Hardcore

POV Шэ Ли       Рожа у меня пострадала - будь здоров. Под глазом фингал, оцарапана щека… Да ещё и на ребрах и животе расцвели буйными красками два синяка. Но меня это не особо волнует. Самое главное — мой план с треском провалился. Я остался без денег и ещё оказался в самой жопе, ведь если здраво рассуждать, Чэн так просто это дело не оставит. Пиздец, короче. Потираю ноющую скулу и выхожу из школы. Прятаться я не стал. Зачем? Если Хэ захочет, он меня из-под земли достанет, так что хули метаться? А ещё особенно смутил момент телесного контакта, не того, как он меня бил, а после… Что это, блять, было? Я-то, просто от безысходности позволил ему всё это, чтобы обыграть ситуацию в свою сторону. А он хули делал?! Наказывал так? Меня передернуло. В семье Хэ одни извраты… Первое, что бросилось в глаза, это мощная фигура Чэна, облокотившаяся на дорогую иномарку, припаркованную у школьных ворот. Недолго он ждал. Его кисть перемотана бинтом, поза непринужденная, вальяжная, но явно выжидающая. На носу бликуют чёрные солнцезащитные очки, во рту дымится сигарета. Я сбавляю шаг, но всё равно иду вперед. Гордость не позволяет развернуться и сбежать, как побитой шавке. Но как же хочется это сделать. Ситуацию усугубляет народ. Здесь очень людно, а этот говнюк наверняка «обижен» за вчерашнее и может исполнить всё, что угодно. Чтобы нам поравняться остается меньше трех метров, мой мозг в это время прогоняет сотни вариаций, как извернуться из поганого положения. Метр. Я уже вижу его ухмылку, как длинные пальцы стучат по капоту машины… Нас разделят только шаг, и я, наплевав на всё, собираюсь высказать очередную ядовитую реплику, понимая, что это станет последнем гвоздем в крышке моего гроба, но вдруг между нами появляется Тянь, который, должно быть, меня попросту не заметил. О, бля, спасибо. Не думал, что меня выручит младшенький, неосознанно, конечно, но эта помощь всё равно неоценима. Я разворачиваюсь на девяносто градусов и делаю вид, что так и хотел идти. Вдоль забора по тротуару, нечаянно становясь свидетелем их разговора. — Ты зачем пришёл? — недовольный голос Тяня, — я, кажется, просил тебя в школе не появляться, Мо из-за этого нервничает и… — Придержи коней, братец. Я не к тебе. Продолжить путь у меня больше не получается. Своим любимым жестом Чэн хватает меня за волосы на затылке и тянет назад. Я по инерции врезаюсь лопатками в его твердую грудь. — Чэн? Ты чё творишь? — ухмыляется Тянь. — Недавно прикупил террариум, а живностью не обзавелся. Вот и думаю, — он сильнее дёрнул меня за волосы, — чем не вариант? — Слышь, пёс, руку убрал свою, — я ногтями вцепляюсь в его раненую кисть, пытаясь отодрать пальцы от своих волос. Но мои попытки не увенчались успехом, ещё немного и он снимет с меня скальп. — Вариант? Ну не знаю, — потешно протянул Хэ-младший, — не слишком ли муторное вложение? — А я люблю трудности, — он насильно пихает меня в свою тачку и блокирует двери. Их разговор из машины слышится глуше. — Что с рукой? — Да, так… Издержки воспитания. — Понятно, — кивает, — ну веселись, — лыбится Тянь и, наклоняясь к окну, машет мне рукой. Я отвернулся. Суки. — Ты чего домой не идёшь? — спросил брата Чэн, уже усаживаясь рядом со мной в машину. — Шаня жду. У него сегодня дополнительные занятия. Он кивнул и закрыл дверь. В салоне тихо, я скрестил руки на груди, делая вид, что мне вся эта ситуация совершенно безразлична. Держу марку, лицо и всё что угодно, что можно держать в такие дрянные моменты. — Я думал, ты будешь прятаться. — С чего бы? Чэн сдвинул очки и глянул мне в глаза. От этого взгляда мне стало нехорошо. — И куда мы? Чэн не ответил, завел мотор, и машина сорвалась с места на дикой скорости, вжимая меня в сидение. Мелькали улицы, перекрёстки, магазины. И мы очутились в самом престижном районе. У меня засосало под ложечкой, вспотели ладони. Да я и сам взмок, как мышь. Мне не пристало ТАКОЕ чувствовать и находиться в чьей-то власти. Я всегда был своевольным и свободным. Меня нельзя запугать. Нельзя. Но мне страшно. И за это я себя ненавижу. Какое-то малодушие, честное слово. А с другой стороны, что он может со мной сделать? Ну не убьет же, в самом деле… Хотя косяк за мной отменный. Но это ему, наверно, так кажется. Я лишь спасал семейный бизнес, а на войне все средства хороши. Не чувствую за собой вину. А значит, за мной правда. И пошёл он к ёбаной матери. Что бы он ни придумал, я всё