доступа, расположенной прямо на арене, Казарина решила использовать портал, активирующийся при щелчке пальцев.        Как раз когда щелчок громким эхом разошелся по арене, немного приглушив гул толпы, справа от императрицы и того парня открылась полукруглая воронка портала. Такие проходы в другие зоны Интерспейса использовались порой только на Земле, ведь таким образом было попроще сократить время на переход от одной арены к другой. Такие же проходы, по настоянию Маручо, используются теперь и в гандэлианской версии этого виртуального пространства.        Скрестив руки за спиной, Казарина теперь наконец имела возможность спокойной покинуть арену и отправиться, к примеру, в императорский дворец к своим детям и снова провести с близнецами некоторое количество выпавшего ей времени.        Однако, уже уходя, себе в спину она услышала с надеждой сказанные слова: — В следующий раз…        Пытаясь делать вид, что этого она не слышала, Казарина всё же улыбнулась. Эти слова были сказаны с отчаянной надеждой на реванш. Его право думать об этом. Если он хочет всё-таки не запятнать свою честь проигрышем императрице, он попытается снова сразиться с ней.        На последок прислушавшись к овациям, Казарина полностью отвернулась от проигравшего ей юнца и, наконец, исчезла в портале.

***

       Повторно портал открылся в общем зале ожидания, который, в свою очередь, вел в разные части местного Интерспейса. Конкретно, Казарину волновал путь, ведущий к императорскому дворцу. Когда-то в прошлом она, конечно, обитала там… но то была совсем другая жизнь, совсем не похожая на нынешнюю.        Тогда она являлась просто лидером биолаборатории бакуган и, в принципе, ни при каких предлогах не думала о троне Гандэлии — ну, только если не в мечтах. Она всё делала на благо императора, считая его «великим человеком». Но потом в её жизнь пришел Кузо и… завертелось. Обычную жизнь в лаборатории она предпочла эдакому восстанию, сделанному вместе с Дэном. По итогам созданной ими двумя революции в Боевой Дюжине Кузо стал императором, а Казарина — условно, его регентом.        Кто ж знал, что регентство будет и правда временным. Дэн и Казарина дошли до конца войны, да, но именно в тот момент Кузо решил совершить свой финальный подвиг. Убив Эрзела и Страйкфлаера он, вместе с Драго, принял в себя энергию Священной Сферы и таким образом умер.        А после, став полноценным правителем Гандэлии, Казарина поняла, что так одиноко ей ещё никогда не было. Она всегда до вмешательства в войну с Нифией отчаянных бойцов, как и Бародиус, была готова убить любого, кто бы встал у неё на пути, плетя интриги и создавая различные конфликты между членами Боевой Дюжины. Но когда ради неё погиб Кузо, когда он вообще из числа её пленных вошел в список доверенных ей лиц, она изменилась. Он научил её ценить жизнь — свою и чужую. Можно сказать, при Дэне Казарина стала сама собой, заняв в итоге трон.        Но всё же теперь, после всего случившегося, молодая императрица яростно не хотела жить в этом мире в одиночестве, без столь полюбившегося ей отчаянного бойца. Поэтому ей каждый раз было трудно возвращаться после очередного боя во дворец — ведь Дэн там всё равно больше никогда не появится…        Эту пустоту, эту боль, ничего не излечит. Даже дети не приносят ей таких же счастья и радости — ну, хотя бы от осознания прекрасного чувства материнства, как в своё время её радовал Дэн своим нестандартным подходом, каждодневным удивлением его способностями и… телом, конечно. У неё было счастье — но только короткий миг, которым она даже по истине и насладиться не успела.        Оказавшись в общем зале ожидания, императрица поняла, что снова ей придется переживать целую кипу эмоций, когда она просто будет идти к дворцу. Опять же, если бы Дэн выжил, она за семь лет не стала б тенью самой себя, попросту, если так уж разобраться, играя роль императрицы. Без Дэна ей это было не особо-то и нужно — всё-таки, власть они захватывали вместе: следовательно и править собирались тоже вместе. Но у судьбы был свой мотив их разлучить.        Зная, что теперь она тут одна, что началась уже новая битва на арене, Казарина позволила себе проявить слабость. Она тяжело вздохнула — так тяжело, что этот вздох можно было посчитать стоном отчаяния. Лумаграул, который, конечно, знал душевную боль хозяйки, решил промолчать, зная, что скажет белиберду, которая, к тому же, испортит ей настроение.        Бакуган попросту спрыгнул с плеча Казарины и юрким прыжком уже оказался на небольшой столешнице. В зале ожидания есть небольшие столики, за которыми можно посидеть в ожидании новой битвы, обсудить стратегию, обменять или приобрести карты способностей или ворот, да и просто отдохнуть.        Именно на одну из таких столешниц приземлился Лумаграул. Он давно знал напарницу. Знал, что бушевавший у неё внутри шторм может расстроить только какое-то новое чувство, такое же сильное, какое было связано с Дэном. Может, ей просто следовало наладить личную жизнь. Кто его знает. Видимо, Кузо оставил в душе Казарины осадочек, который она просто не в состоянии убрать, так как не хочет ворошить прошлое — ей хотелось запомнить Дэна живым и вселяющим надежду, радостным, веселым.        Хотя… и правда — ей уже многие говорили просто отпустить эту боль и забыть про Дэна: столько, мол, уже лет прошло. Но любовь… как известно, она может жить вечно и растапливать самые черствые сердца. Она до сих пор его любила, а прошедшие с его смерти года лишь укрепляют эту любовь.        Взгляд императрицы, вновь отбросившей куда-то в темную часть своего сознания грустные мысли про одного бойца, устремился на белого бакугана на столе. В конце концов, у неё был не единственный объект обожания — Лумаграул был её любимым… хотя, наверное, лучше будет сказать единственным напарником, даже другом. Вместе эти двое прошли войну, пусть и не принимая участия в каждой битве. Пройденные бок о бок приключения, опасности и передряги обычно связывают людей. У Казарины и Лумаграула пусть и не было уж столько приключений, но их все равно трудно представить раздельно.        Они стали надежным, крепким и сильным тандемом, как те же Дэн и Драго. В принципе, их можно было назвать легкой заменой вышеупомянутых героев битвы за Нифию. Конечно, они были не настолько сильны, но многие — Новая Боевая Дюжина, королева Фабия и даже разбежавшиеся Отчаянные Бойцы — все равно считали их «заменой» Кузо и его ящерицы, в принципе, имея на это полное право.        Казарина прошла к столешнице, на которой уже умостился Лумаграул. Рукой она хотела было погладить его, проявив тем самым недозволительную слабость. Но этот образ она не хотела ни перед кем показывать, тем более перед собственным напарником. Поэтому в отчаянии от несовершенного жеста она просто стукнула рукой по столу.        Лумаграул пришел в себя. Он обернулся к ней и — по его сферической форме это не было видно, конечно — выразил недоумение, страх и печаль одновременно. Недоумевал он и боялся с неожиданности, с которой была совершен удар по крышке стола. Ну а печаль он испытывал из-за понимания этой давным-давно зарытой в глубине её души причины так сделать.        Поняв, что она привела друга в замешательство, Казарина жестом показала, что все нормально. Со смерти Дэна она хоть и переносила в себе эту боль, но даже с Лумаграулом об этом никогда не говорила. Поэтому он знал лишь самую малую часть из того, что её гложило.        Она не хотела раскрывать ему душу.        Один раз она это уже сделала. Тогда таким «счастливчиком» оказался Дэн — только ему одному она доверила ключи от своего сердца… и, так вышло, только он один видел Казарину слабой и беспомощной. Вот при нём ей было как-то… сподручней, что ли, делать образ хрупкой слабой неженки, жизненно нуждающейся в поддержке и сильных согревающих объятиях.        Понимая это, Лумаграул и не надеялся, что она откроет ему свои тайны. Они есть у Казарины — как и у любого человека — но свои тайны она напрочь хочет оставить таковыми. Ну, не лезть же в душу к человеку.        Одновременно напарники выдохнули воздух, словно это был мешающий их «диалогу» останавливающий фактор. Они оба понимали, что за этими вздохами скрывается какая-то тайна, но как-то говорить об этом всё же не решились — в итоге, просто сделали вид, что этого не было.        Казарина, может, и хотела что-то сказать своему бакугану, но из тишины помещения их так неожиданно вырвал звук ходьбы. Подошвы сапог предательски шаркали по полу, выдавая хозяина. Императрица уже знала, кто решил подойти к ней после столь удачного боя.        Отвернувшись от крышки стола, она соблазнительно выставила перед Лумаграулом ладонь. Бакуган тут же всё понял и мигом шмыгнул в ладонь хозяйки. Уже после этого, полностью успокоившись и отдавшись данному моменту, Казарина шагнула вперед.        И тут из темноты коридора — кстати, казавшимся в данном контексте даже немного страшноватым — показались знакомые очертания. На краешках её рта выскочила маленькая улыбка, и она хотела было уже обратиться к вышедшему к ней.        Но не пришлось — человек, пришедший сюда, словно понял, что императрица хотела к нему обратиться и сам вышел вперед. По правый бок от императрицы, словно тень, возник Нурзак: — Судя по овациям, ты опять выиграла, императрица?        Она оценила его взглядом. Лумаграул при этом прыгнул к ней на плечо. — Выиграла! — отчеканила Казарина, уткнув руки в бока. — Впрочем… как и всегда!        В ответ на это Нурзак лишь процедил её взглядом и прошел дальше, как раз к тому столу, у которого она только что стояла. Казарина откровенно не поняла этого жеста, но сделала вид, что ей все равно. С учетом того, что это было правда, врать не пришлось.        Посмотрев на давнего «товарища», императрица не стала пытаться как-то заговорить со стариком. Она глянула на него, вернулась в прежнее положение и после, пустив руки по швам, как-то безучастно произнесла: — Ладно. Удачи тебе на битве… если будешь биться.        Сказанные слова словно подействовали как мотиватор, и она пошла наконец дальше, оставив Нурзака наедине с мыслями. Сам он ничего ей вслед не говорил, сохранял горделивое молчание. Он лишь сел за стол и позволил Сабатору прыгнуть на столешницу.

