Мы в ответе за тех...

Пробуждение для Артема приятным не стало. И дело даже не в последствиях неумеренного возлияния, а в том, кого он обнаружил рядом. — Ну, почему опять ты? — простонал повеса, отодвигаясь подальше на другой край кровати. — Я же помню, что уходил из бара с какой-то девицей. Вез ее в свой номер… Как ты-то здесь оказался? — Вернее, ты здесь оказался, — невозмутимо ответил Влад, покидая постель. Скользнув взглядом по его обнаженному торсу, Артем со стоном зарылся в подушку. — Лучше бы это был дурной сон, — пробормотал он. — Как хочешь. Настаивать на реальности не буду, — пожал плечами его оппонент, надевая белье, а потом брюки, — но тебе стоит задуматься. — О чем? Как меньше пить? — глухо отозвался из подушки собеседник. — О том, что тебя ко мне тянет, — произнес Владлен, как нечто само собой разумеющееся. — Что?! — тут же воспрял из своего пухового убежища Артем. — В каком это смысле?! Собутыльник из тебя никакой. С чего бы меня к тебе тянуло? — Реши сам, почему. Но факт — есть факт. Ты здесь, а не в своем люксе. — Это дурацкая случайность! — с жаром заявил повеса, утрачивая всякую сонливость. — Я вообще не понимаю, как тут оказался! — Тебе напомнить? — Влад взялся за рубашку. — Не надо, — раздраженно буркнул Артем, из чего становилось понятно, что помнит он достаточно и даже больше, чем хотелось бы. — Все равно случайность. И ничего не значит! — горячо заявил он, стараясь убедить в первую очередь себя. — Ничего не значит один раз. Или два. Но не больше, — холодно заметил невыносимый оппонент. — А ты, что, считаешь, сколько раз у нас было? К чему ты, вообще, клонишь? Что сделал меня таким же, как ты сам? Пидором? — Если до этого момента у Влада еще было желание извиниться за несдержанность страсти, снова приведшей к разрывам, то теперь оно испарилось. — А вот и нет! Нет! Я нормальный! Нормальный! Мне девчонки нравятся! А не парни! Горячую речь прервал осторожный стук в дверь и приятный женский голос: — Обслуживание номеров. Ваш завтрак. — Вот на ней и потренируешься объяснять, как ты предпочитаешь женщин, а ночь проводишь с мужчиной, — понизив голос, усмехнулся Влад. Артем на мгновение оцепенел, а потом, хватая на ходу свои вещи, кинулся в ванную, шипя: — Бля-а-адь! Когда он скрылся в спасительном убежище, Влад впустил служащую отеля с тележкой. О своем стеснительном партнере он предупредительно позаботился, и утренняя трапеза была заказана на две персоны. Ели молча. Артем недовольно фырчал, а его невыносимый оппонент не скрывал насмешливой улыбки. Чувствуя себя отвратительно, повеса все же решил не уступать конкуренту и обозначить силу своей власти. Покинув ночное прибежище, он сначала зашел к себе в номер, умылся и переоделся, а уже потом отправился на тренинговые занятия. Влада он застал беседующим с тем же неприятнейшим типом, что и в предыдущие дни. Стремительным шагом подойдя к двум «воркующим», повеса резко вытянул правую руку в направлении незнакомца, словно собрался нанести удар, и представился: — Артем. — Максим, — несколько растерялся тот от подобной атаки, но от знакомства не отказался и пожал протянутую кисть. — Между прочим, я его начальник, — заявил повеса, кивнув взгляд на Влада, и при этом красноречиво стискивая руку нового знакомого сильнее, чем принято. — Очень приятно, — дежурно улыбнулся тот. — А мне нет, — бросил повеса, выдергивая свою ладонь из рукопожатия. — И предупреждаю, сманивать своих сотрудников не позволю. Максим удивленно поднял брови, но быстро нашелся. — Я и не собирался, пока вы не сказали, но вот теперь об этом точно подумаю… Повеса скрипнул зубами и ушел на свое обычное место в первом ряду. — Тяжело, наверное, с таким руководством, — понимающе улыбнулся Максим оставшемуся собеседнику. — Везде есть свои плюсы и минусы, — нейтрально ответил тот. Артем очень старался не смотреть в сторону раздражающих его своим воркованием «голубков» и все внимание уделить занятиям. Это почти получилось, и за свои старания сертификат о прохождении курсов он получил одним из первых. Впрочем, никого из участвующих без данного документа не оставили, даже если и отвечали на контрольные вопросы они плохо. По дороге обратно повеса так же предпочел игнорировать строптивого оппонента. Времени отбытия ожидал в ВИП-зале, снова летел в салоне другого класса и даже не посчитал нужным попрощаться, когда они покидали аэропорт. Противник снисходительно усмехался, догадываясь, что Артем злится на себя и на него за произошедшее ночью. Хоть Влад саркастически и предложил объяснять случившееся некой тягой, сам не признавать ее наличие не мог. Его ведь тоже тянуло к этому взбалмошному, непредсказуемому самодуру. Почему тянуло? Зачем? Простое удовлетворение плотских потребностей он мог получить и с меньшими проблемами, а тут сам поддавался на провокации, получая массу эмоций, а потом отчитывая себя за безрассудство. Списывать все на случайность или мимолетную вспышку желания было уже глупо, поэтому необходимо было точно определить, что для него самого значат эти отношения и дальше действовать соответственно. И вот именно в дальнейшее все и упиралось. Артем не принимал происходящего. Сдавался чему-то накатывающему, но все так же не принимал, что не давало надежды ни на что определенное. «И не надо, — убеждал сам себя Влад. — Все эти игры на грани надо прекращать». И тут же коварно вспыхивающие воспоминания заставляли проноситься