Мы в ответе за тех...

Первым покинул сонные грезы, как ни странно, Артем. Мышцы после ночи, проведенной в не совсем комфортной позе, ныли, организм требовал пополнить запасы жидкости. — Хотя бы в своей машине проснулся, — пробормотал повеса, а потом подергал пристроившегося рядом собутыльника за плечо. — Утро доброе, друг мой. Посиделки затянулись, пора расходиться. Родион несколько дольше, чем второй соучастник пирушки, возвращался в реальность и вспоминал, где он, а, все же сообразив, спохватился: — Извини. Да, конечно. Спасибо за все. Пошел я. — Настолько можешь не спешить, — добродушно улыбнулся Артем, потягиваясь. — Еще осталось, чем опохмелиться и закусить, так что действуй. Это мне надо трезвым на работу. Правда, после такого, — он осмотрел себя, — не мешает заехать домой, освежиться. Тебя куда-нибудь подбросить? — Если не трудно, — юноша зашуршал пакетом со съестным, чтобы скрыть неловкость. Вспоминать вчерашнюю попойку, а особенно неудачную попытку соблазнить соучастника, оказалось весьма стыдно. — В институт. Парковка около одного из престижных вузов города принимала немало претенциозных машин, но алый спорткар Артема дал фору им всем. Множество глаз встретили появление яркого автомобиля с интересом и восхищением. Родик выпорхнул из него довольно рассеянно, махнул сотрапезнику на прощание рукой и поспешил на занятия. Среди тех, кого дорогая игрушка не оставила равнодушным, был и замерший на крыльце Павел Аркадьевич. Даже не видя, кто сидел за рулем спорткара, он догадался, что в этот раз доставил нерадивого студента в институт уже не тот серьезный мужчина, что принес флэш-карту с обличительным видео. Слишком уж громко владелец такой дорогой игрушки пытался с ее помощью заявить о себе. — Ну, Котик, — раздраженно пробормотал декан, — все не напрыгаешься? До временно занимаемого директорского кабинета Артем добрался ближе к обеду, что никого не удивило, и тут же созвал совещание. — Довольно нам работать устаревшими методами, — заявил он, когда явились все приглашенные. — Двадцать первый век на дворе, а мы словно еще в совке живем. Я принял решение. Нам нужны серьезные изменения. — Собравшиеся напряглись и стали быстро переглядываться, пытаясь предугадать, к чему клонит бесполезный заместитель. А тот, преисполненный радости, что может поделиться своими задумками, даже не удосужился сесть. — Во-первых, необходимо позаботиться об улучшении безопасности нашего рабочего персонала. Я тут набросал несколько программных тезисов, потом ознакомитесь подробнее. Вкратце же скажу, что праздные шатания персонала по всей территории объекта нужно прекращать. У нас каждый ходит, где хочет, а в результате происходят вопиющие случаи, в которых неизвестно кто виноват. В связи с чем на дверях каждого цеха и иного обособленного сооружения будут установлены специальные замки, а карточки-ключи будут выдаваться только работникам, чьи рабочие места находятся непосредственно внутри. Таким образом, считывая информацию с замковых устройств, мы получим сведения о том, кто и сколько раз входил и выходил из цеха. В том числе и на перекур. Из чего последуют соответствующие выводы об эффективности использования рабочего времени. Кроме того, в целях понижения травматизма на производстве специальная комиссия определит безопасные маршруты передвижения в цехах и на территории завода. Данные маршруты с помощью разметки обозначат на полу помещений и асфальте двора. После чего перемещения начнут осуществляться только по выкрашенным дорожкам. За отступления — штраф. — Временный руководитель сделал паузу и обвел взглядом присутствующих, желая насладиться эффектом, произведенным его блестящими идеями. Вот только никакого восторга и воодушевления он не заметил. Участники совещания продолжали напряженно переглядываться и перешептываться. Несколько раздосадованный бесполезный заместитель продолжил: — Во-вторых, оснастим рабочие места видеонаблюдением. И даже не только рабочие места. Цеха, коридоры и так далее. Персонал должен находиться под постоянным присмотром. Что он делает, как, с кем, зачем и прочее. — Кто будет осуществлять наблюдение? — поинтересовался Владлен. — По мере необходимости — непосредственный руководитель, — гордясь своим проектом преобразований, охотно пояснил временный руководитель. — Предоставим им эту возможность через компьютеры. А вот постоянное наблюдение, думаю, поручить службе технического контроля. — Почему службе технического контроля? — удивился временный второй заместитель. — В службе и так нехватка персонала. Тем более после сокращения двух единиц, а тут новые функции потребуют добавления как минимум двух работников для посменной вахты у мониторов. — Владлен… Сергеевич, — Артем опустился в кресло и откинулся на спинку, продолжая излучать самодовольство, — я уже говорил вам, что пора бросить думать узкими рамками интересов одной службы. Сейчас ваша забота должна распространяться на все предприятие целиком. Вот и думайте об общих интересах, а не об интересах только вашего родного подразделения. Кому еще, по-вашему, можно доверить столь ответственное дело, как наблюдение? — Это больше подходит профилю службы охраны, — произнес Влад. — У них недостаточно специальных знаний. Увидели бы они, что некто моет руки в технической воде для закалки. Что бы они подумали? Ничего страшного. Моет и моет, а вот ваши специалисты сразу бы поняли, какие последствия может вызвать это, казалось бы, безобидное действие. Так что, иных вариантов у меня нет. Служба технического контроля и точка. Новоназначенного второго заместителя такие доводы не убедили, но устраивать при всех дискуссию, заведомо