Мы в ответе за тех...

Перед аттестационной комиссией Владлен появился спокойным и уверенным. Список тем ограничивал круг возможных вопросов, а ответы Влад знал, ибо работал с этим каждый день и не упускал возможности освежить знания или расширить. В большинстве своем члены комиссии цели не дать пройти аттестацию не имели, так что процедура должна была пройти достаточно гладко. Войдя, Влад сразу заметил, что его главный оппонент вооружился стопкой бумаг, видимо, с материалами по теме. В процессе ответов временный руководитель, сам плохо разбирающийся в предметах, о которых шла речь, спешил задать вопрос, если находил в своих подсказках что-то непрозвучавшее. Владлен терпеливо отвечал на не всегда уместные уточнения, так что поставить противника в тупик бесполезному заместителю не удалось. Это явно выводило временного руководителя из себя, как и равнодушное отношение к происходящему остальных членов комиссии. Когда темы закончились и в приготовленных подсказках Артем больше не нашел неосвещенных моментов, он с надеждой окинул взглядом сидящих с ним за столом коллег: — Попросим Владлена Сергеевича еще о чем-нибудь рассказать? Желающих задавать вопросы не нашлось. Временный руководитель недовольно заерзал на стуле. — Достаточно ли полно все было раскрыто? Достаточно ли подробно? Достаточно ли этого для начальника службы технического контроля? — кинул новый клич бесполезный заместитель, понимая, что сам сложный вопрос в технической сфере задать не сможет. И на этот призыв никто не откликнулся. Временному руководителю не хотелось отпускать оппонента непобежденным или хотя бы не с подпорченным настроением, но как это сделать, он не знал. Получилась некоторая заминка, и Влад решил взять инициативу в свои руки: — В таком случае, я сам могу рассказать о стадиях производственного контроля и внести несколько предложений по его модернизации, — обратился он к членам комиссии. — Не так давно заходила речь об ослаблении контрольного прессинга, но, я считаю, его нужно преобразовать. Влад уже собрался пуститься в длительные рассуждения, но временный руководитель, смирившись с провалом своей затеи, поспешно возразил: — Нет, нет! Не нужно. Нам еще необходимо успеть заслушать ваших подчиненных. То, что не удалось проделать с самим начальником службы, Артем решил применить к его работникам. — Тогда позвольте мне остаться и понаблюдать за тем, какие результаты покажет персонал моей службы. — Если хотите, — согласился временный руководитель. — Можете устроиться у края стола, рядом с главным инженером, — отправил он, куда подальше, строптивого оппонента. Идея Артему, в принципе, понравилась, так как он надеялся пару раз пристыдить начальника службы за неуспехи подчиненных. Влад же намеревался оценить не столько ответы своего персонала, сколько понаблюдать за членами комиссии, чтобы через пристрастное отношение выявить информатора. Первым после Владлена пошел его заместитель. Отвечал довольно уверенно. Глава комиссии и его попытался смутить уточняющими вопросами, но быстро потерял интерес. Вторым заслушивали ведущего инженера. Артем задал два вопроса и собрался озадачить опрашиваемого третьим, но тут у него запел телефон. Все участники аттестации предварительно, разумеется, поставили устройства связи в беззвучный режим, и только бесшабашный повеса этого не сделал. Даже не попытавшись смутиться и извиниться, он принял вызов под раздраженные взгляды коллег (которым тоже очень хотелось заняться своими делами). Однако общее настроение изменилось, как только перемены произошли на лице временного руководителя. Сначала он напрягся, потом побледнел, а затем выдохнув: «Еду!», стремительно покинул кабинет, никому ничего не объясняя. Оставшиеся переглянулись, после чего вопросительно воззрились на следующего по иерархической лестнице предприятия. — Продолжим без Артема Васильевича, — объявил