по телу приятные отзвуки ночных феерий. Очень давно его желания так пламенно не горели, а возможно, и никогда не горели. Бесповоротно отказаться было трудно. Тянуло сделать хотя бы еще глоток. Кинуться в омут с головой и ощутить восторг чистого, мощного пожара страсти, задохнуться, а потом вырваться в мир холодной реальности. Такие безрассудные порывы требовали контроля, и Владлен занимал себя чем угодно, не давая мыслям и чувствам развиваться в опасном направлении. Оказавшись дома, он не только ощутил сумрачное одиночество, но и нашел квартиру довольно запущенной. Даже после того как отношения с Родионом из чисто деловых, перешли в личные, заботы об уборке жилого пространства оставались на юноше, теперь же заниматься этим оказалось некому. Три командировки, прошедшие практически подряд, и возросший объем работы не оставляли достаточно сил и времени, чтобы содержать дом в порядке. Все вещи хотя и лежали по местам, а о чистоте пола заботился недавно приобретенный робот-пылесос, но в остальном пыль обнаруживалась даже при самом беглом осмотре. Решив, что так дальше жить нельзя, Влад занялся поиском новой домработницы. Как всегда он обратился в соответствующее агентство. Ему сразу предоставили анкеты нескольких кандидаток. Просмотрев их, Владлен остался недоволен. Вот только почему? Характеристики и отзывы они имели положительные, цены приемлемые. Лица на фотографиях не удовлетворили? Но ведь только по внешнему виду нельзя выбирать работника. Вздохнув, Влад согласился на предложение агентства провести небольшое испытание. Отобрал трех возможных претенденток и обговорил дни для смотра, то есть они должны были прийти в его нерабочее время и продемонстрировать умения. Задания Влад давал небольшие: по одной комнате для уборки. Во времени и средствах не ограничивал, за спиной не стоял, ежеминутно не контролировал, а работал в кабинете. По завершению уборки следовала проверка. На этом этапе и всплыли трудности. Первая претендентка, наводившая порядок в прихожей, не помыла зеркало. Вторая, занимавшаяся кухней, не удосужилась удалить пыль с самого верха шкафчиков. Третья, работая в гостиной, не догадалась протереть люстру. Владлену, вынужденному три дня приезжать к себе без задержек, было жаль потраченного впустую времени, хотя он мог остаться на заводе и успеть сделать больше, чем дома. К тому же и ужин приходилось откладывать до ухода работниц. Однако вопрос все же требовал своего решения. Агентство пообещало предоставить придирчивому клиенту новых кандидаток как можно быстрее. На предприятии дела тоже шли не гладко. Если по четырем направлениям антикризисной программы исполнения продвигались приемлемым образом, то с пятым возникли проблемы. — Владлен Сергеевич, мы близки к катастрофе, — заявила главный бухгалтер, явившись к новому второму заместителю после заседания основной рабочей группы. — В какой части? — серьезно поинтересовался тот, отодвигая просматриваемые до этого бумаги. — Подходит время очередного платежа по кредитам. В том числе и по тем, что брались спешно и под большие проценты для корейского контракта. Заключая их, мы рассчитывали на получение аванса от покупателя, а теперь ясно, что его не будет. Нужно определяться из каких средств мы будем погашать эти не внесенные в основной финансовый план задолженности. — Мы же ведем работу по расторжению кредитных договоров, которые стали не актуальны. — Да, но все формальности потребуют определенного времени, а средства нужны уже сейчас, чтобы не пропустить даты выплат. Сроки же очень сжатые, объемы платежей большие, а санкции за нарушение — существенные, — главный бухгалтер протянула ему список. — Самые ближайшие и первостепенные, — пояснила она. Влад пробежал по бумаге глазами. — Если дело только во времени… можно направить на погашение средства, полученные по другим кредитным договорам и уже не планируемые к использованию. Мы ведь не успели освоить все взятые деньги. — В том то и дело, — главный бухгалтер понизила голос и оглянулась, проверяя, плотно ли закрыта дверь кабинета. — Ситуация неблагополучная. Я связалась с департаментом финансов в рамках вашего поручения по работе с излишними кредитными договорами, вместе мы привлекли и службу снабжения… в общем… выявилось нечто необъяснимое. — Что именно? — Влад насторожился. — Большая часть взятых в кредит средств, примерно семьдесят процентов, уже освоена. Было заключено множество договоров поставок материалов и оборудования, оплачены авансы и даже предоплата, при этом основная часть приобретенного еще даже не поступала, несмотря на четко оговоренные сроки. Имеет место массовый срыв графиков поставок. — Почему же служба снабжения молчит? — Они не молчат. Они действуют в рамках положений о претензионной работе. Направляют угрожающие претензии, пытаются связываться с представителями фирм-нарушителей. Однако те в большинстве своем просто недоступны. Не скажу, что это удивительно. Мы привлекли столько новых, непроверенных поставщиков, что подобная ситуация была предсказуема. — Значит, пора подключать службу безопасности. — Мы пока еще не все проверили, но обнаружились случаи и совсем невероятные, — еще тише заявила главный бухгалтер. — Согласно документации деньги на счетах есть, а в банках отвечают, что их нет. — Как такое возможно? — нахмурился Влад. — Могу только предполагать, что… деньги переводились на другие счета без оформления