проигрышную для руководства, не стал. Решил оставить для беседы в узком кругу. Артем, видя, что зловредный оппонент не согласен, однако вынужден уступать, поспешил поздравить себя с победой. Настроение у него еще сильнее улучшилось, потянуло на шалости, а именно поинтересоваться у строптивца, что за женщина вчера была в его квартире. Очень хотелось послушать, как серьезный и правильный Влад начнет выкручиваться. Но пришлось сдерживать любопытство, ибо стоило опасаться закономерного встречного вопроса об источнике информации. Не мог же временный руководитель признаться, что, словно герой амурного водевиля, провел ночь под окнами объекта воздыханий. Разумеется, не мог. Хотя можно было начать врать, что просто проезжал мимо, случайно увидел… А если Влад успел заметить его спорткар, припаркованный недалеко от своего дома? В такой ситуации объяснение «просто проезжал мимо» будет выглядеть жалко и неубедительно. Артем не стал рисковать и промолчал. В сознании Владлена новые «гениальные» идеи временного руководителя совершенно вытеснили вчерашний не слишком приятный эпизод. Тем вечером Влад не задержался на работе, а заехал в спортзал, чтобы вернуть себе бодрость и ясность мышления физическими упражнениями. Силовые снаряды, беговая дорожка и бассейн заняли у него довольно много времени, и домой он вернулся позже обычного. С порога удивил запах духов, а свет в кухне насторожил. Выплывшая оттуда новая домработница в подчеркивающем фигуру платье и с тщательно уложенной прической только усилила нехорошее предчувствие. — Извините, что задержалась, не ожидала, что вы так поздно, — защебетала она. — Я вам ужин приготовила. Сейчас разогрею. — Не нужно, — нахмурился Влад, медленно снимая куртку. — Как же? У холодного совсем другой вкус, — заволновалась женщина. — Не нужно было готовить. Мы ведь об этом не договаривались. В ваши обязанности не включали. — Но я подумала, — она запнулась, желая сказать нечто веское в свое оправдание, но стушевалась и произнесла, — если вам понравится, как я готовлю, можем и включить в обязанности… — Я не искал того, кто будет готовить. Женщина помялась, а потом, смирившись, что хитрая задумка не удалась, делано несмело произнесла: — Давайте, хотя бы покажу, где что лежит. Может быть, решитесь попробовать. Реализовывая это предложение, хозяин и домработница и оказались на кухне, после чего женщина спешно попрощалась и ушла. И вроде бы ничего вопиющего не произошло, но осадок оставило неприятный. Причислив к бытовым мелочам, Влад оставил это за порогом рабочего кабинета. Предстояла новая битва. Он взял два часа на подготовку аргументации, запросив финансовый отдел провести примерную оценку расходов на воплощение новых идей руководства. Сумма получилась значительной. С этими расчетами Влад направился к временному главе предприятия на прием. Попасть к ставшему вдруг чрезвычайно занятым бесполезному заместителю оказалось непросто. Визитера полчаса продержали в приемной. Секретарь, извиняясь, улыбалась, предлагала Владу кофе или чай, периодически напоминала временному руководителю, что его ждут, но ускорить аудиенцию не смогла. На самом деле ничем особо важным Артем не занимался, но решил хоть немного отыграться за бесполезно проведенную возле дома оппонента ночь. Когда строптивца допустили в кабинет, временный руководитель продолжал делать вид, что поглощен работой. — Остались вопросы? — бросил он вошедшему, лишь коротко скользнув по нему взглядом. — Да. Меня очень беспокоит вопрос целесообразности предложенных мер, — произнес Влад, занимая кресло для посетителей. — А, по-моему, польза так очевидна, что оправдывает расходы, — заявил временный руководитель, не отрывая глаз от монитора. — Я принес оценку затрат, сделанную нашим финансовым отделом, — Влад положил на стол документы. — Если имеется другая, стоит их сравнить. — Дело не в расходах. Разве не ясно? — в голосе главы предприятия заскользило раздражение. — Мы не должны экономить на безопасности сотрудников. — То есть на методах контроля и надзора? — с легкой иронией поинтересовался Влад. — Опять хочешь спорить? — Артем все же оторвался от компьютера. — Напрасно. Решение принято и пущено в работу. И как Владлен не пытался переубедить, приводя множество аргументов, это ему не удалось. Повеса слишком гордился своими нововведениями и не желал слушать никаких возражений, на чем бы те не основывались. Вскоре к жаркой дискуссии присоединился и временный первый заместитель. Он поддержал сторону Влада, но и вдвоем сломить решимость упрямца не смогли. От всех сложных и взвешенных аргументов тот отбивался простым: «Я так считаю», с необоснованностью которого очень сложно было спорить. Так ничего и не добившись, заместители покинули кабинет. — Прихоть. Только прихоть. Ничего больше, — констатировал временный первый заместитель. — Но мы-то не можем этого допустить, — понизив голос, произнес Влад. — Не можем, но давайте об этом в моем кабинете. Беседа продолжилась за закрытыми дверями и без посторонних ушей. — Мы и не допустим, — озвучил свою мысль первый заместитель. — Мне стало известно, что возвращения Василия Романовича стоит ждать буквально на днях. Видимо, поэтому наш временный руководитель так спешит реализовать свои неуместные идеи. Не будем ему перечить, но попросту затянем дело. Назначим исполнительный комитет. Будем заседать, обсуждать, утверждать программы действий и так далее. В общем, создавать видимость деятельности. Особенно это перспективно в выработке самых безопасных маршрутов в цехах и во дворе. А там, глядишь, ветер и переменится. Влад недовольно покачивал головой. Он не привык работать