***

       Лумаграул хотел бы спросить, что это сейчас было, и почему Казарина и Нурзак общались словно старые заклятые враги, так неудачно встретившие друг друга в самый неподходящий момент. Но посмотрев в строгий и отчего-то вдруг напряженный взгляд хозяйки, он решил промолчать.        Да и Казарина, даже если бы он начал разговор, не отреагировала бы на это и просто молча пошла бы дальше. Лумаграул знал это, потому и не пытался создать более-менее ламповую атмосферу.        К слову, шли они по длинному застекленному арочному коридору — настолько высокому в потолке, что Лумаграул мог тут находиться не в форме сферы. Так, собственно, и было. Этот коридор был создан специально для участников Новой Боевой Дюжины и их бакуганов. Он был спроектирован Маручо таким образом, чтобы бакуганы Дюжины могли ходить тут в полном своем виде.        Через бронированные стекла можно было увидеть всю красоту Гандэлии. Это действительно красивая планета — темная, неказистая, с необычным рельефом и странноватыми постройками, но красивая — хоть и с первого взгляда может нагнать жути и заставить мурашки устроить по коже неприятный марафон.        Казарина, стараясь нагнать Лумаграула, все же пыталась глянуть очередной раз через стекла на местные гандэлианские красоты — будто хотела увидеть что-то новое. Хотя, смысла в этом особо не было. Она в очередной раз взглянула на родные просторы… и вдруг что-то в груди ёкнуло. Всё-таки, Гандэлия без Дэна Кузо в качестве императора уже совсем не та. Она изменилась ещё и до смерти Дэна. Возможно, его гибель ускорила процесс и без того неминуемых изменений.        Она таращилась на необъятные территории, ей подвластные, в очередной раз вспоминая Дэна. Казарине очень тяжело далась эта утрата. С болью его потери она живет все эти долгие семь лет. Именно с его помощью она заполучила наивысшую власть. Но вместе они так и не поправили, как хотели. Не успели.        Счастье оказалось не долгим, а жизнь Дэна — чертовски коротка.        Гандэлианка прислонила руку к стеклу, словно в мнимой надежде, что кто-то с другой стороны вот тот час же приложит к стеклу ладонь. Словив себя за этим странным делом, Казарина оттряхнула руку и снова глянула на стекло. Теперь, кроме своего отражения, она больше ничего не увидела. Решив, что ей попросту показалось, императрица оглянулась на Лумаграула и поспешила за ним.        Поспешила потому, что он уже отошел на порядочное расстояние от хозяйки, а через пару минут такой молчаливой ходьбы так и вообще мог уже оказаться в императорском дворце.        Казарине даже пришлось прибегнуть к бегу, чтобы догнать напарника. Но вот они снова поравнялись, и она опять пыталась поймать ногами ту скорость, которая бы не позволила ей отставать от бакугана.        Наконец за все время после сражения на арене она отдала внимание взгляда напарнику. Теперь-то Казарина поняла, что и Лумаграула тоже что-то гложило. Наконец она обратила на это должное внимание, а не просто прошла мимо. Только вот если он сам не хотел лезть в суть её проблем, она считала своим долгом разузнать о его проблемах. Потому-то она и решила заговорить. — Эй… ты какой-то странный сегодня, Лумаграул. Будь позитивней! Мы же снова одержали победу! Что ты чувствуешь? — выдавила из себя императрица, и тут же сама удивилась, насколько голос её стал басом.        Продолжая идти вперед, Лумаграул процедил Казарину взглядом и улыбнулся: всё-таки его молчаливая тактика разговорить хозяйку оказалась успешной. Он повернул к ней голову, понимая, что разговор может оказаться более интересным, чем он мог себе представить.        Вмиг радостное выражение бакугана сменилось на слегка злобное. — А что, собственно, я должен чувствовать?! Со дня открытия гандэлианской версии Бакуган Интерспейс мы сражаемся против одного слабого сброда! Ты знаешь мой потенциал! Мне нужен сильный противник, госпожа Казарина! — на пару секунд Лумаграул задумался, а после продолжил. — Кто-то вроде… мне нужен кто-то вроде Драго!        Императрица встала в ступоре, услышав такое. Остановился и Лумаграул. Разговор и правда за несколько фраз стал важным.        Да, Казарина и правда лучше всех знала потенциал своего бакугана. Знала, что для него все бойцы, которых может предложить местный Интерспейс, не более, чем забава. Знала, что сильных соперников после войны с Нифией уже точно нету. И знала, что без отсутствия хороших противников её бакуган рискует потерять форму, а после, из-за отсутствия видимой на то причины, отойти от дел. А ей ведь этого не хотелось. Лумаграул был единственным подспорьем, благодаря которому она всё ещё мертвой хваткой держалась за трон.        Поэтому отсутствие врагов для этого неугомонного волка может и правда стать проблемой. Но фиг с ним. Он не имел права упоминать в разговоре имя Драго. Нет, не потому, что на гандэлианцах стоит теперь негласное табу, по которому нельзя произносить имя Дэна и Драго, дело в другом. Лично эти двое договорились больше не вспоминать бывшего мало правившего императора и его бакугана.        И вот Лумаграул этот уговор нарушил. Именно это ввело Казарину в ступор: он нарушил их уговор, подвел её, не смотря ни на что. Когда же она вышла из состояния ступора, то посмотрела аккурат в тонкие зрачки бакугана. Её взгляд не скрывал злобы. Похоже, мог возникнуть конфликт. — Ты же помнишь, что я говорила по этому поводу! — грозя ему пальцем, произнесла Казарина. Лумаграул увел глаза под лоб. Хозяйка щелкнула пальцами, и он снова глянул на неё. — Не будем лишний раз о них вспоминать! Дэн и Драго сделали свой выбор… предпочли умереть, чтобы мы все жили! К тому же, ты знаешь, Дэн забрал с собой на тот свет сильнейшего бакугана. Я понимаю тебя, но, к сожалению, сильнее Драго ты уже никого не найдешь, Лумаграул.        От проступившей злобы волк стукнул лапой по металлическому полу. Казарина в ответ с презренным выражением уперла руки в бока и искривила левую бровь, пытаясь, наверно, только взглядом заставить бакугана прекратить этот беспорядок. — И что теперь? Я должен сражаться только с этими слабаками? Они же все мне не ровня, пойми наконец! — пытаясь донести до Казарины нужное, произнес волк.        Императрица, сделав уже более печальное выражение лица, безучастно кивнула. На секунду Лумаграулу показалось — он был готов поклясться — что её щеку пересёк след от слезы. Но вида, опять же, он не подал. — Я знаю… Но что я сделаю? Что мне, врагов тебе новых найти? Ты уже начинаешь просить невозможного, — поникнув, ответила она.        Лумаграул, упертый до последнего в своей правоте и словно не желая слушать напарницу, хотел и дальше гнуть свою линию. И он действительно не обращал внимание на её слова — или делал вид.        Он понимал, что напарница права, и гнуть свою линию было бы глуповато. Но волк чувствовал в этом всём и свою правду. У каждого, как говорится, правда сугубо своя — и не факт, никто не обещал, что у двух напарников мнения всегда будут сходиться. Вот и сейчас они были близки к соре, казалось, из-за пустякового конфликта. — Я всего лишь хочу сильных соперников. Что в этом такого? — продолжал Лумаграул «бунтовать».        Честно сказать, за последнее время Лумаграул довольно часто устраивал такие моменты «бунта». И вроде бы знал, что потом может случиться нагоняй от императрицы, но все равно показывал свой характер, пытаясь добиться получения от Казарины сильного противника. Для него это и правда проблема, которую нужно было решить в скором времени. Всё-таки, он был бакуганом двух составов Боевой Дюжины, являлся самым элитным бакуганом Гандэлии, занимая наравне с Казариной императорский статус. Поэтому ему, по большей части для авторитета, нужна была победа над каким-то новым врагом — таким, которого и победить-то было бы не стыдно.        Т.е., всякие второсортные слабаки — по типу того же Зибзама — не позволят Лумаграулу успокоиться. И что самое главное, Казарина словно не хочет этого понять. Вот вам и конфликт между напарниками. — Что ж, я тебя огорчу: не предвидится в ближайшее время более сильных врагов. Придется, Лумаграул, довольствоваться тем, что есть, — пытаясь подавлять злобу в голосе, взговорила Казарина.        Но все же императрица повысила тон: — Тебе, наконец, ясно?!        Лумаграул отчаянно вздохнул, при этом выпустив пар из ноздрей. Этот пар частично попал и на лицо Казарины. Она встряхнула головой и плечами, а после увела взгляд в сторону. Лумаграул после этого развернулся в обратное положение и продолжил идти дальше.        Не смотря на него и даже в некотором роде не имея на это желания, Казарина скрестила руки на груди. Разговор начался было неплохо, но закончился на напряженной ноте. Казалось бы, ничего не произошло, но между ними возник совсем крохотный конфликт. Между напарниками, однако, такого непозволительного попустительства быть не должно. — Мы к этому разговору ещё вернемся… Ваше Императорское Величество!        Императрица вскинула руками, слегка посмеявшись. Она не думала, что Лумаграул будет так странно себя вести и что даже в итоге обидится, бедненький такой. А то ж — врагов нету, что делать. Видимо, конфликт с Нифией и Отчаянными Бойцами и на нем оставила невидимые шрамы, и ему просто сложно понять, что настоящая война уже окончена давным-давно, а новых врагов искать не нужно.        Чуть посмеявшись вслед волку, она все же пошла вперед, при этом наплевав на скорость, с которой можно было бы идти на равне. — Вот так парадокс: какой у меня обидчивый бакуган! — слегка с издёвкой заметила Казарина.        Лумаграул, выказав оскал, уже хотел было что-то ответить и на это, но вдруг смежная автоматическая дверь, что была от них уже в метрах двух, вдруг открылась раньше времени. Оттуда выбежали двое.        Когда это произошло, Казарина улыбнулась во все 32 и побежала в сторону этой «встречающей делегации». Ну а какой еще могла быть реакция на собственных детей, правильно? — Айзек! Серена! Милые мои! — в улыбке отрадно сказала счастливая мать не очень большого семейства. — Мама! Мамочка! — излишне беззаботно в один голос заявили малыши.        Она подбежала быстрей. Айзек и Серена — дети Казарины и ныне покойного императора Дэна Кузо, названные, на секундочку, исконно гандэлианскими именами — в припрыжку добрались до матери и сразу же попытались попасть к ней на руки. Не смотря на такой возраст — ты что, шесть лет, ужасно взрослые — они все равно ещё так баловались. А Казарина только и рада была подержать близнецов на руках: конечно, по очереди.        Вот и сейчас, несмотря на усталость после боя, она взяла на руки дочку. Серена очень милая девочка с розовыми вьющимися по рожкам волосами, зелеными словно бусинки глазами. Она как и мама с детства решила всю свою жизнь посвятить науке, дабы привнести в развитие технологий мощный прорыв. Очень любознательная и в свои шесть лет на редкость хитрая особа. Многие говорят, она пошла в маму. Это правда. Взгляд, осанка, повадки, даже характер у неё списан с Казарины.        Серена тут же ухватилась ручками вокруг маминой шеи, как только оказалась у неё на руках. Казарина же поцеловала дочку в лоб и, улыбаясь, украдкой глянула, что там делает другойнаследник.        А меж тем Айзек, этот сорванец — который, к слову, в очень многом похож на отца; Дэн бы гордился — подошел к Лумаграулу и чуть вытянул вперед руку. У этих двоих была своя игра: когда ребенок подходит к бакугану и вот так вытягивает руку, волк должен носом коснуться детской ладошки, словно покорившись будущему императору.        Собственно, таким образом Казарина познакомила детей со своим бакуганом. До этого близнецы и не знали даже, что такое бакуган в принципе — только не очень внимательно слушали истории об их отце и его подвигах на Земле, Новой Вестройе и Нифии с Гандэлией. Но мама по-настоящему привила им любовь к этим по истине удивительным созданиям.        Буквально за пару секунд превратившись в наивного подобранного с улицы щенка, Лумаграул прильнул к полу и чуть вытянул вперед голову. Айзек как и всегда своей дрожащей детской ладошкой коснулся влажного, но теплого носа бакугана. Неизвестно, почему Лумаграулу нравилась такая традиция… но со стороны это выглядело очень мило.        Казарина особенно подметила скорую смену настроения напарника: только несколько минут назад он всеми правдами и неправдами заявлял, что ему вот прям позарез нужен новый противник, а сейчас как обычный щенок лащится с ребенком. Ничего зазорного в этом, конечно, не было, но для Казарины данный момент казался излишне милым. Она ведь знала, каким прорывным зверем был Лумаграул, но видеть его милым в вопросах с детьми было все же немножко непривычно.        К слову, наследник гандэлианского трона, Айзек, в котором лилась кровь Дэна Кузо, бывшего императора, выглядел довольно красиво. У него были такие же кучерявые волосы, как у отца. Такого же темно-каштанового цвета. Такие же красные глаза. Такой же вздорный непрошибаемый характер и неимоверная любовь к бакуганам чуть ли не с самого рождения — в данном случае, после знакомства с Лумаграулом. Словом, Дэн и Айзек «сделаны» были практически под копирку, сложно их отличить. Многие, кто хорошо знает Казарину, и кто знал Дэна, говорят, что у Айзека точно такой же взгляд. Все утверждают, что он вырастет таким же авантюристом, страстным до приключений, ровно каким был и отец.        Подойдя к Лумаграулу и Айзеку, Казарина погладила по голове последнего. Ей всегда было немного в новинку просто гладить по голове собственного сына. В нем ведь течет кровь императора, он прямой наследник трона… да и рожки у него на голове немного колючие уже с детства. Поэтому когда императрица снова уколола ладонь об один из рожков сына, то прекратила гладить его. Айзек с неким смущением глянул на маму, своими детскими ручонками обхватил её за ногу.        Попытавшись прибрать с ноги отпрыска, императрица поставила назад на пол дочку и сделала задуманное. При этом она чуть присела вниз и, естественно, обняла сына. Эти объятия были очень нежными — родней были только обнимания с Дэном. Перестав зажимать сына в объятиях, Казарина отдала ему внимание своего радостного взгляда, а после так же поцеловала его в лоб, как до этого и дочку.        Девчонки — Казарина и Серена — посмотрели на то, как Айзек после объятий с мамой отошел обратно до бакугана-волка, а потом загадочно переглянулись. Возможно, они подумали что-то свое — типа, женские секреты. Лумаграул и наследник престола не стали на это обращать внимание, а просто решили осуществить другую свою"традицию». Оказалось, Лумаграул любил катать на себе сына хозяйки. Он любил обоих малышей, но вот на пацана ставил чуть больше, т.к. думал, что это будет отличная замена Казарине на престоле. Таким образом… они смогут создать целую династическую линию.        Поэтому он любил катать близнецов: в том смысле, чтобы они всегда с раннего детства учились добиваться всего, что им нужно, и добиваться без особых усилий. Думая сделать из Айзека будущего императора, Лумаграул так и вовсе надеялся, что потом эти заслуги ему припомнят, и он станет чуть ли ни… легендарным. Конечно, не таким легендарным, как уже вышеупомянутый Дэтроус Драгоноид, но тоже вполне неплохо.        А меж тем, Казарина, понимая, что сын хотел залезть на бакугана и таким образом чуть покататься, как обеспокоенная мать, мигом сняла восторженного ребенка обратно на пол. Айзек хотел возразить что-то вроде «ну мам! ты не даешь нам с Лумаграулом развлекаться!», но она, зная это, просто оценила его строгим взглядом и отпустила до сестры. На последок она лишь легонько одарила сына шлепком по пятой точке. Это было предупреждение. Она, конечно, не доходила никогда до избиения своих детей, но теперь, если они продолжат мелко пакостничать, ей придется.        Она часто стала обращать внимание на в некоторых смыслах опасную дружбу Айзека и Лумаграула. Нет, против, конечно, она ничего не имела, но её бакуган-волк в стремлении сделать из мальчика будущего императора, порой заходит слишком далеко, и они оба увлекаются вещами, воприори способными стать не просто опасными, а смертельными. Это, к примеру, были прыжки с большой высоты, убийственно быстрая езда верхом на самом Лумаграуле по скалистым рельефам всей Гандэлии, весьма опасные сражения в Бакуган Интерспейс, мелкое пакостничество на Нифии и Гандэлии. Все это, вроде как, должно взрастить Айзека как хорошего правителя, который в нужный момент будет точно знать, что и как нужно делать.        Но на деле это может загубить пацана. Казарина, как мать, это понимает и пытается иногда препятствовать общению Айзека с Лумаграулом — хотя, влияние последнего на её сына становится столь велико, что в определенный момент ей просто придется свыкнуться с опасными видами развлечений этой сладкой парочки.        Поэтому на своего бакугана она глянула с некой холодностью во взгляде. Детей она ещё могла поругать, но вот ему не объяснишь, что влиять на малышей таким образом может быть опасно. Расставив перед ним руки в жесте «ну ты совсем?», Казарина без слов намекнула, что и волка всё это касается тоже. Дойдет, мол, дело и до того, что и он получит наказание — не ремнем, конечно, но тоже.        А что он мог сделать?! Дети считают его чуть ли ни… «дядей». А ведь и правда. Близнецов по отношению к волку можно было назвать именно племянниками, настолько сильные у них были доверительные отношения. Конечно, назвать их так можно было лишь косвенно — но вот зато со стороны прям так и кажется. Поэтому, в некотором смысле, Казарине не нужно было волноваться, что Айзек и Серена вырастут замкнутыми в себе интровертами — условно, влияние со стороны погибшего отца на них осуществляет Лумаграул.        Императорская чита, сопровождаемая Лумаграулом, — и осиротевшая после гибели Дэна, как главы этого семейства — направилась дальше во дворец. Непосредственно сама императрица и её напарник шли молча. Дети же резвились, бегали вокруг мамы и пытались рассказать ей что-то своё: в общем и целом делали вид, что этой ситуации только что не было.        Но даже на это, казалось, она не реагировала.        Казарина улыбалась. Она выказала счастье от нахождения рядом с детьми, позволяя до возвращения в Тронный Зал проливать чуток слёз. Но мыслями она при этом снова была не здесь. Она вновь вспомнила Дэна, прикинув, как она и дети смотрятся со стороны.        Для неё, опять же, это были страшные семь лет после его гибели. Их она, конечно, пережила благодаря власти, детям и Лумаграулу, но… по факту-то, проблемы остались те же, что и у неё прежней.        Дети с решением данной проблемы помочь не могут. Если честно, они только все немного усугубляют. Она ведь точно знает, кто отец близнецов и поэтому когда на них смотрит, сразу представляет себе Кузо. Близнецы вышли чуть ли не копией Дэна, и это имело два «послевкусия» — это здорово, ведь дети пошли в основном в отца, и плохо, ведь каждый миг пробегающего мимо времени они только одним видом напоминают Казарине об их отце.        И все же, она вновь отринула в сторону печальные мысли. Утерев слезы и поняв, что никто её не выслушает должным образом, — а потому не поймет — она продолжила радоваться времяпровождению с детьми. Пусть эта радость была и наигранной, но… всё-таки, это была радость, ничего тут уже не попишешь.

