Мы в ответе за тех...

Так ничего и не решив за почти бессонную ночь, Артем сдался под утро, но будильник слишком быстро вернул его обратно. Единственной стоящей мыслью, все же пришедшей в голову, оказалось: позвонить Владу и предупредить о заготовленных Мальковым претензиях. На первую попытку связаться зловредный оппонент не ответил. Вторая и третья тоже остались без результата. — Ну же! Бери трубку! Всегда же брал! Даже посреди ночи! Теперь-то что?! По делу же! — злился повеса, а потом включил функцию дозвона и принялся спешно собираться на работу. Попыток предупредить Артем не оставил и в машине, и даже влетев в здание заводоуправления. Добравшись же до своего кабинета, он позвонил начальнику службы технического контроля по внутреннему телефону, будучи уверенным, что уж этот звонок Влад не проигнорирует. Однако ему снова не ответили. Разозлившись, бесполезный заместитель сам собрался ворваться в помещения службы и устроить там скандал, но тут ему самому позвонили. — Да? — раздраженно бросил он неизвестному собеседнику. — Артем, — послышались в трубке женские рыдания, — это невозможно! Невозможно! Так нельзя с людьми обращаться! Это неправильно! Это подло! Несколько секунд повеса с трудом пытался понять с кем говорит, но потом все же узнал голос. — Что случилось, Альбиночка? — нехотя бросил он, лихорадочно думая, как поскорее завершить ненужный разговор. — Так нечестно! И подло! И невыносимо! — продолжала жаловаться девушка. — Что?.. — попытался снова повторить вопрос Артем, но тут его настигла иная мысль. — Опять Реутов?! Он там?! Рядом?! Немедленно дай ему трубку! Немедленно! Сейчас он у меня получит! — обрадовался он возможности все же поймать Влада до совещания. — Нет, не в нем дело. Это все Юрка! — сквозь рыдания послышался звук хлопнувшей двери, видимо, Альбина предпочла закрыться от посторонних ушей. — Сначала наобещал! Наговорил! Помогать заставил! А теперь выгоняет! — Куда выгоняет? Кто? Мальков? С какой стати? И причем тут он? Твой начальник же Реутов. Он где? Уже пришел? Дай, я с ним немедленно поговорю! — Нет его еще. Он вчера предупреждал, что с утра немного задержится. Пойдет в поликлинику какие-то бумаги исправлять. «Как не вовремя!» — ухнуло в голове у повесы. — Ну, Артем, я же тебе не про это, — напомнила о себе отвлекшемуся девушка, и опять полились слезливые жалобы. — Я про Юрку! Он меня выгоняет! Заставляет уволиться! Говорит, что его Кузнецову место нужнее! А я? А как же я? Мне тоже на что-то жить надо. Не хочу я уходить! Мне и тут неплохо! Еще бы Реутова не было. — Ничего я не понимаю. Переведи дух, красавица, — заявил Артем, еще не потерявший надежды быстро отделаться от собеседницы. — Как Мальков может тебя выгонять? Он не твой непосредственный начальник и не заместитель по кадрам. Так что, никак не может. Успокойся. — Он говорит, чтобы я по собственному желанию написала и немедленно. Говорит, что на мое место надо Кузнецова поставить. Временно. Ага, временно! А потом тот же Реутов заартачится, и меня вообще обратно не возьмут! Даже на дурацкого делопроизводителя! Не хочу я уходить. А если Реутов так и не уволится, то мне куда? Что я опять без денег делать буду? Тут хоть копейки платят. А Юрка еще и врет, что это ты придумал, чтоб меня уволить. Но ты же не мог, правда? Ты бы так со мной не поступил. Ты же сам меня сюда устроил. Только тут заместитель по кадровым вопросам и понял, что Мальков очень серьезно отнесся к его вчерашнему предложению по замене бесполезной Альбины на преданного протеже. — Я… что-то такое говорил, но гипотетически, — не стал совсем уж отпираться Артем. — Я не собираюсь уходить, — со слезами в голосе продолжала вещать девушка. — Даже временно. Раз Юрка так уверен, что избавится от Реутова, пусть его Кузнецов ждет, пусть он сидит без работы. Я тут причем? И вообще, я от него такого не ожидала! Почему это Егор ему важнее, чем я? Разве я меньше сделала? Разве от меня пользы меньше? Вот скажи, чем я хуже? — Давай об этом потом, — постарался, наконец, улизнуть повеса. — На совещание пора. — Все