спустя рукава и для галочки, но другого выхода тоже не видел. Заместитель главы предприятия медлительности исполнителей не обрадовался. Он пытался ускорить воплощение своих идей в жизнь и бесконечным требованием отчетов, и гневными отповедями, и угрозами лишения премий. Ничего не помогало, и все, чего удалось добиться к концу недели: примерная разметка безопасных участков в цехах. К выходным Владлен закончил и проработку вопроса о распределении поступивших на предприятие кредитных средств. Умысел и сговор стал очевиден, однако вопрос об основных выгодоприобретателях остался. В связи с чем вопрос: «Как действовать дальше?» не прояснился. Теперь необходимо сообщить обо всех обнаруженных обстоятельствах, вот только кому? Слишком невероятно было предполагать, что подобный массовый увод средств с предприятия организовали без ведома руководства. В то, что Артем не причем, Влад поверил. В причастности уволившихся заместителей сомневаться не приходилось. А сам Василий Романович? Вряд ли он совершенно не имел сведений о том, что происходит на заводе в его отсутствие. Кто-то должен был держать в курсе дел. Значит, и столь масштабное перераспределение не могло остаться неизвестным. И если все руководство предприятия приложило к исчезновению заемных средств руку, то становилась понятной практически полная безнаказанность уволенных заместителей. Кому в таком случае нужны результаты проведенного Владленом расследования? Никому. Дойдя до столь неприятного вывода, Влад решил, что пришла пора развеяться, и поехал за город, фотографировать пробуждающуюся от зимней спячки природу. Наступивший понедельник стал днем удивительным. Началось с того, что утреннее совещание собрали без опозданий. Причина быстро стала ясна — вел его сам генеральный директор. В зале сразу воцарилось приподнятое настроение. В воздухе витало ожидание чуда, хотя чудом и должно было стать всего навсего возвращение старых порядков. Даже Артем старался делать не огорченный вид. После признаний в том, как он рад покинуть больничные стены и оказаться на родном заводе, Василий Романович произнес: — Хотелось бы поблагодарить тех, кто взял на себя нелегкую ношу по выполнению обязанностей моих заместителей, вместо выбывших. Представите мне отчеты о проделанной работе, но я уверен, с возложенным на вас справились хорошо. Теперь вы сможете вернуться к своим прямым обязанностям, а места моих заместителей пока останутся вакантными. Я даже рад возможности взять все на себя, пока не подберем новые кандидатуры. Влад и главный инженер переглянулись. Несмотря на хвалебные слова, оставалось впечатление, что их отстранили за профессиональную непригодность. Для более детального разговора о проделанной работе Артема и временных заместителей генеральный директор пригласил в свой кабинет. После самых ожидаемых и очевидных вопросов, разговор постепенно перешел к более узким темам. В основном отвечали временные заместители, а бывший временный руководитель только одобрительно кивал, словно говоря: «Все это под моим чутким руководством», и украдкой поглядывал на отца, оценивая: доволен ли тот его работой. Общая картина для имеющейся непростой ситуации выстраивалась относительно недурная, но неожиданно Василий Романович поинтересовался: — Что предприняли по замене некачественных деталей в «Салютах»? Оба временных заместителя посмотрели на Артема. Тот напрягся, пытаясь вспомнить хоть что-то предпринятое по данному вопросу. Единственное, что пришло на ум: Влад, вроде бы, поднимал эту тему… Пауза затягивалась. — Мы… как бы… — беспомощно пробормотал повеса, под строгим взглядом родителя чувствуя себя школьником, не сделавшим домашнее задание. Владлен понял, что пора прийти на помощь и выдать свое самоуправство. — Разрешите мне, — бросил он растерявшемуся, а потом выложил перед генеральным директором предусмотрительно подготовленные бумаги. — Мы предприняли ряд шагов… Последовал краткий рассказ, во время которого Артему пришлось делать вид, что он полностью в курсе дела. Однако упрекнуть Влада повеса не преминул. Правда, когда они уже покинули отцовский кабинет. — Я же не позволил тебе заменять детали в «Салютах», — возмущенно прошептал он, пересекая приемную бок о бок со своим извечным оппонентом. — Так надо было сказать об этом Василию Романовичу, — парировал тот. Артем скрипнул зубами. Отчетами службы технического контроля Василий Романович остался доволен, план ранее разработанных антикризисных мер одобрил, руководство взял на себя. Нововведения, предлагавшиеся сыном, поддержки у главы предприятия не нашли, так что толком и не начавшаяся кампания была свернута. Довольны были все, кроме самого бывшего временного руководителя. Уже дома Артем попытался хоть немного оправдаться в родительских глазах. Он никогда никому бы не признался, но сам остро нуждался в отцовском одобрении. — Все же я неплохо справился с заводом, — в завершении пространной речи весело бросил он отцу за ужином. — Вообще не справился, — мрачно ответил Василий Романович. — Ответственный и высокопрофессиональный у нас персонал, они и вывозят. Но и расхлебывать нам за тобой еще долго. — Вечно ты всем недоволен, — вспылил Артем, выскочил из-за стола и уехал развлекаться. *** Не затягивая, в день разжалования начальник службы технического контроля переехал обратно в свой кабинет. Его возвращению обрадовались все, даже Бескрайнов. Жизнь действительно возвращалась в прежнее русло. Во всяком случае, в это очень хотелось верить. Артему тоже пришлось поменять местоположение и вернуться за свой рабочий стол. Дел у него тут практически не оказалось. Вместе с обязанностями сократились