***

       Тронный Зал был освещен тускло, но этого света императрице хватало, чтобы словно электричеством окатить взглядом всех собравшихся у подножия трона. Впереди неё, преклонив колено, сидели члены Новой Боевой Дюжины. Отныне, после событий на Нифии, сюда входили Рен, Джесси, Мейсон, Лена и Зенет. Пусть и не все они снова занимаются боями бакуган в гандэлианском Интерспейсе — верней, занимается этим делом только Джесси — но все равно числятся в составе данного отряда. Словом, им не нужно сражаться, занимаясь в Дюжине. Они являются элитарными личностями Гандэлии, и не все из них теперь связывают свою жизнь с боями.        Сидели они перед Казариной уже несколько минут и слушали её новые приказы касаемо все того же Бакуган Интерспейс. Как когда-то это было и на Земле, администратором их собственного виртуального пространства являлся Рен. Во всем ему помогал Мейсон — ну или только делал вид перед Казариной, что помогал.        Между прочим, Интерспейс на Гандэлии сильно отличался от Земного оригинала. На Гандэлии в Интерспейсе было свободное посещение любых прослоек общества, тут каждый год проходили масштабные королевские битвы, раз в три недели проходили периоды анонимных боев, когда будущие соперники не знают друг друга и ждут битву в предвкушении. Так же в гандэлианском Интерспейсе официально существует соперничество — и чем оно интенсивнее, тем интереснее зрителям смотреть за боями. В целом, отличия от Земного оригинала тут не очень большие — ну, Маручо повзолил гандэлианцам как-то перекраивать его идею и вносить всякие новшества, но они особо не стали ничего менять.        Расслабившись в своем уютном троне, Казарина давала Боевой Дюжине наказы по Интерспейсу — в основном, это были скучные приказы по поддержанию технического и продовольственного состояния их филиала. Мейсон еле держался от того, чтоб не начать клевать носом пол. Рен хоть иногда бил его по плечу, и это приводило Брауна в чувство. Но спустя пару минут глаза снова слипались.        Все остальные — Рен, Джесси, Лена и Зенет — слушали приказы Казарины и помечали для себя, что им еще нужно было сделать для того, чтобы их филиал Бакуган Интерспейса стал куда лучше Земного. И хоть Маручо говорил им, что переплюнуть его уже никто не сможет, гандэлианцы пытались прыгнуть выше головы и сделать технологическое чудо. — Так, что вы мне скажете по поводу наших новых сильных команд, по типу Отчаянных Бойцов? — наконец задалась нужным вопросом Казарина.        Рен поднял голову. Он в этой небольшой команде все еще был лидером, но, честно говоря, остальные его уже не так слушают и исполняют только приказы Казарины. Это не такая проблема, она решаема. Но Рена это все равно не радует. — В нашем Бакуган Интерспейс образовалось несколько конкурирующих команд бойцов. Их соперничество, честно говоря, больше похожее на позёрство, начинает приносить проблемы. На прошлой неделе было разгромлено две арены — причем настолько сильно, что их пришлось реставрировать.        Услышав эти факты, Лумаграул тут же оживился и поднялся с пола. До этого он лежал за императорским троном, огибая его слева головой и справа хвостом и задними лапами. Он пытался уснуть, поскольку церемония доклада бойцов Боевой Дюжины даже для него была скучным занятием, аккурат после Бародиуса.        Зато теперь, когда он услышал про разрушение одной или даже двух арен Бакуган Интерспейс, в нем загорелся огонек надежды. Ну, если арены в процессе боя были настолько превращены в руины, что их аж пришлось восстанавливать, значит, бакуганы там сражались мощные. А этого ведь Лумаграулу и хотелось — сильных соперников, которых нужно было победить для поддержания авторитета и статуса непобедимого бакугана Гандэлии.        Вспомнив недавний разговор, Казарина поняла, что они и правда могут удовлетворить потребность Лумаграула. За разрушение арен боёв она никого не отпустит безнаказанно. Нужно было показательно выиграть бой хотя бы у одного бойца, который там был. Так же думали и Айзек с Серена, сидя на эдаких удобных пуфиках прямо рядом с троном матери — их Казарина берет с собой в тронный зал на процессы созыва Дюжины для того, чтобы с малых лет они знали, что такое править и отдавать приказы. Но на них никто не старался обращать внимание — хотя, конечно, их все видели.        Неожиданно, словно ужаленный в одно место, Рен встал во весь рост.        Лицом он показывал, что вспомнил то, о чем успел позабыть. Видимо, это было что-то очень важное, если у Рена была такая реакция — так подумалось было Казарине. Скорее всего, это могло относиться уже к личности императрицы. Соответственно, это и правда было важно.        Махнув рукой, Казарина позволила Рену высказаться. — Я совсем забыл, императрица. Среди этих конкурирующих команд появилось четыре совершенно новых бойца. Они… эм… не похожи на обычных гандэлианцев. И это не бойцы с Нифии или Земли. Откуда они прибыли, неизвестно, но их намерения явно враждебные, ведь первым их действием после появления стало как раз разрушение одной из арен. А еще один из них — я так понял, их лидер — вызвал на бой вас, госпожа Казарина.        По истине удивившись такому исходу событий, императрица удивленно глянула на Рена.        Дерзость, с которой эти новые бойцы разрушили арены и после посмели бросить ей вызов, зажгла давно потухший в душе Казарины огонек страсти к боям. Она вдруг захотела принять бой с этим некто. Ну а что — ей все равно нужно было наказать тех, кто так бездарно пару их арен для боев превратил в металлическую труху. А сделать это можно было никак иначе, кроме как в битве. Конечно, больше показательной.        Она уже даже прикинула, где может произойти бой с злостными расхитителями социалистической собственности. Можно было устроить поединок на главной арене, где императрица уже сегодня была и даже с легкостью победила.        Однако, Казарина понимала и предположительный уровень последствий. Если после своего появления они уничтожили две арены, значит они сильны, а из этого уже можно сделать вывод, во что может превратиться сражение с ними. Так что нужно было оценить все риски. Броситься в бой после такого дерзкого вызова было глупо. Надо было хотя бы немного выждать, а потом дать нагоняй этим наглецам.        Почесывая подбородок, императрица медленно переводила взгляд с Рена на всех остальных. Подозревая, что они могли что-то от неё скрывать, она сделала взгляд злобным, жестоким… в принципе, таким, каким они привыкли его видеть во время войны. На секунду они все подумали, что все вернулось в норму.        Но после Рен для привлечения всеобщего внимания кашлянул в руку. После этого все взгляды в помещении были прикованы к нему. В какой-то момент ему даже стало немного некомфортно от этих взглядов, и он опустил взгляд вниз. — Значит… вот как? Какой-то зазнавшийся глупец со своей командой разрушил наши арены, лишил тем самым других бойцов плацдарм для битв, а после решил бросить мне вызов?! Что ж, видимо, мне все же придется показательно принять этот бой. Как думаете? — произнесла Казарина, сделав нормальный взгляд. Теперь все точно вернулось в норму.        Коментатор боёв, Мейсон, ровно как и его товарищ до этого поднял взгляд на императрицу, кажется, желая вставить свои пять копеек. Опять же, правда у каждого своя, и Мейсон, с позволения Казарины, сейчас был готов высказать свою.        Парень всё же метался, не знал, как озвучить свои умозаключения. Но когда ему на плечо подбадривающие упала ладонь Рена, боец сабтерры немного осмелел и даже смог подобрать нужные слова. — При всем уважении, госпожа, но нельзя сражаться с такой небольшой паузой между боями. Вам нужен отдых. Мы не против того, чтобы вы показательно проучили этих мерзавцев, но нужно взять перерыв. К тому же, позвольте отдохнуть своему бакугану.        Казарина отмахнулась. — Да ладно тебе, Мейсон. Не проиграю же я, — посмеялась она.        После слов «не проиграю же я» Рен и Мейсон стали пилить Казарину напряженным взором. Ей уже вдруг стало казаться, что они сталкивались с новыми бойцами и знают, насколько те могут быть опасны в процессе боя. Императрицу это насторожило, и она вдруг задумалась, а стоит ли в принципе принимать этот бой.        Раз уж у парней такая реакция, новые бойцы прям мощные ребята. Палка в двух концах… Они вроде как искали сильных для Лумаграула противников, а теперь, когда, казалось, уже близки к финалу поисков, становится непонятно, а нужно ли было устраивать эти поиски. Она с Лумаграулом и так вроде нормально жили. Всего лишь правили Гандэлией и сражались со второсортными слабаками в Интерспейсе. Им, по сути, и не надо было врагов.        Но все же… почему бы и нет. Хорошему императору для поддержания авторитета сильный соперник никогда не помешает. Просто Казарина понимала, что если начнется новое противостояние, то оно может вылиться в конфликт куда более сильный, чем война с Нифией.        Но такого же не будет, правда? Ей всего лишь нужно преподать урок одному зазнавшемуся бойцу, и всё. Не будет же никакого конфликта. В общем, Казарина решила принять этот бой.        Ну а Мейсон, видимо, для поддержки глянув на Рена, продолжил гнуть свою линию, имея полное право высказаться. — И все же, я бы настоял на отдыхе. Это ради вашего же блага, — объяснил он.        Вновь почесав подбородок, Казарина посмотрела на Боевую Дюжину и, наконец, согласившись с её членами, одобрительно кивнула. — Ладно. Если вы так печетесь за меня, я приму этот бой завтра. Но перед этим я прошу кого-нибудь из вас устроить со мной тренировочный бой, — она водила в воздухе пальцем, выбирая соперника. — К примеру… ты, Рен.        Он был обескуражен услышать это.        Императрица предложила устроить с ним тренировочный бой. Это был наивысший комплимент — значит, всех остальных она не расценивает, как хороших соперников. Глянув на всех остальных членов Новой Боевой Дюжины как на дерьмо, Кроллер кивнул на приказ императрицы. — Почту за честь, госпожа Казарина, — гордо изрек Рен.