соответствующей отчетности. Случай вопиющий, суммы значительные. Около тридцати процентов дополнительно взятых кредитов. Конечно, мы проводим сейчас спешную и очень тщательную проверку, чтобы исключить человеческий фактор, банальные ошибки и какой-либо сбой систем, но… — бухгалтер сделала паузу и пристально посмотрела на Владлена, — можно подозревать даже мошенничество. Поэтому сначала я пришла к вам. Влад кивнул. — Сделайте мне сводную таблицу с раскладкой, какой кредит, как и насколько был освоен, с указанием реквизитов всех договоров поставок и сведений о стадии выполнения этих договоров. Следующим шагом стало изучение всех, попавших под подозрение, договоров. Из листов согласования, прилагаемых к каждому из них, было видно, насколько спешно заключались контракты: подписи не всех заинтересованных служб собирались, а служба безопасности даже не проводила проверок новых контрагентов. Примерно так же обстояло дело и с кредитными договорами. Они заключались с небольшими банками под высокие проценты, под залог недвижимости и самого дорого оборудования. Процедуры конкурсного выбора кредиторов не соблюдались, зато везде красовалась подпись временного руководителя, сама собой устраняющая все сомнения нижестоящих в правильности принятого решения. Обнаружив столь серьезную проблему, Влад занялся проверкой выявленных неблагонадежных контрагентов, привлекая как службу безопасности, так и персонал своей службы в особо подозрительных случаях. В результате, видимо, удалось разворошить некое осиное гнездо, потому что по предприятию пошли скрытые волнения, отголосками докатившиеся и до временного руководителя. — Что ты там опять затеял? — недовольно бросил бесполезный заместитель, когда Владлен принес ему ежедневный отчет по выполнению антикризисной программы. — Работаю в ранее оговоренных рамках, — неопределенно ответил тот, считая, что до получения более ясной картины, посвящать руководство в суть дела рано. — Я, кстати, тоже работаю, — самодовольно заявил временный руководитель. — Не знаю, как тебе, а мне тренинг пошел на пользу. Появились кое-какие мысли по усовершенствованию нашей системы. Скоро вас удивлю. Влад нахмурился, подозревая очередную неприятность, и так работы был непочатый край. С таким нехорошим чувством он поехал и домой. Предстояло очередное испытание новой кандидатки в домработницы, а ему было совершенно не до этого. Вскрылась новая часть какой-то опасной головоломки, поэтому необходимо было серьезно поразмыслить, сосредоточиться и попытаться представить, куда ведут нити зловещей паутины, и чем все это грозит. Миловидная щебетунья лет тридцати рвалась в бой с порога. Ей досталась спальня. Хозяин же квартиры засел за компьютер в кабинете. Только два раза он зашел проверить, как идут дела. В первый раз застал кандидатку за протиранием карнизов над окнами, за что поставил ей мысленный плюс. Во второй раз увиденное его несколько озадачило: убирающая внимательно осматривала содержимое его платяного шкафа. — Что-то не так? — поинтересовался Влад. — Ой! Нет! — встрепенулась застигнутая. — Просто я подумала и тут прибраться, а у вас такой порядок… не ожидала от одинокого мужчины. Извините. Нельзя было сказать, что Влад остался доволен, но… Решив после ее ухода постирать вещи, он перекладывал содержимое корзины для грязного белья в стиральную машинку и вдруг ощутил отчетливый знакомый запах. Когда-то он сводил Влада с ума, оказываясь везде и буквально преследуя: на постельном белье, полотенцах, одежде. Потом тайна его появления раскрылась, и этот аромат стал стойко ассоциироваться с Родиком. И вот теперь после ухода юноши еще остался на нестиранной наволочке… В душе всколыхнулась тоска, и Влад неожиданно подумал, что, возможно, слишком придирается ко всем присланным работницам, потому что на самом деле не хочет, чтобы кто-то из них заменил Родиона. Отругав себя за такую глупую слабость, он безжалостно отправил белье в стиральную машину и решил остановить выбор на последней из кандидаток. Работа снова стала спасением от неприятных мыслей и тягостных воспоминаний. Сведя воедино полученные из разных источников данные, новый второй заместитель обнаружил весьма нерадужную картину, очень похожую на вывод денег с предприятия. Более того, собрав сведения по всем полученным кредитам, Влад не мог не заметить, что общая сумма значительно превысила истинные потребности производства для выполнения предполагаемого иностранного контракта. Тогда он запросил и проверил документацию по обоснованию запрошенных сумм. Комплекты бумаг оказались на удивление скромными по размеру, существенно меньше, чем обычный объем сопроводительных документов, собираемый в таких случаях. Как удалось выяснить, разработку требований к кредиторам курировал предшественник Владлена на этом посту. Снедаемый нехорошими подозрениями новый второй заместитель направился к временному руководителю. — Ну, что опять? — недовольно бросил тот, отрываясь от компьютера. — Я, между прочим, работаю, а ты отвлекаешь. Неужели не можешь решить свои проблемы без меня? Тебе полномочий недостаточно? Довольно уже бегать ко мне со всякими мелочами. Пора быть самостоятельнее. — Дело не в мелочах, — Влад сел напротив и протянул ему результат своих изысканий, сведенный в таблицу для легкости восприятия. — Отчет? — мельком глянул на принесенное бесполезный заместитель, а потом снова принялся что-то выстукивать