Hardcore

POV Шэ Ли Как же болит башка, трещит по швам просто. На ощупь у меня на затылке две огромные шишки. Тяжело вздыхаю и медленно поднимаюсь, опираясь сначала на ступени, потом перила. Одежда валяется далеко за пределами моей досягаемости. Мне не дотянуться, это факт, но и голым оставаться совсем не улыбается. Во-первых — это, пиздец, как тупо, а во-вторых — я замёрз. Проблемы буду решать по мере их поступлений, а поступления таковы, что макушки не видать. В этот раз всё действительно хреново. Очень. Джинсы. Самое близкое, что лежит из одежды. Я огляделся в поисках сподручного предмета, чтобы дотянуться до них. Ну, бутылка и всё. Как же болит башка… Я уселся обратно. Дёрнул рукой в наручнике. И ещё раз. Сильнее. Опять, снова. Кисть покрылась ярко-красными царапинами, где-то глубокими, через раны которых начала сочиться кровь, а остальные мелкие просто противно щипали. Запястье стало влажным, я не оставлял попыток выскользнуть израненной кистью из «браслета», но мешал большой палец. Либо ломать, либо отгрызать с корнем, как дикому животному, угодившему в капкан. Но заниматься членовредительством, это не про меня. Не вариант. Я снова глянул на джинсы. В заднем кармане телефон. Кому звонить не очень понятно, ведь положение весьма унизительное. Перед своими парнями я не могу предстать в подобном виде. Отец тоже ничем помочь не сможет, да ещё наделает кучу от страха. Бэй Лин Хан? Откуп будет неебически огромным. А у меня совсем не осталось денег. Хотя чего об этом думать, если я до сих пор сижу голой жопой на ступеньках, а джинсы с телефоном в двух метрах от меня. Однако бездействовать и ждать Чэна тоже непозволительная роскошь. Ведь он придёт и закончит то, что начал. Меня передернуло от омерзения. А ещё те его слова… Подчиняться? Мне? Ему?.. Я хмыкнул. Нет. Тебе придётся меня убить, ведь голову склонять перед тобой или перед кем бы то ни было я не собираюсь. Для меня нет авторитетов, и тебе точно не стать первым. *** Четыре часа спустя. Чудовищные спазмы по всему телу. Как же я хочу ссать! Идея с бутылкой уже не кажется настолько паршивой, безусловно, по-прежнему вопиюще унизительной, но это хоть какой-то выход. Конечно, в отместку, я вполне бы мог подняться на лестницу и, встав под определенным углом, обоссать половину дивана. Когда представил этот процесс, даже внутренние позывы стали глуше, но секунды кайфа вряд ли окупят разъярённого Чэна, который непременно использует меня вместо тряпки… Я согнулся пополам, уже не в силах терпеть. На лбу выступил холодный пот, а внизу живота такая резь, что кажется, ссать я буду кровью. Стараюсь дышать не глубоко и часто. Это пытка, такая пытка… Я убью эту тварь. Подлое дерьмо. Пидорас. Гондон. Сука. Сука. Сука!!! Сажусь на колени и едва не впечатываюсь лбом в пол. Из такого положения я понял, как мне добраться до своих джинс. Сейчас это дело не первостепенной важности, но отвлечься как-то нужно. Я дотянулся до тонкого плетеного паласа и потащил его к себе. Вместе с ним «приехал» кофейный столик и наконец-то мои ебучие джинсы. Пришлось покорячиться, чтобы до них достать, но игра стоила свеч. Я хотя бы наполовину одет. Но толку, если я сейчас обоссусь!!! Я застонал и положил лоб на перила. Не могу больше. Ноги дрожат, я, наверно, уже весь красный от натуги и боли. Реально боли. — Приятные звуки. Я отнял голову от холодного металла и уставился на Чэна. Тот выглядел немного уставшим, но как всегда в идеальном порядке. — Я хочу в туалет, — шепчу, так как боюсь, что не смогу себя контролировать, а если «процесс» начнётся, я не остановлюсь… — Она пустая, — указал он на бутылку. — Чээээн, — протяжно хриплю я. Мне не до угроз, мести и чего-то ещё. Хоть апокалипсис. Меня волнует только одно. — Ну, ладно, — «сжалился» он. Подошёл ко мне, отстегнул прикованную руку и разрушив все мои ожидания, завел вторую за спину и сковал обе. — Какого