Мы в ответе за тех...

О предстоящем увольнении по собственному желанию Владлен сообщил своим подчиненным сразу, как вернулся с аудиенции у генерального директора. На общий вопрос: «Почему?!» ответил просто и с улыбкой: «Так сложились обстоятельства». Озвученный вариант породил только недоумение, но Влад был не тем руководителем, которого можно было расспрашивать, если он того не желал. Его коллегам осталось только строить догадки и перешептываться. Единственным человеком, который не удивился и не расстроился, была Альбина. Затаив торжествующую улыбку, она улучила момент и сбежала с рабочего места, чтобы сообщить приятнейшее известие Малькову. Тот весьма озадачился, так как еще не успел предпринять никаких активных шагов в направлении выживания Владлена с должности. Правда, девушке он об этом не сказал. В восторге от того, что избавилась от начальника-тирана, Альбина простила своего сообщника, собиравшегося выгнать ее с завода. Заговорщики помирились и тут же отметили победу страстным актом. Так остающиеся на работе думать о ней не желали, а уходящий именно ей и был озабочен. Выгоняемый намеревался многое успеть. Оставлять дела в беспорядке и без должной проработки для него являлось неприемлемым как с профессиональной, так и с человеческой точки зрения. Он специально выторговал себе целые выходные, чтобы иметь возможность сделать как можно больше. Пришлось даже в этот первый день задерживаться допоздна. Начальник службы технического контроля проработал все задачи, отписанные ему в электронном документообороте, настолько, насколько это было возможно в столь стесненных условиях. Не забыл Влад о своем любимом детище: борьбе за возвращение к использованию более дорогих, но отвечающих всем требованиям материалов и инструментов. На этот раз он разработал дорожные карты для постепенного перехода по всем направлениям, чтобы это минимально отразилось на себестоимости продукции. Поразмыслив некоторое время, Влад взялся и за доработку докладной записки о причинах возникновения на предприятии финансового коллапса. Тщательная, напряженная работа отняла у него множество сил и все выходные, так что даже в воскресенье он закончил позже обычного рабочего лимита. Кроме того, озабоченность производственными вопросами и желанием успеть, не давали завязнуть в сожалениях о потере хорошего места и удерживали от бессмысленной ссоры с виновником происходящего. «В таком деле виноваты двое, — напоминал себе Влад, пресекая попытки разума злопыхать в сторону беззаботного повесы. — Последствия я предвидел, но не остановился». *** Распрощавшись с отцом, Артем сел в спорткар и помчался, куда глаза глядят. Вылетел за город и, пока позволяла трасса, мчался практически на предельной скорости. Его душил комок противоречивых чувств: гнев, обида, боль, бессильная ярость на свою слабость. — Хватит. Хватит с меня, — зло бормотал он сам себе. — Хватит! Надоело жить так, как хочет он! Так, как он это видит! Надоело! Все равно, как не прогибайся, он вечно недоволен! А сам никогда мне не верит! Никогда не слушает! Даже мысли не допускает, что я могу сказать что-то путное! Нахрен все! Нахрен! Буду делать так, как хочу я! Точка! Так и мчался всю ночь, почти не останавливаясь. Выскакивал из машины только по естественным нуждам и для того, чтобы покурить. Несмотря на нервное перевозбуждение, утром уставший организм потребовал отдыха, но беглец не делал привала, пока сон не начал отключать сознание. Так как поблизости ничего подходящего не нашлось, Артем съехал с дороги в ближайший лесок. Проспал он не больше четырех часов. Настроение и состояние за время отдыха не улучшились. Эмоциональная буря продолжала бушевать. Успокоить ее не помогали ни гневные монологи, ни сигареты. Напротив, от последнего появилась тошнота. — И это нахрен, — зло заявил Артем и, смяв еще не пустую пачку, отшвырнул прочь. — Сам теперь все буду решать. Не бегать. Не прятаться. Не заливать глаза. А делать так, как считаю нужным. Вооружившись решимостью все изменить и стать полновластным хозяином своей судьбы, беглец продолжил стремительный, но бесцельный путь. Мимо пролетали деревни и села, чередуясь с полями и лесопосадками, оставались позади реки и мосты, а также автомобили, не способные обогнать бешено мчащийся спорткар. Редкие пешеходы и собаки даже не пытались перебегать перед алым болидом дорогу. Ему уступали, и он рвался вперед. Вот только жизнь пролетала мимо, вместе с теми самыми людьми и домами, что стояли по обе стороны трассы. Вечером в окнах загорелся свет. Кто-то там ждал возвращения домой родных и близких. Артема не ждал никто. Жара сменилась приятным теплом летней ночи, а у беглеца на душе царил холод. Поля постепенно уступили место лесам. Окрестности становились все более непривычными, незнакомыми. Неуловимо изменилась сама природа, а Артему было все так же плохо. Злость ослабла, давая место тоске и отвратительным приступам болезненного одиночества. Повеса не любил находиться один, потому что подсознательно боялся оказаться брошенным. Не имея поддержки в семье, не умея выстраивать прочные взаимоотношения, наспех окружал себя любителями развлечься за чужой счет. Однако и это не давало нужного ощущения комфорта, а значит, и успокоения. Разумеется, таким не дорожат, к такому не тянутся, о таком не тоскуют. Тогда почему в душе что-то ныло и звало обратно? Вторую ночь «свободы» Артем провел в машине, так же сдавшись лишь под утро и забывшись тяжелым сном. Телефон он выбросил, еще в самом начале протестного вояжа, больше не желая ни с кем разговаривать и давать возможность себя найти. Так он получался отрезан от всего своего окружения, и это тоже казалось ему признаком освобождения. Вот только на душе никак не становилось лучше. Чувства теперь не горели пожаром, а накатывали волнами, сменяя друг друга. Настроение становилось все мрачнее. Одинокий, озлобленный, никому не нужный. Даже себе, потому что, на самом деле, кроме стремления прочь, не знал, что делать. Невозможно вечно бежать. Жизнь ему это уже доказала. Необходимо было в