***
Джаспер взял вилку, что лежала рядом с тарелкой, и легонько ударил ею по столу. Он прислушался, вилка громко звякнула. На его лице появилась улыбка. — Зачем вы это делаете? — спросила его Хелен, сидя напротив. — Делаю что? — уточнил Джаспер. Улыбка сразу исчезла с его лица, и он вернулся к завтраку. — Дзинь, — Хелен попыталась повторить звук, что произвела серебряная вилка. — Зачем вы так бьёте вилку? — Кошмар, — лицо мужчины скривилось с неприязнью. — Даже вилка берёт ноты чище, чем вы. Хелен обиженно надула щёки и, ничего не ответив, принялась за завтрак. — Неужто обиделись? — с усмешкой спросил Джаспер, ища рукой стакан с соком. Хелен подняла на него глаза, но по-прежнему ничего не ответила. Усмешка мужчины злила её и нервировала, поэтому она решила вымести всю свою злость на беконе, который она яростно проткнула вилкой. — Что ж вы обижаетесь? — спросил её мужчина. — Я ж не виноват, что у вас нет ни музыкального слуха, ни голоса. — А у вас что, есть? — решила атаковать девушка. — Петь даже и не пробовал. А вот слух — да. Если б не он, я бы сейчас напротив вас не сидел, — ответил мужчина, отпив из своего стакана апельсиновый сок. — Правда? — брови Хелен удивлённо поднялись. — И кем же вы работаете? — Рояли настраиваю, — спокойно ответил Джаспер, как-то устало вздохнув, словно эта работа давно ему уже надоела. — Иногда и другие инструменты. — Здорово! — воскликнула Хелен, приостановив свою трапезу. Кажется, её очень заинтересовал этот разговор. — Наверно, вы и играть умеете. — Немного. Знаешь ли, слепым это делать не так легко, как зрячим, — в глазах мужчины на мгновение отразилась печаль, но тут же исчезла. — Особенно, когда тебя никто не хочет тебя учить, — добавил он уже тише. — Для меня уже чудо то, что вы умеете играть. Я всегда восхищалась такими людьми, — не умолкала Хелен. — Знаете, моя мама немного учила меня играть на пианино, правда, я так и не осилила его. Только выучила «К Элизе» Бетховена. Мама очень любила её, и я всегда играла ей на день рождение именно это произведение. Думаю, это звучало у меня очень коряво, — она горько усмехнулась, опустив глаза в тарелку. — Музыка завораживает всех, но, к сожалению, не всем даётся. Между ними повисла пауза. Каждый задумался о чём-то своём. О своих сожалениях, успехах и провалах, о несбыточных мечтах и жестокой реальности. — А знаете, я думаю, вы бы стали хорошим музыкантом, если бы кто-то вас учил, — вдруг заявила Хелен с улыбкой, вполне уверенная в своих словах. — И без вас знаю, — ответил Джаспер. На его лице проскользнула улыбка, но тут же исчезла без следа. Этот разговор был вскоре оставлен, речь зашла о других, каких-то совсем обыденных, повседневных вещах. Их разговор был приятен им обоим, хотя никто из них этого бы никогда не признал. Они бы ещё долго говорили, но к ним подошёл один из сотрудников и сообщил, что Джаспера вызывают к телефону. У Фламенга изогнулась бровь, кажется, он понятия не имел, кто бы мог ему звонить, ведь Гарри совсем недавно справлялся об его здоровье и настроении. Он встал и, попрощавшись с Хелен, дал мужчине увести себя. — Да? — спросил он, взяв в руки телефонную трубку и приложив её к уху. — О, Гарри! Ты же мне уже звонил, неужто что-то срочное случилось? — улыбка, что появилась на лице Джаспера, когда он услышал голос друга, медленно исчезла. — Что? Хелен, которая уже закончила с завтраком, проходя мимо, бросила мимолётный взгляд на Джаспера и так и остановилась. Такого выражения она ещё не видела на его лице. Оно побледнело, даже как-то посерело, словно он услышал что-то ужасное. Он даже пошатнулся, но вовремя положил руку на рядом стоящий стол. — Ты уверен? — спросил он сдавленным голосом. — Это точно была она? Ты же не видел её никогда. Ха, ты что, смеёшься? Хочу ли я с ней встретиться? — руки мужчины дрожали, как и губы. Он был слишком сильно поражён. — Ладно, хорошо, я приду. Да. Жди меня через полчаса, раньше не смогу. Он положил трубку, но не сразу отошёл от телефона. Всё его тело дрожало — он нервничал. Ему