первый заместитель. Аттестационный опрос возобновился. Отсутствие главного инициатора серьезно сказалось и на мотивации остальных членов комиссии. Всем хотелось быстрее закончить с процедурой, которая раньше всегда проходила лишь формально. Теперь опрашивающие от заранее заданных тем не отступали, уточняющими вопросами не мучали и практически не слушали ответы, погладывая на часы. Аттестация остального технического персонала службы прошла быстрее и поверхностнее. Нетехнических специалистов даже не стали заслушивать, ограничившись сбором письменных работ. В итоге испытание обернулось очередной победой. Во всех протоколах проставили положительные оценки, каждый из аттестуемых подтвердил свою квалификацию. И все же у Влада остался повод быть недовольным, ведь выявить информатора ему так и не удалось. Никто не заслужил от членов комиссии особых преференций. Пришлось списать это на отсутствие главного получателя сведений — временного руководителя. Счастливо отделавшийся коллектив третируемой службы вознамерился непременно отметить это событие. С данной целью запланировали после работы поход в одно из близлежащих развлекательных заведений. Влад возглавил группу празднующих, но после первого тоста подумал, что стоит забрать домой материалы для подготовки заключения, которое он так и не закончил из-за проведения аттестации. Срок сдачи был назначен на завтра, а работы еще предстояло много. На время оставив коллег веселиться, Влад вернулся на предприятие. Здание было тихим и казалось совершенно безжизненным, только охранник усердно нес свою вахту за просмотром телепередач. — Забыл кое-что, — коротко объяснил вернувшийся на его вопросительный взгляд. Охранник кивнул, прекрасно зная, кто перед ним. Скопировав необходимые материалы на флэш-карту, Владлен собирался тут же вернуться к празднующим коллегам, но, спустившись на второй этаж, приостановился, заметив входящего в приемную временного руководителя. Возвращение внезапно исчезнувшего с аттестации представлялось весьма удивительным. Чувствуя себя сегодня победителем, Влад не смог упустить возможность и напомнить о себе зловредному оппоненту. — До свидания, Артем Васильевич, — деланно любезно произнес он, возобновляя спуск по лестнице. — Ага, — отмахнулся тот, — всего хорошего, — и скрылся за дверью приемной. Даже по этой короткой фразе Влад догадался, что бесполезный заместитель пребывает сильно навеселе. Усмехнувшись и посчитав именно это причиной внезапного бегства, он продолжил спускаться и дошел до середины лестничного марша, когда сверху донеслось: — Владлен… Сергеевич! А не будете ли любезны подойти? Мне помощь нужна. Находясь в приподнятом расположении духа, Влад решил смилостивиться и вернулся. Артем ждал его в коридоре, а когда призванный на помощь появился на площадке, ушел в свой кабинет. Приглашенный последовал за ним. — Представляете, какая незадача? Бутылку не могу открыть, — посетовал временный руководитель, показывая на стоящий на столе виски. — Крутил, крутил… Черт знает что. Руки, что ли, совсем ослабили. Или крышка за давностью лет прикипела. Давно тут в баре томится. Я уже как-то пробовал. Не вышло. Попробуй ты, — он тяжело опустился в отцовское кресло. Влад покрутил в руках бутылку, а потом холодно посмотрел на бесполезного заместителя. — Может, вам на сегодня хватит? — Чего? Впечатлений? Событий? Приключений? Что б ты понимал, — отмахнулся временный руководитель. — Открывай. Влад поставил виски обратно на стол. — Думаю, с вас все же хватит на сегодня. — По-человечески же тебя прошу: открой эту чертову бутылку! — повысил голос временный руководитель. — А-то грохну ее об пол к чертовой матери. Все равно толку нет. — Чем портить продукт, лучше бы отправились домой. Уже принятого явно достаточно. — Вот ты можешь не только себя слушать? — Артем сам схватился за бутылку и предпринял новую попытку