результате чего-то достичь. Чего? Строить все заново? Что? Как? Зачем? Вопросов становилось все больше, а ответов не появлялось. В какой-то момент борющийся с внутренними противоречиями разум сдался. Артем ехал, не слишком задумываясь о дороге, поворачивая, когда возможность совпадала с сиюминутной вспышкой желания, не следил за общим направлением, не имея конечной точки пути. Окружающая обстановка очень поверхностно задевала мыслительные процессы, так как мозг слишком был занят внутренними переживаниями. Тем временем спорткар въехал в какой-то город, пролетел промышленную зону, и за очередным поворотом прямо перед ним возникла бетонная стена. При столь большой скорости времени на принятие решения оставалось совсем немного, буквально несколько мгновений. Артем представил, как даст по газам, домчится до стены и в результате самого безжалостного столкновения сомнет машину в гармошку. Что тогда будет с ним самим? Можно было рассчитывать на мгновенную смерть. Тогда ему уже, наконец-то, будет точно наплевать на всех и все. Его больше ничего не будет волновать. Ни от чего не будет выворачивать наизнанку. Ни от чего не будет терзать бессильной яростью. Что скажет, узнав о гибели сына, деспотичный отец? «Слабак и никчемыш. Как глупо жил, так и помер». Артем горько усмехнулся и заставил машину свернуть в сторону от надвигающейся стены. Отъехал на обочину и остановился, чтобы успокоиться, ибо в крови бушевал адреналин, сердце неистово колотилось в груди, в голове шумело. Смерть еще казалась заманчивым выходом. Она бы разом разрубила все узлы и устранила все противоречия, а еще… наказала бы горьким раскаянием тех, кто его не ценил при жизни. — Как по-детски! — недовольно высказал сам себе беглец. — Хватит уже этих игр и незрелых обид. Вопрос: «Что теперь делать?» вышел на первый план. Сразу рвался ответ: «Что хочу, то и буду!». Но чего же он хотел? Артем так упорно бунтовал и массу сил прилагал, чтобы делать противоположное тому, к чему принуждали, что не успевал подумать, чего он сам хочет. А что самое важное в потоке вдруг пробудившихся желаний? Самым ярким, резким и противоречащим нормальному ходу вещей было стремление к тому единственному, кто его терпит. К невыносимому зануде, стремящемуся, в противоположность Артему, жить по правилам, кроме одного пункта — камня преткновения — ориентации. Едва всплыли мысли о Владе, беглец грустно улыбнулся. На душе потеплело. Все непросто. Для них обоих. Противоречий масса. Ссоры и конфликты неизбежны. Однако тянуло Артема только туда. Влад его уже знал, со всеми странностями, слабостями и перегибами, но принимал. Во всяком случае, пытался. Тысячу раз Артем был перед ним виноват: за шутки, за скандалы, за пакости, а потом за членовредительство и даже за раскрытие их связи перед отцом. Беглец знал, что родитель шокирован его признанием и вряд ли не даст гневу обрушиться на Влада. Тогда Артем об этом не думал, просто желал в отместку за свои переживания сделать отцу как можно больнее. Теперь же ему было стыдно. Хотелось извиняться. Долго и многократно. А в конце надеяться на бесценное прощение. При этом внутренний голос нашептывал, что Влад не так уж сердит на него. Он умел подняться выше обид и смотреть на выходки повесы, как на шалости, которые на самом деле не имеют цели причинить зло. Он не держит камень за пазухой и, конечно, примет проказника, если тот явится с повинной головой. В последнем Артем запретил себе сомневаться. Больше дорога не звала беглеца вперед, напротив, сильнейшим образом потянуло назад. Стало приятно думать, что кому-то он не безразличен. От бушующего пожара противоречивых чувств захотелось хоть немного отдохнуть, укрыться, отогреться душой. Серьезность, уверенность, несгибаемый внутренний стержень и благородство Влада виделись надежным якорем, способным удержать повесу от бесконечных бессмысленных метаний по океану жизни. Алый спорткар развернулся и помчался обратно. Настроение сразу улучшилось. Эмоции и желания пришли в гармонию. Сердце принялось радостно выстукивать, что он поступает правильно. На губах расцвела довольная улыбка. Еще никогда с такой радостью Артем не спешил вернуться домой. Теперь беглец ехал еще быстрее, но путь оказался непростым, ибо он сам изрядно его запутал, словно заяц свой след, спасаясь от опасности. Пока разобрался, где находится, пока выстроил по навигатору маршрут, пока выехал на нужную трассу — ушло немало времени. Отдыхал возвращающийся на этот раз еще меньше, быстро перекусывал в кафетериях на заправочных станциях, дремал по несколько часов в машине и снова мчался и мчался к своему… счастью. Его окрыляла некая необъяснимая эйфория, и казалось, что все легко разрешится в самую положительную сторону. В город он вернулся в воскресенье вечером и сразу направился к Владу. Подъехав к заветному дому, бросил задумчивый взгляд на приветливо распахнувший свои двери магазин на другой стороне улицы. «Выпивки взять», — мелькнуло в голове. Тут Артема накрыло какое-то странное волнение. Внутри все похолодело, и ноги стали не совсем свои. Полезли дурные мысли и совершенно оправданные опасения, что встреча может не пройти гладко. Неуместную панику хотелось унять немедленно, да еще и подстраховать себя дозой алкоголя. Для храбрости. Как он обычно делал, понимая, что оказывается слишком уязвимым перед Владом, зависимым и восприимчивым. — Ну, нахрен! — разозлился сам же на себя. — Хватит прятаться! Как есть пойду. Намереваясь сделать Владу сюрприз, гость принялся трезвонить в домофон по соседским квартирам в надежде, что кто-нибудь пустит. Ожидания оправдались. В подъезд он пробрался, до нужного этажа на лифте доехал. И вот тут его самого ждал сюрприз. У двери в нужную квартиру стоял некто. Согнувшись, уронив голову, опираясь спиной о стену, как долго ожидающий, и не реагируя даже на появление нового действующего лица. Удивившись, Артем на всякий случай осмотрелся по сторонам, чтобы убедиться, что не перепутал дверь или этаж. Ошибки не было. Он стоял именно на той площадке, где располагалась квартира