SKY

      Получается, Найл стал сегодня моим спасителем… и он на самом деле мормон. У нас с ним много общего, при этом мы оба не вписываемся в общество, отчего Найл становится для меня ещё более привлекательным. Его тоже усыновили, но он поддерживает близкие отношения со своей биологической семьёй. У Найла два брата, которых не усыновляли, и они не геи, так что приёмные родители примирились с его гейством (его словечко, не моё) — прежде всего потому, что он с ними не одной крови. Он говорит: они надеются, что это как-нибудь само пройдёт, если чаще молиться и закончить вуз. Но сам он считает, что «это» только расцветает всё больше и больше.       Он мечтает в один прекрасный день стать звездой Бродвея, но поскольку лишён слуха и голоса, а также актёрских способностей, то снизил свои притязания и думает поступать в бизнес-школу. Я поделилась, что хотела бы, в основном, заниматься литературным творчеством, то есть сидеть дни напролёт в позе йоги и только и делать что писать книги и есть мороженое. Он спросил, в каком жанре я собираюсь писать, а я ответила:       — Какое значение имеет жанр, если книги будут хорошие?       Думаю, этот ответ окончательно связал воедино наши судьбы.       Сейчас я еду домой и размышляю, отправиться ли мне к Ли, чтобы сообщить ей обо всех горько-сладостных событиях первого дня, или сначала заскочить в магазин, восстановить уровень кофеина в организме перед ежедневной пробежкой.       Невзирая на всю мою любовь к подруге, побеждает кофеин.       Минимальная часть моих домашних обязанностей — еженедельные походы за продуктами. Вся еда в доме без сахара, без углеводов и без вкуса, благодаря оригинальному веганскому стилю жизни Одри, так что за продуктами я предпочитаю ходить сама. Я беру упаковку колы и самый большой пакет крохотных шоколадок, который удаётся найти, и бросаю их в тележку. У меня в спальне есть отличное местечко для заначки. Большинство подростков ныкают сигареты и травку — я ныкаю сахар.       За кассой я вижу девушку, с которой встречалась сегодня на втором уроке, на английском. Точно помню, её зовут Шейна, но на табличке на её груди значится «Шейла». Шейна/Шейла воплощает собой предел моих мечтаний. Высокая, чувственная блондинка с золотистой от солнца кожей.       — А мы случаем не в одном классе на естествознании? — интересуется Шейна/Шейла.       — На английском, — поправляю я.       Она меряет меня покровительственным взглядом и отвечает с вызовом:       — А я и говорю на английском. Спрашиваю: мы в одном классе на естествознании?       Ох, чёрт возьми!       — Нет, — растолковываю я, — когда я сказала «на английском», я имела в виду: в одном с тобой классе не на уроке естествознании, а на уроке английского.       Секунду она тупо смотрит на меня, потом смеётся.       — А!       Кажется, дошло. Она обращает взор на экран и читает вслух сумму моей покупки. Я запускаю руку в задний карман, достаю кредитку.       — О, боже мой! — тянет кассирша тихо. — Смотрите, кто к нам вернулся…       Она пялится на кого-то за моей спиной.       — Привет, Стайлс, — игриво приветствует она кого-то и улыбается пухлыми губами.       Я оборачиваюсь: любопытно, что это за Стайлс такой? Парень узнаёт её и кивает.       — Привет… — он опускает взгляд на табличку с именем, — Шейла, — и отворачивается к своему кассиру.       Он её игнорирует? Одна из самых хорошеньких девиц в школе практически открыто завлекает его, а он реагирует на неё как на досадную помеху? Он вообще человек, не инопланетянин? Парни, которых я знаю, повели бы себя совсем по-другому.       — Шейна, — обиженно поправляет она. Я поворачиваюсь обратно и провожу кредиткой через сканер.       — Извини, — отвечает он. — Но ты же в курсе, что на твоей табличке написано Шейла?       Она опускает взгляд на свою грудь и поворачивает табличку, чтобы увидеть имя.       — Хм, — роняет она и сдвигает брови, явно одолеваемая какой-то очень глубокой мыслью. Впрочем, такой ли уж глубокой?       — Когда ты вернулся? — снова обращается она к Стайлсу, окончательно забыв обо мне. Я только что провела кредиткой, и почти уверена — кассирша со своей стороны должна что-то с этим сделать. Но она, похоже, слишком увлеклась, чтобы вспомнить о покупательнице.       — На прошлой неделе, — отрывисто бросает он.       — И как, тебе позволят вернуться в школу? — интересуется она.       