и возможности. Несколько дней он мучительно привыкал к отстраненности от общего потока жизни предприятия, а затем стал активно искать себе занятие. Осознав, что такие значимые события, как двадцать третье февраля и восьмое марта прошли без его участия, бесполезный заместитель решил провести какое-нибудь массовое мероприятие и взялся за организацию Спартакиады. Сам выбирал виды соревнований, сам составлял календарь игр, придумывал номинации и призы, договаривался с бассейном и спортзалами о почасовой аренде. Однако и столь кипучая деятельность не смогла полностью вытравить из души совершенно неуместную тоску по… Теперь с Владом они виделись еще меньше. Поводов не было. На производственные совещания бесполезный заместитель почти не ходил, а по роду своих основных занятий со службой технического контроля не пересекался. Оснований приглашать к себе ее начальника не имелось. Но душа-то тянулась. Тосковала. Душа ли? Хотелось хотя бы увидеть. Перекинуться парой ничего не значащих фраз. Побыть рядом. Проскользнуть взглядом. В тысячный раз спросить себя: «Что же в нем, блядь, такого особенного?!» Так и не найти ответ и продолжить вглядываться в спокойное, по-своему привлекательное лицо. Скучал, но знал, что как только Влад появится в зоне досягаемости, тело скует необъяснимое напряжение. Какими только способами Артем не пытался от него избавиться: от насмешек до драки, но помогал только алкоголь и… то, чего не должно было быть. Самое неприятное заключалось в том, что успокоение не длилось долго, повторения хотелось с новой силой, еще острее, еще пламеннее, еще необходимее. Не мог Артем упустить возможности и не задействовать в Спартакиаде всегда слишком занятого начальника службы технического контроля. Поставив условие о непременном участии в соревновании представителей всех подразделений без исключения, повеса надеялся, что Влад снова пожертвует своим временем ради освобождения коллектива. Желающим и не очень принять участие в Спартакиаде предлагались на выбор несколько спортивных дисциплин: мини футбол, волейбол, настольный теннис и шахматы. Для командных видов соревнований группы собирали по принципу рабочей принадлежности к тому или иному сектору: производственному, инженерному, финансово-бухгалтерскому и так далее. Поскрипев зубами и поупиравшись, Владлен все же выделил двух сотрудников и себя в придачу для участия в новой затее бесполезного заместителя. Однако поставил условие, что заняты они будут в основном в нерабочее время. Распределились по разным направлениям: программист службы направился на шахматы, Бескрайнов решился поучаствовать в мини футболе, а Влад выбрал волейбол. Первые же дружеские игры показали, насколько неслаженно действуют участники, и организатором были предоставлены время и возможность для тренировок. Составили график занятий, и команды принялись проводить парные тренировочные матчи, заодно и присматриваясь к будущим соперникам. Влад быстро втянулся и даже начал получать удовольствие. Нахлынули воспоминания о занятиях в школьных и университетских секциях. Правда, пришлось пожертвовать походами в спортзал и бильярдный клуб, но оно того стоило. Оказалось, тело еще многое помнило: и подачи, и приемы. Пусть и давняя, но серьезная подготовка сказывалась. Влад стал одним из лучших. Игра доставляла ему удовольствие даже независимо от результатов встречи, и это было очевидно. Он уверенно чувствовал себя на площадке, хорошо ориентировался и всегда готов был подстраховать рядом стоящих, умудрялся поднимать мячи из, казалось бы, безнадежных положений, к тому же имел убийственно сильную подачу. Пользуясь свободой выбора, бесполезный заместитель попробовал свои силы и в футболе, и в настольном теннисе, но как только оказался на тренировке по волейболу и увидел Влада в действии, окончательно определился со своими предпочтениями. Разумеется, повеса выбрал команду противоположную той, за которую играл невыносимый оппонент. Сам он был не слишком умел в данном виде спорта, периодически балуясь лишь пляжной разновидностью, но горел желанием и решимостью. Осознанно или неосознанно, но мяч, пущенный Артемом, почему-то, как заколдованный, стремился в сторону Влада. Тот проблем с приёмом не испытывал, а повесе нравилось смотреть, как вечно озабоченный работой зануда буквально взмывает вверх из-под сетки, стремясь отбить. В обычной майке и шортах начальник службы технического контроля выглядел не так официально, как в деловом костюме, и казался более доступным, открытым и еще более… притягательным. Глаза сверкали азартом, губы расплывались в улыбке от красиво отбитого или забитого мяча, стройное, подтянутое тело было напряженным и готовым действовать в любую секунду. Артем с ужасом начал ловить себя на том, что просто засматривается. Несколько раз он едва не пропустил летящий прямо в голову мяч. Приходилось брать себя в руки, напрягать всю силу воли и собирать уходящие не туда мысли. Попытался повеса избежать роковых встреч в спортзале, занимаясь в отсутствие команды Влада. Не помогло. Игра сразу теряла всякий смысл. Сделал он попытку исправить ситуацию, поставив условие об участии в каждой команде хотя бы двух девушек. Чисто мужские коллективы разбавились барышнями в шортиках и маечках, но даже любование их прелестями мыслей о зловредном оппоненте не вытравило. Не связывая себя окончательно ни с одной командой, Артем так и продолжил тренироваться то с одной, то с другой группой, стараясь не поддаваться обаянию и притяжению. Пришлось ему прибегать к давно испробованному приему: сверхактивности. Так Артем весело подбадривал каждую команду, за которую играл, беззлобно