Влада. — Тоже к Реутову? — поинтересовался вновь прибывший, подходя к ожидающему. Тот вскинул голову, и Артему довелось удивиться еще сильнее, потому что лицо прибывшего первым оказалось знакомым. Только второй визитер не сразу вспомнил, оттуда его знает. — Да, — негромко произнес юноша, выпрямляясь и поглядывая на заговорившего настороженно. — А почему тут? Его дома нет? — Нет, — кивнул прибывший первым и как-то весь сжался, словно ожидая, что Артем на него набросится. Тот же, одновременно гадая, откуда знает этого юного типа, и удивляясь, где хозяин квартиры может пропадать в воскресенье вечером, несколько раз нажал кнопку звонка. Ему тоже никто не открыл. — Может, по телефону ему позвонить? — предложил озадаченный происходящим Артем. — Узнать, где он и когда будет. Сам бы позвонил, но телефон того… нет его у меня, короче. — Вы его друг? — осторожно поинтересовался юноша. — А хрен его знает, — в сердцах бросил Артем, а потом спохватился. — Как бы так… А ты? — Никто, — опустил глаза прибывший первым. — Квартиру ему убирал, а теперь… Каждое слово Родиону, а это был именно он, давалось с большим трудом. Слишком много на него свалилось в последние дни, а тут еще и появление кого-то, кто претендует… Юноша постарался не думать об этой встрече в таком ключе, но разум не желал обманываться. Теплилась у юноши надежда, что они с Владом еще будут вместе, как только преграда несовершеннолетия исчезнет. Не хотелось ему предполагать, что у строгого работодателя за это время может появиться кто-то еще. Но неожиданная встреча подсказывала, что не просто появился, а, по всей видимости, и раньше имелся. И этим кем-то оказался тот знакомый, из-за которого устраивался маскарад в ресторане, и с которым Родион распивал в машине, не будучи узнанным. От внезапно открывшейся правды стало очень неприятно. Потянуло неким предательством. — Точно! — радостно воскликнул Артем. — Вспомнил! Это же тебя я тут с пылесосом застал? — Наверное, — пробормотал Родион, все больше погружаясь в уныние и даже не пытаясь сообразить, когда это могло быть. — Подожди-ка, — продолжал вспоминать его собеседник, — а не с тобой ли?.. Не с тобой ли мы пили в моей машине? Тут, у магазина? Юноша вздохнул и кивнул, а потом произнес: — Я пришел ключи от квартиры отдать. Не смогу больше убирать. Уезжаю. Передадите? — У тебя ключи есть? — еще больше оживился Артем. — Тогда чего тут топчемся? Открывай. Внутри подождем. — Как-то… неудобно… неправильно без него, — растерянно пробормотал Родион. — Неправильно — заставлять гостей ждать под дверью. Открывай. Поддавшись уверенности собеседника, юноша отпер замки, но пропустив того вперед, сам остался на пороге. — Передайте ему ключи, пожалуйста, — попросил он, протягивая Артему связку, — а я пойду. — Ну, нет, — схватив за протянутую руку, тот втащил юношу внутрь и захлопнул дверь. — Сначала объяснишь, что происходит. Почему тогда такой мрачный стоял в тамбуре магазина? На окна Влада смотрел? Что у тебя с ним? Родион опешил от проницательности собеседника и напора прямых вопросов. — Еще тогда понял, что дела сердечные у тебя не в порядке, — продолжал Артем, разуваясь и осматриваясь по сторонам, чтобы решить, где удобнее устроиться. — Только и предположить не мог, что дело в этом зануде. — Не надо так о нем, — запротестовал Родион, — он… он просто очень серьезный и ответственный… — Ну, точно, и ты на это попался, — усмехнулся его собеседник. Артема начала распирать какая-то нездоровая веселость, грозящая перерасти в ехидство и злорадство, что часто выливалась в отчаянные выходки. Стараясь сдержаться, он еще и не желал сейчас ломать голову над тем, какие, оказывается, странные отношения связывают их троих. — Давай в гостиную, — предложил Артем, пытаясь не отклоняться от пути доброжелательности. — Там у Влада бар. — Я не хочу пить, — мотнул головой Родион. — Я лучше пойду. — И я не хочу, — удивляясь сам себе, пробормотал Артем. — Тогда… Что там тогда остается? Чай и кофе? Правда, я не знаю, где у него что… Это незнание местного хозяйственного устройства вдруг ободрило юношу и шепнуло, что для него, возможно, не все потеряно, и «друг» не так уж Владу близок. — Я знаю, — уверенно заявил Родион и отправился на кухню. Артем последовал за ним. Пока Родион хлопотал, организовывая чаепитие, прибывший вторым вглядывался в него, стараясь угадать, что могло зацепить Влада в этом юнце. Сама юность? Хрупкость? Отсутствие мужественности? Показная невинность? Стеснительность? Банальная внешняя привлекательность? — Так что у вас с ним? — продолжил допрос Артем. — Все сложно, — повел плечами Родион, не желая сразу признаваться в своем незавидном положении. — Но не в этом сейчас дело. Уезжать приходится. Не хочется, но выхода другого нет. — А Влад? — нахмурился его собеседник. — Я же говорю: все сложно. — Так сложно, что без ста грамм не разобраться? — подозрительно прищурился Артем. Юноша мотнул головой, а потом тихо произнес: — Мама у меня вчера умерла, а я без денег. Мне даже похоронить ее не на что. Поеду обратно в свой город. Буду срочно у родни выклянчивать. Надеюсь что-нибудь наскрести. Такого поворота разговора Артем не ожидал, поэтому несколько растерялся. Заготовленные насмешливые фразы тут уже не подходили, а что сказать в качестве сочувствия малознакомому человеку, он не знал. — Вот… тут немного выпивки не помешает, — попытался он таким образом выйти из щекотливой ситуации и отправился опустошать бар. Принес бутылку коньяка, наполнил им захваченную там же стопку и придвинул к сгорбившемуся у стола юноше. — Не поможет, — слабо запротестовал тот. — Еще как поможет. Без разговоров, — строго бросил Артем, а потом сел напротив и придвинул к себе чашку с чаем. — Так что говоришь? Ситуация сложная? И тут Родиона как прорвало. Залпом осушив стеклянную посудину, толкнул ее в сторону наливающего, требуя добавки, а сам начал рассказывать. Эмоционально поведал о том, какие непростые у него в семье взаимоотношения, как сложно жить с соседями-алкоголиками, как нелегко совмещать работу и