добраться до ее содержимого. — Как вбить тебе в голову, что ты не самый умный? Не можешь ты всего знать, а значит, и от советов твоих толка нет. Я выпить хочу. Необходимо мне! Понимаешь? Бывает так, что необходимо просто. Меня трясет всего! Не знаешь! А лезешь! Лучше бы помог! Отчаянье быстро брало верх над нетрезвым повесой. Влад опять смилостивился. Забрал виски и после приложения определенных усилий открыл. За это время Артем принес из смежной комнаты бокалы. — Я не буду, — запротестовал Влад, когда ему выделили посудину. — Будешь, — уверенно заявил временный хозяин кабинета, разливая спиртное. — За такое нельзя не пить. Сейчас тем более. Меня ты не уважаешь. Это понятно. Но и не за меня будем. За здоровье. Блядь! За здоровье! — проговорив это, он залпом осушил бокал. — Что случилось? — серьезно спросил Владлен, не спеша поддерживать распитие. Бесполезный заместитель тяжело вздохнул и налил себе новую порцию. — Сердце остановилось, — глухо произнес он. — Клиническая смерть. Все дела. Из больницы позвонили. Я и рванул туда, — снова виски был выпит залпом. Влад опустился на ближайший стул. — Как Василий Романович сейчас? — Плохо. Кома, — Артем задрожавшими руками налил себе еще. — Врачи… Суки! То одно говорят, то другое! Сначала уверяют, что такого не бывает, а потом разводят руками: «Так получилось!» — очередной бокал был опрокинут в горло. Отодвинув опустевшую посуду в сторону Влада с предложением продолжать наливать, Артем потер руками лицо, словно пытаясь смыть пережитый стресс, и нервно усмехнулся: — До сих пор колотит всего. Представляешь? — Какой прогноз дают? Артем раздраженно повел плечами. — Никакой. Одному Богу известно. Боятся, суки, что потом за слова отвечать придется. Еще некоторое время покрутив бокал в руках, Влад все же выпил. Повисло молчание. Артем встал, закурил, после чего уселся прямо на стол, сосредоточенно пуская перед собой дым. Сигареты повлияли на него плохо, алкоголь окончательно взял верх, но повеса этого уже не понимал, потребовал налить еще. — Довольно, — строго заявил Влад, забирая бутылку. — Вызову такси, и тебя доставят домой. — К тебе? — криво усмехнулся повеса. — К тебе, — Владлен достал телефон, с намерением позвонить. — Не поеду. Что мне там делать? Выпивки тут до утра хватит, — пользуясь тем, что собеседник отвлекся на телефон, Артем завладел виски и наполнил бокал до краев. — Хотя надеюсь отключиться раньше. Он собирался осушить новый бокал, но Влад схватил его за руку, остановив: — Довольно, я сказал. — А кто ты такой?! — взвился хмельной повеса. — Кто ты такой, чтобы мне указывать?! — он дернулся в попытке освободиться, но в результате только расплескал алкоголь. — Иди своими подчиненными распоряжайся! Раскомандовался он! В директорском кабинет! И вообще! Пошел вон! Больше не нужен! Свободен! На выход! Марш отсюда! Пошел прочь! Влада захлестнуло отвращение к этому жалкому разгильдяю, сначала перетрусившему от свалившейся трагической новости, а теперь пьяно бравирующему перед единственным зрителем. Он отодвинул свой бокал, встал и действительно направился к выходу, не желая больше иметь к происходящему никакого отношения. — Стой! Блядь! А ну стой! — временный хозяин кабинета, пошатываясь, бросился за ним. Поймал, схватил за руку, повис, удерживая. — Ты, блядь, куда? В бутылке еще полно! Что я тебе, алконавт конченный, в одиночку давиться?! — Не знаю. И мне все равно, — безжалостно холодно признался Влад. Мало что так злило Артема, как равнодушие к его персоне. С раннего детства обделенный родительским вниманием, он очень болезненно реагировал на проявление пренебрежения и безразличия. — Бездушный зануда! А еще делал вид, что уважаешь моего отца! Подхалим! Все только на словах! Все только ради выгоды! Да вы его давно похоронили! Всей вашей кодлой! Только и ждете, когда это, наконец, случится! Тут же, блядь, кинетесь