***

— Только давай договоримся сразу: поддаваться никто не будет! Бьемся в полную силу! Ты понял? — тыкая в сторону Рена невероятно вытянутым пальцем, заявила Казарина.        Рен улыбнулся. Императрица просила его о невозможном. Он и так не собирался поддаваться. Не потому, что боялся потом получить нагоняй, а чтобы все было честно. Если кто-то один поддастся, то это уже будет не тренировка, а хрен пойми что. Поэтому просьба была банальна до неприличия. И все же, он кивнул, тем самым согласившись исполнить приказ императрицы.        Единственное, что волновало Рена, он решил озвучить. — Кто, всё-таки, начнет? — протащил он, уже таща руку к карте ворот, так заманчиво спрятавшейся в кармане его штанов.        Расставив руки и указав при этом на себя, Казарина растянулась в улыбке. В ней, однако, веселья было не так много, как хотелось бы. Она выказала злобные эмоции, но каким-то немыслимым чудом сделала это через улыбку. Именно это ввело Рена в ступор — так и задумывалось. — Глупый вопрос, Рен, учитывая что императрица тут я!        Пожав плечами, словно так тоже задумывалось, парень стукнул себя по лбу в мнимом жесте «ну да, где мои манеры». После, слегка поклонившись императрице, он указал рукой на арену, словно позволяя кинуть карту и бакугана первой.        Находились они на экспериментальной давно заброшенной арене боев. Эту арену сделали самой первой, но в ходе добавления новых площадок для боя её забросили. Теперь тут можно сражаться только в очень крайних случаях, и то только ради тренировочного боя. Причем она не является каким-то особым приобретением Боевой Дюжины — на этой тренировочной арене могут сражаться все участники Бакуган Интерспейс, но, правда, по строго выверенному графику.        Это не значит, что тут сражаются по какому-то расписанию. Не все бойцы имеют доступ к тренировочной площадке. Поэтому членам Боевой Дюжины пришлось согласовать хоть какой-то график посещения, пусть и не всегда соблюдаемый бойцами.        Сегодня этот график был немного нарушен вмешательством самой императрицы. Некоторые бойцы, когда узнали, что график их время посещения кем-то занято, начали гнать бочку. Но тогда пришлось иметь дело с Мейсоном и Джесси. Уж эти ребята объяснили, кто будет сражаться на арене, и что будет за то, если они помешают. Джесси хотел даже накостылять этим засранцам, но Мейсон остановил друга. И вот теперь Казарина и Рен стояли на арене с одной и другой сторону на её краях и словно ждали, когда опонент сделает хоть одно движение. Это бы значило начало новой битвы. К слову, её исход ни на что не повлияет, поскольку это всё-таки тренировка перед более важным боем. — Карту ворот на поле! — наконец, повышая тон, выбросила Казарина.        Упав на металлический пол арены, карта засветилась желтым свечением и после, как обычно, «увеличилась» в размере. После этого соперники наконец обнажили ножны, выбросив на поле боя своих бакуганов.        Лумаграул и Лайнхольт, надо признать, появились на поле боя так близко, что один мог при этом сбить другого. Но пока что непоправимых последствий удалось избежать: Лумаграул в высоком прыжке чуть отринул назад, а Лайнхольт попросту взмыл вверх. — Что ж, начнем, Лумаграул! Активировать способность: «Призрак Меча»! — командным тоном произнесла императрица, сама не замечая, насколько она обратно стала злобной особой.        Иногда такое с ней случалось в новых боях в Бакуган Интерспейсе, когда из очевидно доброй она становится невыносимо жестокой. Все для того, чтобы бои с её участие выглядели для зрителей на аренах более зрелищными и завораживающими. иногда приходится, как сейчас, надевать маску безразличия — как оказалось, стол привычную для неё после войны.        Эту маску она снимает только когда остается наедине, или когда рядом хорошо знавший её Лумаграул. А иначе ведь никак. Иначе к ней в душу будут все лезть, отрывать оттуда куски, называя это гордым служением трону Гандэлии.        А меж тем, бой начался.        Хвост Лумаграула засветился как второе Солнце. Уже это можно было считать неплохой атакой. Но все же после из хвоста волка стали выскакивать мощные энергетические молнии, которые в мгновение ока добрались до Лайнхольта. Окружив последнего из Тёмных Бакуганов, эти молнии стали насыщать его вредным количеством энергии.        Если бы Рен был не таким опытным бойцом, может, уже бы связал удочки и сдался. Но он был не так прост. Он уже хотел было использовать хоть какую-нибудь способность своего бакугана… но быстро вспомнил, что «Призрак меча» парализует бакугана противника и не дает использовать способности. Казарина подловила его, зная, что Рен любит быстрые и энергичные атаки.        Поэтому пришлось ждать, когда Лумаграул прекратит атаку. Лайнхольт сидел на одном колене, весь дрожал от переполнявшей его энергии, но в принципе был готов к продолжению боя. Рен это понял только по взгляду в глаза напарника. Бакуган выказал надежду на победу. Напарник эту надежду решил укрепить. — Активировать способность: «Вибро Вольтаж»! — грозно отрезал Рен. Лайнхольт снова взмыл в воздух — настолько высоко, чтоб было удобней наносить атаку противнику. Рога бакугана вдруг вспыхли фиолетовым пламенем, и с них так же стали выскакивать молнии энергии, которые полетели теперь и в сторону Лумаграула. Если по существу, то Лайнхольт, условно, «вернул атаку».        Но не тут-то было: императрица уже активировать защиту.        Способность «Щит Гарма» подразумевает закрытие Лумаграула за его собственным хвостом таким образом, что любые атаки противника попросту отражаются и не приносят вообще никакого урона. Вот и сейчас так произошло: Лумаграул вонзил кончики хвоста в пол перед собой, словно клинки в тело, а после атака Лайнхольта отменилась.        Когда же бакуган-волк убрал защиту, Рен решил использовать этот крохотный шанс до того момента, пока Казарина снова не активирует способность. — Активировать способность: «Ночной Буран!» — приказал он Лайнхольту, указав на бакугана-противника.        Бакуган с силой махнул крыльями, и на Лумаграула полетело еще немного вражеской энергии. Вот только проблема была в том, что… этой энергии было недостаточно, чтобы его свалить.        На этот раз Казарина использовала способность «Лезвие Спирали», и отдельно взятые части хвоста Лумаграула превратились в хлысты. Таким образом он смог отбить атаку Лайнхольта и напасть на него самого. Последний успел только отвалить в сторону, дабы с помощью Рена активировать еще одну способность.        Однако, этого им не пришлось. — Карту Ворот открыть: «Навес Тишины»! — словно грозя им припрятанным козырем, изрекла императрица.        Поле боя заиграло яркими переливами света, и в сторону Лайнхольта стали выскакивать длинные толстые стебли. Обвязываясь вокруг бакугана, они таким образом блокировали его, не позволяя использовать какую бы то ни было способность. Лайнхольт попался так легко.        Отменить «Навес Тишины» было бесполезно пробовать — все равно ничего не получится. Можно было только разбить эту Карту Ворот. И Рен уже прикидывал, какую нужно было использовать для этого способность.        И он нашел нужную способность среди прочих. — Активировать способность: «Клинок Тьмы»! — подняв руку с картой, сказал Рен.        Сам Лайнхольт, словно как две капли воды повторяя движения напарникА, тоже поднял руку, и в его ладони вдруг возникло длинное копье с весьма необычным наконечником. Махнув в воздухе эти копьём, ему удалось поставить его в нужное положение, а после одним мощным ударом разбить карту ворот.        Причинявшие ему некий дискомфорт стебли сразу пропали, и Лайнхольт оказался свободен. Взмыв в воздух только для нанесения атаки, Тёмный Бакуган занес над головой своё копьё и пошел в лобовую атаку на Лумаграула.        Тот оказался тоже довольно быстрым. До сего момента волк только делал вид, что является неповоротливым, хотя на самом деле его ловкости и юркости на поле боя мог позавидовать даже Геликс Драгоноид. С мощью хищника, выпрыгивающего в атаку на жертву, Лумаграул ринулся вперед, но в основном не для атаки.        Неожиданно, но бакуган-волк схватился за рукоять копья зубами, в самом деле надеясь перекусить его. Лайнхольт в ответ на это стал махать своим оружием из стороны в сторону, словно пытаясь согнать сорняка с растения. Но Лумаграул использовал это по-своему. Позволив противнику повалить себя на пол, волк собрался с силами и таки смог сделать задуманное.        С соответствующим звуком копье Лайнхольта треснуло под натиском клыков Лумаграула. После этого, бакуган даркуса оказался дезориентирован. Это время волк и думал использовать. Даже сам, без Казарины, он активировал способность «Волчий Вой». Столбом энергии, что вырвалась со рта Лумаграула, Лайнхольта снесло с места на несколько метров. Его снова подловили.        Бой был завершен, потому что Лайнхольт, упав после атаки противника, свернулся в сферу и вернулся к хозяину. Ну а почему, собственно, бой был завершен, тут уж вопрос в другом. Тренировочная арена гандэлианского Интерспейса уникальна тем, что тут можно устраивать битвы в раунд, два, три, и четыре и даже больше. Каждому свой уровень тренировок. Но Казарина и Лумаграул, по-началу хотевшие устроить стандартный бой в три раунда, вдруг решили проявить снисходительность, подумав, что хватит и одного.        В общем, Казарина снова победила. Надо заметить, без всякого жульничества, без доспехов, без игры в поддавки. Все было по честному, как и хотел Рен. Он сам сделал промашку и теперь в числе многих прочих побед имел этот нелицеприятный проигрыш. И все же, бой был напряженным. — Ты в порядке, приятель? — проявляя заботу, гоготал Рен, взяв бакугана в охапку.        Лайнхольт раскрылся в ладони напарника и одобрительно кивнул — хотя, судя по тому, что он и так непроизвольно двигался, сложно было сказать, что он именно кивнул. Но Рен все и так понял. — В порядке. Не волнуйся, Рен, — успокоил бакуган бойца. Рен улыбнулся.        Но после, подняв голову вверх, ощутив до этого рядом чьё-то присутствие, он обнаружил рядом Казарину. Кроллер встал во весь рост и вдруг обнаружил, что императрица явно в веселом настроении протягивает ему руку. Видимо, это был жест доброй воли или типа того — иными словами, через такой простой жест Казарина хотела сказать спасибо за устроенный тренировочный спаринг. — Ты видел, всё было честно. Ты среагировал слишком поздно, и Лайнхольт попросту не успел поставить защиту. Без обид, Рен? — спокойно и размеренно пояснила императрица.        Улыбнувшись еще шире, Рен все же пожал руку императрицы. Он признал свое поражение, но не был настроен устроить реванш — а смысл, если это все равно была тренировка. — Конечно, госпожа Казарина. Это был крутой бой! Я был напряжен в его процессе и не смог ни на секунду расслабиться. Пожалуй, тому парню, что вызвал вас на бой, не поздоровится.        В ответ на такое умное и льстивое замечание Казарина попросту кивнула и, шутки ради, слегка ударила Рена по плечу. Это и ударом нельзя было назвать — просто дружеская подколка, и всё тут.