Даже я со своего места слышу, как громко он вздыхает.       — Неважно, — сухо откликается он. — Я и сам не вернусь.       Последнее заявление немедленно возвращает Шейну/Шейлу в реальный мир. Она закатывает глаза и вспоминает обо мне. — Вот жалость, такое тело — и ни капельки мозгов, — шепчет она.       — Кто бы говорил, — с иронией шепчу я.       — Что? — девушка поднимает глаза.       — Нет, ничего.       Она, наконец, начинает стучать по клавишам, чтобы завершить транзакцию, и я воспользовавшись этим, снова оглядываюсь назад. Ужасно любопытно ещё раз посмотреть на того парня. Он изучает содержимое своего бумажника и смеётся над чем-то, сказанным его кассиром. Как только мой взгляд падает на незнакомца, я немедленно обнаруживаю следующее:       1) Ровные белые зубы за соблазнительной улыбкой.       2) Обаятельные ямочки около уголков губ.       3) Меня определённо обдаёт жаром.       Наверное, я подхватила простуду.       А ещё, кажется, в животе запорхали бабочки.       Незнакомое, необъяснимое чувство. Впрочем, не уверена. Он красив. Не в смысле «милый мальчик». И не в смысле «крутой чувак». Просто смесь того и другого. Не слишком крупный и не слишком худой. Не слишком грубый и не слишком совершенный. Одет в джинсы и белую футболку, ничего особенного. Волосы растрёпаны — такое ощущение, что он вообще сегодня не расчёсывался. И ему не помешала бы хорошая стрижка. Прядь волос впереди достаточно длинная, чтобы он мог, отбросив её с глаз, взглянуть на меня и поймать на подглядывании.       Чёрт!       По-хорошему, как только я встретилась с ним глазами, мне следовало бы отвести взгляд, но что-то странное в его реакции буквально приклеивает к нему моё внимание. Его улыбка мгновенно гаснет, он наклоняет голову. В глазах появляется пытливое выражение, и он встряхивает головой с недоверием… или отвращением? Не понимаю, что это, но что-то явно неприятное. Я оглядываюсь за спину: может, это неудовольствие не имеет отношения ко мне? Когда я снова обращаю взор на незнакомца, он всё ещё смотрит.       На меня.       Расстроенная, если не сказать больше, я быстро поворачиваюсь к Шейле. Шейне. Непонятно каким образом за одну минуту этому парню удалось сначала довести меня до беспамятства, а потом испугать до смерти. Этот шквал эмоций не полезен моему обескофеиненному организму. Лучше бы незнакомец отнёсся ко мне так же равнодушно, как к Шейне/Шейле. Я выхватываю чек у девушки и засовываю его в карман.       — Погоди! — при звуке его требовательного голоса я мгновенно останавливаюсь.       Не знаю, к кому он обращается: ко мне или к этой-как-её-там, поэтому подхватываю свои пакеты, в надежде добраться до машины раньше, чем незнакомец расплатится.       — По-моему, он с тобой говорит, — замечает кассирша.       Не обращая на неё внимания, я хватаю пакет и устремляюсь к выходу.       Добежав до машины, я выдыхаю и открываю дверцу багажника, чтобы уложить покупки.       Чёрт подери. Симпатичный парень пытается привлечь моё внимание, а я удираю? Впервые в жизни я почувствовала что-то похожее на интерес в парню и сбежала?       Эмма меня убьёт.       Но этот взгляд… Что-то в нём выбило меня из колеи. Я в замешательстве, смущена и одновременно польщена. Я совсем не привыкла к таким переживаниям, тем более когда они наваливаются всем скопом.       — Постой!       Я замираю. Сейчас он, без всяких сомнений, обращается ко мне.       Я заторможено оборачиваюсь, внезапно ощущая, что нет во мне и капли той уверенности, которую, по идее, предполагает мой богатый опыт общения с парнями.       В одной руке он держит пакеты с покупками, а второй потирает загривок. Эх, сюда бы сейчас тот дождь, что лил во время ланча — что угодно, лишь бы этот тип не стоял передо мной. Он останавливает на мне взгляд, и обнаруживается, что презрительное выражение исчезло с его лица, сменившись улыбкой, которая кажется мне слегка натянутой, учитывая всю неловкость ситуации.       Всё дело в нём.       И только в нём. В растрёпанных тёмных волосах, строгих серых глазах, в этих ямочках.       Это из-за него мои лёгкие отказываются работать, а сердце, наоборот, колотится как безумное.       Когда я поднимаю на него взгляд, он отпускает свою шею и перекладывает пакеты в левую руку.       — Я — Гарри. Гарри Стайлс, — сообщает он, протягивая мне ладонь.       