вы, мужики, одинаковые, — обиженно выдала Альбина, — чуть что — сразу в кусты! Никто из вас помочь не хочет! Сколько я тебя просила перевести меня в другой отдел? И что? А Юрочка тоже хорош! Обещал все устроить! Обещал Реутова с завода вообще выкинуть, только бы помогла! Да после того, как Реутов позволил себе распускать руки, вышвырнуть с завода — самое адекватное наказание. — Сомневаюсь я, что получится, — понизил голос Артем, чувствуя, что в запале обиды девушка готова сказать нечто стоящее. — Юра подробности мне рассказал, но я не уверен, что этого достаточно. Как-то… неубедительно звучит и выглядит. Даже я с трудом верю, не то, что те, кому Реутов нравится, и кто его ценит. Мне кажется, чего-то Юра тут не додумал. Слишком очевидная фальсификация выходит. Так и предвижу: объявит он все это на совещании, а Реутов встанет и разобьет его потуги в пух и прах. Он еще тот хитрец. Запросто докажет, что черное это белое. Да так, что не поверить невозможно. Представляешь, что тогда будет? Я бы на месте Юры за свою голову серьезно опасался. Как бы ему не пришлось вылетать вместо Реутова. — Напрасно беспокоишься, — пробурчала девушка, немного сбитая с настроя обвинения. — Мы хорошо подготовились. Подделка цифр очевидна. Никто не сможет доказать обратного. — А я думаю, что в очередной раз вывернется. — Нет, — увереннее заявила Альбина. — Не сомневайся. Не вывернется. Он же ничего не знает. Это для него будет полной неожиданностью. — Такие хитрецы все отступные и запасные ходы продумывают заранее, — продолжал демонстрировать сомнения Артем. — Вывернется. Да еще вас в лужу и посадит. — А я говорю: нет. Он совершенно не в курсе. Цифры в отчетах новые. — То есть? Девушка фыркнула, слезы, видимо, отступили, и теперь она чувствовала себя хозяйкой положения. — Цифры мы поменяли на нужные, — пояснила она не без гордости. — Хочешь сказать… — сердце Артема встревожено застучало. — Влад ничего не фальсифицировал? — Если он что и менял, мне не известно. Говорю только про то, что знаю. Так вот те цифры, что сравнивает Юрка, новые. Такие, какие нужны были. — Кому? — нахмурился Артем, изо всех сил сдерживая волнение. — Ему. Что просил, то и делали. — Делали? — зацепился за последнее слово Артем. — С кем делали? — С Кузнецовым. С тем самым, кто на месте Бескрайнова был, а теперь на мое место претендует! С ним же и делали. Другом притворялся! — опять полыхнул праведный гнев. — А теперь из-за него выгоняют! «Так это тот, для кого я единицу должен был организовать. Который на место Влада метит. — Догадался повеса. — Размечтались!» — Допустим, — продолжал он изображать здоровый скепсис, — изменили вы показатели в отчетах. Даже в подписанных отчетах. А если сравнят черновики отчетов? Распечатки? Их копии? Данные из компьютерных таблиц? Из предыдущих отчетов? Из базы электронного документооборота? Цифры не сойдутся с вашими липовыми, и все затея провалится. Самое большое, спишут на то, что ты ошиблась при формировании таблиц. То есть именно тебе и достанется.  — Ты нас недооцениваешь, — снова забыла об обидах девушка. — Черновики никто не хранит. Подписанные копии документов надлежит раскладывать по папкам. Кому? Мне. А делала я эти копии? Нет. Вот их и нет. Все предыдущие отчеты в электронном виде лежат в общих папках службы. К ним любой из наших имеет доступ. Там тоже теперь цифры именно такие, какие нужны. Через электронный документооборот отчеты не проходят. Все мы продумали, ничего не пропустили. Никому ничего не доказать. Предыдущие показатели взять неоткуда. «Кроме тех экземпляров, что уцелели в отцовском шкафу, — прозвучало у Артема в голове. — Выходит, они последнее доказательство его невиновности». — И все же в опасную авантюру ты, красавица, влезла, — неодобрительно заявил Артем, не выдавая своих истинных мыслей. — Подделка отчетов. Собственноручно… За такое исполнителя выставят на улицу, не задумываясь. — Думаешь, я дурочка какая? — обиделась Альбина. — Думаешь, сама не понимаю? Я бы ни за что на такое не пошла. Без покровителя. Но Юрка мне обещал, что ничего со мной не