***

       Казарина и Рен шли обратно в императорский дворец. У гандэлианки была мысля отдохнуть после двух сегодняшних сражений. Как оказалось, Мейсон был прав, и сражаться до нескольких раз в один день было бы глупо. Это отнимает очень много сил, а времени на перекур практически не остается.        Поэтому она и соглашалась теперь с Реном, когда он предлагал устроить бой завтра. Да и со стороны логики если посмотреть на этот вопрос, действительно лучше было бы сразиться на следующий день — а то ведь был риск напороться на проблемы, к тому же можно было прослыть императрицей, сразу же отвлекающейся от своих основных обязанностей на новые вызовы, которые может ей бросить любой желающий: а потому плохой императрицей.        В общем, для поддержания своего авторитета Казарина тнадумала отказаться от битвы непосредственно сегодня. Ничего же с Гандэлией за эти несколько часов не случится, правильно?        Они шли молча, каждый думая о своем. Но в какой-то момент мысли обоих сошлись на этих самых новых бойцах. Императрица вдруг всопмнила сегодняшний доклад Рена о том, что эти некто отличаются от всех известных им рас: это не люди, ни нифианцы и не гадэлианцы. Это кто-то другой. К сожеланию, других миров, где обитают бакуганы, Казарина и знать не знала, кроме вышеупомянутых.        Неожиданно Рен остановился: ему пришел какой-то входящий сигнал на бакуметр. Это было сообщение. Отправил его Джесси и при этом пометил как особо важное. Прочитав сообщение, Рен удивился и не знал теперь, как донести информацию до императрицы. — Что такое? — как раз поинтересовалась она, увидев, что Рен отстал от неё.        Кроллер не стал ничего скрывать и сказал правду — такой, какой она и была. — Меня только что проинформировали, госпожа, что парень, вызвавший вас на бой, сделал это повторно. Мол, вы не отозвались на вызов и он решил его продублировать, — объяснил он.        Императрица опустила взгляд вниз, снова подумав про назревающую битву. Видимо, грядет что-то интересное, раз этот некто повторно вызвал её на бой. Быть может, Лумаграул даже проиграет, и потому следует готовиться к такому варианту событий? Та нет… Не может такого быть. — Что же он так печется о битве? Неужто обыграть меня хочет? Передайте ему уже кто-нибудь, что битва, которой он так захотел, обязательно будет, — наказала она, указывая на Рена.

***

       Ночь на Гандэлии весьма противоречивое деяние. С учетом того, что планета и так почти все время находится во мраке, сложно сказать, есть ли тут закаты и рассветы. Скорее всего, всё-таки нет.        Казарина лежала в кровати и просто смотрела в потолок. Был уже первый час ночи, но она никак не могла сомкнуть глаз. Мысли. Мысли не давали ей покоя. Она думала о том, что ждёт её и Лумаграула в этой новой битве, кто будет их соперником, какой у него будет бакуган. Единственное, что пока что не давало ей покоя, это осознание того, что две арены их Бакуган Интерспейса было уничтожено — а значит, бакуганы этих бойцов очень и очень сильные. Исходя из этого, она даже стала волноваться: мол, а хватит ли сил Лумаграула, чтобы победить этих мерзавцев.        Может быть и хватит. Но бакугана направляет боец, вместе они одно целое. Зато про Казарину так и не скажешь в последнее время. Кажется, между ней и напарником возник конфликт, и он может получить свое продолжение — особенно в том случае, если они вдруг проиграют бой.        Конечно, ей не хотелось думать о поражении. Но ситуация настаивает на том, что такие мысли могут возникнуть. А вдруг, Лумаграул пропустит удар, вдруг она не успеет активировать какую-нибудь карту. Много было этих «а вдруг».        Императрица лежала на кровати, её дети, лежа рядом, уже сопели в обе ноздри, ласково укутанные матерью простыней, а Лумаграул в форме сферы умостился на подушку. Бакуган постоянно скатывался, поэтому ему приходилось раскрываться в сфере и потом снова лезть наверх.        Наконец, когда Казарина это увидела, она взяла бакугана в ладонь и положила в том место на подушке, откуда он бы не смог скатиться вниз. К слову, на её кровати с момента гибели Дэна всегда, почему-то, было выделено место для погибшего императора. Всё-таки, война оставляет шрамы, порой невидимые, которые невозможно излечить.        У Казарины было так же. Она вроде как пережила смерть её любимого Кузо, но в мелких вещах и деталях даже невооруженным взглядом видно, как она… боится окончательно выбросить его из своей жизни, отпустить эту боль. Она потеряла Дэна, но вместо него осталась боль его утраты. Вот такая вышла «замена».        Дэн Кузо был её героем — тем самым, что находил в себе смелость заступаться за неё, отстаивать её интересы, который был просто хорошим парнем, даже перейдя на сторону гандэлианцев. Кузо был по истине великим человеком. Он её изменил, изменил её мировоззрение, открыл глаза на мир, именно благодаря ему она поняла, что Бародиус ей только враг. Всё это ради Кузо.        И теперь его нет. Тот, кто её изменил и очень сильно повлиял на её дальнейшую жизнь, вдруг так неожиданно умер. Хотела бы она все исправить и попросить того же Маручо помочь воссоздать хотя бы цифровых двойников Дэна и Драго, но чувство неправильности этого каждый раз её останавливало. Она не хотела обесценить его подвиг на Нифии. Пусть уж лучше он всем запомнится именно героем. Поэтому она и не хотела всякий раз называть его имя. Его и Драго.        Лумаграул, меж тем, не мог не заметить очередной момент тоски хозяйки. Опять же, он решил ничего ей не говорить. Ну, правильно, зачем помогать хозяйке, если можно просто оставлять горделивое молчание. На самом деле, он просто не горел жалением поговорить с ней. Он думал, хозяйка сама как-то переболеет от этих мыслей, и их жизнь снова станет нормальной.        Можно было назвать Лумаграула эгоистом, но это ведь было не так. Он был боевым бакуганом, почти все свое свободное время проводил на аренах в Бакуган Интерспейс, и поэтому ему просто не было времени до проблем хозяйки — ну а еще он просто не умел выказывать поддержку. Он только сочувствовал хозяйке, не боле.        И все же, волку было не комфортно видеть хозяйку такой напряженной. До смерти Дэна она в принципе была нормальной. Но его смерть многое изменила — она стала какой-то отреченной, словно с потерей Дэна она потеряла часть себя. В принципе, так и было: ведь за короткий срок после того, как она в качестве эксперимента впервые ему отдалась, Казарина успела полюбить лидера Отчаянных Бойцов. Уже после их отношения избавили её от опостылевшего одиночества, сделали совершенно другой. А после он умер, и все должно было вернуться на круги своя… но этого не случилось. После его гибели у неё только запустился процесс изменения личности, но так и не закончился.        Когда печальный взгляд императрицы коснулся детей, а сама она стала гладить близнецов, Лумаграул, наконец, решил хоть как-то вернуть хозяйку из раздумий в реальность. Но сделать этого он не мог, пока Казарина нянчилась с детьми.        Когда же её руки оторвались от малышей, Лумаграул прыгнул к ней на плечо. От страха и неожиданности императрица вздрогнула, мигом приподнявшись на локти. Лумаграул, дабы не скатываться вниз, просто завис в воздухе.        Глянув на своего бакугана, Казарина была готова поклясться, что видела проступившей румянец на лице напарника. Лумаграул чуть отвернулся, однако, так нужное ему внимание Казарины теперь было обеспечено. Когда он это понял, мигом повернулся обратно. — Не волнуйся! Мы выиграем в новой битве! — бодро прошептал он, чтобы не разбудить детей.        Казарина, словно подтверждая слова напарника, щелкнула пальцами и вернулась в горизонтальное положение. — Так и будет! — сказала она, нахмурившись бровями.