подкалывал соперников, заигрывал с девушками, не держался за корпоративную субординацию и водил всех желающих в бар после завершения игр, разумеется, за свой счет. Подобным поведением он быстро заработал репутацию своего парня и желанного участника в любой компании, а так же завёл несколько кратковременных романов. Однако тайное вожделение никуда не делось, не ослабло и не перегорело. Артем смотрел украдкой, когда его не видели, быстро проскальзывал взглядом в остальных случаях и продолжал барахтаться в непонимании причин творящегося с ним безумия. Влад делал вид, что ничего не замечает, но только делал вид. Он тоже кидал быстрые взгляды в сторону Артема, отмечал приятный легкий рельеф и притягательные перекаты мышц, а еще удивлялся той легкости, с которой бесполезному заместителю удавалось сплачивать единомышленников и поддерживать общий позитивный настрой. На организуемые после тренировок пирушки Владлен не ходил, а повеса и не настаивал. Оба понимали, чем это может закончиться. Но получать удовольствие от совместных тренировок никто не мешал. Можно было сколько угодно перебрасываться шутливыми фразами или намеренно так сильно закрутить адресованный противнику мяч, чтобы заставить его потрудиться на подборе. Физические упражнения, хорошая командная игра и положительная атмосфера снимали усталость трудового дня и развеивали неприятные мысли. Влад отодвинул на второй план раздражение от вечной несерьезности бесполезного заместителя и ценил то, что происходило минуты спортивного азарта. Веселым и беззаботным Артем ему нравился все больше и больше. Они обменивались колкостями и испепеляли друг друга взглядами, оказываясь под сеткой по разные стороны, и Владлен жарко убеждал себя ни о чем не думать. Ни о чем, кроме игры. Однако все чаще появлялись мысли, что если бы они не были связаны работой, ее условностями и противоречиями, отношения могли бы сложиться по-другому. Возможно, тогда бы появился хоть какой-то шанс… Не думать! И Влад ожесточенно бил по мячу, отправляя его далеко за сетку, на половину соперников. На работе пока царило относительное затишье, и он использовал это время для подготовки развернутого доклада об отрицательном влиянии на результаты производства замены материалов и инструментов на более дешевые аналоги. Имелись все основания полагать, что Василий Романович более серьезно отнесется к выявившимся проблемам, чем его отпрыск. Приходил Влад домой уставший, но в хорошем расположении духа. И здесь тоже было бы все прекрасно, если бы не преследовал аромат духов. Владлен догадывался, что это парфюм новой домработницы, но не ожидал, что тот будет так его раздражать. В самом запахе не было ничего неприятного, однако он был совершенно неуместен и чужд. Влад открывал окна, пытаясь изгнать из своего дома посторонний аромат, но это мало помогало. Обнаруживался запах во всех помещениях, и на одежде, и на постельном белье, даже на книгах. Хозяин квартиры списывал это на усердие работницы, охватывающей своим вниманием каждый предмет и объект, и старался терпеть. Проще это было бы сделать, не вспоминай Влад, что когда-то его точно так же преследовал парфюм Родиона. Последнее вызывало грустную улыбку и стремление, как можно быстрее, отвлечься. Тренировки по любимому волейболу в этом хорошо помогали, и Влад посещал их, не пропуская, несмотря на рабочую усталость. Чем надежнее Владлен скрывал недозволенные порывы в отношении бесполезного заместителя, тем сильнее тот в них нуждался. Вглядывался, пытался что-то уловить, рассмотреть, почувствовать, и, наконец, ответить себе на вопрос: «Что происходит?!» Как раз казалось, что не происходит ничего, и это с одной стороны приводило в ярость, а с другой — вгоняло в тоску. Артем изводил сам себя, пытаясь разобрать, объяснить, найти какой-то выход, но только глубже увязал в ощущении необходимости нового выплеска. Вспоминать все предыдущие разы было и мучительно, и восхитительно. Повеса проклинал свою тягу, получаемое странное удовольствие и остро жаждал сгорать в гибельном огне страсти снова и снова. Не имея выхода, желание хлестало и жалило. Очередная тренировка, и Артем покинул зал раньше обычного. В раздевалке сбросил спортивную форму и забился в предпоследнюю кабинку душевой. Сбегающие по телу струи расслабляли, а их шум отгораживал от мира, давая побыть наедине с самим собой. Повеса пытался привести мысли и чувства в порядок, надеясь полным погружением в водную стихию обрести гармонию. Концентрировался на стекающих теплых потоках, умиротворяющем журчании и отсутствии кого-либо поблизости. Возможно, расслабиться таким образом ему бы и удалось, но подняв глаза в один из моментов, он неожиданно увидел прямо перед собой предмет всех мучений: полностью обнаженный и безумно желанный. Руки, до этого ерошившие волосы, опустились, а во взгляде отразилась такая невероятная смесь: тоски, запретного вожделения, иступленной муки и отчаянья, что этот призыв не мог остаться без ответа. Влад, поглощенный раздумьями о планах на вечер, направлялся в крайнюю свободную кабинку. Лишь мимоходом он кинул взгляд на темнеющий под разбрызгивающимися струями силуэт, а оторваться от представшего перед ним зрелища уже не смог. Без одежды, без маски, в уединении, на расстоянии вытянутой руки — слагаемых оказалось слишком много, чтобы искушение не взяло верх. Роковой взгляд, раскрывший всю противоречивую бурю чувств, терзающих душу, стал последней ядовитой каплей. Краткое мгновение растянулось до вечности, вышвырнув все прочее за пределы реальности, а потом, отринув всякую разумность и осторожность, Влад устремился на этот огненный призыв. Стиснул