посты и деньги делить! Только я вам не дам! Поувольняю всех нахер! Лучше завод развалю! Или продам! Только бы вам не досталось! Алчные рожи! — Может быть, и так, — Влад разжал впившиеся в руку пальцы оппонента, — только ко мне это не относится. Присмотритесь к ближайшему окружению. — Куда уж ближе, чем ты, — проворчал Артем, возвращаясь к столу и бутылке. Именно эти слова Влада остановили. Неприятно кольнуло чувство некой вины. — Тебе действительно хватит, — тон стал мягче, а попытки отобрать виски активнее. — Пошел ты, — мрачно буркнул повеса. — Ты ведь куда-то там рвался. Тебя кто-то там ждет. Вот и иди. А я тут сам. Ждать меня некому. Сейчас на меня даже папашке окончательно начхать. Лежит себе спокойненько на больничной койке. Отдыхает. В трубках весь каких-то, в… — голос дрогнул, дыхание перехватило от боли, порожденной тяжелыми воспоминаниями. — Я тебя на такси домой отвезу, — объявил Влад, понимая, что в таком состоянии подвыпившего одного пока лучше не оставлять, и принялся набирать номер. — Сказал я тебе: пошел нахер! — воскликнул повеса. — Пошел нахер со своей заботой! Пидорская это забота! Я в ней не нуждаюсь! Иди своих шлюх заботь! Того гребаного сопливчика, с которым с корпоратива сбежал! Его, блядь, заботь! Особенно, чтоб он мне больше на глаза не попадался! Разворочу его смазливую мордашку нафиг! Пидоры гребаные! Да и я еще тот придурок! С тобой связался! Какого хрена, а?! Что, блядь, надо?! Я вот не пойму! А ты понимаешь?! Какого хрена мне надо?! Баб мне, что ли, мало?! Им хотя бы хрен в рот забьешь, и они не вякают! А ты вечно умничаешь! Дурачком меня выставляешь! Даже на этой чертовой аттестации надо мной издевался! Думаешь, я ничего не понял?! Полным дебилом меня выставил! Тест специально слил, чтобы своим занудством похвастаться?! Чтобы мне в морду натыкать, какой ты умный?! Скажи спасибо, что так все обернулось! Не до вас мне стало, а то хрен бы кто прошел! Потерпев пьяный гнев некоторое время, Владлен посчитал себя морально свободным от всяких обязательств и направился к двери. — Стой! Стоять! А ну стоять! Я тебя не отпускал! Ты мне еще не ответил! Чего ты вообще молчишь?! Я что, со стеной разговариваю?! С бревном?! С хреном?! — Не вижу смысла отвечать, если не способны слушать, — обернулся к нему Влад, взявшись при этом за ручку двери. — Слушаю я! Ну?! Говори! — О чем? О том, что рад, как прошла аттестация? Да, рад. Потому что прошла честно. Без всяких подлостей с подставными тестами. — Какие, блядь, подлости?! Какие?! Честно заказал, честно оплатил! Потому что вы только и думаете, как меня обдурить! — А вы, якобы, сыграли на опережение? Попытались обдурить нас? Чего этим добивались? Полного увольнения? И что же? Что мешает? Придумайте новый повод. — Какой же ты зануда, — Артем уселся на стол. — Хотел бы, уволил бы всех. Не спросил бы. Ерунду с аттестацией не затевал бы. Только больно надо. Для вас же старался. Для завода. Чтобы все с подтвержденной компетенцией… — Тогда зачем было вписывать в тест программу на перестановку ответов? — Какую программу? Ты вообще о чем? Прицепился к этому паршивому тесту! Сдали же. Радуйтесь теперь! Влад нахмурился. Неосведомленность оппонента о махинациях с тестированием казалась искренней. — Так ты ничего не знаешь? — голос потеплел. — Не знаю! И знать не хочу! Ты куда-то, блядь, шел! Иди! Иди! Тебя там кто-то ждет… ты там кому-то нужен… Разум хотел броситься решать загадку о том, кто же тогда хотел схитрить с тестом, но глаза подвели, засмотревшись. Артем сидел на директорском столе, сгорбившись, вертя в руках пустой бокал. Поникший, обессиливший и такой… привлекательный. Непослушные завитки волос растрепались и сейчас упали на лицо, скрывая глаза. Влад щелкнул задвижкой замка, оставил прямо на полу кейс и пальто, стремительно подошел, сгреб Артема в охапку и впился поцелуем в губы. Выронив стакан, временный