стерплю, но и в долгу не останусь. Верну каждый его «выпад» с тройной отдачей. Я придумаю, иначе я не Змей. Визг тормозов, чтобы не впечататься в панель, я хлопнул по ней руками, наваливаясь. — Ты права купил, что ли? Водишь, как дебил, — цежу я, оглядывая незнакомую местность. Шикарная высотка на сотню этажей переливается на солнце стеклянными панелями, в ней на первом этаже пятизвездочный ресторан. Рядом такие же здания, тротуары отделаны мрамором и отмечены через каждые три метра аккуратными клумбами с яркими цветами. Здесь слишком шикарно. Именно слишком. Роскошь выставлена на показ, суется в лицо, мол, смотри, как могут жить люди. Дверь со стороны Чэна открывает подбежавший швейцар. — Добрый день, господин Хэ, — низкий поклон. — Добрый, — отзывается и вкладывает в его ладонь ключи от машины и купюру приличного достоинства. Я непроизвольно скривился. Мажор и позер, блять. Чэн грубо вытащил меня из машины и поволок к входу. Швейцар уже передал ключи местному парковщику, а сам не разгибаясь, из того же положения, распахивает перед нами дверь. И ему совершенно наплевать, что я иду не добровольно. Всё уплачено и молчание в том числе. Уверен, что даже если бы я начал орать: «убивают», тот бы в поклоне уточнил, не нужна ли Хэ помощь. Мы миновали холл, и я успел разглядеть по правую сторону резные мозаичные двери ресторана. Оттуда доносились смех и громкие голоса, а так же живая музыка. Праздность в самом неприкрытом её виде. Чэн грубо толкнул меня в лифт. На циферблате замелькали этажи. Я молчу, он тоже. По позвоночнику пробежал озноб. Я навалился на стенку лифта и сунул руки в карманы, опуская взгляд в пол. Поза расслабленная, но внутри все мышцы сократились, я словно окоченел. Хуже расплаты может быть только её ожидание. Я надеюсь, он просто изобьёт меня. Боли я не боюсь, это точно. Даже нахожу в ней нечто философское. Лифт оповестил об остановке. Восемьдесят седьмой этаж. — Выходи, — жесткий, хриплый голос. Я поднял на него взгляд. — Я сказал… — Слышал я, что ты сказал, — перебиваю я и шагаю в очередной холл. На потолке лепнина, стены обтянуты дорогой тканью, и всего три квартиры. Чэн открывает дверь карточкой и впихивает меня внутрь. Огромная квартира-студия с винтовой, кованой лестницей, уводящей на второй этаж. Цвета в основном серые, никаких кричащих деталей. Спокойный интерьер зала, состоящий из дивана, двух кресел и низкого кофейного столика. На стенах пара каких-то сюрреалистичных картин в черно-белых тонах. Плазма, рабочий стол в небольшом беспорядке, и напротив зала, кухня в стиле хай-тек. Длинная барная стойка, над которой низко висят светильники. Мини-бар, холодильник, плита и прочие поверхности сияют чистотой, словно стерильные, как будто ими никогда не пользовались. — Хватит глазеть, — он сильно вдарил подзатыльник, отчего я сделал шаг вперед. — Я теперь понимаю, почему тебя ненавидит младший брат, — зарывшись пальцами в волосы, потираю ушибленное место. — Заткнись, — ещё один подзатыльник. Я выставляю фак. Чэн дёргает меня за руку к себе и всё происходит в мгновение ока. На моём запястье клацает браслет от наручника, а в следующую секунду второй конец пристегивается к металлической перилле лестницы. Вот такого я не ожидал. Даже слов не нашлось. — Ты… — я дернул рукой, но естественно, безрезультатно, только браслет впился в кожу, — ты в курсе, что похищать людей незаконно? — это единственное, что я смог «родить» в состоянии шока. Я реально в полном ахуе. Со мной такого даже в мыслях не могло произойти. — Ты этот вопрос серьёзно задаёшь? — он прячет ключи от наручников в карман. Я сел на ступеньку. — И что дальше? Будешь держать меня на привязи? Что за дебильный план… И вообще, я пить хочу. Воды мне принеси, — я демонстративно подёргал прикованной рукой, — или жаждой и голодом морить будешь? Чэн удалился на кухню и вернулся ко мне с полной бутылкой минеральной воды. Я протянул руку, чтобы взять её, но вместо этого Хэ открутил крышку, схватил меня за шею и вылил всё содержимое на голову. А потом припечатал сильнейший удар под дых. Я загнулся в приступе кашля, едва не выплевывая лёгкие. Меня скрутил жуткий спазм, мешая дышать, а Чэн и не собирался останавливаться. Он вдарил мою голову в ступени и навалился. — А теперь послушай меня, паскуда. Ещё раз посмеешь заговорить со мной в таком тоне, я тебя прикончу. И если я до сих пор этого не сделал, не факт, что не сделаю позже, — он