***

       На главной арене боев вновь радостной волной раздавались овации и аплодисменты. Собравшиеся зрители были в предвкушении — уже, пожалуй, все знали, что сразиться должны были императрица и лидер новой команды бойцов, столь разрушительных. Поговаривают, его зовут Кьюр Кетлис, и он боей пайроса. В принципе, все равно, какой он владеет стихией. Как говорил Драго, все они падают громко.        На арене стоял гул толпы, и Казарину это радовало. Ей казалось, чем больше людей будет видеть её новую победу, тем будет лучше. Так же думал Лумаграул, находясь на плече хозяйки, выжидая момента начала боя. Стояли они на колонне для бойцов, которые появляются в тот момент, когда арена уже активируется, но бой не начат. С этой колонны, как выяснилось, намного удобней сражаться.        На другой стороне арены, на такой же колоне стоял парень в какой-то накидке, словно он боялся, что кто-то увидит его лицо. Видимо, тот факт, что бои сейчас были анонимны, на него повлияло по-своему. Казарина на это не обращала внимание — она всего лишь радостная махала рукой собравшейся на арене Боевой Дюжине. Эти ребята пришли поболеть за свою императрицу. И так же среди трибун нашлось место Айзеку и Серене. Близнецы тоже радовались за маму и думали, что ей точно удастся победить.        Наконец, императрица отвлеклась на бойца, стоявшего где-то впереди перед ней. — Так это ты вызывал меня на бой?! — обратилась она к бойцу.        Тот, наконец, выждав момент, когда императрица всецело обратила на него внимание, резким движением скинул с себя накидку. Тем самым он открыл всем обзор на свою внешность. И, честно, там было на что посмотреть. Если многим в свое время казались странными гандэлианцы в своей истиной форме, то этот парень выглядел еще более странно.        У него был серый холодный оттенок кожи, в сочетании с которым очень «стильно» смотрели алые зрачки, готовые все сжечь в своей неконтролируемой злобе. По лицу проходил шрам, поставленный, видимо, с желанием просто иметь шрам — то есть, от балды. Его злобная ухмылка открывала вид на… нет, это был не рот, настоящая пасть, полная острых длинных клыков — на некоторых клыках даже были видны остатки, видимо, совсем недавного ужина; там были переливающиеся кровью куски мяса. Кровь с мяса стекала по его губам на подбородок, а с него уже капала на носки сапог.        У него не было рогов, на подобии тех, что есть у каждого гандэлианца. Верней, были, но не такие. Всего лишь два рога, которые просто торчали с головы, покрытые царапинами и порезами. Так же они очень хорошо блестели, словно он их смазывал чем-нибудь специально для яркого блеска.        Одета на нем была куртка с соответствующей стихии пайрос цветовой палитрой. но выглядела она странно — то рванная, то целая, то рванная, то расписанная какими-то непонятными символами, лишь отдаленно напоминающими слово «Хайткот». Что это могло значить, Казарина еще не догадывалась. На правом плече так же была эмблема пайроса. Собственно, императрица и так уже поняла, с бойцом какой стихии она столкнулась.        Его штаны, тоже рваные в очень многих местах, казались императрицы бомжацкими. Она думала, что это просто какой-то мерзавец с ранее неизвестной планеты, в порванных вещах и со странной внешностью. В какой-то момент она даже захотела отказаться от боя. Но на трибунах, так неудачно, были её фанаты, и они бы восприняли её отказ от сражения как неуважение.        Но тут вдруг Казарина обратила особое внимание на особый бакуметр этого парня. Вот это чудо техники уже нельзя было назвать бомжацким. Этот бакуметр, являющийся чем-то схожим между Гантлетом и обычным бакуметром, являлся действительно последним чудом техники. Мало того, что он закрывал руку от удара противника в ближнем бою, так в него Карты Способностей вставлять одно удовольствие. Пространство для самих карт было вакуумным. Ты приставляешь карту к якобы «экрану» на бакуметре, а карта через него проходит внутрь и остается там в неком вакуумном пространстве. Удивительное отличие от стандарта!        Наконец, когда гул толпы чуть стих, Казарина, так и не получившая ответ на свой вопрос — в принципе, понимая, что ответ не нужен — достала Карту Ворот, желая снова начать первой. Кьюр Кетлис — именно так звали сегодняшнего императорского соперника — действительно позволил сделать ход первой.        Карта Ворот стихии была выброшена на поле боя, засветилась и увеличилась в размере. Кьюр при этом упер одну руку в бок и искривил бровь, желая увидеть бакугана императрицы. Понимая такую дерзость, Казарина глянула на Лумаграула. Тот кивнул и сразу же прыгнул в ладонь хозяйки. Уже в следующую секунду он полетел на поле боя, еще не представляя, какой бой его ждет.        Лумаграул появился на поле боя и, завывая как волк, стал ждать появления противника.        А меж тем на плече Кьюра возник его бакуган. Это был бакуган-жук. Возможно, не самый лучший противник для Лумаграула, но это все равно был довольно красивый бакуган. В сферической форме он и правда походил на жука. Бакуган запрыгнул на плечо хозяина, раскрылся и первый раз оценил лидера Боевой Дюжины. — Ты готов размазать по стенке эту дворнягу, Глифиус? — обратился Кьюр к напарнику.        Глифиус, являя собой живое воплощение жестокости, кивнул. Ему уже не терпелось ворваться в бой и уничтожить нового и сильного врага. — Только дай команду! — словно зверь прорычал он.        Кетлис оскалился улыбкой. — Это я и хотел услышать! — обрадовался он, скрестив руки на груди.        Уже заскучавшая от нелепого ожидания Казарина и правда хотела прекратить «битву». Какой смысл сражаться, если противник не выставляет своего бакугана. Но когда она уже потянула руку в сторону Лумаграула, желая его отозвать, со стороны Кетлиса, наконец, начались действия. — Бакуган в бой! — крикнул он, совершив крученный удар бакуганом.        Глифиус и правда упал в сторону арены под крученным углом, раскрывшись, однако, еще не долетев до пола арены. И появился он на арене тоже сразу в воздухе. Наблюдавший за этим появлением Лумаграул наблюдал за тем местом, где должен был появиться соперник.        Однако, в том месте, где на поле боя должен был появиться бакуган-жук, было просто какое-то красное облако, словно отвлекающий маневр. Это было что-то вроде чернил, которые выпускает каракатица для отвлечения внимания. Тоже самое. Только это была, такое как, пыльца. С учетом того, что Глифицс — бакуган-насекомое, вполне логично, что он выпустил такой «отвлекающий маневр».        Лумаграул туда и смотрел. Но при этом он прохлопал атаку слева. Пока он смотрел на красное облако пыли в воздухе, в его левый бок прилетел вражеский бакуган, напрочь снеся волка с ног. Лумаграул отлетел, наверно, метров на шесть в сторону. Атака оказалась совершенно неожиданной.        Когда же волка унесло от места первого столкновения, то красное облако, наконец, развеялось в воздухе. И все после этого обратили внимание на бакугана-жука. Это было странное создание. Как и у всех насекомых, у него имелось брюшко, украшенное дорожками пробегающей по нему энергии. Пожалуй, это брюшко и крылья были единственным, что давало понять, что перед нами насекомое. От брюшка отходили две лапы по два когтя на каждой. По сравнению с большими клешнями, это были крохотные лапки. На груди и голове у него имелись рога. На голове был более большой рог. Им, по сути, он и нанес рану Лумаграулу. У него так же было периферическое зрение, что делает этого парня довольно опасным соперником.        Лумаграул посмотрел на противника со злобой, уже желая отомстить за такое подлое нападение исподтишка. Он признал, что удар и правда был сильный, но еще не смертельный. У него еще был шанс прогнать с арены это насекомое и его странного хозяина.        Словно читая мысли своего бакугана, Казарина таки начала сражение. — Активировать способность: «Коготь Гарма»! — приказала Казарина, достав карту способностней.        Лумаграул улыбнулся и тот час же набросился на врага. Пока что он еще не был удовлетворен битвой с этим бакуганом, но сильного противника, как ему казалось, он все же нашел.        Однако, как только он начал атаковать нового соперника, сразу же почувствовал дискомфорт. По сути, Лумаграул просто ударял в воздух своими когтями. Но это не приносило врагу вообще никого урона. Значит, у него сильная защита — или это Лумаграул стал таким слабым. Может быть оба варианта.        Видя беспомощность волка, Казарина решила помочь своего бакугану. — Активировать способность: «Волчий Вой»! — сказала она.        Издав и правда вой, больше походящий на волчий, Лумаграул выпустил со рта струю энергии. Скорее всего, этого хватит, чтобы снести насекомое и, может быть, выиграть раунд. Но, как оказалось, не хватило. Более того, бакуган остался на месте и даже не сдвинулся ни на сантиметр. Он не получил вообще никакого урона. Это уже начинало напрягать Казарину. — Ха! Щекотно! — заявил Глифиус, посмотрев на бакугана-волка. — Что? На нем ни царапины! Как это возможно?! — искренне удивилась императрица.        Кьюр объяснил: — Это потому, что я применил способность «Огневая Защита». Пока действует эта карта, ваши способности не будут причинять Глифиусу урон.        «О, нет!» — подумалось Казарине, когда она поняла, что Лумаграул вмиг стал таким беспомощным. Подумал об этом и он сам, тем не менее, встав в боевое положение и приготовившись к бою. — Активировать способность: «Копьё Пайроса»! — заявил необычный боец, отдавая команду своему бакугану, не менее необычному.        Рог Глифиуса засветился, и уже через секунду из него на Лумаграула вылетел идеально сбалансированный луч энергии.        Волк успел отскочить в сторону, подумав, что враг промазал. И он хотел было сказать об этом, но тут вдруг снова услышал звук, с которым луч летел изначально. Повернувшись назад, Лумаграул как раз понял, что его подловили — а луч-то, оказывается, имел как бумеранг способность возвращаться. Вот и в Лумаграула этот залп вернулся. Волк, издав все тот же вой, упал на пол. Он даже был готов сказать, что было больно.        Но он не стал этого делать, посчитав, что бой только начался, и что у него еще будет шанс показать себя. Но Глифиус и его хозяин, увы, не дали ему этого сделать. Понял это Лумаграул уже в тот момент, когда увидел новую карту способностей в руках Кьюра. — Активировать способность: «Лавовый Поток»!        Сначала глаза Глифиуса засветились, а после из его рта вырвался еще один луч энергии, вокруг которого были заметны небольшие кольца все той же энергии. Этот горящий энергетический луч направился в сторону Лумаграула, уже не знавшегося, куда деться от нападения столь и правда опасного врага. — Активировать способность: «Щит Гарма»!        Казарина успела очень вовремя поставить защиту, и это сыграло на многом. По крайней мере, Лумаграул успел защититься от стремительно приближающейся энергии врага, что чуть позже дало бы возможность маневрировать и как минимум не проиграть в этом раунде.        Но кто же знал, что защита Лумаграула не спасет? Лавовый Поток снес не только защиту, но и самого бакугана. Волк снова отлетел в сторону на порядочное количество метров. На этот раз падение не было столько же безопасным. Упав, Лумаграул так сильно ударился головой о стены арены, что несколько бойцов чуть не попадали на поле боя. Их только чудом достали обратно Джесси и Мейсон.        Сам же Лумаграул после этого падения пытался встать, хотя, честно говоря, удар получил сильный. От него нужно было отходить. Ну уж нет. Он императорский бакуган и не должен был демонстрировать слабость.        Как только он восстановил свое равновесие в пространстве, то сразу же ринулся в бой на противника. Глифиус рассмеялся и хотел было сказать, что это все не бой, а одна сплошная показуха. Его хозяин и напарник Кьюр это подтвердил своей реакцией на продолжение битвы. — Активировать способность: «Молния Огня»!        На этот раз из брюшка Глифиуса стали вырываться, словно оголтелые, молнии энергии, которые, в свою очередь, собрались в один большой шар. Уже этот шар и направился к Лумаграулу.        Тот, в процессе бега до врага, посмотрел на Казарину, заставив тем самым её помогать ему. — Активировать способность: «Призрак Меча»!        Моментально хвост волка засветился ярче, чем новогодняя ёлка. Энергии должно было хватить, чтобы свалить нового неприятеля. Но, опять же, они снова сделали промашку, понадеявшись на физическую силу. В борьбе с этим бакуганом нужна была и тактика, а о ней Казарина попросту немного забыла после гибели Дэна.        А меж тем, еще одна способность Лумаграула не принесла особых результатов. Волк не только не смог атаковать, но и сам попал под атакующую способность Глифиуса. Тот самый шар энергии, попав в императорского бакугана, сковал все его движения, и теперь он не мог ничего сделать. — Не сдвинуться! — невыносимо жалко простонал Лумаграул от той сильной боли, расходящейся в каждую клетку его организма.        Казарина хотела что-то сделать, но вдруг вспомнила, что, по сути, все способности, которые она сейчас активирует, будут недействительны — верней, будут, но никакого урона противнику они не принесут.        А пока Лумаграул пытался самостоятельно вырваться из плена вражеской карты способности, Глифиус чуть ближе к нему подошел, уже зная, что нужно было сделать. Убивать врагов ему было не в первой. Верней будет сказать, он снова решил заняться этим делом после истории кровавой войны несколько столетий назад, где принимал самое, пожалуй, активное участие. — Активировать последовательность способностей: «Копьё Пайроса» + «Лавовый Поток» + «Молния Огня»! — словно метая молниями вместе слов, крикнул Кьюр.        Вот теперь Лумаграул понял, что влип. Казарина не успеет активировать способность, да они и не принесут особых результатов. Кьюр вынудил их только защищаться, не атаковать. Видимо, он давно уже был не начинающим игроком и знал истинный толк в игре.        Хотя, для Кьюра Кетлиса бакуган не является просто игрой. Скорее всего, для него это был повод захватить власть. Теперь можно было предположить, почему он вместе со своей командой ринулся на Гандэлию.        Лумаграул не выдержал способности, на сей раз тройной. Залп энергии, выпущенный врагом, на этот раз снес его уже к той колонне, на вершине которой стояла Казарина. Удар о колонну был довольно сильный. Настолько, что императрица чуть не сорвалась вниз. Это уже был перебор. Но все же значительно переоценивший свои силы Лумаграул свернулся в сферу и вернулся к хозяйке. Первый раунд был проигран. — Так, давай соберись! Мы не можем ему проиграть! — пытаясь привести бакугана в чувство, говорила Казарина.        Волк раскрылся в сферической форме и немного рыкнул, словно намекая, что вины Казарины в проигрыше не было… но она могла бы помогать ему чуть более активнее.        Второй раунд начался так же быстро, как закончился и первый. — Пришло и нам время зажечь, Глифиус! Карту Ворот на поле! Ха! — сказал, кидая карту, Кьюр.        На поле боя упала Карта Ворот стихии пайрос. После практически одновременно были выпущены Глифиус и Лумаграул. Выброшенные столь стремительно, что никто не запомнил момент их появления на арен, е они сошлись в битве, пытаясь ударить или порезать друг друга острыми когтями — ну или клешнями, если говорить о Глифиусе. — Тебе будет больно, насекомое! — словно уже мстя за проигрыш, возмущенно прорычал Лумаграул. — Не смеши меня! — кричал в ответ противник.        Бакуганы снова сошлись в яростной битве. На этот раз, казалось, им даже не нужны были активации способностей. Они и так были готовы порвать друг друга за просто так. Лумаграул сильно кусал Глифиуса, тот хватал его своими клешнями и сильно отбрасывал в стороны.        И все же, для Глифиуса Лумаграул был слабый соперник. Волк был намного моложе, а потому не столь опытен в бою. Да, за плечами обоих бакуганов была как минимум одна война — и что интересно, обе были связаны с Гаднэлией — но это не значит, что уровень их силы будет одинаковым.        Наконец, напарники решили помочь своим бакуганам. Кьюр активировал одну из уже вышеупомянутых способностей, а Казарина создала для Лумаграула доспехи. Удобно, кстати, гандэлианцам с доспехами — тупо создают их из рук, и всё тут. Вот так же и сейчас. — Доспехи в бой! — промолвила Казарина, кидая в бой дополнительные мощностя.        Лумаграул после этого не очень сильно преобразился, но теперь у него появилась дополнительная защита. Увидев доспехи на вражеском бакугане, Глифиус недоуменно оскалился, пытаясь парадировать блевотные порывы.        Дело в том, что в местах, откуда Глифиус родом, никогда не использовали доспехи. Считалось, что это могут использовать только слабые бакуганы, чья сила оставлять желать лучшего. Сейчас, когда Лумаграул нацепил доспехи, он доказал, что является для Глифиуса слабаком. — Активировать доспехи третьего уровня: «Девкалион Бариаса»! — повышая тон, выпалила Казарина.        Кетлис упер руки в бока. — Доспехи? Этот биомусор? — засмеялся он.        А меж тем, Лумаграул стал излучать очень яркое свечение. Его глаза в этом свете засияли еще ярче, мигом превратившись в две маленькие яркие точки. его переполняла энергия. Ему казалось, что теперь он точно сможет одержать победу и сметет это поганое насекомое с их мирной арены.        Когда он оказался готов, то благодаря своим доспехам создал несколько своих двойников. С такими же доспехами. Двойников вышло столько, что они все окружили противника. Глифиус был готов признать, что это был прикольный магический трюк, но не боле. Для него Лумаграул по-прежнему оставался такой же слабой собачкой, которую непонятно кто спустил с цепи        Глифиус закатил глаза: — Пфф! Подумаешь…        Лумаграул так не думал. Он знал, что когда начнет атаковать, то Глифиус изменит своё мнение. Но зачем ждать и надеяться на авось, если можно было прямо сейчас продемонстрировать свою императорскую силу.        Именно в этот момент он стал стрелять залпами со своих доспехов. Стреляли и все его клоны. Таким образом, у Казарины у Лумаграула имелся весьма отличный шанс победить во втором раунде. Конечно, они этот шанс использовали… напрочь забыв, что в этом раунде Карта Ворот принадлежала противнику.        Казарина начала задумываться, что тут что-то явно не так, когда Кьюр так спокойно дал им использовать доспехи. Заподозрив, что так у них ничего не выйдет, Казарина на всякий случай припрятала в качестве козыря секретные самые сильные способности Лумаграула.        И вот, когда, казалось, сейчас Глифиус свернется в сферу и отправится обратно к хозяину, Кьюр вытянул руку вперед и снова выказал на лице ту самую страшную улыбку, что до этого так напугала Казарину. Это снова был тот самый звериный оскал. Значил он только одно — у врагов вновь появилось преимущество. — Карту Ворот открыть: «Сила Огня»! — сказал Кьюр, и императрице стало понятен просчет.        Когда Карта Ворот открылась, вокруг Глифиуса возникло пламя, значительное его усилившее. Залпы Лумаграула при этом просто растворились в воздухе. Атака была остановлена.        Недоумевавший волк пытался понять, как такое оказалось возможным. но все же он понял — это все Карта Ворот. Она оказалась настолько сильна, что его атака отменилась. Однако, это было не всё. Чуть погодя пламя, что вертелось смертельным вихрем вокруг Глифиса, напитало очень огромным количеством энергии. Мгновенно он стал в три раза сильней.        Ощущая бешенное количество количество пульсирующей внутри него энергии, Глифиус позволил себе лишь улыбнуться. При этом с его рта вырвалось немного огня, а глаза от яркого свечения так и вообще перестали быть видны. Лумаграулу вдруг показалось, что второй раунд он тоже может проиграть.        Он опечаленно глянул на противника, когда понял, что этот обычный с виду жук набрал достаточное количество силы для победы над ним. Выразив грустный оскал, он даже немного отошел.        