не верилось в то, что он услышал сейчас. Неужели это правда? Неужели это не сон? Иногда, в детстве, он представлял себе, что когда-нибудь произойдёт что-то, похожее на то, что произошло сейчас. Но он не думал, что это шокирует его так сильно. Он сделал глубокий вдох и выдох, восстанавливая своё дыхание и бешенное сердцебиение. Ему хотелось нервно смеяться и в тоже время плакать горькими слезами, но он и не думал позволять себе ни того, ни другого. Хелен всё это время продолжала стоять рядом. Она не могла понять, что это за быстрые смены происходят на лице мужчины. Что же случилось, раз он так нервничает. Он так взволнован и бледен… — Что-то случилось? Вам плохо? — с заботой спросила она, подойдя ближе, когда мужчина уже собирался уходить. Он вздрогнул, не ожидав, что кто-то может стоять рядом. — Ничего особенного, — он нервно улыбнулся. Хелен видела, как на его белом лбу выступил пот. — Ничего особенного, просто… мама вернулась. Он нервно облизал губы и, не попрощавшись, пошёл наверх, в свою комнату на непослушных ватных ногах, оставив Хелен изумлённо провожать его взглядом.***
Гарри подошёл к кассе, чтобы купить обратный билет. У него было отличное настроение. Погода сегодня была ясная, а природа в этих местах была очень живописная. Жаль, что Джаспер не мог этого видеть. Гарри невольно заулыбался. Он бросил все свои дела, которые мог сделать за этот выходной, только чтобы приехать сюда и сделать другу приятный сюрприз. Он, конечно, будет ворчать и говорить, что Гарри полный придурок, раз попёрся сюда неизвестно зачем, но будет рад встрече с ним. — Мне, пожалуйста, два билета до ***. Гарри невольно поднял глаза на стоящего рядом человека, услышав этот женский голос. Рядом с ним стояла высокая женщина лет сорока восьми, выглядящая значительно моложе своего возраста. Она была одета богато и со вкусом, но больше всего в глаза бросалась её широкая красная шляпа, которая скрывала её лицо от яркого солнца. Наверно, она почувствовала на себе чей-то взгляд, потому как обернулась, чем заставила Гарри смутиться и отвернуться. Но он тут же бросил взгляд на неё снова, как только незнакомка отвернулась. Что-то в её лице показалось ему знакомым. Ему казалось, что он уже где-то видел эти холодные, надменные глаза, этот тонкий нос и поджатые губы. Он долго всматривался в лицо женщины, пока она расплачивалась за билеты, и перебирал все возможные варианты в голове. Она уже даже взяла билеты и отошла, а он повернулся, чтобы взять билет себе, как его осенило. — Мисс Фламенг! — выкрикнул он, резко обернувшись. Женщина замерла и остановилась. Она медленно развернулась к нему, её лицо было ошарашенным. Да, это была она. Именно это лицо он видел на фотографии, что хранил Джаспер. На ней был изображён улыбающийся мальчик и женщина с печальной улыбкой. Гарри ещё очень удивился, зачем Джасперу фотография? Тот тогда смутился, даже разозлился и пробормотал что-то, похожее на то, что сам не знает, что она у него делает, но ему сказали, что на ней изображена его мать и он. Да, эта женщина очень похожа на неё. — Простите, мы знакомы? — спросила она, осматривая Гарри с ног до головы, пытаясь вспомнить, видела ли она его когда-нибудь. — Так вы действительно Матильда Фламенг? — изумился Гарри не меньше женщины. Он и подумать не мог, что окажется прав. — Да, но откуда вы знаете мою девичью фамилию? — теперь женщина смотрела на Гарри с подозрением. «Девичью? — повторил Гарри. — Значит, она вышла замуж». — Я… Мы с вами не знакомы, но… Я друг вашего сына, — мысли Гарри вдруг стали путаться, он неожиданно для самого себя занервничал. — Я не знала, что у Майкла есть такой друг, как вы, — её подозрение возросло, она уже хотела закончить этот разговор и уйти, как Гарри отрицательно замахал руками и головой: — Нет-нет, я друг Джаспера, Джаспера Фламенга, вы же его мать, так? Лицо женщины тут же изменилось. Оно побледнело, как у мертвеца. Она замерла, не шевелясь. Было только видно, как задрожала её нижняя губа. — Джаспер? — выдохнула