Артема в объятьях, впился поцелуем в губы. Так же дико, так же отчаянно. Он не ласкал, он жадно, ненасытно кусал. Сминал руками, сжимал до боли сейчас обнаженную и полностью доступную вожделенную плоть. В каждое заветное мгновение внезапного единения хотелось втиснуть весь пожар страсти, чтобы объять, чтобы сжечь, чтобы присвоить себе. Артем не ответил на поцелуй, а прикусил строптивому оппоненту нижнюю губу и вцепился руками в плечи. Тихий мучительный стон попытался передать волну захвативших его в эти мгновения безумных чувств. Жарких, ненормальных, сводящих с ума. Разум сопротивлялся, тело же рвалось вперед, а мышцы сковало перенапряжение. Влад не отступил. Высвободился из захвата зубов и продолжил терзать огненными поцелуями, страстно стискивая сильными, жадными руками, наконец, заполученное. Повеса готов был сдаться и рухнуть в упоительный омут, но тут послышались голоса, а потом и шаги — двое вошли в душевую, весело беседуя. Артем среагировал мгновенно: отпихнул Влада и выскользнул из кабинки, а для того, чтобы хоть как-то объяснить свое там нахождение, попутно схватил с полки свой же гель для душа и, подняв руку, помахал им. — Твой одолжу, — громко бросил он совершенно чужим от дикого волнения голосом, — а то свой забыл, — и скрылся в последнем отсеке душевой. Уже через мгновение там зашумела вода — это, не глядя, Артем открыл кран с холодной. Ледяной поток сейчас оказался как нельзя кстати. Он сбил неуместное возбуждение, перенастроил мысли и не дал страху разоблачения разрастись. Тяжело дыша, зажмурившись, Артем стоял под обжигающими струями и не слышал ничего, кроме гулкого боя собственного сердца. Покинутый оппонент поступил примерно так же, крутанув синюю ручку до предела. Затушив всколыхнувшиеся страсти, спасительная вода оставила лишь трезвость разума, который, тем не менее, требовал принимать меры. Когда, закончив мыться, Владлен вышел в раздевалку, сбежавшего из его кабинки не было уже и там. Расспросив коллег, он нашел повесу на улице у входа в спортзал. Артем курил, прислонившись спиной к стене, и судя по количеству валявшихся у ног окурков, предавался этому занятию довольно долго. Выходящие члены тренировавшихся команд интересовались у него: не намечается ли сегодня пирушка, а получая отрицательный ответ, прощались до следующего раза. Артем вопреки обыкновению изъяснялся коротко и сухо, практически не глядя на тех, с кем разговаривал. — Не идете сегодня в бар? — спросил Влад, остановившись рядом. — Что так? Более интересные планы на вечер? — Никаких, — нехотя пробормотал повеса, еще ниже наклоняя голову и выпуская дым себе в ноги. — Устал. Замкну зал и домой. — Я считаю, нам нужно поговорить, — тихо произнес Владлен. — О чем? — без всякого интереса отозвался Артем. — Меня твои производственные вопросы больше не касаются. — Не о работе. О том, что происходит. — А что происходит? — повеса с вызовом вскинул голову. — С каждым разом играем все лучше. Можно и в первенстве города поучаствовать. — Я о том, что происходит между нами, — настойчиво доносил свою мысль собеседник, не обращая внимания на нежелание второй стороны слушать. — Хватит бегать от очевидности. Мы же не растерявшиеся школьники, не понимающие, что все это значит. — А я как раз не понимаю, — зло возразил Артем, отбросил докуренную сигарету и тут же достал новую. — Мы друг другу важнее и нужнее, чем предполагали, — озвучил свое видение ситуации Владлен. Зажженная сигарета так и замерла в пальцах повесы. Он кинул на извечного оппонента взгляд, горящий смесью упрека, отрицания и вожделения. Одно откровенное мгновение, а потом Артем снова спрятал глаза, тряхнул головой и выбросил так и не начатую сигарету. — Отстань уже, а? Не понимаю и понимать не хочу. Мне зал замкнуть надо, — заявил он и вошел обратно в помещение. Владлен колебался лишь несколько секунд, а затем последовал за ним. В коридоре вырвал у Артема связку ключей, схватил за грудки и втолкнул в спортзал. Справа от двери возвышались сложенные горой маты, на них повеса и рухнул. — Какого хрена?! — возмущенно воскликнул он, пытаясь вернуться в вертикальное положение. Влад захлопнул за ними дверь и стремительно, словно коршун, налетел на свою добычу. Схватил за подбородок, дернул лицо вверх, поднимая на себя. Лампы в спортзале не горели, но падающего из окон света было достаточно, чтобы разглядеть поблескивающие гневом глаза поверженного. — Ты плохо понимаешь слова, — заявил он Артему, — поэтому разъясню все действиями. — Отста!.. — попытался продолжить дискуссию схваченный, но тут же его лишили возможности говорить, зажав рот новым поцелуем. Задыхаясь от возмущения и стремительно накрывающего перевозбуждения, Артем продолжал барахтаться, якобы стремясь вернуть себе свободу. Вот только свобода ему была не нужна, а до смерти хотелось еще крепче вцепиться в этого невыносимого зануду, который удивительным образом преображался в такие мгновения. Ни холода, ни равнодушия, ни деловой серьезности, только захлестывающая страсть: в глазах, в действиях, в тяжелом шумном дыхании. В этот раз Артем сопротивлялся слишком активно, и ему позволили вывернуться. Возможностью действовать он распорядился по-своему: схватил Влада за плечи и толчком перевернул на спину, после чего сам устроился сверху на его бедрах. — Хрен с тобой, — прохрипел повеса, наклоняясь к самому лицу оказавшегося под ним. — Лучше сдохнуть, чем продолжать так мучиться, — и, выпрямившись, он сначала быстро стянул с себя лонгслив, а потом вцепился в застежки своих джинсов. Влад усмехнулся, притянул его за руки к себе и принялся обжигать беспорядочными поцелуями: лицо, шею, плечи. Все