учебу, которую, к тому же, теперь люто ненавидишь, как противно выживать на жалкие гроши, как тяжело существовать, когда тебя никто не понимает и в действительности ты никому не нужен. Артем в продолжение горестного монолога молчал, то кивая, то качая головой, и время от времени подливал в пустеющую стопку коньяк. Было ясно, что Родиону требовалось высказать наболевшее. Говорил он горячо, несколько путано, и настроение у него с каждой минутой становилось все мрачнее. — В общем, выходит, что единственным близким человеком у меня оказался Владлен, — подвел печальный итог рассказчик. — А с ним все очень сложно. — Это точно, — пробормотал его собеседник, сам углубившись в нерадостные размышления о том, что ситуация у него самого не радужная. Выходило, что они с этим малахольным где-то соперники, и самое время появиться ревности, но стоило взглянуть на щуплую сгорбленную фигурку, темные круги под глазами и впалые щеки — ясные признаки морального истощения, как появлялись совсем иные чувства. «Ну, как к такому будешь?..» — мрачно думал сам находящийся в подвешенном состоянии. — А у вас что? — осмелев от выпитого, наконец, задал мучающий его вопрос юноша. — И мне бы хотелось это знать, — усмехнулся Артем. — За этим, собственно, и приехал. Тут Родиона кольнуло желание почувствовать некоторое превосходство над собеседником. — А вы еще не догадались, что мы раньше уже беседовали? — Во-первых, перестань называть меня на «вы», — возмутился Артем. — Пили же уже вместе без этого. А во-вторых, так пили же вместе. — А до этого? — лукаво прищурился Родион. Его собеседник нахмурился. — В каком-то… клубе? Не слишком запоминаю парней… Там тоже пили? Довольно многих угощаю просто так, не запоминая. — Нет. В ресторане. Наговорил мне кучу комплиментов и собирался шептать в ночи мое имя, — игриво напомнил юноша. — Я?! Неправда! Ни одному парню такого не говорил! — А вот мне посчастливилось. Правда, я тогда в платье был и с Владом под ручку. Глаза у Артема расширились от удивления, когда он понял, о какой встрече идет речь. — Серьезно? Этой красоткой был ты? А я еще думал: почему Влад в такой компании, да так любезничает… Здорово! Здорово! Был неподражаем! Не отличишь! — засмеялся он. — Так вы… ты не сердишься? — осторожно уточнил свидетельствующий против себя. — За что? Развлеклись, ну и хорошо, — махнул рукой его собеседник, а потом вдруг перешел на доверительный шепот. — А Влад любит развлекаться переодеванием? — Нет. То есть… — несколько запоздало Родион сообразил, что раскрыв одно, придется как-то объяснять и другое, а именно: «Зачем?». — Не знаю, для чего это ему понадобилось. Возможно, подшутить над тобой хотел. — Что ж, ему удалось. Даже вам обоим, — продолжал веселиться Артем. Затем они вместе стали вспоминать встречу в ресторане, открывая всплывающие в памяти подробности по-новому, после перешли к разбору пирушки в спорткаре, припоминая, кто про что говорил, и удивляясь, что мысли их были направлены в одну сторону. Общие позитивные воспоминания сблизили, обстановка потеплела, и обоим на душе стало немного легче. *** Переделав множество дел, самую малость, так сказать, завершающие штрихи увольняющийся начальник службы технического контроля оставил на завтра. После чего, наконец, позволил себе заслуженный отдых и отправился домой. От переутомления голова начала болеть, но рой мыслей продолжал атаковать разум, вынуждая перепроверять, все ли сделано, и выстраивать список обязательных дел на завтра. Единственным приятным лучиком мелькнуло решение позвонить Максиму. Связи у «Еврохолдинг» большие и раскинулись по всей стране, возможно, какой-нибудь из клиентских организаций сейчас требуется грамотный технический специалист. Влада бы устроил переезд в другой город, ибо притяжение лечится расстоянием, сменой обстановки и увлеченностью начать с чистого листа. Исчезновение из поля зрения избавило бы обе стороны от необходимости делать какой-то выбор и что-то решать с неудобной связью, и так принесшей слишком много неприятностей. Погруженный в свои мысли и лелеющий надежду расслабиться на мягком диване, Влад добрался домой, поднялся в квартиру, отомкнул дверь, вошел и на мгновение замер. На кухне горел свет, и слышались оживленно беседующие голоса. Вопрос: «Что происходит?» заспорил в первостепенности с раздраженным: «Как не вовремя». Второй комплект ключей от квартиры находился у Родиона, поэтому в том, что незваный гость он, хозяин квартиры не сомневался. А вот почему он пришел не один — неприятно озадачивало, хотя голос второго и показался очень знакомым. Влад щелкнул по выключателю в прихожей, замкнул дверь, разулся и уже собрался явиться перед визитерами с недовольными расспросами, но те, услышав шум и увидев свет, поспешили на встречу первыми. — Привет! — весело выдал Артем. — Где тебя носит? Мы тут ждем… Хозяин квартиры остановился и окинул мрачным взглядом сначала одного гостя, потом второго. — Что вы тут делаете? — холодно спросил он, ни выказывая ни малейшей радости от присутствия визитеров. Он был крайне удивлен таким неожиданным составом участников и, предвидя неизбежную конфликтность ситуации, напрягся, пытаясь предугадать дальнейшее развитие событий. То, что оба явившихся сейчас выглядели вполне дружелюбно, его ни капли не успокаивало, напротив, настораживало еще сильнее. — Извини, что воспользовался ключами, — виновато проговорил Родион, — но мы долго ждали, и я подумал, что неудобно, если твой друг… под дверями… — а затем, вспомнив о деле, заговорил уже увереннее. — Я хотел ключи вернуть, — он протянул работодателю связку. — Я уезжаю, поэтому больше не смогу… — Не говори ерунды, — перебил его Артем. — Куда тебе ехать? В свой Мухосранск возвращаться? У нас тут тоже не столица, но и не такое захолустье, как у вас. На что ты там надеешься? Денег выклянчить? Неужели? Так тебе и дадут! Не нужен ты им. А дальше? Представляешь, — обратился он уже Владу, — еще и институт бросить собирается. — Затем снова повернулся к юноше. — Тогда все, только в дворники. В результате скатишься в приятели