на клавиатуре. — Мог бы и в конце дня занести, а не отвлекать сейчас. Говорю же, я занят своим проектом. — Это не совсем отчет, а профильная схема нашей финансовой ямы. — Что? — удивился временный руководитель, и странное определение заставило его все же взглянуть на демонстрируемое внимательнее, хотя ни схемы, ни ямы он так и не увидел. Владлен попытался коротко объяснить, в чем суть выявленного, но бесполезный заместитель с каждым услышанным словом все больше терял интерес. — И что? — перебил он рассказывающего, когда терпение совсем истощилось. — Зачем было привлекать настолько много заемных средств? Даже для того, чтобы изготовить все планируемое по контракту с корейцами в самые сжатые сроки, столько не требовалось. Не говоря уже о том, насколько бессмысленно они потрачены. Временный руководитель пожал плечами: — Меня заверили, что столько и нужно. Тебе-то что? Не согласен? Так уже поздно. — Кто заверял? — безразличие собеседника Влада начало раздражать. — Да оба! — бросил бесполезный заместитель. — И Дмитрий Леонидович, и тот, что до тебя был… А никто и не возражал. Кто сказал, что они не правы? Я же не могу сам перепроверять каждую мелочь. Ну, и что с того? Чем недоволен? Сначала Влад хотел прямо высказаться о недопустимости такого несерьезного подхода к делу, но потом у него мелькнула неприятная мысль. — Ты с этого что-то получил? — тихо спросил он. — Что?! — взвился повеса и даже вскочил с кресла. — Ты за кого меня принимаешь?! Да, я пользовался спецфондами и директорским фондом, но открыто! Никаких махинаций не придумывал! И вообще, я имею на это право как руководитель! — Но ты же не мог не понимать, что общая сумма кредитов гораздо больше действительных потребностей. — А почему я должен это понимать? У меня на это специалисты есть! Заместители, бухгалтерия, финансисты! Это их дело рассчитывать, планировать и так далее! — Но все документы подписывал ты. И контракты, и разрешения на займы, и внесение изменений в финансовый план предприятия, и дорожные карты распределения средств. Ты же не мог не заметить, что действительно происходит. Однако по негодующему лицу временного руководителя Влад видел, что тот искренне возмущен подозрениями и понятия не имел о каких-либо странностях с финансами. — Ничего я не знаю, — бушевал временный руководитель. — Если чем-то не доволен, направляй претензии уволенным замам. — Недостаточно было их уволить, как недостаточно не заключать контракт, — мрачно произнес новый второй заместитель. — Деньги с предприятия ушли, и вернуть их вряд ли удастся, даже если мы привлечем полицию. Все это выглядит как мошенничество, и даже как шаги к преднамеренному банкротству. А хуже всего то, что самым очевидным махинатором предстаешь ты. — Я тут вообще не причем, — плюхнулся обратно в кресло Артем. — А вот в это верится с трудом, — заметил Владлен. — Ты же руководитель, все проходило через твои руки и закреплено твоими подписями. Повеса недовольно скрипел зубами и сжимал кулаки, опять чувствуя, как его выставляют дураком. — Делать-то теперь что? — бросил он, желая быстро перевести разговор в более приемлемую плоскость. — Нужно серьезно разбираться. Особенно с теми средствами, которые якобы исчезли. Запросить банки о проведенных операциях, сравнить… — Вот и занимайся, — перебил его временный руководитель. — Делай, что хочешь, но передать завод я должен в состоянии не худшем, чем было. — Выяснения и расследования затянутся, а деньги на погашения кредитов нужны уже сейчас, — проговорил Влад. — Все, что можно срочно придумать: попробовать договориться о перекредитовании. — Занимайся! Я же сказал. Делай, что нужно, — отмахнулся Артем, снова погружаясь в некую свою работу. Не добившись внимания и понимания, но хотя бы получив свободу действий, Влад поручил бухгалтерии и финансистам разработать план перекредитования, который предприятие смогло бы безболезненно осуществить. Получившиеся программы оформили в качестве предложений и разослали по разным банкам в надежде, что кто-то примет данные условия. Владлен знал о наличии у себя одной очень неподходящей для руководителя черты: стремлении сделать работу самому, чтобы точно быть уверенным в результате. С этой особенностью он боролся, но часто она брала верх, а тем более теперь, когда мало кому можно было доверять. Влад сам занялся составлением справок по каждому неблагонадежному контрагенту, получившему оплату из кредитных средств. Выяснял, кто является учредителями, бенефициарами, каков уставной капитал, сроки функционирования, отзывы, наличие лицензий и многое другое, что можно было почерпнуть, как из предоставляемых самими партнерами документов, так и из других доступных источников. Подробное разбирательство занимало массу времени, и Влад не только допоздна задерживался, но не прекращал трудовую деятельность дома. Для того чтобы эффективно работать и во внеурочное время, с предприятия ехал сразу в спортклуб или играть в бильярд. Сменив временно вид деятельности и сняв, таким образом, напряжение, к себе возвращался готовый продолжать бороться с постигшими завод неприятностями. *** Тоскливо и сумрачно было на душе у Родиона, совсем как на улице, где весна никак не желала вступать в свои права. Сердце ныло, душа хандрила. Совершенно неожиданно он лишился двух жизненно важных вещей: любимого человека и уютного пристанища. — Сам виноват, — в тысячный раз выговаривал себе