она. — Вы друг Джаспера? Кажется, она вот-вот заплачет. Погода была сегодня тёплой, даже жаркой, но женщина вся дрожала. Она вдруг быстро подошла к Гарри и схватила его за руку, заглянув прямо в его глаза. — Вы знаете Джаспера? — повторила она свой вопрос, вопросительно и умоляюще смотря на Гарри, отчего ему даже стало неловко. — Д-да, — немного неуверенно ответил он. — Я уже говорил, я его друг. И… Я приехал к нему, он здесь отдыхает в одном санатории. — Он здесь… — прошептала женщина, отпуская руки Гарри. Её взгляд вдруг опустел, вся фигура поникла, словно она постарела на несколько лет разом. — Мой мальчик здесь… Гарри внимательно вглядывался в лицо мисс Фламенг, он не знал, что ему сказать, он чувствовал неловкость и не знал, что теперь делать. Он огляделся вокруг, словно люди, находящиеся в это время на платформе или у касс, могли ему чем-то помочь. Он нервно облизал губы. — Хотите, я позвоню ему, и вы встретитесь с ним, — предложил он. Женщина медленно подняла на него глаза. Эти глаза кричали «да», но разум хотел сказать «нет». Она сомневалась. «Правильно ли я поступаю?» — задал себе вопрос Гарри, набирая номер санатория.***
Джаспер нервно постукивал пальцами по столу. Он не видел лиц ни Гарри, ни объявившейся спустя столько лет матери. Но знал, чувствовал, как они напряжены, как они не знают, что сказать, что сделать. Он понимал эти чувства, так как сам испытывал их сейчас. Но молчание уж слишком затянулось. Пальцы замерли, так и не коснувшись столешницы. — Ну, раз мы молчим, я так понимаю, сказать нечего. Так что я ухожу, — Джаспер встал, взяв трость. — Нет, постой! — это были первые слова матери после невнятного приветствия. Джаспер, что-то продумав в своей голове, сел обратно, приготовившись слушать. — Если ты будешь молчать, то я уйду, — предупредил он. Гарри переводил взгляд с мисс Фламенг на Джаспера. Ему хотелось как-то встрять, попытаться разрядить обстановку, отчитать друга, в конце концов, за грубость, но так и не решился. Наверно, ему всё же стоит помолчать. — Ты так вырос, — начала, наконец, мисс Фламенг, опустив голову и грустно улыбаясь. — Стал таким красивым. — Мне это часто говорят, — бросил раздраженно Джаспер. Гарри видел, что друг нервничает не меньше своей матери. Им обоим было неловко друг с другом. Они ведь столько не виделись. Возможно, им обоим хотелось много чего сказать друг другу, но слова почему-то не хотели произноситься, застревали в горле, а разум пустел, не выдавая идей для разговора. Между ними снова повисло молчание. — Ну, и какой твой муж? — начал на этот раз Джаспер. Мисс Фламенг изумлённо подняла глаза, а потом улыбнулась тёплой улыбкой и ответила: — Он очень хороший человек. Добрый и заботливый. Я благодарна ему, что он смог полюбить и принять меня, когда я была… — она умолкла. На глаза выступили слёзы. — Прости, что я оставила тебя, я… Я… Понимаешь, он был так терпелив ко мне, он столько хорошего сделал для меня, я… Я не смогла сказать ему, что у меня есть ребёнок, к тому же… — Слепой, — завершил за неё Джаспер. Его лицо стало каменным, непроницаемым для чужих взглядов. Сложно было понять, что он сейчас думает, чувствует… — Прости меня, — мисс Фламенг поднесла к лицу платок и зарыдала. Теперь она выглядела не как та высокая, гордая и величественная дама, которую Гарри встретил возле кассы. Нет, она была слабой и ранимой женщиной, совершившая ошибку и раскаивающаяся в ней. — Прости, прошу, Джас, ты мог бы меня простить? Она подняла красное от слёз лицо и заплаканными глазами посмотрела на непроницаемое лицо сына. Его глаза, как всегда, ничего не выражали. — Сомневаюсь, — произнёс он холодным голосом, — что я когда-нибудь смогу простить тебя. Он встал, собираясь уходить. Гарри хотел остановить его, но, увидев, как друг бледен, он не решился. — Рад был тебя встретить, — усмехнувшись, сказал Джаспер. Все трое понимали, что эти слова были правдой лишь частично. — Надеюсь, ты сейчас счастливо живёшь со своим мужем. Может, у меня даже есть брат или сестра, но не