***
— Во сколько мне приходить? — Маша плюхнулась на стул рядом со мной. — Куда приходить? — На вечеринку, которую ты устраиваешь по случаю отъезда отца! Надо будет еще ребят позвать! Вот мы затусим! — И она вскинула руки вверх, как обычно делала, когда была возбуждена. — Боюсь ничего не получиться, — мне, конечно, не хотелось этого всего говорить, но пришлось. — Отец заменил себя на Раймон… — На того красавчика Раймонда! — Меня перебил ее громкий возглас. Настолько громкий, что я невольно потянулась к ней и прижала ладонь ко рту. Прозвенел звонок, в кабинет вошел учитель физики. — Вот это джек-пот! — Уже шепотом добавила она. — Не понимаю, о каком «джек-поте» может идти речь, — вот серьезно не понимаю. Не понимаю, почему все его так любят и восхваляют. Да, он красив: высокий брюнет с очень темными карими глазами и невероятно длинными ресницами, да еще и спортивного телосложения — типичный парень, от которого текут все особи женского пола. Но меня его красота не привлекала, я знала, какой он на самом деле. Возможно, он и не такой урод, каким я его себе представляю, но все равно от таких людей стоит держаться подальше. — Да ладно тебе! — Она аккуратно ударила меня по плечу. Ее серые глаза сощурились. — Уже, небось, представила как ты с ним… — На ее лице появилась ухмылка, а бровь кокетливо изогнулась. Я соответственно покраснела. Что-то я слишком много краснею — пора прекращать. — Нет, я серьезно. Ты можешь себе такого парня отхватить, при этом даже не напрягаясь. Ведь он будет жить с тобой, а это невиданный бонус от судьбы, которая не всегда к нам людям благосклонна. Серьезно, подумай, — и она уткнулась в телефон, отвечая на очередное пришедшее сообщение. — Хотя бы на одну «одинокую деву» в нашей компании станет меньше, — она закончила набирать текст, потом залезла в рюкзак, достала упаковку аскорбинок. — Будешь? — Давай. — Слушай, а мне в каком платье на вашу свадьбу идти: в том голубом или светло-розовом? Это было сказано таким серьезным тоном, что я от смеха поперхнулась и стала закашливаться. Машка тоже засмеялась. — Первая парта, что у вас случилось? — Весь класс смотрел на нас, как на каких-то даунов, и осудительно цокал языком. — Все в порядке, Валерий Викторович! — Моя соседка по парте быстро пришла в себя и вступилась за нас. Учитель кинул взгляд неодобрения и продолжил объяснять тему. Весь оставшийся урок мы просидели молча, только иногда перебрасывались парой фраз по поводу ненавистного нами обеими предмета. Да, физика полезная, но совсем невкусная. Прямо как папины гастроли: с одной стороны — неплохой заработок, а с другой мучительное испытание как для нас, так и для него. Ах, да! И для Раймонда, конечно же! И как же я его забыла. Даже представить страшно, как мы будем выживать в этом месяце. Однако, все трудности нужно принимать достойно. Так же говорят? Значит ничего страшного, как-нибудь переживем, если не умрем в первый день, конечно же. Я вздохнула, посмотрела на часы. Вот уже должен быть звонок, который прекратит мои адские мучения, но его нет, наверное, опять вахтерша увлеклась вязанием. И стоило мне только об этом подумать, как прозвенел звонок. Все ученики быстро подскочили и выбежали из класса с радостными возгласами «Ура, домой!», оставив кабинет пустым. — Ну, что, подруга, до завтра! — Машка помахала мне рукой и, не успев покинуть кабинет, резко остановилась. — Давай действуй! А то я на свадьбе хочу погулять, а твоя, по всей видимости, самая ближайшая, — она игриво подмигнула и умчалась восвояси. — Не будет никакой свадьбы! — Только единственное, что я успела крикнуть ей в ответ, точнее только что закрывшейся двери. И с чего она вообще взяла, что будет какая-то свадьба? Я громко выдохнула, запихала учебник и тетрадь в портфель и покинула пустой класс. Поскорее бы домой.***
Ну, вот: половина дня прожита, осталась еще одна — более тяжелая. Как там, в песенке поется: неприятность эту мы переживем? Боюсь, в нашем случае так не получится. Пожалуй, лучше провести месяц с нашей непутевой мамашей, чем с этим самовлюбленным и высокомерным идиотом. Единственное, что может радовать, так это то, что его мы увидим только поздно вечером, а пока можно наслаждаться тишиной и покоем. Поворачиваю ключ в замке, а он не поворачивается. Так, странно. Настя еще в школе, этот тип припрется только к восьми… Грабители. У меня аж затряслись коленки от этой мысли. Вдох, выдох — спокойно. Нужен план, надо что-то делать. И тут я вспомнила, про бейсбольную биту у входной двери, которая осталась со времен папиной юности. Так, сейчас я захожу