хозяин кабинета вцепился в оппонента, стремясь оттолкнуть. На несколько мгновений ему удавалось увернуться и с губ успевали сорваться обрывки гневных фраз: — Блядь!.. Какого?!.. Прекрати! Пошел!.. Чертов!.. Прекрати! Страстный натиск не ослабевал. Влад настигал говорливые уста, как бы они не вырывались, и зажимал с особым азартом. Сражаясь за свободу, Артем сорвал с рубашки противника несколько пуговиц, но избавиться от огненного поцелуя не смог. В отчаянии от бессильного гнева он громко замычал, а уже через мгновение зарычал, признавая, что проиграл. Сам стиснул Влада объятьями и устремился в еще более глубокий и жадный поцелуй. Ослепление, падение в бездну, взрыв, уничтожающий неудовлетворенность неразрешенного напряжения длилось несколько бесконечных мгновений, после чего Артем все же разорвал поцелуй. — Ненавижу тебя, — прохрипел он. — Слышишь? Ненавижу! Пошел нахрен! — Сейчас ты пойдешь, — усмехнулся Влад, и под дьявольским блеском его опьяненных страстью глаз хотелось только сдаться. Бесцеремонно временный хозяин кабинета был развернут и вдавлен грудью в свой же стол. Сопротивляться он не перестал, поэтому раздевали его только одной рукой, другой удерживая вывернутую конечность. Множество раз Артем невольно представлял, как это могло бы происходить, но действия застали его врасплох, а реальность превзошла ожидания. Поспешно, по возможности тихо, без слов и прелюдий, Влад обнажил подставляемые ягодицы оппонента, потом достал из брюк и свое орудие. Притаившийся в кармане презерватив оказался очень кстати. Смазкой послужила обильная слюна. И все время подготовки Артем хрипел и дергался из стороны в сторону, не достаточно сильно, чтобы избежать грозящего, но и не пребывая в покорной пассивности. Когда Влад стал пробиваться внутрь, повеса глухо зарычал и с размаху ударился лбом о стол, так что одни болевые ощущения перекрыли другие. Вторжение состоялось, заполнив проход до предела. Затем быстрые толчки начали содрогать покоряемое тело. Плотный обхват не давал свободно двигаться и усиливал негативную сторону происходящего, но обоим участникам было не до нежных чувств и сладеньких переливов. Они сражались, рыком и перенапряжением мышц выплескивая недовольство друг другом, гнев, претензии и жажду слияния. В этот раз Влад не только мстил за издевки и неприятности, он наслаждался обладанием именного этого тела, горячего, сопротивляющегося, но льнущего к нему даже по мимо своей же воли. Стол раскачивался. Компьютер дрожал. Бумаги упали и рассыпались. Оказавшийся слишком близко к эпицентру, опрокинулся прибор с офисными принадлежностями. Ручки и карандаши покатились в противоположную от сражающихся сторону. Вырвав в какой-то момент руки из захвата, Артем не воспользовался ими, чтобы полностью вернуть себе свободу, а схватился за противоположный край стола. Вцепившиеся в крышку пальцы побелели от напряжения. Но хотелось еще больше и сильнее. Вцепился зубами в рукав своего пиджака, чтобы заглушить хрип и стоны. Влад шлепал по подставленным ягодицам резко и звонко, вгоняя свой орган до предела. Крайне раздражал галстук, болтаясь из стороны в сторону от резких движений, закрывая прекрасный вид на саму активную часть взаимодействия. Пришлось закинуть конец за плечо. Наслаждение разливалось по телу такими же горячими волнами, как и сами фрикции. Два противоречивых стремления вступали в мучительное противоборство, хотелось и быстрее достичь разрядки, и одновременно, чтобы жаркая пляска тел не прекращалась. Еще меньше думал о происходящем вмятый в стол. Его тоже терзали противоречия, но совсем иные, и именно в их смертельном противоборстве он находил отдушину и успокоение. Ощущения докатились до пика дикости и неприятия, наконец, уничтожая своим пожаром все тяготившее душу. Даже пережитый сегодня ужас от возможности потери последнего близкого человека с треском