говори мне об этом. Я не хочу знать, как ты живёшь сейчас, а ты не пытайся узнать обо мне. Давай просто забудем о том, что мы когда-то знали друг друга. Его голос начинал дрожать, пора завершать свою речь. Гарри встал, пропуская своего друга. Джаспер вышел из-за стола, разложил трость, но не сделал и шагу. — Могу я посмотреть твоё лицо? — спросил вдруг он, обернувшись к матери. Та была немного удивлена вопросом, но, сняв шляпу, с улыбкой ответила: — Конечно. Джаспер неуверенно протянул руки вперёд. Мисс Фламенг поддалась вперёд, навстречу им. Тонкие пальцы коснулись красивого лица женщины и стали внимательно изучать его губы, нос, глаза, подбородок, даже каждую морщинку. Это было всё то же родное лицо, только постаревшее. Джаспер отдёрнул руку, коснувшись влажных от слёз щёк. — Спасибо, — прошептал он, разворачиваясь, но его остановило лёгкое, нежное касание руки. Он обернулся. — Позволь посмотреть в твои глаза, — голос матери звучал умоляюще. Джаспер засомневался, но нехотя поднял руки и снял очки. Женщина ахнула, когда он поднял глаза. — Ты так похож на отца, — прошептала она, на её глазах снова выступили слёзы. Зрачки Джаспера расширились от удивления, но он не показал этого. Это впервые, когда мать что-то сказала про его отца. Он тут же поспешно одел очки обратно. — Прощай, — бросил он и, не дожидаясь ответа, вышел из кафе, где они сидели. Гарри поспешил за ним, но у самого выхода оглянулся. Какой печально выглядела фигура женщины, что провожала их взглядом, полным слёз.***
Джаспер перевернулся на спину и тяжело вздохнул. Была ночь. Где-то на другом конце комнаты тихо тикали часы. За окном не спалось сверчку. В другом конце коридора кто-то вышел из комнаты и стал медленно спускаться по лестнице. Зашуршало одеяло. Джаспер поднял руки. Его пальцы вспоминали очертание губ, носа, глаз, изгиб бровей и остроту подбородка — всё это складывалось в единый образ, давно забытый образ — Мама, — тихо прошептал Джаспер, но тут же, усмехнувшись, перевернулся на бок. Это слово было чужим.***
Хелен откинулась на пляжное кресло и окинула взглядом открывшийся вид. Деревья приятно шелестели на тёплом ветерке. Солнце было ярким и грело лицо. А небо чистым, голубым, без единого облачка. Было тёплое лето. — А-а-ах, — довольно протянула он, наполнив лёгкие этим свежим воздухом. — Прекрасный денёк. — По-моему, такой же, как и всегда, — немного подумав, ответил Джаспер. Он тоже сидел в кресле, рядом с Хелен, и грелся на солнце. — Вы так говорите, потому что не можете видеть всю эту красоту, — ответила Хелен, улыбаясь и подставляя лицо солнцу. — В последнее время мне редко кто указывает на мою слепоту, — усмехнувшись, сказал мужчина. — Как правило, это доктора и вещи, что попадаются мне под ноги. — Раз вы не можете видеть, так почему бы вам не почувствовать то, что вокруг вас? — спросила его Хелен. — Это же ваш последний день здесь. Даже, можно сказать, последние минуты. — Что тут чувствовать? Сегодня тепло, даже немного жарко, солнце светит, в лесу поют птицы, где-то недалеко бежит ручей, а за моей спиной, в зале, идёт по телевизору передача о садоводстве — вот и всё, что я могу «почувствовать». — Хм… — протянула задумчиво Хелен, даже отвлекаясь от наслаждения прекрасным утром. — А знаете, я в детстве думала, что облака — это сахарная вата, которую подхватил ветер и теперь носит по небу. Эти слова, на мгновение, ввели Джаспера в ступор. А потом он засмеялся. Хелен очень удивилась и изумлённо посмотрела на него. Ещё никогда она не видела, чтобы он так искренне смеялся, за исключением тех случаев, когда это был злорадный смех. Но это был совсем другой смех. — Что не так? — немного обиженно спросила она. — Сахарная вата? Серьёзно? — еле уняв смех, спросил Джаспер. Он даже снял очки, чтобы стереть слёзы, выступившие на глаза от смеха. На мгновение Хелен залюбовалась его глазами, которые не выражали ни печаль, ни грусть, ни одиночество, только веселье и даже какое-то счастье. — Эх, мисс Сноу, у вас очень хорошее воображение. — Вы