в квартиру, вырубаю воришек и вызываю полицию — идеальный план. «А если у них огнестрельное оружие», — проснулся голос разума. Да, план все-таки не идеален. Но зато, если погибну, то погибну, как герой. Тихонько открываю дверь, делаю пару тихих шагов, но вот незадача — биты нет. И что же теперь делать? Я оглянулась вокруг в поисках чего-то подходящего, но ничего не нашла, однако, вспомнила про обувную ложку, которая была довольно-таки большой и увесистой. Долго не думая, я схватила ее и направилась в сторону шума. Это очень странно, но шум исходил из кухни, и это был шум гремящей посуды и воды. Вот грабители наглые пошли! Я подхожу к кухне, прячусь за косяком и пытаюсь понять, где находится враг. Судя по звуку воды, он у раковины. Да я прям Шерлок. Благо кухня маленькая, так что двух шагов хватит, чтобы оглушить неприятеля. Резко поворачиваюсь, поднимаю свое оружие вверх, делаю шаг и застываю в оцепенении. — Нет, я знаю, что ты меня недолюбливаешь, но чтобы до такой степени. — «Грабитель» медленно разворачивается на пятках, позволяя мне увидеть его лицо. «Твою ж мать…» — единственное, что возникло в моей голове. — Я, конечно, тоже очень рад тебя видеть, но тебе не кажется, что это перебор? — Он изогнул бровь и поправил очки обычным жестом. Теперь надо как-то выкручиваться. Ухудшать и так вражеские отношения с Рэем не хотелось, иначе войны точно не избежать. — Я просто устала и решила снять обувь, сидя на стуле, — понимаю, что стоять просто так нельзя и сажусь на стул, чтобы снять туфли. Надо же как-то легенду поддержать. — Именно в кухне? — Сначала он смотрит сквозь стену, а потом обращает свой взгляд на меня. — Да, именно здесь. На кухне, — говорю это все будничным тоном, как будто это всегда так и происходит. — А пуфиком в прихожей воспользоваться не судьба? — Он смотрит на меня и ехидно улыбается. А мне хочется запульнуть ему туфлей прямо в нос да побольнее. — Нет, — коротко выдыхаю я, забираю туфли и, небрежно бросив их на полку в прихожей, иду в свою комнату, чтобы там скрыться от позора. — Еда будет готова примерно через полчаса, — последние слова, которые донеслись до меня, прежде чем я закрыла дверь в свое убежище. Да, так облажаться могу только я. Угораздило же! Бьюсь об заклад, этот случай он будет рассказывать каждый раз, когда будет пересекать порог нашего дома. Ладно, не стоит об этом много думать, когда вокруг есть великое множество разного рода вещей более приятных, чем эта. Переодевшись и разобрав школьную сумку, я подумала, что было бы неплохо сесть за домашнее задание, но почему-то я вмиг передумала. Достала ноутбук и включила свой любимый сериал. Но с удовольствием посмотреть его мне не удалось — я все не могла выбросить этот дурацкий случай из головы. — Хватит думать об этом! — Я больно ударила себя по голове, но не помогло. Злоба на себя и этого придурка наполняла меня. Чтобы хоть как-нибудь избавиться от этой ужасной навязчивой мысли, я включила последний альбом Пилотов и, откинувшись на кровать, попыталась сосредоточиться на чем-то другом. Однако попытки мои оказались тщетными. В мою голову стал прибывать целый ворох воспоминаний, связанный с этим придурком. Снова вспомнилась та зима 2008 года. История старая, но не забытая. Тогда была похожая ситуация, как и сейчас: папа был на гастролях, а мы с сестрой одни с Рэем, но только в тот раз мы жили у него дома. Он часто про нас забывал: иногда напивался до отключки, а я и Настя не могли попасть в дом и в итоге проводили по два-три часа на лестничной площадке, пока он не продрыхнется. Еще часто, бывало, он приводил девушек к себе на ночь, а нас запирал в комнате, где мы «тусовались» до утра в лучшем случае. И после всего этого он дал нам по сотке и сказал, чтобы мы ничего не говорили отцу про то, что происходило. Ага, сейчас, стану я молчать! Ну, и знатных же ему пиздюлей отец прописал. Однако, почему в этот раз он снова оставил нас с ним для меня, честное слово, загадка. Ну, уж в этот раз так не будет, и я об этом позабочусь. Я так задумалась, что и не заметила, как на пол с грохотом упала сумка. — И чего это мы тут лежим отдыхаем? — Настя издевательски выгнула бровь. — Что дел никаких нет? Она плюхнулась рядом со мной, а мне стало неприятно: не люблю, когда нарушают мое личное пространство, особенно, в тот момент, когда я лежу на своей кровати. — Это моя кровать, у тебя есть своя, — тихо, но достаточно сердито я указала сестре на ее койку, стоящую аккурат напротив моей. — А я хочу поваляться с тобой! — Выражение ее лица стало ужасно сладким, и она подползла ко мне