Бросив взгляд на его руку, я, так и не пожав её, делаю шаг назад. Напустил на себя невинный вид, знакомится как ни в чём не бывало. А ведь может быть, если бы он не пронзил меня взглядом в магазине, я бы не стала настолько восприимчивой к нему.       — Чего тебе? — я старательно изображаю подозрительность, лишь бы скрыть трепет.       Снова появляются ямочки, на сей раз вместе с торопливым смешком. Он встряхивает головой и отводит взгляд.       — Хм-м, — тянет он, и эта нервная запинка совсем не вяжется с его уверенной маской. Он окидывает взглядом парковку, словно ищет возможность сбежать, и вздыхает, прежде чем опять встретиться со мной взглядом.       Он что, решил окончательно низвергнуть меня в ад этой своей непоследовательностью? Сначала демонстрирует отвращение к моей персоне, потом мчится за мной следом. Его внезапные переходы от беспечности к напрягу ужасно нервируют.       — Наверное, банально, — наконец решается он, — но твоё лицо мне кажется знакомым. Не возражаешь, если я спрошу, как тебя зовут?       Действительно, банальнее некуда — типичная фразочка из арсенала съёма. Меня охватывает разочарование — он из тех парней. Ну, вы понимаете. Из тех парней, которым достаточно сверкнуть улыбкой или ямочкой. Тех парней, что по субботам развлекаются, влезая в спальни через окна.       Я страшно разочарована. Закатываю глаза и, вытянув назад руку, берусь за ручку.       — У меня есть парень, — вру я, быстренько поворачиваюсь, открываю дверцу и сажусь в машину.       Потянув дверцу на себя, я чувствую, как что-то мешает ей закрыться. Поднимаю глаза — Гарри схватил дверцу сверху и тянет её на себя. В глазах его такое отчаяние, что по моим рукам пробегает холодок.       — Твоё имя. Это всё что мне нужно.       Я раздумываю, не объяснить ли, что моё имя никак не поможет разведать обо мне побольше. Более чем вероятно, я единственный семнадцатилетний человек в Америке, не присутствующий в интернете. Судорожно держась за ручку, я выстреливаю в своего преследователя предупреждающим взглядом.       — Не возражаешь? — резко спрашиваю я, указывая глазами на его ладонь, мешающую мне закрыть дверцу. Мой взгляд скользит вниз и останавливается на татуировке: маленькие буквы, тянущиеся поперёк его предплечья. SKY*       Ничего не могу с собой поделать — разражаюсь внутренним смехом. Всё-таки карма определённо вознамерилась мне сегодня отомстить. В кои-то веки встретила парня, которого сочла привлекательным, а он — недоучка, бросивший школу, и на руке его написано: SKY.       Вот теперь я от смеха перехожу к раздражению. Снова тяну на себя дверцу, но он не сдаётся.       — Твоё имя. Пожалуйста.       Отчаянное выражение глаз, которым сопровождается «пожалуйста», внезапно поднимает во мне волну сочувствия, и это уже не лезет ни в какие ворота.       — Эйми, — бросаю я, неожиданно для себя. Я оставляю дверцу в покое и завожу машину.       — Эйми, — повторяет он, на секунду задумывается и отрицательно качает головой, словно я дала неправильный ответ. — Ты уверена?       Серьёзно? Я закатываю глаза, приподнимаюсь на сиденье, достаю из кармана удостоверение личности и выставляю его перед лицом Гарри.       — Кому же как не мне знать собственное имя.       Я уже собираюсь убрать удостоверение, но мой непредсказуемый собеседник отпускает дверцу и, выхватив карточку из моей руки, подносит поближе к глазам. Несколько секунд осматривает, щёлкает по удостоверению пальцем и возвращает мне.       — Извини, — говорит он, отступая от машины. — Ошибся.       Теперь он с непроницаемым выражением лица наблюдает, как я засовываю удостоверение обратно в карман. Я глазею на него в ожидании продолжения, но он молчит, лишь желваки играют на скулах.       Он так легко сдастся? Правда что ли? Парень отступает ещё дальше, и я захлопываю дверь, охваченная страхом. Если он и правда пошёл за мной не для того чтобы снять, тогда что, чёрт возьми, тут произошло на самом деле?       Он пробегает рукой по волосам и что-то бормочет себе под нос, но из-за закрытой двери я не слышу, что именно. Разворачиваю машину и, не отрывая глаз от Стайлса, уезжаю с парковки. Он остаётся неподвижным и смотрит на меня всё время. Оставив его за спиной, я поправляю зеркало заднего вида, чтобы взглянуть на него в последний раз перед отбытием. И вижу, как он, разворачиваясь, чтобы уйти, впечатывает кулак в капот ближайшей машины.       Круто, Эйми! Вот же бешеный.