горел под аккомпанемент скрипов и шлепков. Все было отброшено и забыто ради возможности чувствовать в полную силу. Как бы не хотелось продолжения, разрядка неминуемо наступила, окрыляя и вздергивая. Огонь прокатился по жилам, заставляя сначала жадно вдыхать, а потом задерживать дыхание, пока мышечные сокращения не начинают содрогать тело. Тяжело дыша, Влад оперся двумя руками о стол и навис над партнером. Тот, поняв, что все закончилось, отпустил край крышки. Пальцы заныли. Приподнявшись на локтях, Артем попытался отодвинуться хотя бы в сторону. Понимая его стремление, Влад отстранился, снял наполненный презерватив, завязал, и, завернув в квадратик листка для записей, взятый тут же со стола, спрятал в карман. Кряхтя, повеса перевернулся на спину, приподнялся на локтях, окинул взглядом себя, Влада, кабинет и рухнул обратно на стол, беззвучно ругаясь. С приспущенными штанами на разгромленном отцовском столе он, бесспорно, выглядел крайне вызывающе. И действительно вызывал… положительный отклик в глазах единственного зрителя. Сам же он сейчас ничего и никого видеть не желал. Разум сопротивлялся очевидности, но иного выхода успокоиться не находил. Хотелось отключиться от всего и умчаться в неизвестные дали. Артем зажмурился и попытался расслабиться. Он так погрузился в свои ощущения и переживания, что не сразу понял смысл прозвучавшей над ним фразы: — Теперь я тебе кое-что должен. Только когда Влад начал действовать, повеса осознал что к чему. Склонившись, Влад обхватил его расслабленный ствол губами. Артем словно получил удар током. Вздрогнул, напрягся, приподнялся и попытался высвободиться, однако его крепко схватили за запястья, удерживая на месте. — Прекрати! — прошипел ласкаемый полушепотом, ему даже неловко было требовать этого в полный голос, настолько происходящее казалось несусветным. Влад и не подумал останавливаться, ибо прекрасно чувствовал, как быстро похотливый орган наливается напряжением. Он ласкал его губами и языком, добиваясь максимального результата в кратчайшие сроки. Точно и умело, прицельно на самые чувствительные зоны. Особо ярких ощущений можно было бы добавить стимуляцией отзывчивой железы, но после грубого сношения, проход вряд ли бы одарил приятными сигналами. Влад не стал его тревожить. Эффект и так получался замечательным. Тело охотно отзывалось, несмотря на то, что сам Артем сопротивлялся. Вот только он слишком быстро задохнулся от переизбытка эмоций. Признанного ловеласа удивить минетом было сложно. Воспринимал он сие лакомство весьма потребительски, разделяя на качественный и не очень, не увлекаясь, но и не отказываясь по возможности. И вдруг его захлестнуло и обескуражило хуже, чем в первый раз. Организм завибрировал как-то по-особенному, и не последнюю роль здесь сыграл могущественный владыка тела — разум. Труднее всего, пресыщенному повесе, было растормошить и зажечь именно его. Тут же все происходило неожиданно, непредсказуемо и совершенно невероятно. Невероятно из-за того, что делалось Владом. Несносный оппонент держал во рту его ствол и мастерски ласкал, даже не пытаясь язвить или издеваться. Честно и добровольно. Сопротивляться мучительно не хотелось. Страдальчески замычав, Артем снова откинулся на стол. — Черт! Черт! Черт! — беспомощно прошипел он. Руки напряглись и сжались в кулаки, но их продолжали крепко держать. В натяжении мышц, в попытках сопротивляться и вырываться крылась особо будоражищая сознание искорка. А губы Влада скользили и скользили по стволу, ласкали и ласкали налившуюся плоть, заставляя гореть желанием большего. Доведенный до пика, Артем почти увидел звезды, почти услышал ангелов, прежде чем его окунуло в жаркие сотрясания второй фазы блаженства. Сперма выстрелила. Кулаки разжались. На мгновение Артему стало стыдно, что он так быстро кончил, словно какой-нибудь озабоченный малолетка. Потом тело совсем