юноша. — Не надо было обманывать. Всего ведь несколько месяцев подождать… Только я ж тогда не знал, что все так закрутится. Мечтал, конечно, но не знал же. А потом признаться побоялся… Сдалась же мне эта машина! Справлялся же без нее до этого! Надо же было так глупо спалиться… Черт бы побрал эту колымагу! Дурак я! Ведь все бы отдал, на все бы согласился, только бы с ним быть! Да хоть квартиру прибирать! Не был бы он еще таким принципиальным. Никого раньше не смущало, даже нравилось, а для него, видите ли, табу. Что ж за подстава такая! И что теперь делать? Не хотелось ничего, только барахтаться в тоске и унынии. Мир остался где-то за невидимым барьером, глухо тревожа страдающего лишь невнятными отголосками. Оставшись наедине со свалившимся на него несчастьем, Родион ходил сам не свой. Его удрученное состояние заметили все, но он так никому и не признался в истинной причине. Подруге детства рассказывал о трудностях с учебой, матери жаловался на усталость от вечерних подработок, перед сотоварищами по институту ссылался на проблемы с лечением родительницы. От безысходности и вынужденного безмолвия он снова начал писать стихи. Учеба пошла особенно тяжело. Не принесла душевного облегчения даже успешная презентация многострадальной модели на международном съезде. Их команда оказалась единственной, кто хотя бы частично выполнил представляемый агрегат в виде модели. Даже Павел Аркадьевич на выступлении выглядел довольным. Пришлось Родиону вернуться и в ненавистную съемную квартиру, чему очень обрадовались соседи. Они тут же стали предлагать присоединиться к их пиршеству, на следующий день уже просили взаймы на новые попойки, а еще через день ломились в его комнату, требуя дать денег. То есть жизнь вернулась в прежнюю безрадостную колею, только теперь, потеряв самое ценное, стало еще тяжелее. Родион старался как можно меньше времени проводить дома, бродил по коридорам института, засиживался в библиотеках, бесконечно гулял по улицам. А ноги все чаще приводили его к знакомому дому. Окна заветной квартиры обычно были темны, даже если юноша оказывался рядом в довольно позднее время. Тогда мысль о том, что Влад тоже пытается унять теребящую тоску, с головой уйдя в работу, немного грела душу. Порой горько-сладкие воспоминания долго не отпускали Родика от заветного жилища. Замерзнув, он уходил в тамбур магазина, удобно расположившегося напротив нужного дома. Через стеклянные двери несчастный хорошо видел окна квартиры, так что оставался на безнадежном посту даже там. Погруженный в свои мысли и переживания, юноша не обращал внимания на происходящее вокруг, поэтому не заметил пристального взгляда незнакомца, замершего среди потока входящих и выходящих. Так чужое внимание и осталось бы необнаруженным, если бы молодой человек сам с ним не заговорил. — Составишь компанию? — дружелюбного произнес неизвестный, подойдя и показывая зажатую в руке бутылку виски. — Что? — не сразу вернулся в реальность Родион. — Компанию составишь? — повторил незнакомец. — А то желание выпить есть, чем угоститься имеется, а вот компания отсутствует. Виски не первый сорт, конечно, но самое лучшее, что удалось тут найти. Родион непонимающе смотрел на обратившегося. Предложение было неожиданным, как по содержанию, так и из-за того, кем озвучивалось. Будь перед ним какая-нибудь опустившаяся личность, он бы меньше озадачился, но незнакомец производил впечатление человека обеспеченного. Приятная внешность внушала доверие, а стильная одежда дополняла хорошее впечатление. При других обстоятельствах Родион, скорее всего, отказался бы, но на душе было тошно, грызло одиночество и чувство брошенности. — Почему нет, — грустно пожал он плечами. — Вот и славно, — улыбнулся незнакомец. — Не против, если в машине расположимся? Нужно скоротать время ожидания, а потом у меня еще дела. Авто тут, у магазина припарковано. Родик не стал привередничать и согласно кивнул. Незнакомец тут же вручил ему пакет со снедью и повел к месту пиршества. На мгновение юношу кольнула мысль, что происходящее очень похоже на то, что его банально сняли. «И пусть! — зло подумал он. — Чего уж теперь кочевряжиться». Пройдя вдоль ряда разномастных автомобилей, незнакомец остановился у ядовито-красного спорткара. — Прошу, — гостеприимно произнес он, отключая блокировку дверей. — Ого, — выдохнул юноша от невольного восхищения, он не ожидал, что импровизированное распитие доведется проводить в столь шикарной обстановке. Незнакомец довольно усмехнулся. Собственно, ради того, чтобы производить впечатление, подобные покупки и делаются. — Прокатил бы, если бы пить не собирался, — милостиво произнес он, открывая дверь и садясь. Родик тоже собрался воспользоваться приглашением, но не смог найти ручку, расположенную нестандартным образом. Пришлось хозяину спорткара открывать ему дверь изнутри. Скрипя кожаным сидением, юноша аккуратно, опасаясь что-нибудь ненароком повредить, забрался внутрь и осмотрелся. Салон оказался небольшим, но вполне уютным, и напоминал скорее кабину какого-нибудь летательного аппарата, а не автомобиль. Сразу бросилось в глаза отсутствие циферблатов спидометра и тахометра, которые заменялись большим дисплеем на передней консоли. — Кресла хорошо регулируются, так что устроимся со вкусом, — произнес гостеприимный хозяин, демонстрируя возможности дорогой игрушки. Первые секунды восхищения чудом техники сменились мрачной