Когда это произошло, Глифиус наконец атаковал. Он испустил наружу всю энергию, что успел накопить при открытии Карты Ворот. Сколько там было силы… Всех клоном Лумаграула снесло. Он сам утратил доспехи и после был отброшен обратно до той колонны, где стояло хозяйка.        Колонна снова сотряслась после падения Лумаграула настолько сильно, что императрица все же упала с нее. Благо, она хоть успела самолично забраться обратно. Неприятным моментом, однако, оказалось то, что колонна все же немного накренилась в сторону. Третий раунд будет проходить в напряженной атмосфере, ведь императрице теперь было неудобно управлять своим бакуганом.        Лумаграул, к слову, попытался встать с металлического пола. Он трясся от усталости, каждое движение отдавалось болью в мышцах, а нападение на врага уже не казалось столь необходимой обязанностью. но это был только конец второго раунда. Почему конец? Всё просто — Глифиус решил таки добить противника.        Он подлетел к волку и, использовав правую клешню, схватил Лумаграула за глотку. После этого сам Глифиус встал на дыбы, подняв при этом императорского бакугана от пола как тряпичную куклу. Лумаграул позорно пытался вырваться из хватки врага, но это было просто невозможно. Волк пытался словно сопротивляющаяся жертва резать когтями кожу на клешне схватившего его жука. Но даже это не удавалось — кожа этого чудовища оказалась на редкость прочной.        Что же это за бакуган такой… — Всего лишь позерство! — задыхаясь, посмеялся Лумаграул.        Глифиус на это лишь отрицательно покачал головой: — Нет. Всего лишь могущество. Тебе меня не одолеть, псина!        После этих слов Лумаграул был кинут врагом в металлический пол арены настолько сильно, что бакуган погрузился внутрь поверхности пола на целых пол метра. Естественно, удар был очень сильный. Лумаграул его уже не выдержал и… да, он снова проиграл раунд. Свернувшись в сферу, он вернулся к Казарине. — Н-не… может… этого… быть! — почти из последних сил говорил Лумаграул, когда Казарина попыталась привести его в чувство.        Посмотрев на врага, она заметила, как Кьюр ловит в ладонь своего бакугана. Оценив их обоих презренным взглядом, Казарина вновь вернула внимание взгляда Лумаграулу. Тот вроде немного пришел в себя и был готов продолжить бой. Уверенности в том, что они победят, у него почти не осталось. Но вся же надежда всегда умирает последней. Что ж, надо еще раз попытаться уровнять силы. — Должен признать, он нехило меня приложил! — устало прохрипел Лумаграул. — Ты готов продолжить, друг? — забеспокоилась Казарина, на всякий случай зная, что может прервать этот бой когда ей только покажется это важным.        Но своим ответом Лумаграул её обрадовал. — Конечно! Давай работать! — радостно объявил бакуган.        Обрадованная такому ответу императрица вновь достала Карту Ворот.        Третий раунд начался. И хоть всем зрителям было ясно, к чему может всё прийти финал боя в принципе — было ясно и Казарине с Лумаграулом — бой начался. Мало ли, вдруг в третьем раунде императрица и её бакуган смогут получить преимущество и в итоге победят. Это предсказать было невозможно, поскольку Кьюр и Глифиус очень непредсказуемая парочка.        Лумаграул и Глифиус снова бежали друг на друга. Теперь они были врагами. Лумаграул явно в случае поражения захочет реванша. Он гордый и не захочет иметь в списке своих заслуг поражение от какого-то жука-переростка. Но что он мог сделать, если факты говорят об обратном — этот неизвестный бакуган был намного сильнее. — Активировать способность: «Меч Аркадии!» — активировала Казарина способность, позволив Лумаграулу начать ближний бой.        Он и так занимался этим предыдущие два раунда. Но судя по двум проигрышам, занимался он этим плохо. Нужно было подтянуть результаты. Из хвоста Лумаграула стали вылетать вспышки энергии. Они летели в Глифиуса, наконец, нанося ему хоть какой-то вред. Похоже, они нащупали методом проб и ошибок путь, по котором смогут прийти к победе. Возможно, им могло повезти.        А может, им просто так казалось. В любом случае, нельзя было сказать, что они были близки к победе. В любом случае, между Лумаграулом и Глифиусом начался ближний бой, которого так хотела Казарина.        но эти бом не был увлечен Кьюр. Единственное, с чего он нашел порадоваться после начала ближнего боя их бакуганов, так это с того, что с этого можно было снова возыметь преимущество.        Когда Лумаграул нанес Глифиусу вполне серьезную рану, Кьюр всем своим видом, что бакугану позволили это сделать, а после безудержно засмеялся. Высунув язык изо рта, с которого так же выплескивались фонтаном пропитанные кровью с тех самых остатков жрачки на зубах слюни, он психически засмеялся. Но эта «минутная слабость» прекратилась, когда Кьюр достал новые Карты Способностей. — Ой, а я разве не говорил? Я ведь на настолько предсказуем, как ваши обычные бойцы! Смена стихии, Глифиус! — уже не так сильно смеясь, вымолвил парень, щелкнув пальцами. — Что? Еще и смена стихии? — удивилась Казарина.        Толкнув Лумаграула назад, Глифиус снова засветился ярким свечением. На этот раз он уже менял стихию. Сколько необычного они узнали об этом бакугане всего за один бой на арене. Проблема в том, что они на себе это узнали. Теперь же на себе они узнают, насколько этот бакуган может быть силен и в другой стихии. К слову, ещё было и не известно, сколько стихий он имеет в «запасе» — ну, может он имеет возможность перевоплощаться во все остальные стихии.        И тем не менее, он сменил стихию. Перед ними предстал тот же бакуган, только отныне синего цвета. Понятно, на аквас сменил. Что ж, тут был хот какой-то шанс, поскольку бакуганы иногда попадаются не очень сильные. Но в случае с Глифиусом нельзя было быть так уверенным. Тут должны быть подводные камни — может, в аквасе он наоборот намного сильней, чем в родной стихии.        И все же, Казарина и Лумаграул явно удивились, когда увидели это перевоплощение. Они не стали переглядываться, но каждый по молчаливой реакции другого поняли, насколько для них смена стихии оказалась неожиданной. Нельзя сказать, что для Казарины смена стихия бакугана кажется чем-то чужеродным, но вот именно в битве с таким бакуганом она еще не сталкивалась. Так что, хе-хе, с почином.        Кьюр, меж тем, заметил удивление врагов. Он решил, что уж лучше объяснить особенность своего бакугана. К тому же, это первое столкновение новой готовящейся войны, поэтому нужно было дать врагам почву для размышления. — О, да, к вашему сожалению, Глифиус не совсем обычный бакуган, которых вы знаете. Он очень древний — а значит, и очень сильный. Готовьтесь: погребального костра не будет! — снова смеявшись, пригрозил им Кьюр.        Услышав это, Казарина наконец поняла особенность нового вражеского бакугана. Если бакуган довольно древний, он и правда может обладать куда большим количеством энергии, нежели более «молодые». Если Глифиус древний бакуган, то становится понятно, почему он, особо не затрудняясь, победил Лумаграула, незнакомого ему бакугана, к тому же, уже в двух раундах. Поняв это, Казарина с грустью осознала не совсем приятный для неё факт, что её бакуган может проиграть и в третий раз.        Ей не хотелось такого исхода, но, похоже, именно к этому все ишло. Что ж, посмотрим, чем закончится бой.        А меж тем, Кьюр и Глифиус, доказав в очередной раз, что являются намного более лучшей командой, чем те же Казарина и Лумаграул, наконец, продолжили атаку. — Активировать способность: «Аквас Минайзер»! Глифиус заулыбался, и вдруг его клешни раскрылись. В них набралось два небольших шарика воды, которыми бакуган выстрелил чуть вперед, а дальше они уже сами объединились в один большой. А уже после этот водный шар направился в сторону Лумаграула.        Казарина разыграла ещё пару Карт Способностей, дабы попытаться спасти своего напарника. Но из этой затеи ничего не вышло, и шар продолжил плыть по воздуху к бакугану хаоса. Императрица поняла смысл этой атаки — заточив Лумаграула в этом шаре, их противники смогли бы легко их свалить, ведь вода единственное слабое место волка. Он не сможет использовать способности и будет вынужден проиграть. Ну уж нет. Нужен был решительный ход, который позволил бы им снова заиметь преимущество. — Лумаграул, берегись! — заявила Казарина, когда шар воды оказался слишком близко к её напарнику.        Кьюр скрестил руки на груди и стал наблюдать за предполагаемым проигрышем бакугана противника. — Поздно! Сейчас мы узнаем, умеет ли этот вшивый щенок плавать! — отрезал он.        Наконец, Казарина вспомнила — у неё есть шанс победить. Нужно было использовать одну из её уникальную Карт Способностей. Она не знала, есть ли такая карта у соперника, но нужно было её разыгрывать. — Ну уж нет! Активировать способность: «Перемотка!» — психически засмеялась Казарина, зажав Карту Способностей меж пальцев в самый последний момент.        После этого водный шар вернулся к Глифиусу, разделился на две части, эти части вернулись в его клешни, а он сам обратно сменил стихию на парос. Даже начальное положение бакугана сменилось, а начальный уровень G-силы откатился обратно (это было где-то 1000 G).        Теперь повод удивиться нашел и Кьюр. Он не ожидал, что такая способность вообще существует. Он признал этот ход хитрым, но все же недостаточно сильным. Иными словами, он был удивлен, но его это нисколько не остановило. — Хмм… Интересно. Что-то ты всё же умеешь, — он поник взглядом на пару секунд, а после, снова посмеявшись как умалишенный, посмотрел на противницу как дикий зверь смотрит на жертву перед нападением. — Но для победы надо мной одной хитрости тебе не хватит! Ты поняла?!        После этого, казалось, парень активирует новую и более сильную способность своего бакугана. Но нет. Вместо столь очевидной атаки он решил использовать кое-что совсем другое.        Словно пытаясь показать тем самым, что этот бой, в принципе, не был для него чем-то важным, он активировал уже использовавшуюся сегодня способность. Из брюшка Глифиуса вырвались молнии энергии, и они направились в сторону противников. Только вот эти самые противники не рассчитывали, что собирался сделать их враг.        Лумаграул отскочил в сторону от этих молний, но вдруг понял — они и не летели в него. Обернувшись, он с ужасом обнаружил, что молнии попали в колонну, на которой стояла Казарина. Вот теперь императрица точно упала. Колонна так скоро обрушилась, и императрица стала падать.        Волку пришлось отвлечься на спасение напарницы. Он подбежал к обрушающейся колонне настолько быстро, насколько смог. И после он, увидя Казарину между падающих обломков, смог поймать хозяйку мордой. Императрица упала на нос своего бакугана. Они радостно глянули друг на друга, сойдясь на мнении, что их враги уже перешли все имеющиеся границы.        Нападать на напарника бакугана… Это низко.        Но не так низко, как то, что они предприняли дальше. А именно — пока Лумаграул отвлекся, Глифиус решил по наитию своего хозяина использовать этот момент, чтобы, одержав победу в третьем раунде, наконец, победить в бою в принципе. — Активировать способность: «Жар Пустыни»! — напомнил о себе Кьюр.        Услышав слова противника, Лумаграул обернулся в эту сторону поняв, что держать Казарину на носу было опасно. Поэтому он заботливо поставил напарницу на металлический пол и был, как он думал, готов к новой атаке. Как оказалось, перед выходом сегодня на арену Лумаграул оказался слишком самоуверен. Настолько в нем была сильна уверенность в свои силы, что он не увидел очевидно ловушки.        А именно — когда была активирована новая способность Глифиуса, его глаза засверкали, создав очень сильную палящую жару как пустыне. Атака, однако, была уникальна, ведь охватывала так же и бойца, управляющего бакуганом. То есть, и Казарина тоже была подвержена влиянию новой способности бакугана-жука.        Способность «Жар Пустыни» подразумевала под собой не только зажигание глаз Глифиуса. Он же был бакуган пайроса. Поэтому сначала своими глазами он создавал невыносимый жар, а после из его рта вырывался очень сильный залп энергии, который нельзя было нечем крыть. Это была уникальная способность, с которой Глифиус мог даже становиться, по желанию, убийцей других бакуганов.        Но сегодня был показательный бой, да и императрицу нужно было еще оставить в живых. Поэтому Глифиус, зная такую маленькую оплошность, всего лишь повысил жар, создав невыносимые условия для врагов. Мозги двух напарников от этой невыносимой жары уже начинали понемногу плавиться — конечно, лишь образно.        Лумаграул как мог пытался держаться, но вот Казарина схватилась за голову, думая о том, как бы и правда не случилось утечки мозгов. Ноющая острая боль разразилась в голове словно гром среди ясного неба — так же неожиданно и сильно. Императрица рухнула на одно колено, стирая с лица пот, что уже выступал потихоньку по всему телу.        И все же, этих двоих было приказано пока что не убивать. Они еще нужны живыми. Поэтому Глифиусу пришлось свыкнуться с этим неприятным фактом. Он-то думал, что сейчас убьет этих двоих, и после этот поступок прославит его на родине, как героя. Но она решила иначе. Что ж, ладно, потом, так потом.        Глифиус своим залпом сбил обоих обратно к обломкам той колонны, от падения с которой Лумаграул спас напарницу. Теперь они врезались спинами в стену самой арены. Да так сильно, что в металле покрытия даже остались очертания их тел — ну, за Лумаграула можно было сказать точно.        К слову, этот неугомонный гонщик за авантюрами все же проиграл этот бой. Упав со стены на пол, он из последний сил встал на ноги, но уже спустя пару секунд рухнул обратно на металлическое покрытие. Изо рта бакугана вырвался стон боли и отчаяния. Проигравши, он свернулся обратно в сферу и вернулся к Казарине. Её шкала жизни — да, в гандэлианском Интерспейсе есть и эта штука — опустилась до нуля.        Единственное, что ей оставалось сделать, так это лежа на полу, чуть привстать, чтоб хотя бы сесть, а после широко раскрытой ладонью подтянуть к себе поверженного бакугана, даже немного дымящегося после последней атаки.        Гул на трибунах сменился гробовым молчанием. Никто не ожидал такого исхода данного боя. Боевая Дюжина, Нурзак, Айзек и Серена — все они думали, что Казарина, как и обычно, выиграет. Но вражеский бакуган оказался очень сильным. Кто-то даже предположил, что тут бы проиграли даже и Отчаянные Бойцы.        И все же, победа была засчитана.        Меж трибунов снова стал ходить голос Мейсона: — Что ж, победил новый боец, Кьюр Кетлис. Никто из нас не предполагал такого исхода боя. И хоть наша императрица, госпожа Казарина, проиграла, это был довольно зрелищный бой, полный подлых и хитрых приёмов! Мы пока не знаем происхождения нового бакугана, но боюсь, нам придется ещё о нем услышать!        Меж тем, тот самый Кьюр Кетлис при помощи своего бакугана спустился с колонны на пол и после подошел к императрице под взгляды сотни глаз. Всем казалось, он хочет закончить начатое, убить проигравшую гандэлианку.        Но оказалось, он подошел, чтобы сблизи глянуть на нового врага.        А Казарина по-прежнему сидела на полу, не имея сил даже просто встать на ноги. Это настолько она устала в процессе битвы, что теперь не может банально поднять своё туловище, чтобы всыпать этому наглецу вразумительную пощечину. Лумаграул по-прежнему лежал в её ладони, но уже раскрылся и пытался перевести дух.        Неожиданно сильный боец подошел к ней триумфально. Он был настолько рад этой победе, словно сейчас в одиночку остановил вражескую армию и теперь имел возможность отдохнуть. Хотя, для него это почти так и было. Ему уже последние пол года не давали крупных заданий, где он был главным. Сейчас он появился в гандэлианской версии виртуального пространства для боёв бакуган только в качестве шпиона. Никто же, однако, не запрещал ему врываться в хронологию битв Интерспейса и вносить свою лепту в развитие этого места. А то, что он победил императрицу на раз два, даже особо не запариваясь, лишний раз доказывает, что те, кто его сюда послал, явно не прогадали с кандидатурой лидера шпионской группы.        Казарина еще и знать не знала, что перед ней сейчас стоит вражеский шпион. Хотя, когда узнает, сильно расстроится. В принципе, еще больше уровень её разочарованности может вырасти, если до неё вдруг дойдет информация, что Кетлис и его банда должны были пробраться в Интерспейс месяцем раньше. Они, оказывается, решали проблему с регистрационными данными при входе в систему. Там, откуда они прибыли, никогда не было такого блага техники, как Бакуган Интерспейс, поэтому пришлось с нуля изучать технологии гандэлианцев.        А почему под удар может попасть именно Гандэлия, а не Нифия, к примеру, или Земля, вопрос уже другой. Историческая справедливость… Когда-то на Гандэлии уже воевали. И нет, речь не о той войне, в которую ввязались Отчаянные Бойцы — наоборот, эта война стала многовековым последствием желания стать непобедимыми. Но все мы знаем, чем в итоге это кончилось.        Теперь же начальство Кетлиса решило переписать историю и закончить то, что было начато несколько веков назад. Сам парень ощущал себя героем, строившем историю буквально на глазах у всех.        Шпион глянул на Казарину с презрением, понимая, что Гандэлия никак не изменилась в зависимости от тех давних историй, что он слышал на родине. В тех легендах говорилось о Гандэлии очень слабой, когда она и правда была такой. Сейчас, как он понял, даже используя бакуганов, гандэлианцы по-прежнему остались такими же слабаками. Если даже их императрица такая слабая, то что уж говорить о всё народе в целом? Хе-хе, слабаки. — Да кто ты, чёрт возьми, такой?! — наконец взговорила Казарина сквозь усталость.        Он повернулся к ней полубоком, уже желая наконец отсюда свалить посредством телепортации. Казарине же было не важно, в какой позе он стоял, главное было услышать ответ на свой вопрос. И он ответил. — Меня зовут Кьюр Кетлис, остального тебе знать не обязательно! У неё своё виденье идеального мира… — У неё?.. — …Гандэлии там нет места!        После этих мало понятных слов Кьюр, ничего не делая, просто молча телепортировался отсюда в неизвестном направлении. Искать, конечно, пока что его никто не станет. Нужно было после сражения восстановить арену, да и Казарине нужно было помочь прийти в себя. После проигрыша она будет отходить довольно долго, к тому же такого, где ни в одном раунде из трех нету победы.        Это был тяжелый бой, проиграть в нём было позорно, к тому же на глазах у такой большой публики. Многие из здесь присутствующих боготворили императрицу и вдруг увидеть, как её разматывают совершенно новые бойцы стало для многих неуважением. Хотя, конечно, все видели, насколько императрице было тяжело сражаться. Новые враги оказались намного сильней. И все же, нашлись те, кому бой не понравился. Ублюдки. Классика жанра.        Сама же императрица встала на одно колено, слушая лишь изредка стоны Лумаграула и с особой периодичностью издавая свои собственные. И все же, она как могла встала на ноги. Да, было больно вставать на болевшие после боя ноги, но… она же императрица — она должна подавать пример всей Гандэлии своим видом, мол, что даже после поражения она готова продолжить бороться дальше. — И что это было? С какими ублюдками мы столкнулись?! — держась за болевшее плечо, прохрипела Казарина.        Лумаграул, не знавший ответа на этот вопрос, полностью обессиленный, выпал из её рук и звонко стукнулся о металлический пол. Казарина тут же подобрала бакугана в ладонь и, смотря на него, думала, как восстановить силу напарника после такого интенсивного сражения. — Прости, Казарина! Я проиграл…        Позволив слезам предательски ползти по щекам, она приблизила бакугана на ладони ближе к губам, как если бы это неминуемо помогло его восстановить. Волк по-прежнему был очень слаб — и будет ещё некоторое время после. — Лумаграул? Т-ты… ты в норме? Ответь мне, приятель! Лумаграул!