случится. Потому что я теперь его человек. А сам?!.. А сам?!.. Теперь выгоняет! Это как?! — Может, ты еще и спала с ним? — словно между прочим, поинтересовался Артем. — А что? — осеклась девушка. — Ревнуешь? Ты интереса ко мне не проявляешь. А мне чего теряться? Жизнь одна. Все надо успеть. Артем поймал себя на том, что с каждым мгновением продолжать разговор становится все неприятнее. — Вот и допрыгалась, стрекоза, — раздраженно заявил он. — А переписка Реутова с другими компаниями? Тоже ваших рук дело? — Не знаю я не про какую переписку. Но Юрочка ради того, чтобы от него избавиться, на что угодно мог пойти. Очень уж Реутов ему не нравится, очень уж достал. И меня, кстати, тоже. И тебя. Ведь так? Только нельзя вот так помощниками разбрасываться! — снова вспомнила об обидах Альбина. — Почему именно меня надо выбрасывать? Почему? Пусть Кузнецов и ждет, когда место освободится! — Ладно, я с Мальковым поговорю, — прервал Артем набирающий силу поток обвинений. — А теперь мне действительно пора. Не став выслушивать ответ собеседницы, он положил трубку. Праведный гнев в его груди заклокотал, быстро разрастаясь до чудовищной силы. Теперь вся подлейшая махинация, сотворенная Мальковым, стала понятна. Не имея возможности в чем-либо изобличить начальника службы технического контроля, Юрий организовал фальсификацию сам, чужими руками подменил цифры и теперь раздует громкий скандал. О том, как эта шумиха отразится на работе предприятия, как и другие рабочие вопросы, бесполезного заместителя волновали мало. Подобным он даже не заинтересовался бы, так как сфера его должностных обязанностей не затрагивается, но тут попадало под удар гораздо более важное. Его посмели заставить сомневаться в честности Влада, в том, что даже будучи невысокого мнения об Артеме как руководителе, тот не насмехался и не издевался, подавая липовые данные. А уж подсовывать лживую переписку, где Владлен уничижительно отзывается обо всех, включая самого Артема и его отца, вообще было подло и мерзко. Знал Артем и то, насколько важна Владу работа, репутация и статус профессионала. Конечно, затея Малькова направлена на то, чтобы разрушить все это, нанеся противнику сокрушительный удар. Расчет строился верно, Василий Романович подтасовки данных не простил бы, а доказать обратное становилось практически нереально. Увольнение превращалось в справедливое наказание. Да пусть бы Юрий боролся честно, это хоть как-то можно было бы оправдать, но такими низкими методами, как откровенный подлог и фальсификация… Он же еще и самого повесу зачислил в свои сторонники. Хорошо, не в пособники. Злость и негодование разрослись так быстро и бушевали так пламенно, что подчинили себе все мысли и чувства. О трезвости и рассудительности больше не было и речи. Главными стали две мысли, пульсирующие в голове и сердце: «Влада надо спасать» и «Если не я, то кто?» А вот о том, каким способом это нужно сделать, ревущее внутри пламя ярости подумать не давало, требуя немедленно выхода. Бесполезный заместитель ворвался в зал, где собирались участники утреннего совещания, которое он посещал крайне редко. Едва ли не расталкивая коллег и здороваясь сквозь зубы, стремительно прошел к столу дирекции. Второй заместитель в это время весело разговаривал с главным инженером, ни о чем не подозревая. — Встань, пожалуйста, — обратился к нему Артем, не утруждая себя приветствием. — И тебе доброе утро, — с улыбкой ответил Юрий, удивляясь странному выражению лица собеседника, слишком напряженному и неестественно застывшему. — А что случилось? — Прошу тебя, встань, пожалуйста, — изо всех сил удерживая маску спокойствия и любезности, повторил бесполезный заместитель. — Разве трудно? — Нет, но это мое место, — продолжал не понимать собеседника второй заместитель. — Твое там, дальше, раз уж пришел. — Я знаю. Но я вот стою. Почему бы тебе не встать. Раз прошу, — в голосе начало прорываться раздражение, и Юрий решил, что развязывать ссору перед ответственным моментом разоблачения не стоит. Он встал и все с той же улыбкой поинтересовался: — И что