грустью, когда юноша вспомнил, что тоже стал автовладельцем, и как это приобретение практически разрушило его едва наладившуюся жизнь. Перемена настроения не ускользнула от глаз незнакомца. — Пора и выпить, — бодро произнес он, открывая виски, и тут же спохватился. — Блин! Я же стаканы забыл. Или обойдемся? Осушим из горла, как настоящие мужики? Родион усмехнулся и махнул рукой, отметая всякие условности. Право первого глотка досталось именно ему. Виски обожгло горло и заставило поморщиться. — Закусывай, — напомнил хозяин спорткара, — у тебя там в пакете много чего. Импровизированное пиршество пошло своим чередом. Голодный студент, первый раз за день получивший возможность нормально поесть, больше налегал на провизию, а его компаньон в основном увлекался спиртным, и там, где первый делал глоток, второй успевал опрокинуть в себя трижды. Довольно быстро обоих накрыло хмельное расслабление, и тяжелые мысли немного отступили. — Ну что, полегчало? — улыбнулся хозяин спорткара, откидываясь на сидение в стремлении наслаждаться застольем в полной мере. — Вроде бы, — отозвался Родик, старясь подражать его вольготным манерам. — Работаешь? Учишься? — И то, и другое. — Тогда понятно, почему такой мрачный. Тяжело. Тут не надо палку перегибать. Всего должно быть в меру. И работы, и учебы, и отдыха, — наставительно заявил незнакомец, а потом мрачно пробормотал, видимо, больше разговаривая с самим собой. — А то некоторые упрутся лбом только в работу и больше ничего вокруг не видят. Зануды. — Нет, — мотнул головой юноша и, дождавшись своей очереди, сделал особенно большой глоток обжигающего напитка. — Не в этом дело. — Ясно. В личном плане проблемы. — Хозяин спорткара забрал бутылку. — Аналогично, — буркнул он и сделал сразу несколько глотков, а потом тяжело вздохнул. — На пустом месте, честно говоря. — В застолье наступило время хмельных откровений. — Даже проблемой не назовешь. Просто непонятно что. Вот постоянно себя и спрашиваю: «Что происходит? Почему? Почему мне это нужно? Зачем?» А ведь так нужно бывает, что хоть вой. Хоть вены перегрызай. Теребит. Душит. Тянет. Куда? Зачем? Почему? И как так выходит? Сначала человек тебе безразличен, потом прибить его охота, а потом… А потом хоть сам подыхай, только бы рядом. Выматывает это все. Душу переворачивает. Бывает, места себе не нахожу. Все бы бросил и помчался бы! Хоть на край света. Сначала туда со всех ног, а потом еще быстрее оттуда. Только лучше от этого никому не будет. Мне тем более, — с каждым словом незнакомец все больше мрачнел. — Заколдованный круг. И так плохо, и эдак невыносимо. Что делать? На коленях ползать? Голову расшибать? Вот только чью? Мою или ту? Нет выхода. Никакого нет. Как ни поверни, хорошо не будет. Но и оставлять как есть нельзя. Не хватит меня. Скрутит. Согнет. И признаться не могу, и молчать сил нет. Мысли дурные в голову лезут. Все об одном и том же. Даже когда не рядом. Словно весь свет на одном человеке клином сошелся. Но это же глупо. Дико! Смешно. С чего бы вдруг? И других на свете полно. Бред какой-то одним словом. По-нормальному так не бывает. — Почему не бывает? Может, это любовь, — предположил юноша. — Любовь?! — неожиданно горячо встрепенулся хозяин спорткара. — Чушь!!! Какая любовь?! Ты, что, веришь в этот бред?! Брось! Этот крючок придуман, чтобы парням легче было девчонок на постель разводить, а тем, чтобы нас в ЗАГС тащить. И все. Красивые россказни, не больше. Не ведись. Вот тебе мой совет. Никогда не ведись. Видишь симпатичную мордашку — подходи и вешай лапшу на уши, пока не согласится, а не согласится — и бог с ней! Девчонок симпатичных полно. Пошел к другой, третьей, десятой, пятидесятой… Проще простого и без всяких заморочек. И, вообще, они беспроигрышно ведутся на всякую чушь, вроде этой, — и незнакомец заговорил с театральной вдохновенностью: — Скажите мне свое имя, и я буду шептать его бессонными ночами. Да, именно бессонными, потому что не смогу сомкнуть глаз и буду думать только о вас. Родиона несколько смутило возмущение собеседника, но когда тот произнес последние фразы, глаза юноши в ужасе распахнулись. Ему и до этого казалось, что он где-то уже видел этого молодого человека, но узнал только теперь, снова услышав из его уст странные приторные речи. Ведь сейчас он распивал именно с тем, перед кем в ресторане изображал девушку по просьбе Влада. В первые секунды прозрения юношей овладел страх, что он разоблачен, и пиршество затеяно ради насмешки. Он помнил, что отношения между Владом и его знакомым были явно напряженными, так что ничего хорошего от обманутого ждать не приходилось. — И прочие глупости, — раздраженно подвел итог Артем и снова приложился к бутылке. Родик быстро осмотрелся по сторонам и на всякий случай нащупал ручку двери, обдумывая возможность побега. — Только я-то тебе про другое, про нечто необъяснимое, — Артем снова попытался донести до собеседника главную мысль. — Непонятное. Нереальное. Невероятное. Безумное. Бредовое. Дикое. Бессмысленное. Мне, может быть, мозгоправам пора сдаваться, а ты мне про какую-то любовь. Сладкие сказочки для простофиль тут не причем. Однако и после откровенных речей хмельному повесе легче не стало, и он попытался хоть как-то разрядить обстановку: — Может, музыку включить? Родион неопределенно пожал плечами, внимательно всматриваясь в хозяина спорткара и пытаясь понять его истинные намерения, но тот