к своим соседям-алкашам. Весьма странно было слышать от бесшабашного гуляки такие речи. Нехорошие подозрения и предчувствия бередили душу Влада все сильнее. — Мне здесь нечего больше делать, — сник юноша под неодобрительными речами. – Мама умерла, институт и так ненавижу… — Хандришь просто, — отмахнулся Артем. — Соберись! — он легко ткнул Родиона в бок. — Учебу бросать нельзя. Она — обеспечение твоего будущего. Вот то, что хоронить не на что — это точно проблема. Только ты не туда кидаешься за решением. Правда, Влад? — последнее было адресовано безмолвствующему хозяину квартиры. Юноша вскинул глаза и с надеждой посмотрел на строгого работодателя, почти улыбнулся, потом смутился от своего же порыва, замялся, опять спрятал взгляд в пол. — Вы что, перепили оба? — недовольно бросил Влад, так и не понимая, что происходит. Раздражение от неопределенности начало перерождаться в злость. — Я не пил, — запротестовал Артем, — Родиоша только, но так… немного. У него все же повод особый. — Соболезную, — серьезно произнес Влад. Юноша кивнул, но ничего в ответ произнести не смог. К горлу подступил горький комок, из глаз рвались слезы, и Родион попытался это скрыть изо всех сил. — А что здесь делаешь ты? — переключился хозяин квартиры на второго незваного гостя. — Я… — бодрость и веселость у Артема мгновенно исчезли, а голос потерял уверенность, — кое-что сказать хотел. Только, — он оглянулся на юношу, — не при нем. Давай в комнату куда-нибудь зайдем. Услышав это, Родик вспыхнул, посчитав, что его назвали лишним, положил ключи на тумбочку в прихожей и, заявив: «Я пойду», кинулся обуваться. — Куда ты пойдешь? — насмешливо бросил ему Артем. — В свою разгромленную соседями-алкашами комнатушку? Чтоб они тебя там не только ограбили, но и прибили за сто рублей? Никуда ты не пойдешь. Мы с Владом переговорим, потом… разберемся. Владлену оставалось только удивляться, как лихо и совершенно необоснованно Артем начал всем командовать. — У меня нет сейчас ни малейшего желания что-либо выслушивать, — сдерживая раздражение, проговорил хозяин квартиры. — Я устал и собирался отдыхать, а тебе советую сделать то же и ехать домой. Артем криво усмехнулся: — Некуда мне больше ехать.  — Мне не до шуток, — предупредил собеседник. — Мне тоже, — признался Артем. — Давай поговорим, — он указал Владу на гостиную и направился туда первым. Продолжая сдерживать разрастающуюся злость, хозяин квартиры последовал за гостем. Дверь за ними закрылась. Юноша еще немного потоптался в коридоре, а потом вернулся на кухню, снедаемый самыми противоречивыми чувствами. Идти сейчас в свое одинокое, изгаженное соседями пристанище хотелось меньше всего. Оставшись без свидетелей, Артем продолжал говорить все так же не слишком уверенно: — Я серьезно. Нет у меня больше ни кола, ни двора. Ушел от отца. Ключи ему от дома и квартиры отдал, кредитки все, кроме зарплатной… С завода увольняюсь. Хватит с меня. Теперь буду жить так, как считаю нужным. Правда, пока неизвестно где. Но это не важно, — отмахнулся он и тут же сам себя поправил, — то есть важно, но в том смысле, что… — на мгновение дыхание у него перехватило от сильнейшего нервного напряжения, однако сил произнести следующее все же хватило: — Ты мне нужен, Влад. Очень нужен. Как воздух. Как… не знаю, что еще. Необходим. Не понимаю, как это вдруг произошло, как так случилось… Только не могу без тебя. — Владлен недовольно резко выдохнул, а признающийся продолжал. — Сдохну я без тебя. Упьюсь до смерти. Или от передозировки загнусь. А, может, в лепешку на машине разобьюсь. Не знаю. Без разницы. Смысл все теряет. Ничего у меня нет кроме тебя. Я до сих пор ничего не понимаю. Но если тебя нет рядом, и сердце не на месте, и в голове бардак, а на душе еще хуже. — Он развел руками. — Видишь, я даже объяснить это нормально не могу. Знал бы ты, как меня сейчас от волнения кроет. Трясет всего. В жизни так не переживал. Лучше б с Родиошей выпил… — Чего ты от меня ждешь? — поинтересовался Влад, голос его ничуть не потеплел с начала встречи. — Если ты до сих пор не можешь принять того, что происходит, не хочешь поверить даже самому себе, что должен сделать я? Убеждать? Уговаривать? А стоит ли? Чувства либо есть, либо их нет. А отношения строятся совместно, и каждый должен понимать, что он делает и почему. Меня не устраивает, что ты сначала мчишься ко мне, а после — бросаешься прочь, обвиняя и меня, и себя. Для игры это подходило. Для чего-то серьезного — нет. — Ты, вообще, про что? — возмутился Артем. — Так говоришь, как будто я тебе отношения предлагаю. — Через мгновение лицо его исказилось, словно тело пронзила жуткая боль. — Блядь! Это что… выходит, я тебе отношения предлагаю?! Блядь… — он сел на ближайшее кресло и, пораженный своей догадкой, схватился за голову. — Я как раз об этом. Ты не знаешь, что тебе нужно на самом деле. Тебе просто хочется. Вот сейчас хочется этого, а потом… Игр хватит, а ничего другого нет. — Ты не прав, — Артем опустил руки и выпрямился. — Я знаю, чего хочу. Быть с тобой. И это не блажь, это жизненная необходимость. Я без тебя не могу. — Чего не можешь? — Влад начал злиться более явно. — Веселиться, как раньше, не можешь? Забавляться больше не над кем? И кем ты хочешь со мной быть? Другом? Или кем? А у меня нет желания быть рядом с тем, кто раз за разом говорит, что ненавидит меня, и не выносит даже обычных прикосновений. Ты же считаешь то, что между нами происходило, грязным и недопустимым, ведь так? О каком продолжении, о чем совместном может идти речь? — Да, я часто вел себя, как тот еще засранец, — закивал явившийся с повинной, — но мне, знаешь ли, совсем непросто это все дается… Даже сейчас, каждое слово как клещами из себя тяну. — Вот и не надо, — отрезал Владлен. — Тебе неприятно, и мне не легче. Кажется, я нашел выход. Подумываю перебраться в другой город. — Куда? — всполошился Артем. — А завод? Пришло время Владу горько усмехнуться: — Увольняюсь завтра. Добровольно принудительно. Заявление уже написал. Артем хотел продолжить удивленные расспросы, но в