чёрта?! — у меня сорвался голос. А он меж тем потащил меня в сторону уборной. — Вот что ты сделал со своей рукой? Живого места нет… Он втолкнул меня в туалет и вышел. Я метнулся к унитазу и едва не заорал. В джинсах. Я в грёбаных джинсах! Руки сцеплены наручниками за спиной, а силой мысли расстегнуть ремень и ширинку я пока не научился. Сука. Сука!!! Какая же ты мразь!!! — Чэн! Тишина. — Чэн, блять, ебать тебя, сука, в роооот!!! — Звал? — мягкий, довольный шёпот в ухо. — Расстегни мне ремень! — А волшебное слово? — Быстрее! — я заиндевелыми пальцами сжимаю края его футболки и сильно дёргаю. Больше не могу! — Вот несносный мальчишка… — его сильные пальцы быстро справились с пряжкой и замерли. — Нуууу… давай же, — простонал я и откинул голову в район его ключицы. — Помочь дальше? — Нет! Просто освободи мои руки!!! — Неа. — Тогда делай! — Что? — смеётся. — Вытащи чёртов член!!! Чэн расстегнул ширинку и аккуратно высвободил мой изнывающий орган из грубой ткани джинс. Я дёрнулся и застонал, когда физиология взяла своё. Меня трясло от долгожданного освобождения, которое сменялось то болью, то адовым кайфом. Я выдохнул. Тяжело, глубоко, расслабленно. Тело стало словно вата. Я полностью обмяк и навалился на своего мучителя. Насрать. Его большой палец прошёлся по влажной розовой головке, осторожно огладил, а потом остальные пальцы полностью переместились на напряженный член. Движения не торопливые, властные, хозяйские. Я ничего не могу сделать, ни сказать, ни шелохнуться. Я вымотан и полностью обессилен. Даже глаза открыть не в состоянии. — Я думал, что все змеи холодные. Но ты, похоже, не из их числа… Я невнятно хрипнул, на что Чэн только сильнее стиснул мой член в своей пятерне и начал интенсивнее водить рукой. Сердце зачастило, разгоняя обезумевшую кровь по организму. Во рту пересохло, я заглатываю воздух, но не могу вдохнуть, дыхание полностью сбилось. Он уткнулся носом в мою макушку. — Пахнешь. Вкусно. Я отклоняюсь, но Чэн умещает мою голову на прежнее место и чуть наклоняет в сторону, чтобы потом пройтись горячим языком по шее. Я не выдерживаю, глухой хриплый стон вырывается из глотки. — Хороший мальчик… Тебе кто-нибудь говорил, что ты… «хороший»? Язык, зубы… Больно. Горячо. Сука. Сука… Ненавижу! — Я знаю, терпения тебе не занимать, но ты же хочешь кончить? Ну, конечно, хочешь… Второй рукой он приспускает мои джинсы и огромной горячей ладонью проходится по моим бедрам, то с внутренней стороны, почти касаясь промежности, то ведёт её вверх на грудь, к напряженным соскам… Звуки становятся всё пошлее и развратнее, от смазки, которой выделилось достаточно много, чтоб его движения становились более скользкими и грубыми. — Давай, Змей, не сдерживай себя. Я захлебываюсь в наслаждении, ломит каждый сустав, нервная дрожь расходится от места неистового надругательства над моим членом и растекается по всему организму. — Подчиняйся, — рычит он и сильно прикусывает мочку уха. Я вздрагиваю от боли и теряю контроль. Тугой комок бессовестных спазмов освобождается в виде непроизвольных сладостных конвульсий, и горячая сперма наполняет его ладонь… — Ну вот, а ты боялся. Чэн отпускает меня, и я падаю на колени, наваливаясь на холодный фаянс унитаза. Сквозь глухую пелену слышу, как он моет руки, а потом уходит. Время блудливой шлюхой бродит вокруг да около. Я теряюсь в вязких секундах, «многочасовых» минутах, новоиспеченной вечности моего унижения. Тяжело поднимаюсь и наваливаюсь спиной на стену. У меня вместо крови — яд. Во мне кипит и исходит пеной ненависть и злость. Если я раньше не думал, что могу убить, то теперь не сомневаюсь — могу. Ты рано празднуешь победу. В нашей схватке победителей не будет. Ты узнаешь, что такое фатальность. Я лично проведу тебя до каждого её самого черного угла. Покажу, чего следовало бы бояться. А после, мы, наверно, оба сдохнем. Но такую цену я готов заплатить.