это время повеса пытался избавиться от брюк, почти отбиваясь от мешающих ласк. Они не были ему нужны, они не вписывались в его понимание происходящего, они все портили, пытаясь придать свершающемуся смысл. Для Артема его не было, но он хотел так жадно и так безумно, что сил отказаться не находилось. Для Владлена же имело огромное значение каждое прикосновение. Сейчас он доказывал сам себе, насколько ему нужен это взрыв страсти. Противоречия, взаимное раздражение, неприятие и притяжение — заставляли пространство между оппонентами искриться от напряжения, воспламеняя обоих. Разрядка обязана была случаться хотя бы время от времени. Влад спешил наслаждаться моментом: вкусом поцелуев, жаром льнущего и одновременно сопротивляющегося тела, ароматом волос и кожи, блеском сумасшедшего желания в гневном взоре. И пусть борьба продолжается, инстинкт охотника запущен, жертву не выпустят до самого конца, как бы она не билась. Напротив, чем яростнее сопротивление, тем сильнее желание смять и заполучить. Пока повеса еще возился с ремнем, пуговицей и молнией, Влад опередил его обнажение, проник руками под пояс джинсов, вглубь, и стиснул руками упругие ягодицы. Артем шумно выдохнул, в бешеном галопе накрывшего возбуждения вообще плохо что-либо понимая. Продолжая отвлекать его неуместными поцелуями и стискиваниями, Влад дождался, пока тот попытается избавиться от расстегнутых брюк, спихнул его с себя обратно на маты и уже сам взялся за мешающую одежду. Артем быстро оказался лишен последнего прикрытия и вдавлен в мягкость ложа рукой, упирающейся в грудь. Его партнер пошел по наиболее короткому пути: расстегнул и обнажился в самой нужной части. Все в очередной раз происходило слишком внезапно, единственной смазкой послужила слюна. В момент глубокого проникновения повеса так вцепился в бока партнера, что оставил яркие следы. Это только подстегнуло взаимный пыл. Мощные удары принялись сотрясать покоряемое тело, выбивая шумные выдохи, а иногда и сдавленные стоны. Принимавшие внезапную страсть маты имели гладкую поверхность, и от активных поступательных движений Артема заметно сдвигало вперед, что заставляло его партнера еще надежнее фиксировать тело объятьями. Акт происходил стремительно, жарко, бурно, не давая участникам хоть на мгновение остановиться, чтобы осознать происходящее. Желания и ощущения мчались вперед на запредельной скорости, сметая все на своем пути. Вожделенное тело в удушающих объятьях, желанная плоть в напряженной пляске страсти. Задыхаясь от волн перевозбуждения, они кидались навстречу друг другу и тут же стремились прочь. Полное ритмичное погружение не давало полутонов, только боль и ее антагонист — наслаждение. Ничего другого и не требовалось. Чистая откровенность похоти. Стремительный совместный путь к пику разрядки. Правда, одному должна была достаться физическая, а второму — только моральная. В каждом изгибе, в каждом ударе, в каждом импульсе телесного напряжения ощущалось сильнейшее опьянение сладострастием. Ядовитым, дурманящим, болезненно прекрасным. Под конец мышцы словно сводило судорогой, они застывали, лишь подрагивая от изматывающего напряжения момента. Внедряющийся орган проникал резко и неотвратимо, взрывая чувствительность стенок прохода, ударяя, растягивая, заполняя и переполняя. Артема едва ли не передергивало от каждого мощного прорыва, но он не уклонялся, не отстранялся, не разжимал рук, напротив, пытался сильнее слиться с партнером, чтобы в конце получить всю силу его завершающей волны. Влад мчался вперед. Обычно он не давал акту слишком стремительно окончиться, чтобы успеть им насладиться, но сейчас в бешеной скорости был особый приятный надрыв. Он, подсунув руку, стянул волосы на затылке Артема и потянул на себя, заставляя того выгибаться всем телом, запрокидывать голову, полностью открывать шею. Удары продолжались, точные и беспощадные, терзаемая плоть изнывала от томления разрядки. Выгнувшаяся, перенапряженная, почти поющая главный гимн блаженства. А Влад нависал над партнером, любовался надрывностью позы, красотой покоряемого тела и наслаждался своей властью над ним. Трудно сказать, что из этого больше заставляло его хмелеть, но более сильных ощущений он не переживал ни с кем. Толчок за толчком, с каждым разом все резче и резче, ибо сдерживаться не было никаких сил. Желанный конец приближался неотвратимо как цунами, долгожданно и неожиданно одновременно. Влад еще сильнее стиснул партнера, впиваясь в него взглядом, чтобы навсегда запомнить каждый безумный миг. Когда же все сжигающее пламя рвануло вперед, на мгновение глаза перестали видеть, уши — слышать, а тело — воспринимать что-либо еще, кроме самого главного — взрыва, выплеска и горячего потока, разнесшегося обратно по всему организму. Владлен даже не сразу понял, что стал замедляться, пока возвращал полную остроту реальности. Силы покинули почти сразу. Пришлось опираться на обе руки, чтобы восстановить дыхание. Почувствовав, что его больше не держат за волосы, Артем растянулся на мате. Оба соучастника тяжело дышали взахлеб, словно только что вынырнувшие после долгого погружения пловцы. Тела и волосы были влажными от выступившего пота. Несколько секунд партнеры, молча, смотрели друг на друга, а потом пришло время двигаться дальше. Высвободившись, Влад натянул и застегнул все полагающееся, приводя себя в достойный вид. Поддаваясь его примеру, и Артем, приподнявшись на локтях, попытался хотя бы глазами найти свою одежду. На самом же деле ему хотелось улечься, закрыть глаза и ни о чем не думать, пока тело и разум были готовы пребывать в покое. Партнер не дал осуществиться ни