так думаете? — она уже больше не обижалась, ей тоже стало весело. — Да, мне даже стало интересно, с чем же у вас ассоциируется трава? — вдруг спросил Джаспер, снова надевая очки и пряча за ними глаза. Но улыбка по-прежнему оставалась на его лице. — С травой… — задумалась Хелен, опустив глаза на газон. — Наверно… С брокколи. Или с капустой. Да, с капустой. — Капустой? — переспросил Джаспер и снова тихо засмеялся. — Что ж, давайте возьмём что-то посложнее. Хм… Лунный свет. — Лунный свет… — повторила Хелен. — А! С молоком. Хотя нет, лучше сливки. Я больше люблю сливки. — Мне тоже сливки нравятся больше, — согласился Джаспер. — Что ж, а что насчёт снега? — А-а-а, ну, это совсем просто. Это мороженое. Ванильное мороженое, — заявила Хелен, войдя во вкус игры. — Мороженое… — лицо мужчины почему-то снова потемнело. Улыбка сошла и с лица Хелен. Она поняла, что затронула какие-то воспоминания, какие ему вспоминать не хотелось. — А что насчёт темноты?.. С чем ассоциируется у вас темнота? Хелен ответила не сразу. Она с непониманием наблюдала за тем, как напряглись его скулы, а руки сжали подлокотник. — С кофе, — ответила она. — С горьким кофе. — С горьким кофе, — медленно повторил мужчина, на его лице появилась печальная ухмылка. — Как точно сказано. — Но знаете, в кофе можно добавить сахар, — вдруг сказала Хелен. Она всегда боялась темноты, даже заснуть не могла без света, но после той ночи, когда он читал ей книгу, ей казалось, что в её горький кофе добавили сахар. — Сахар? — удивлённо переспросил Джаспер, а потом снова улыбнулся. — Интересно, где же мне взять сахара? — Простите, — вдруг выпалила Хелен, виновато опустив голову. — Мне ваш друг всё рассказал. — Я догадывался, — произнёс мужчина, ничуть не сердясь ни на друга, ни на Хелен. — Он обычно никому не говорит, но, наверно, вчера был под слишком большим впечатлением, вот тогда-то он не может сдержать язык. — Думаю, ваш «кофе» был более горький, чем мой, — рассудила Хелен, по-прежнему не поднимая головы. — Мне понадобится больше сахара, — вдруг, засмеявшись, сказал Джаспер. На его лице снова появилась улыбка, которая передалась и Хелен. Но всё же, эта улыбка всегда будет иметь грустный оттенок, сколько бы он не жил, сколько бы «сахара» он не добавил. Они замолчали, слушая пение птиц, шелест листьев под ветром и передачу о садоводстве за спиной. Как всё было мирно и тихо, хотелось, чтобы этот момент длился вечно. Хотя, наверно, многие так говорят, но других слов, чтобы описать это чувство, у них не нашлось. — Джас, я уже отнёс твои вещи, поехали! — вдруг ворвался в их спокойствие голос Гарри, который ещё с утра пораньше приехал за Джаспером. — Иду! — ответил ему мужчина, но не спешил вставать. Он молчал, на его лице виднелось смятение. — Знаете, не люблю такие речи, да и благодарить тоже… — Вы меня собираетесь благодарить?! — удивлённо воскликнула Хелен, совершенно не ожидая такого расклада. — Мисс Сноу, если вы меня будете перебивать, то я уеду, даже не попрощавшись с вами, — раздражённо ответил ей мужчина. — Ну и хорошо, — вдруг сказала Хелен весёлым голосом. — Значит, мы ещё встретимся. Джаспер лишь устало выдохнул через нос, не найдя, что ответить. — Так вот, мисс Сноу, я благодарен вам, что вы не смогли успеть угробить меня за эти две недели, а также изрядно повеселили. — И всё? — разочарованно спросила Хелен. — Всё, — подтвердил Джаспер и встал, собираясь уходить. — А теперь прощайте. Он, разложив трость, направился к машине, где его уже должен был ждать Гарри. Хелен, оставшаяся сидеть на месте, разочарованная тем, что её не поблагодарили за все остальные оказанные услуги, резко вскочила. — Мистер Фламенг, — окликнула она его, — если вы не найдёте сахар, можно выпить кофе с чем-нибудь сладким. Джаспер обернулся, но ничего не ответил, только улыбнулся и махнул рукой на прощание. Сахар? Почему-то ему казалось, что он нашёл целый торт. «Сахарная вата…» — повторил он про себя, садясь в машину. Кажется, теперь, он начинает «видеть» мир вокруг себя.Конец.