с целью обнять мою бренную тушку. Но не тут то было. Я сразу поняла, что ей от меня что-то нужно (иначе бы она никогда в жизни не полезла обнимать меня, ну, разве что с целью задушить), и решила расставить все точки над «и». — Что тебе нужно? — Взмолилась я. — Ничего кроме настоящей любви моей несравненной сестры! — Она предприняла еще одну попытку «атаковать» меня, но и она оказалась тщетной. Прежде чем она потянулась ко мне, я мастерски одним пинком спихнула ее с моей драгоценной кровати, Настя в свою очередь с грохотом и громким «Ай, че творишь, дура?!» расстелилась на полу. Судя по ее мрачнеющему лицу, принимавшему обычный вид, ее нервы были на исходе. Она поднялась, уселась на свою кровать, потирая запястье, которое, по всей видимости, ушибла, и продолжила, но уже без объятий и розовых соплей. — Мне нужно твое черное платье, то, которое ты на распродаже весной купила, — ровно и холодно, словно робот, выдавила она. — То мое любимое? — Я негодовала. Да как у нее только смелости хватило, чтобы спросить. — Да, — все так же холодно. — Именно сегодня. Вечером. — А ты не обнаглела? Мне почему-то не очень-то и хочется давать ей платье, учитывая, что в прошлый раз, когда она взяла мою футболку, то уляпала ее краской из баллончика, которая даже с тысячного раза не отстирывается. Надо срочно, что-то придумать, чтобы платье осталось цело и невредимо. И единственное спасение здесь, правильно, ложь! — А ты не думала, что я сегодня тоже собираюсь куда-нибудь и с кем-нибудь в нем пойти? — Конечно, я никуда не собиралась, но ситуацию надо же было как-то исправить в мою строну. — Что? Ты? Да еще и с кем-нибудь? — Она рассмеялась и откинулась на спинку кровати, но позже вернулась в прежнее положение. — Человек, которого по выходным из дома не выгонишь, собрался в будний день «куда-нибудь» да еще и с «кем-нибудь» пойти? Слушай, ложь не твой конек, помни это. Ее непродолжительная тирада меня немного взбесила. Мне захотелось ее хорошенько стукнуть, чтобы не забывала, что я подчас бываю дикой и неконтролируемой. Но только я успела встать, чтобы совершить свое злодеяние, дверь в комнату распахнулась. — Что у вас происходит? — На пороге появился Рэй с наигранно взволнованным лицом. — Ничего особенного! — Настя резко подскочила и приобняла меня за плечо. Я пыталась сопротивляться, но ее хватка была крепка. — Просто Яна оступилась, когда изображала из себя рок-звезду, — ну, и выдумщица она. Ничего я как-нибудь ей это припомню. — Ясно, — парень заулыбался. — Ну, что! У меня готово, пойдемте есть, — он засунул одну руку в карман джинс, а другой почесал затылок. Да, кажется, не одной мне здесь не комфортно. — Ура, еда! — Сестра подбежала к нашему няню, вцепилась в его руку и буквально потащила его за собою, попутно расспрашивая о том, что сегодня на обед. В свою очередь, я тихонько прикрыла дверь в комнату и последовала за ними в кухню. А на обед было ничего особенного: гречка, пресловутые сосиски и салат — стандартное меню любой среднестатистической семьи. Однако, пахло вкусно. Скорее всего, потому что пахло едой. — Надеюсь, не отравимся. Аминь, — и с этими словами принялась за трапезу. — Не хочешь — не ешь, — тактично заметил Рэй. Он слегка нахмурил брови. Неужто обиделся. — Почему же. Хочу, — и в доказательство своих слов откусила смачный кусок от сосиски. Повисла напряженная тишина, которую прерывали лишь стучание ложек о тарелки, хруст салата и капанье воды из плохо закрытого крана. Прошло еще минут пять, и тишина была нарушена. — Итак, давайте обговорим, — нянь сложил руки в замок и положил их на стол прямо перед собой. Да, ну, и длинные же у него пальцы, как у пианиста. А я и не замечала. Он немного затормозился, возможно, подбирая слово, а потом продолжил. — Все. Точнее правила проживания и тому подобное. Его голос был наигранно строг, от того и дрожал, выдавая тем самым поселившееся в нем волнение. В этот раз Раймонд был намного серьезнее, чем тогда восемь или семь… А не важно! В общем, сколько-то лет назад. Он установил очередь дежурства по кухне, даже график уборки. Но апогеем «режима Раймонда» стал комендантский час. Самый, что ни наесть настоящий. Теперь после восьми все должны быть дома. Моя сестрица этому была абсолютна не рада. Теперь у нее не получалось гулять со своим «любимым Алексом». Меня же это никак не задело. Я и так никуда кроме школы не хожу, даже на репетиторство — денег нет. Собственно говоря, на этом наш то ли обед, то ли ужин закончился. Нянь остался убирать кухню, а мы ушли обратно в свою комнату, где и провели остаток вечера.