***

— Всё прошло, как вы и предсказывали, Ваше Величество! Начало было положено! Их Иператрица проиграла бой! — докладывал Кьюр, преклонив колено.        Перед ним на голограмме находилась девушка с невероятно красивыми длинными розовыми локонами в прекрасных черно-оранжевых одеждах и плащем за спиной. Над головой у неё так же возвышались рога, только гораздо крупнее, чем у Кьюра.        Ему её волосы всегда нравились, но он боялся это сказать и ей, и её ближайшему окружению — простому шпиону все равно ничего не светило с королевой. Эта девушка с алыми словно кровь глазами являлась королевой планеты Хайткот, жители которой надумали пойти войной против всех миров, где обитают бакуганы. И при этом в их плане сначала нужно было завоевать Гандэлию, поскольку она важна для хайткоттианцев в историческом плане.        Он стоял преклонив колено, выказывая таким образом уважение и чрезмерную благодарность, что его отправили на задание именно сюда. У них было много различных мест, где нужно было готовить почву для затяжного фронта. Но все же Гандэлия была намного важней. И Кьюр был безмерно благодарен судьбе, Правящему Клану и особенно королеве, что он здесь со своей бандой.        Похлопав в ладони, королева была удовлетворена. Она всего неделю назад послала на Гандэлию банду из четырех шпионов, а уже сегодня ей докладывают о полном разгроме императрицы. Это был весьма достойный результат всего спустя неделю после отправления на задание. — Отлично, юноша! Продолжай в том же духе расшатывать их верхушку! Отправляй остальных! Пусть не дают им прохода! Делайте что угодно, но в кратчайшие сроки подготовьте мне фронт на Гандэлии!        На голограмме она грозила ему пальцем, но он чувствовал её гнев, словно в жизни, словно она сейчас была рядом с ним. Он знал, королева не будет снисходительна, если он принесет проигрыш. Даже не так — если он вернется домой ни с чем, его и Глифиуса может убить королевский бакуган, легендарный из всех существующих. Поэтому о провале нельзя было и думать. — Слушаюсь, Ваше Величество! — поклонившись ниже той позы, в какой он был, послушался Кьюр.        Дальше говорить с парнем у королевы не было ни времени, ни желания. Она отключила связь и осталась наедине с мыслями.        Где-то позади мирно отдыхал у остатков поверженных соперников её бакуган, жестокий садист Архангел. Этот бакуган выглядел довольно странно. Это было высокое тощее существо, больше напоминающее дракона. У него было четыре руки, которыми он мастерски управляется в бою, расстреливал соперников особенно сильными залпами эктоплазмы. Выглядел он как очень старый, покореженный жизнью бакуган. Он и правда был довольно древним — ну а то, он жил ещё в те далёкие временна, когда появились Драгоноид и Даракноид. Собственно, и выглядел он тоже подобающе такому возрасту. Тощее нечто, только отдали напоминающее дракона, с белой кожей. Все его тело защищали кожные пластины — его тело, отчасти руки, ноги и даже немного хвост был защищен такими пластинами. На голове у него были шикарные рога, показывающие его королевский статус и древность.        Эта зверюга лежала на полу и что-то жрала. По всей видимости, он поедал бакугана, которого совсем недавно убил.        Сама же она, королева Айистит, отошла от пункта связи и глянула на свой трон. Улыбка проскочила на лице стервы, и она скрестила руки на груди. — У этой дуры, Казарины, слишком большая власть в руках, но скоро мы это исправим! Мы с тобой, Архангел, уничтожим Гандэлию и поработим всех населяющих её бакуганов! Любого, пошедшего против нас, ждёт неминуемая смерть! Хе-хе-хе…

       POV Казарина

       После последнего боя мы с Лумаграулом решили лучше разобраться в том, с кем нам пришлось столкнуться. Мы и правда встретили сильного бойца. Джесси и Лена теперь жаждут найти этого мерзавца и поквитаться за нас. Это благородно, но, боюсь, древность бакуганов этих новых бойцов делает их непобедимыми. Что будет с нашими друзьями? Смогут ли они победить? В следующей главе Вам представится возможность узнать, каков будет финал боя — «Вторжение в Бакуган Интерспейс». Не пропустите. Мы и сами не ожидали, чем всё закончится.

      Конец POV Казарина