выглядел расслабленным, вел себя естественно и казался вполне искренним. Артем юношу действительно не узнал. Слишком хорошо Эдгар поработал над женским образом. Да и не был повеса настроен думать сейчас о чем-то, кроме собственных проблем. А проблем было немало. Особенно его донимали две. И если с первой он доверил справляться Владу, то второй проблемой являлся сам Влад. Это про него так жарко только что рассказывал Артем случайному собутыльнику, разумеется, стараясь не выдать, что речь идет о мужчине. Не был он готов признаться в такой слабости даже себе самому. Однако некая зависимость имела место быть. Она действительно теребила и мучила, несмотря на все усилия заглушить и побороть. И именно она не давала Артему проявить к строгому оппоненту закономерную благодарность за то, что из аферы с корейским контрактом удалось выбраться с минимальными потерями. Слишком ярко вспыхивали совсем иные чувства от одной мысли о Владе. После совместно проведенной ночи все стало еще хуже и запутаннее. Или очевиднее. Пусть Артем праведно негодовал на слова зловредного оппонента о наличии некого притяжения, но даже сам иного объяснения не находил. Хотелось верить, что он лишь забавляется, строя безобидные и не очень козни, затевая розыгрыши и намеренно зля Влада. Однако, когда алкоголь снимал последние барьеры, давая теребящему интересу проявиться во всю силу, повеса мчался за очередной дозой жаркого безумия, и это уже не было ничего не значащей забавой. Оно превратилось в жизненную необходимость. Без этого умопомрачительного выплеска Артем задыхался от внутреннего перенапряжения и противоречивых страстей. Не помогало то, что спасало раньше: выпивка, спецсредства, эпатажные выходки и протестные акции по любому поводу и без. Последняя совместная ночь оставила свербящие воспоминания о том, как он снова пробовал на прочность узду в крепких руках партнера, и о минутах безмятежного покоя в завершении. Неистово хотелось повторения того, что случалось слишком редко, но с каждым новым разом становилось все желаннее и необходимее. Артем понимал, что смелости явиться к Владу трезвым у него не хватит, не удастся переступить через себя и сдаться. Приходилось предварительно накачиваться спиртным. Для этого он и собирался устроиться в машине у дома невыносимого оппонента, к тому же получая возможность увидеть, когда тот вернется. Грустный парнишка в магазине случайно попался ему на глаза. Потерянный вид того очень уж сочетался с нынешним внутренним состоянием самого повесы, и Артем подумал: почему бы не распить виски с товарищем по несчастью. Вот только веселее от принятого на грудь не становилось. Артем попытался поднять общее настроение музыкой и занялся поиском подходящей радиостанции, но что-то ему не везло. Сначала по салону со всей прелестью дорогой акустики понеслось: — Каждый хочет иметь и невесту, и друга!.. — Не хочу я друга иметь, — возмущенно бросил Артем, не осознавая, что только потому, что сейчас особо остро его донимают вопросы ориентации, все ему кажется относящимся к этой же теме. Родик удивленно посмотрел на собутыльника, а тот раздраженно продолжал поиски чего-нибудь более подходящего. — Мальчик-гей, мальчик-гей! Положи на друзей!.. — в качестве второй попытки разрядить обстановку полилось из многочисленных колонок. — Что ж такое?!.. — вознегодовал Артем, едва ли не краснея от меткого попадания музыкальной композиции в запретную тему его тревог, а потом спохватился, что может выдать свои мысли, и добавил. — Что за старье крутят! Поиски были спешно возобновлены. — Любовь одна виновата! — продолжало дразнить радио. — Лишь любовь во всем виновата! — Чушь эта ваша любовь, — зло огрызнулся повеса, не переставая надеяться найти что-нибудь более нейтральное. — Дни, километры за стеклом, — отозвался музыкальный мучитель, — и там где ты, там и есть мой дом. Нахмурившись, Артем вслушивался в слова, чтобы решить, стоит ли оставить приемник на этой волне. Если отбросить собственную ситуацию, содержание песни казалось вполне безобидным. Родион на свою беду тоже вслушивался в слова. И если первые разозлившие его собутыльника композиции вызвали просто усмешку, то последняя пронзила острой тоской. Болезненно точно прозвучала фраза про дом. Глаза сами устремились к окнам заветной квартиры. Оказалось, что занятый беседой и распитием, юноша пропустил возвращение хозяина. На кухне горел свет. Сердце дернулось. Захотелось немедленно помчаться туда! К нему! Но… Родик прекрасно знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. В своей принципиальности Влад непреклонен. В единственном горящем окне мелькнул темный силуэт, заставляя жадно наблюдающего напрячься. Сердце встревожено забилось в груди. Хотя бы просто увидеть… А уже в следующую секунду юношу бросило в жар: некто подошел к самому окну… Женщина?! Родик от неприятного изумления даже резко поддался вперед, стараясь лучше рассмотреть, чтобы убедиться, что ошибся. Однако ошибки не было: длинные волосы, фигура… попыталась мелькнуть спасительная догадка, что это, возможно, всего лишь переодетый Эдгар, но слабое утешение померкло под тяжелым аргументом о более высоком росте мастера перевоплощений. Тогда кто? И что она делает на кухне? Артем, глубоко погруженный в личные переживания, поведение собутыльника истолковал по-своему. — Не нравится песня? Мне тоже, — заявил он. — Лучше что-то иностранное слушать. Хотя бы