голове сложилось два и два, и он, болезненно морщась, пробормотал: — Из-за меня? Из-за того, что отец узнал про нас? — Да. И с твоей стороны — это как нож в спину. — Извини… — проговорил Артем, вспоминая, что в момент признания ни о чем, кроме своих интересов, не думал. Для того чтобы затушить всколыхнувшееся сейчас чувство вины, он делано бодро бросил: — Да и хрен с ними со всеми! Так даже лучше. Папашка все равно никогда людей не ценил, а кого привечал — жулье и лизоблюды. Мальков - яркий тому пример. Он, кстати, активно под тебя копает, выжить хочет. С отчетами вашими такого намухлевал! Потом расскажу. Еще и с красавицей твоей, якобы облапанной, спелись. Теперь ему навредить тебе не удастся. Вот сами пусть и разгребают. Без нас. Я тоже всем этим сыт по горло. — Верю, что тебе с завода уйти легко, — заметил Влад. — А мне нет. Тем более так. — Я же извинился, — примирительно заговорил Артем. — Тем более, если так повернулось, у тебя нет причин меня отталкивать. Хочешь уехать? Ладно. Меня тоже ничего здесь больше не держит. — Причина есть, — веско заявил Влад. — Как была, так до сих пор и есть. Ты только услышать меня не хочешь. Артем хотел возразить, что не понимает, о чем речь, но тут сам набрел на ответ, от которого изменился в лице. — Ну, почему ты?.. Только не говори, что это из-за того, что у меня теперь денег папашиных не будет! — в голосе прозвучал настоящий надрыв. — Нет, блядь, нет! Только не ты! Не уподобляйся всем этим продажным!.. — Ты говоришь чушь! — возмутился Влад. — Все потому, что в голове у меня сейчас черт знает что, — Артем вскочил с места. — Я кажется, в жизни еще так не нервничал! Только прошу тебя, не вынуждай меня говорить то, — он подошел к Владу и попытался заглянуть в глаза, — что я сказать не могу. Возможно, когда-нибудь смогу, но не сейчас. — А потом быстро сменил тему, заставляя голос звучать бодрее. — И не беспокойся, на шее у тебя сидеть не собираюсь. Машину продам и на эти деньги свою фирму открою. По организации праздников. Родиошку к себе возьму. Работа ему точно нужна. А первыми клиентами будут мои, так называемые, друзья. Денег много, а фантазии, как развлечься, не хватает. От этого контора моя станет модной, и потянутся менее обеспеченные… — Ты меня совершенно не слушаешь, — прервал его рассуждения Владлен. — Дело не в деньгах. — А на остальное плевать, — заявил Артем и, внезапно стиснув его в объятьях, зажал рот поцелуем. Страстное слияние длилось лишь мгновение, пока Влад с силой не оттолкнул посмевшего неожиданно напасть. Однако именно в эту секунду дверь открылась, и Родион увидел происходящее весьма определенно. — Я лучше пойду, — бросил он дрогнувшим голосом, — мне далеко добираться. — Какой неугомонный, — усмехнулся Артем, неотрывно глядя на Владлена и явно намереваясь повторить попытку завладеть его губами. После сделанного, пусть и не принятого, признания на душе определенно стало легче. Отступать и отчаиваться Артем не собирался, а даже короткий поцелуй подарил ему такую массу жгучего удовольствия, что полностью убедил в правильности решения. — Вы оба ведете себя как дети! — заявил Владлен, с огромным трудом сдерживая злость и раздражение, но они все равно прорывались. — Довольно! Я сказал: довольно! Во-первых, я устал. Во-вторых, у меня завтра важный и очень неприятный день. — Резкая головная боль напомнила о недавней травме, и хозяин квартиры перестал церемониться с незваными гостями. — Я больше не собираюсь что-либо выслушивать и входить в чье-либо положение. Мне надоело быть бессмысленно понимающим. Уходящие могут уходить. Дверь там, — он указал вперед на выход из квартиры. — Остающимся, — он посмотрел на обоих гостей и, не заметив ни у кого из них желания уйти, продолжил, — сейчас же лечь спать. Родион здесь, а ты, — обратился он к Артему, — в кабинете. — На чем? — возмутился тот. — Там даже дивана нет. — Я никого не держу, — резко бросил в ответ Владлен, — но и возиться ни с кем сегодня больше не собираюсь. Распорядившись таким образом, хозяин квартиры ушел в спальню. — В кабинете можно кресла сдвинуть и столик, — проговорил Родион. — Вот и шел бы туда, — парировал Артем, раздосадованный тем, что так тяжело давшееся ему признание осталось без должного ответа. — Чего он вообще раскомандовался? — Лучше с ним сейчас не спорить, — со вздохом произнес юноша, оглянувшись на закрытую дверь спальни. — Здоровье еще не полностью восстановилось. И они разбрелись по разным комнатам, каждый во власти своих дум и переживаний. Влад изо всех сил отгонял мысли о двух незваных гостях, заставляя себя думать о чем-нибудь отвлеченном, но это не слишком получалось. Ситуация складывалась настолько странно… или вообще не складывалась, что не было понятно, как из этого выходить. Не в самых лучших чувствах, долго проворочавшись, Владлен все же уснул. Проснулся от того, что почувствовал на своем лице чье-то дыхание. Еще не полностью вернувшись в реальность, хотел просто отвернуться, но, сильнее пробудившись, разум озадачился, ибо ложился он один. Недовольно открыл глаза и прямо перед собой увидел спящего Родиона. Из приоткрытых губ юноши вырывался легкий ветерок. На лице отражалось спокойствие и умиротворение. Все же еще было в нем, тем более в такой момент, нечто детское, чистое и притягательное. Не осмелившись пробраться под покрывало, Родион сдвинул его и спал без всякого прикрытия, подтянув колени к животу. Влад подумал, что стоило бы разбудить незвано явившегося, отругать за самовольный приход и выставить в коридор, но… пожалел. Слишком много неприятностей свалилось на юношу, так пусть хоть выспится. Вспомнилось, и что совсем недавно тот так же приходил к нему ночью… Вздохнув, Владлен накрыл незваного гостя, повернулся на другой бок и тут же удивленно привстал. Обнаружилось, что и с этой стороны кровати он не одинок. Здесь расположился Артем. Вольготно раскинувшись на спине, благо ширина ложа позволяла, повеса крепко спал и, кажется, даже улыбался во сне. Влад сел на кровати. Очутиться в окружении на собственной постели он не ожидал