расслабилось. В голове успокаивающе загудел ветер. Выждав около минуты, Влад подергал партнера за плечо: — Поднимайся, все же отвезу тебя домой. Артем нехотя открыл глаза, с трудом сфокусировал взгляд на говорившем, а потом изменился в лице, быстро поднялся, поспешно натянул брюки. В эти секунды его обуял ужас. Сейчас все произошло не так, как прежде. Добавились новые, совсем ненужные краски, они обличительно высветили особую подоплеку дела. Теперь слияние не ограничилось дракой, добавился сексуальный аспект, причем настолько яркий, что довел дело до логического завершения. Вот только Артему это было не нужно. Абсолютно не нужно. Это мешало прятаться за убеждением о своей непричастности к нетрадиционным взглядам. Стыд и крайнее волнение окрасили щеки. Повеса быстро потер лоб, чтобы сбить эмоциональный накал и хоть на мгновение скрыться от соучастника недозволенности. Даже хмель отступил на второй план, позволив рассуждать более здраво. — Сам доберусь, — заявил Артем, кое-как совладав с собой, и занялся приведением костюма в надлежащий вид. — Все нормально. Иди. Это «иди», холодное и бесчувственное, прозвучало гораздо оскорбительнее предшествующих гневных тирад. Влад круто развернулся на каблуках, подхватил свои вещи и ушел. Для него этот раз тоже стал особым. Он сделал шаг к сближению, который не собирался. Дал себе отнестись к партнеру доверительно, с симпатией, с теплом и желанием взаимно отдать. Неожиданная смена у Артема настроя слишком проникновенно кольнула душу, приоткрывшую забрало. Влад мрачно возвращался в бар к коллегам, стараясь из всей ситуации вынести только очередное напоминание не раскрываться. Артем же не знал, куда деться. Признать себя неправильно ориентированным казалось немыслимым. Быстро простить себе случившегося не получалось. Стыд и страх оказаться голубым преследовали и душили, не давая оставаться на месте. Бежать от себя было некуда. Посоветоваться с кем-либо представлялось подобным смерти, ведь он же признанный всеми любимец девчонок. Странные факты грозили разрушить это вполне благостное представление о себе. Пусть отец его ни во что не ставил, считал бесполезным и никчемным, Артем наслаждался женским и дружеским обожанием за родительский счет и считал себя приятным парнем. Странная связь с начальником службы технического контроля, серьезно сориентировавшись не туда, в приятный автопортрет не вписывалась. Из глубин души поднимался мрак терзаний, от которого хотелось умчаться, куда глаза глядят. Вот только некуда было, и как в далеком детстве, нашкодив, с опущенной головой и шмыгая носом, Артем поплелся к отцу. В пьяном виде в больницу его не пустили. Пришлось дожидаться протрезвления. На следующий день временный руководитель на работе не появился. Из-за осложнений состояния родителя на горнолыжный курорт, как изначально планировал, он не поехал, но и на предприятие его не тянуло. Большую часть времени просиживал в палате у отца. Достаточно было щедро заплатить больнице и персоналу, и его пускали в любое время, но только не выпившим. Вид строгого родителя, сейчас беспомощно возлежащего на постели, опутанного медицинским оборудование, поддерживающим жизнь, вселял в Артема ужас. Это казалось настолько неправильным и угрожающим разрушить его привычный мир, что безалаберный сынок никак не мог поверить и смириться. Спокойно сидеть в палате было выше его сил, он то расхаживал из угла в угол, то путешествовал по этажам больницы, потом возвращался и опять не знал, куда себя деть. Сжалившись над несчастным сыном, мечущимся у постели отца, одна из медсестер посоветовала разговаривать с больным. — Он хоть и не реагирует, но все слышит и понимает, — проговорила она, поправляя пациенту одеяло. — Наукой уже доказано. Даже считается, что это способствует выходу из комы. — Спасибо, — растерянно пробормотал непутевый отпрыск. Он и в более благоприятной