дурацкие тексты не раздражают, — и продолжил поиски спасительной радиоволны, но и его взгляд в какой-то момент случайно упал на окна квартиры строптивого оппонента. Увидев свет, он сначала обрадовался и собрался сворачивать пирушку, но женский силуэт и его привел в изумление. «Какого хрена?! — забилось в голове. — Это еще кто?! Какого хрена она там делает?! А может?.. Нет, дружок его повыше будет. Какого хрена, а?!» Тут же безразлично стало все на свете, кроме происходящего в той самой квартире. И собутыльники, полностью поглощенные созерцанием, даже не заметили, что смотрят на одно и то же. Через некоторое время в окне появился еще один силуэт, на этот раз самого Влада. Спустя минуту обе фигуры удались вглубь квартиры. «Семейный ужин у них там, что ли?! — мысленно вознегодовал Артем. — Вот тебе и любитель мальчиков!» После подобного и речи о том, чтобы подняться в квартиру, уже не было. — Короче, я передумал, — зло заявил повеса. — Буду напиваться тут до отключки. Ты со мной? — бросил он юноше. — А то, — глухо отозвался тот, пораженный нечаянным открытием в самое сердце, забрал у Артема виски и сделал сразу несколько отчаянных глотков. — Тогда пока еще продают, схожу за второй, — решил организатор импровизированной пирушки. Дальше он действовал так, как поступал обычно в самые тяжелые моменты: веселился, надрывно, отчаянно, но мастерски. Принялся рассказывать случайному собутыльнику веселые и не очень случаи из своей бурной жизни. Набралось их немало, так как путешествовал он почти по всему свету и в истории влипать умел. Повествовал задорно, остроумно, эмоционально, так что даже у расстроенного Родиона мелькала улыбка. Сам юноша больше слушал, а не говорил, и упорно пытался пить обжигающий виски. В результате алкоголь притупил чувство реальности, а к веселому собеседнику Родион, перестав бояться воздаяния за маскарад, даже начал испытывать симпатию. Последнее и сыграло с ним злую шутку, нашептывая мысли о маленькой глупой мести, мести Владу, себе, жизни, обстоятельствам. Переспать практически с первым встречным показалось сейчас весьма уместным. В заветной квартире осталось гореть только одно окно — окно кабинета, видимо, Влад снова работал, а юноша, стараясь избавиться от горьких мыслей о нем, решил сосредоточиться на происходящем в эти минуты в машине. — Ну, а ты-то, что все грустишь? — прервал свое повествование Артем, потягиваясь на сидении. — У меня все не так интересно, — отозвался юноша. — Наоборот. Скучно. Уныло, — он в тысячный раз бросил взгляд на горящее окно кабинета. — Вот песня, кажется, неплохая, — перебил Артем, делая музыку чуть громче. — Так о чем ты? — О жизни я. О своей. Скучно. Хотя… не в этом дело, — спокойная композиция настраивала на философский лад. — Не то я что-то вечно делаю, — Родик смотрел прямо перед собой. — Зачем, спрашивается, пошел в технический вуз? Что я там забыл? Отучился всего ничего, а уже терпеть его не могу. Заранее ненавижу будущую профессию. Так и раньше мне эта специальность не нравилась. Тогда зачем пошел? Банально не хватило нужных баллов туда, куда хотелось. А тут еще с мамой проблемы, декан достает, соседи задолбали… Долго Родион рассказывал о неурядицах своего существования, удивлялся, сокрушался, не понимал, как докатился до жизни такой, делился мечтами все изменить. Только о самом главном, терзающем душу, не рассказал. Чем больше он говорил, тем сильнее ему хотелось вырваться из этой серой рутины недоразумений и попытаться построить жизнь заново, а еще больше хотелось унять боль в груди от осознания, что его бросили. И если для того, чтобы осуществить первое понадобится много сил, упорства и времени, то справиться со вторым, хотя бы на время, сейчас представлялось гораздо легче. Юноша посчитал удачным, что его собутыльник знаком с Владом, это должно было дать мести дополнительную нотку горечи. Даже если Влад ни о чем не узнает, Родиону это казалось особенно пикантным. Артем довольно много успел рассказать о своих амурных похождениях, в которых фигурировали исключительно девушки, поэтому основания подозревать что-то нетрадиционное в его предпочтениях у юноши не было, но большая доза выпитого отметала это обстоятельство как несущественное. В крайнем случае, он рассчитывал на пару тумаков. В продолжение своего горестного монолога Родион старался не смотреть на собеседника, чтобы не выдать истинных чувств и намерений, а вот уже собрав всю решимость, выдохнул: «А знаешь, что?» и стремительно повернулся, рассчитывая внезапно рвануть в поцелуй, а там будь, что будет. Только начав сближение, он обнаружил, что Артем очень неудачно сидит, отвернувшись к окну. Пришлось тянуться, чтобы достичь цели, но на самом подходе, когда взволнованное дыхание жаждущего лобзания уже обжигало лицо предмета вожделения, Родион вдруг понял, что его собутыльник спит. Закрытые глаза, мерное дыхание и полное отсутствие реакции на резкое сближение — неоспоримые признаки, разом похоронившие намерения мстителя. Юноша беззвучно выругался и вернулся на место. Его обуял очередной приступ ощущения собственной ненужности и отвращения к себе. Некоторое время он сидел пристыженный и раздавленный, периодически порываясь уйти, но в результате понял, что до дому далеко, ноги после всего выпитого передвигаются с трудом, а денег на такси нет. Пробормотал: «Пошло оно все» и остался. Откинулся на вполне удобном сидении и тоже уснул.