и удовольствия от этого открытия не испытывал. Можно было, конечно, громко возмутиться и прогнать. Только прогонять пришлось бы обоих. Скандала посреди ночи не захотелось. Такое точно никому спокойного остатка сна не обеспечит. Скрипнув зубами, Влад аккуратно опустился обратно на подушку. «Вот это я попал», — недовольно прозвучало в голове. И совершенно неожиданно на эту мысль тело отреагировало приятным возбуждением и напряжением, обличительно приподнимая покрывало. Влад озадачился, но тут же успокоил себя тем, что всего навсего давно не случалось разрядки. В последние дни ему как-то было не до походов по клубам. Он постарался быстрее уснуть, напоминая себе, насколько завтра непростой день, но сон теперь относился к нему не слишком милостиво. Напряжение уходить не желало и создавалось странное ощущение, что он не спит, а продолжает что-то усиленно обдумывать. В результате, утром Влад не услышал звонка будильника, а внезапно проснувшись сам от некого внутреннего сигнала, обнаружил, что практически опаздывает. Так что времени на разбирательства с незваными гостями до отъезда на работу не хватило. Да и ушел он от них по возможности осторожно и бесшумно. Радостнее всех в это утро начальнику службы технического контроля улыбалась Альбина. Он же не удостоил ее ни одним замечанием. На совещание не пошел, а сразу вызвал к себе Бескрайного для передачи дел и пояснений по работе с разработанными алгоритмами перехода на более качественный материал и инструмент. Не забыл Владлен и отнести в приемную две докладные для генерального директора: о необходимости возврата к прежним стандартам и об обнаруженном уводе финансовых средств. Увольняющийся успешно делал вид, что не огорчен уходом, и даже организовал для сотрудников службы небольшое застолье в обеденный перерыв. Вспоминали смешные и грустные моменты совместных рабочих будней, как вместе преодолевали трудности и запускали новые проекты по повышению качества. В силу того, что слухи об увольнении начальника службы технического контроля поползли еще в пятницу, сегодня ему звонили те, кто удивился и озаботился. Выспрашивали о причинах и желали хорошо устроиться на новом месте. Позвонил даже Морозов, высказать искренние сожаления и надежду на лучшее на новом поприще. После обеденного перерыва Владлена неожиданно пригласили к генеральному директору. Вызванный удивился, ибо помнил высказанное Василием Романовичем нежелание его больше видеть. Шел с долей любопытства. — Принесли мне твое заявление, — сдержанно проговорил генеральный директор, стараясь не смотреть на собеседника. — Докладные твои тоже посмотрел. Было видно, что он очень напряжен и озабочен, но не тем, что происходит сейчас в кабинете. В подтверждение этого Василий Романович даже покинул кресло, подошел к окну, потом вернулся обратно к столу, и только тогда снова заговорил. Влад ждал молча. — Он у тебя? — наконец, произнес генеральный директор то, что совершенно не относилось к работе, но сейчас заботило его гораздо больше. Владлен понял, о ком речь, без дополнительных уточнений. — Да. — В каком состоянии? — В нормальном. Генеральный директор облегченно выдохнул и немного расслабился. Разумеется, он не стал признаваться, что пережил за эти дни после побега Артема. Не стал рассказывать, как уже в субботу начал его активные поиски, глотая таблетки горстями. Так и не дозвонившись до нерадивого отпрыска, не только обзвонил, но и лично объехал морги, больницы, полицейские участки, клубы и все известные притоны, расспросил друзей и знакомых, однако, пропавшего так и не нашел. Много чего передумал, но позвонить тому последнему, кто мог что-то знать о непутевом отпрыске, рука не поднялась. Теперь же все несколько изменилось. Василий Романович опять отошел к окну. Смотреть на зелень деревьев и разноцветье клумб ему было приятнее, чем на собеседника. — С ним всегда было непросто, — заговорил генеральный директор. — Характер сложный. Порой совершенно неуправляемый. Он практически не знает границ. Может выкинуть все, что угодно. Его ничего нельзя заставить сделать, а делает он только то, что считает нужным. И порой совершенно дикие вещи. «Он дорожит вами, — подумал увольняющийся, — но считает привязанность слабостью, вот и вытворяет черт знает что, чтобы привлечь ваше внимание, вместо того чтобы нормально проявить свое отношение». И тут же у Владлена появилась мысль: не должен ли он сказать себе то же самое? Тогда бы вышло, что Артем дорожит им, но считает привязанность слабостью и вытворяет черт знает что… — Но ты это и так должен знать, — подвел промежуточный итог своей речи генеральный директор. — Несмотря на все, он не дурак. У него есть задатки, есть способности. И хватка, и сообразительность. Если бы он пустил это в дело, а не бессмысленно прожигал время и силы, то добился бы хороших результатов. Но для того, чтобы не дать ему скатиться и загубить себя окончательно, нужно то, что его удержит. То, что будет для него значимым и важным. Была надежда, что получив ответственный пост, он возьмется за ум. Не вышло. Надеялся я, что все изменит женитьба, что он успокоится и перестанет шляться по клубам, но женщин он меняет как перчатки. И ни одна серьезная невеста, как и ее родня, не захотят с ним связаться. Да и никакая женская рука не удержит его. Здесь нужно нечто более жесткое. Мое мнение он в расчет не берет. Поэтому и я здесь ничего сделать больше не могу. Но ты… — и Василий Романович, наконец, повернулся к собеседнику. — Ты можешь. Он ушел из дома, оставил мне ключи и кредитки, заявив, что не хочет больше от меня зависеть. Это серьезнейший шаг. Уверен, это из-за тебя. Он знает, что мне, — он снова посмотрел в окно, — такого не понять и не принять. Тем более если это касается моего родного сына. Значит, ты ему действительно важен. И, возможно, тебе удастся то, что не удалось мне. Он должен, наконец, правильно расставить приоритеты в своей жизни и обрести смысл. Очень много осталось не озвученным: душевные терзания и переживания, кровавая битва между моральными принципами и