обстановке не знал, о чем говорить с тем, кто интересуется совершенно иными вещами и только свою точку зрения считает единственно верной. Обычно их общение сводилось к тому, что Артем говорил гадости, нарочно, чтобы вызвать у строгого родителя хоть какой-то эмоциональный отклик и обратить на себя внимание. В данной ситуации такая манера разговора не подходила. Как поступить непутевый сынок не знал. — Многие своим родным читают, — снова пришла на помощь сердобольная медсестра. — Любимые книги, или что-нибудь веселое. Был у нас пациент, которому читали детские сказки. Жена уверяла, что от этого у него проскальзывает улыбка. Новое предложение показалось Артему вполне приемлемым выходом. Попытался вспомнить, какие книги любит отец или хотя бы какие читает. Ничего не пришло на ум. Строгий родитель большую часть времени пропадал на работе, а потом расслабляясь где-то после работы. Все, для чего у него хватало интереса — рабочая документация. Выбрав этот путь, Артем просил водителя привозить кипы отчетов, которые составляли ему различные службы, и зачитывал вслух. Первое время воспроизводил чисто механически, а потом стал вдумываться. — Что-то упали у нас показатели, — в конце концов, озадаченно пробормотал он. — Здесь потеряли… тут опустились… это вообще провал… Слышишь, отец? Выбираться тебе отсюда надо и снова вставать у руля, а то куда-то не туда мы движемся. Лежащий на кровати продолжал безмолвствовать, но сын и дальше упорно посвящал его в цифры и проблематику. Так Артем и учился проводить время с отцом. В обычных обстоятельствах желания для этого у обоих не находилось, а теперь стало вынужденным. Нарушал их уединение только медицинский персонал и крайне редкие посетители. Когда на предприятии узнали о произошедшем, в качестве представителя явился второй заместитель: посочувствовал Артему, пожал руки, осведомился о прогнозах лечения и пожелал безучастному Василию Романовичу скорейшего выздоровления. Мачеха Артема в больницу так и не пришла, сообщила по телефону, что известие ее настолько потрясло, что она скоропостижно отправляет малолетнего сынишку в лагерь на каникулы, а сама улетает лечить нервы на курорт. Другие родственники, с которыми у властного и жесткого Василия Романовича всегда были напряженные отношения, тоже ограничились лишь сочувствующими звонками. С приближением Нового года активизировались дружки и собутыльники Артема. Вот только все телефонные разговоры сводились к тому, что, узнав об отсутствии у повесы желания организовывать очередную шумную вечеринку, его поздравляли с наступающим, сочувствовали горю и отключались. Так на грядущие праздники Артем остался и без друзей, и без веселья. Даже новогоднюю ночь он проводил у постели отца. Грела душу детская надежда на чудо, которое должно случаться в первые минуты наступающего года. Врачи никаких прогнозов не давали, вот и оставалось уповать только на волшебство. Часы на телефоне показали полночь. На улице загрохотали фейерверки. В одном из больничных кабинетов прокричали: «Ура!», потом послышался счастливых смех празднующего на работе персонала, взрывы шампанского. А чуда не произошло. Больной в себя не пришел. Артем взял его прохладную кисть и сжал. — С Новым годом, старик. От нахлынувших странных чувств защемило душу. Остро захотелось с кем-нибудь поделиться, кому-нибудь выговориться, чтобы не оставаться со страхом грядущего несчастья один на один. Сразу почему-то подумалось о Владе. Только он в веселую новогоднюю ночь сможет серьезно отнестись к чужим душевным терзаниям. Однако Артем тут же представил, что его невыносимый оппонент сейчас развлекается в каком-нибудь гейском клубе, тискает за вертлявый зад того же танцора с корпоратива и распивает на брудершафт. Становилось мерзко. Не в такой обстановке стоило делиться переживаниями о жизни и смерти близкого человека. Звонок не состоялся.