теперь? — Защищайся, — прищурившись, заявил Артем. — Что? — от нелепости услышанного рассмеялся Мальков. — Я предупредил, — мрачно бросил его собеседник и неожиданно для всех нанес Юрию классический хук справа. Ударом Малькова отбросило на стол. Хлынувшая из разбитого носа кровь забрызгала бумаги. — Стоп! Стоп! — тут же кинулся между напавшим и жертвой главный инженер. — Прекратите! — Артем!!! — громогласно раздался гнев окрик от двери — это Василий Романович вошел в зал как раз в то самое возмутительное мгновение. — Артем!!! — он ринулся к сыну, но и без него разбушевавшегося уже хватали за руки и пытались оттянуть подальше от пострадавшего. Юрий поднялся не без помощи коллег и сейчас пытался хоть как-то вытереть лицо, а кровь продолжала бежать. — Мразь! — рычал Артем, горя желанием продолжить потасовку. — Мразь! Мразь! — он старался вырваться, но повскакивавшие с мест сотрудники упорно тянули его прочь. — Ты что вытворяешь?! — набросился на сына Василий Романович. — Какого хрена ты творишь?! — а приблизившись вплотную и схватив за плечо, тише зашипел ему в лицо. — Ты, что, пьяным приперся?! Пошел вон! Домой! Проспись! И не смей тут появляться, пока не очухаешься! — Я трезвый! — вырвался Артем из держащих его рук сотрудников. — А он мразь! Ни одному его слову нельзя верить! Его разоблачение — фикция! Он сам все сфальсифицировал! Цифры подменил! И я могу это доказать! — Пошел вон! — продолжал рычать отец, сам впадая в ярость. — Вон! Домой! Чтоб я сегодня тут тебя не видел! — Да нахрен вы вообще мне сдались! — выпалил зачинщик драки, понимая, что слушать его не намерены. Растолкав готовых в любой момент снова усмирять его буйство, Артем выскочил из зала. Само тайное яблоко этого раздора появился только через две минуты после ухода драчуна и застало странное для обычного утреннего совещания напряженное оживление. Домой забияка не поехал, а воспользовался предоставленной свободой, чтобы исколесить на своем спорткаре город и окрестности. Мчался настолько быстро и невнимательно, что несколько раз едва не попал в серьезную аварию. Телефон он отключил, не желая с кем-либо разговаривать. Так и барахтался в дикой смеси страстей, неприкаянно несясь без всякой цели. То одна, то другая неприятнейшая мысль выходила на передний план, заставляя его снова и снова переживать и разбираться. Нападение на Малькова было безрассудством, настроившим всех против Артема. Даже собственный отец не пожелал ничего понять и выслушать, а лишь отослал позорящего его имя прочь. Влад, в честь которого пролилась кровь, вообще оказался не в курсе происходящего и, разумеется, никто не смог бы его просветить. Таким образом, мордобой, являвшийся попыткой спасти дорогого человека от неприятностей, выглядел актом беспричинной агрессии. Повеса понимал это и злился еще сильнее. Чувствовал себя не понятым и беспомощным и не знал, как это исправить, слишком бушевали противоречивые эмоции. В квартиру бедокур попал, только когда стемнело. Отец ждал его с нетерпением, и по лицу было видно, что буря не улеглась. Ссора вспыхнула мгновенно прямо в прихожей. — Какого черта ты устроил сегодня?! — набросился на виновника утреннего переполоха родитель. — Что на тебя нашло?! Не смей являться на работу пьяным! Мне пришлось за тебя извиняться! Ты не замечаешь, что скатываешься все ниже?! Пора, черт возьми, это прекращать! Тебе мало того, что ты еще недавно человека сбил?! И ни кого-нибудь! Реутова! А теперь набросился на Малькова! Что происходит?! Допустим, ты недолюбливал Реутова!.. — Я же говорил, это вышло случайно! — возмутился Артем. — Он пытался меня остановить, а я не справился!.. — А теперь Мальков! — перебил отец. — Прямо в зале совещаний! Так я спрашиваю: какого черта ты творишь?! Так ненавидишь работу, что отыгрываешься на сотрудниках?! Вы же с ним, вроде бы, ладили! Или у тебя совсем крыша едет?! Так вот говорю тебе: хватит! Хватит! Завязывай! Не можешь сам, упеку тебя в лечебницу! В психушку, если понадобится! — Хочешь от меня избавиться?! — оскалился отпрыск, заражаясь его гневом. — Засунуть