холодной рациональностью, отеческое тепло и соображения справедливости. Владлен выслушал с ничего не выражающим лицом, не давая понять свои мысли, а в конце с удивлением обнаружил, что им фактически дали «добро» на продолжение отношений. Высказавшись, генеральный директор снова обрел вид серьезного делового человека. Успокоился настолько, что вернулся в кресло и заговорил строго профессиональным тоном: — Теперь о деле. В прошлый раз я, конечно, погорячился. Необходимо отделять личные чувства от профессиональных интересов, — Василий Романович взял со стола заявление Влада об увольнении и, картинно порвав, выбросил в мусорную корзину. — Приношу свои извинения. Как к профессионалу у меня к тебе претензий нет. Надеюсь, ты придерживаешься тех же принципов, и на этом инцидент исчерпан. Как уже сказал, докладные твои посмотрел. Правильный серьезный подход, со многим согласен. Для реализации предложений и для залатывания образовавшихся прорех потребуется немало времени и напряженная работа. С финансами сейчас не просто. Однако в четверг «Еврохолдинг» прислал предложение взять на себя перекредитование по всем нашим обязательствам. Условия весьма интересные. Неожиданно от такой серьезной организации. Объясняют вроде бы тем, что увидели в нас перспективное предприятие… Артем сказал, что основная заслуга в том, что нам там одобрили кредит, твоя. Поработал ты, видимо, действительно хорошо, потому что в предложении упомянули именно тебя в качестве желаемого представителя с нашей стороны. «Максим постарался, — догадался Владлен, — создает условия для реванша». — Суммируя все, — продолжал генеральный директор, — принял решение, — он протянул Владу бумагу и озвучил ее содержание прежде, чем тот прочитал сам: — Приказ о назначении с завтрашнего дня моим первым заместителем. Как раз и за Мальковым присмотришь. Первым порывом облагодетельствованного было отказаться. Слишком лично задевало его произошедшее. Василий Романович опередил его ответ: — Не отказывайся. Понимаю, все вышло некрасиво, некорректно, непрофессионально, но это надо именно исправить, а не отвергать. Чтобы добиться чего-нибудь существенного, нужно уметь идти на компромиссы. Не вижу смысла на должность первого заместителя брать кого-то со стороны, если есть свои кадры. Ты для этой должности подходишь. Влад продолжал молчать, не горя желанием занимать новый пост при таких обстоятельствах. — Можешь подумать до завтра, — произнес генеральный директор, не получив положительный ответ. — Я подумаю, — кивнул оставляемый. На этом встреча завершилась. Выйдя из приемной, в коридоре так и не уволенный начальник службы технического контроля столкнулся с Мальковым. Тот хищно прищурился и почти улыбнулся, но быстро сменил выражение лица на слегка сочувствующее. — Слышал, что случилось, — сострадающим тоном произнес он, — очень жаль. Видимо, так и не сработаемся. Владлен вспомнил, что говорил о Юрии Артем, и от соболезнующего голоса притворщика стало еще неприятнее. Захотелось отплатить той же монетой. — Жаль, что меня назначают первым заместителем? — уточнил у него Влад и нарочно сделал паузу, чтобы дать реакции собеседника проявиться. Мальков явно опешил, и вопрос: «Как?!», так и застыл на губах. У Влада мелькнула мысль, что ради таких мгновений торжества над недоброжелателями, возможно, и стоило бы… — Полномочия у этой должности серьезнее, — продолжил он, — так что если с тобой не сработаемся… жалеть не буду. Почувствовав в словах неприятное двойное дно, Юрий недовольно стиснул зубы. Влад же усмехнулся и направился в свою службу. Все же придерживаясь решения еще поразмыслить, вернувшись к себе, начальник технического контроля объявил подчиненным только то, что пока остается на предприятии. У Альбины от столь радостной новости опустились руки и вытянулось лицо. Она даже хотела тут же бежать к Малькову и предъявлять возмущенные претензии, но побоялась дать непосредственному руководителю повод для дисциплинарного взыскания. За веселым возбуждением от приятного известия последовало обсуждение новых планов работы. В это время у так и не ушедшего начальника службы зазвонил телефон. На экране высветилось: «Котик», и Влад запоздало подумал, что стоит сменить имя контакта на «Родион», чтобы не вызвать неоднозначной реакции у случайно увидевших. — Да? — сухо ответил он звонившему. — Влад, я только хотел узнать, скоро ли вернешься, — несмело пролепетал юноша. — Может, к твоему приходу что-то приготовить или что-нибудь заказать? Пиццу, например. — Какая пицца?! — послышался вдали возмущенный возглас, а потом Артем, видимо, отобрал у Родиона телефон, и слова зазвучали громче. — Никакой пиццы! Возвращайся скорее! Закатимся в самый лучший ресторан! Организуем шикарную гулянку! Твое освобождение надо отметить! Долой заводское рабство! Примерно на середине эмоциональной речи Артема Влад шепнул сотрудникам, с которыми только что разговаривал: «Извините» и вышел в коридор. Пользуясь тем, что в рабочее время тот пуст, Владлен позволил себе повысить голос и раздраженно выдал в трубку: — Больше не смейте звонить мне на работу по таким пустякам! — на том конце повисла ошарашенная пауза, а он продолжал. — Я не ухожу с предприятия, так что никакого празднования не будет. Приду как обычно. На этом все, — жестко отрезал разозленный. — Извини, — сконфуженно выдохнул Родион, а на заднем плане послышался недовольный голос Артема: — Сердитый какой. Владлен прервал звонок и вернулся к коллегам, обсуждения возобновились, но начальник службы технического контроля сейчас больше думал о другом. О тех двоих, что еще, оказывается, ждут его дома. Такие разные и непохожие, что их совместное нахождение можно было объяснить только прихотью судьбы. Ранимый, чувствительный, нуждающийся в защите юноша, напоминающий о трагически ушедшей первой любви, и страстный, своенравный и бесшабашный, но пытающийся встать на иной путь, Артем. Получалось, что каждый из них по-своему дорог и необходим. «Вот это я влип», — опять подумал Влад, а губы все равно стремились растянуться в улыбке.