намерению, ни желанию. Свалил его обратно на маты. — Что еще тебе?.. — попытался возмутиться Артем. — Тебе, — коротко бросили в ответ, а потом Влад сместился ниже и обхватил губами его расслабленную плоть. Повеса рвано вздохнул, но сдаваться на волю победителя не захотел. — Не надо. Хватит. Однако его руки поймали, а запястья с силой стиснули, давая понять, что еще не все закончено. Привыкшему идти наперекор хотелось продолжать сопротивление, но тело снова предало, отозвавшись новой волной горячего возбуждения. Мысленно ругая свою слабость, Артем несколько раз дернул удерживаемыми руками, но не для того, чтобы вырваться, а чтобы ощутить приятную крепость пут. Убедившись, что ему, вроде бы, ничего иного не остается, сдался, отдаваясь наслаждению. В этот раз Владу он казался ближе, теплее, отзывчивее, возможно, потому что был трезв и более осознанно воплощал свое стремление к единению. За это хотелось больше отдать в ответ, но и продлить свою власть над притягательным телом. Губы скользили по стволу, язык шершавым трением добавлял ощущениям остроты. Можно было прерываться, давать немного остыть, чтобы потом снова дразнить и ублажать, усиливая напряжение и возбуждение, но игры Влад решил оставить на потом, сейчас требовался быстрый результат, пока партнер готов подчиняться. Минет получился почти таким же стремительным, как и сам акт. Артем, даже против своей воли воспламенился там быстро, что не успел полностью осознать происходящее. Томлением и перевозбуждением плоть пульсировала с первых мгновений ласк, а дальше все разгоралось еще сильнее. Трение, скольжение, теплое, влажное и быстрое умело вели к самому пику. Выпуклый шовчик, уздечка, налитая кровью головка, упругая и горячая — внимание и самые нужные ласки достались всему, стирая неприятные эмоции и ощущения от предшествовавшего страстного проникновения. Теперь хотелось быть глубже и глубже, упираться и тереться самым чувствительным. Но удерживаемый мог лишь вцепиться в руки своего истязателя и снова выгнуться, натягивая и без того перенапряженные мышцы. На пике член вобрали глубоко, и переизбыток ощущений выплеснулся оргазмом. С шумным выдохом, семяизвержением и горячей волной, лишившей последних сил. Артем расслабился и затих, закрыв глаза. Еще некоторое время Влад продолжал ласки, ощущая, как напряжение постепенно покидает чувственную плоть, и следя за состоянием партнера. Когда же решил, что тот получил все сполна, отпустил его и сел рядом. В тишине и мраке спортивного зала они были одиноки и недосягаемы, как на необитаемом острове; казались принадлежащими только друг другу и абсолютно этим довольными. Влад осторожно провел по мерно колышущейся груди партнера рукой, будто пытаясь убедиться в реальности его здесь нахождения. Теплая, гладкая и слегка влажная кожа пружинила под его пальцами, рельеф мышц завораживал своими изгибами. Однако благосклонно проявление чувств принято не было. Шумно выдохнув, Артем повернулся на бок, оказываясь к партнеру спиной. При других обстоятельствах Владлен поддался бы жгучему порыву сгрести ускользающее в охапку, прижать к себе и забыться сном, утопая в тонком аромате волос, но… не хотелось портить впечатление от свершившегося ни себе, ни партнеру. — Я в душ, — тихо предупредил он и ушел, давая Артему совладать с возвращением в реальность. После страстного слияния Влад с удовольствием не только вымылся бы, но и сменил пропитавшуюся потом одежду, но подобного случая он не предусмотрел, так что пришлось облачаться в то же самое. Водные процедуры в некоторой степени вернули выплеснутые силы, настроение поднялось, хотелось верить в благополучный исход. Вернувшись в темный зал, Влад увидел, что партнер тоже покинул маты. Он стоял у приоткрытого окна и курил. В эту минуту Владлен очень пожалел, что не захватил фотоаппарат, а у камеры телефона вряд ли хватило бы чувствительности, чтобы все достойно запечатлеть. Картина выглядела завораживающе. Падающий из соседнего окна свет тонкой полосой задевал прекрасное обнаженное тело, вертикальной линией отмечая спину, изгиб талии, сдержанную округлость ягодицы, стройность бедра и голени. И находящийся большей частью во тьме казался сейчас чудесным ожившим изваянием, удивительным видением, совершеннейшим творением, к которому немыслимо сильно хочется прикоснуться, провести пальцами по этой световой дорожке и прижаться всем телом, чтобы никогда не отпускать. Владлен тряхнул головой, разгоняя странное наваждение. Ему, человеку технического склада ума, не пристало поддаваться подобному, и он заставил себя подумать о более существенных вещах: на улице холодно, а Артем, абсолютно обнаженный, стоит у приоткрытого окна. — Замерзнешь, — тихо произнес Влад, подходя и набрасывая тому на плечи свой пиджак. Артем ничего не ответил, а только еще сильнее наклонил голову вперед и стиснул пальцами свободной руки взъерошенные волосы. Лишь оказавшись так близко, Владлен заметил, что рука с сигаретой подрагивает. С Артемом что-то происходило, но понимая, что расспрашивать сейчас не лучший вариант, Влад попытался проявить участие и обнял его одной рукой со спины. Тот резко выпрямился. — Хватит уже, — гневно бросил повеса. — Хватит. Не прикасайся ко мне. Думаешь, мне нравится то, что ты со мной творишь? — Он круто развернулся лицом к партнеру. — Не нравится! Я тебя за это ненавижу! Ненавижу! Понимаешь?! И себя тоже! Отстань! — оттолкнув Влада и сбросив на пол заботливо прикрывавший наготу пиджак, он отправился на поиски своей одежды. «Действительно, что еще можно было ожидать?» — раздосадованно подумал Влад и покинул спортзал, не дожидаясь, пока его начнут выгонять.