взрезал пощёчину, — смотри на меня! Я с трудом открыл глаза. Всё двоится. — Ты перешёл дорогу не тому человеку и не думай, что просто так отделаешься. У меня на тебя большие планы. — И что это значит? — хрипнул я. — Это значит — учись подчиняться. И чем быстрее ты усвоишь этот урок, тем меньше на твоем теле будет синяков. Понял? Я заставил себя улыбнуться. — Я по твоим правилам играть не собираюсь. — Тогда не обессудь. Начнем обучение пораньше, — сдергивает с меня футболку, рвёт в том месте, где наручники, чтобы снять её. Потом штаны, обувь и боксеры. Сознание то приходит, то теряется где-то в полутонах разума. Я ощущаю неправильность и странную уязвимость, но ничего не могу сделать. Он сильней. Чэн укладывает меня на холодные ступени. И долго смотрит. Пристально. У него глаза, как у волка, или мне кажется? — Что…ты…делаешь? — тревожный шёпот вырвался из горла. — Вини себя в этом сам. — В этом? — тупо повторил я. Горячие пальцы вдавились в бедра, и оттого, что я успел замёрзнуть, это действо показалось мне неожиданной пыткой, словно раскаленные иглы вошли под кожу. Я выгнулся, закусывая губу, припоминая, что не должен показывать слабость. Он проводит ладонями вверх, его руки замирают на моем прессе, а потом поднимаются выше, оглаживая соски. Я отворачиваю голову. Унижение. Сука, какое же унижение… Так вот о чём он говорил… — Эй, Змей, чего притих? Где вся твоя наглость? — довольный шёпот в ухо, — оказывается, чтобы ты стал кроткой овечкой, тебя всего лишь нужно раздеть? Ну, кто бы знал… Я молчу. Пусть говорит, что хочет. Однако запомню каждое слово. Ты поплатишься. Я клянусь… Он поворачивает мою голову, сжимает подбородок. — Давай, скажи что-нибудь, — улыбается хищной улыбкой. Но я понял его план. Чэн хочет, чтобы я его разозлил, сам нарвался, чтобы он с чистой совестью мог вытворять со мной, что захочет. Но я не враг сам себе. Молчу. — Знаешь, это начинает раздражать! Его губы жадно впились в мои. Я впустил его язык в рот. Толку сопротивляться? Чэн упивается властью, держит моё горло, не прекращая грубо целовать. Насильно, жестоко, показывая, кто здесь хозяин. У меня уже весь рот болит. Между нашими губами чувствуется кровь. Моя кровь. Уж лучше бы он продолжил меня бить, это бы не было так унизительно. Я говорил как-то, что люблю грязь, так вот, теперь я в ней захлебываюсь. И вышел на новый уровень ненависти. Он прикусывает мою губу и тянет. Мне ничего не остается, как податься следом. Чэн обхватывает меня за талию, разворачивается, опускается на ступени и усаживает верхом на себя. Рядом громко звякнул наручник, я схватился за перилла прикованной рукой, чтоб не упасть назад. — Не дёргайся, я тебя держу. Чэн притиснул меня ближе к себе, и я ощутил его вставший член. И тут меня словно током ударило. ОН ЧТО СЕРЬЁЗНО ВОЗНАМЕРИЛСЯ ТРАХНУТЬ МЕНЯ?! Если до этого момента в голове были путаница и туман, но теперь пришла ужасающая ясность. Когда его язык снова проник мне в рот, я что есть сил сжал зубы. Чэн дёрнулся, зашипел от боли и отвесил мне грандиозную оплеуху. Голова мотнулась назад, и если бы он не держал меня, то я бы точно грохнулся на пол. Из глаз едва не посыпались искры, онемела половина лица. — Я тебя предупреждал. Ещё одна такая выходка и тебе не жить. — Да лучше сдохнуть, чем оказаться под тобой, — прошипел я, тряхнув головой, чтоб она перестала кружиться. — Потому я для тебя и выбрал подобное наказание, — весело сказал он, ни капли не обидевшись. Я увидел глаза демона. Самого страшного на свете. Неподдельный и первобытный ужас влился в кровь. Я никогда ничего не боялся, но теперь это мерзкое липкое чувство завладело каждой клеткой, нейроном, импульсом. — Ты как-то побледнел. Испугался? Я ожесточённо сжал перила, приказывая себе собраться и дышать. Я что-нибудь придумаю… Я обязательно, что-нибудь придумаю! В мои мысли вторгся звонок телефона. Чэн приподнялся со мной на коленях и достал его из кармана. — Да?.. И? Сколько? Маловато будет. Впрочем, ладно. Да, скоро буду, — сбросил вызов, а потом спихнул меня с себя. Схватил с дивана пиджак, на ходу надевая. — Ты ничего не забыл! — крикнул я, когда он скрылся в коридоре. — Поцелуй на прощание? — смеющийся голос. — Отпусти меня! — Нет. Я сильно дёргаю рукой, срываясь на тихие маты. — Захочешь ссать, бутылка рядом. Захочешь пить, она же в твоем распоряжении, — и дверь закрылась. — Тварь… Я тебя убью, — в полной уверенности хрипнул я.