к психам и забыть?! Словно меня и не было?! Чтобы у тебя остался только идеальный младшенький?! Не выйдет! Я нормальный! — Нормальные не кидаются на людей с кулаками ни с того, ни с сего! Да еще и при всех! — Еще скажи, что я тебя опозорил! Да, я всегда тебя позорю! Недостойное я отродье! Так? Не удался! Испорченным уродился! Как же так?! У такого идеального родителя?! А ни хрена ты не идеальный! Ни как отец! Ни как директор! Вообще в людях не разбираешься! Что два предыдущих твои зама аферисты и ворюги оказались! Что нынешний лизоблюд не лучше! Что эта мразь тебе про Влада наплела? — Про Реутова? Ничего, — несколько успокоившись, удивился Василий Романович. — Это тут причем? Я его после твоих кулачных упражнений домой отправил. Мне скандал в коллективе не нужен. Еще не хватало, чтобы он тебе что-то в ответ… А ты свои выходки прекращай! Если засиделся, в отпуск смотайся. Отдохни. Мозги в порядок приведи. — А пока эта мразь тебе будет всякую хрень на уши насвистывать?! Вышвырни его! — потребовал Артем. — Я с этой мразью под одной крышей работать не буду! — Что ты на него взъелся? Вы же хорошо ладили. Лучше бы пример с него брал. — Как интриги плести и подлости устраивать?! Нет уж, — все сильнее злился обиженный непониманием отпрыск, — обойдусь без таких подсказчиков! Его вышвырнуть надо, а не привечать! Толку от него никакого! Только мешает и подличает! — Это не тебе решать, — резко заявил отец. — А что ты можешь решить, если ничего не знаешь?! Какая от этой мрази польза?! Перед тобой пресмыкается?! В глазки заглядывает?! Только сам нихрена не может! Он даже кредит сам выбить не смог! Влада с собой возил! А ты знаешь, зачем?! Потому что именно Влад там договаривался! А Мальку, этому подлому, самому бы ничего не светило! Но врать и выкручиваться он горазд! Вот теперь от Влада и хочет избавиться! Ничего не смог на него накопать, так подговорил своих подручных отчеты службы сфальсифицировать! И свалил бы все на Влада! Как раз о разоблаченных подделках он на совещании и хотел заявить! Только я помешал! Теперь же, видимо, эта мразь немного струхнула! Затаится, наверное! Станет выяснять, какие у меня доказательства! Доказательства как раз есть! Отчеты за подписью Влада с правильными цифрами, а не с теми, что Мальков подменил! Василий Романович слушал, нахмурившись, гадая, насколько можно верить сыну. Однако в любом случае прощать ему вопиющее нарушение правил поведения на работе он не собирался. — Даже если все это так, махать кулаками незачем. Это тебе не разборки в детской песочнице. Не пьяные развлечения у клуба. На работе работать надо. И если что-то узнал, спокойно приди и расскажи. С доказательствами. А не набрасывайся на человека в рабочее время при всех. — Стал бы ты меня слушать, — огрызнулся отпрыск. — Ты последней мрази поверишь больше, чем мне! — Заслужил, знаешь ли! — снова начал повышать голос Василий Романович. — Научись мыслить и вести себя адекватно, за ум возьмись, тогда твои слова чего-то будут стоить! — Сейчас, значит, на них плевать?! — Артем от нарастающей новой волны гнева стиснул кулаки. — Любому готов поверить, только не мне! Ну и пусть! Только уж верь, кому следует, а не подлой мерзоте! Когда придет тебе про Влада гадить, сначала Реутова самого расспроси! Он этого мудака быстро на чистую воду выведет! А будет врать, что Влад на какую-то другую контору против наших интересов подрабатывает, не верь! — Что ты вдруг так за Реутова печешься? — подозрительно бросил отец. — Чувство вины, наконец, настигло? Не поздновато ли? — Да, я перед ним виноват, но дело не в этом. А в том, что кроме Влада вряд ли еще кто-то для завода столько сделал. Сам-то он ничего не скажет ни про то, как до ночи работает, ни про то, как, несмотря на все препоны, интересы производства отстаивает, пробивает необходимые решения. Аферу с корейцами, которую замы твои бывшие замутили, он же раскрыл, я только так… на подхвате был. И увод средств с завода тоже он обнаружил. А в результате под него эта мразь копает. Боится, видать, что не удержит свою жопу на теплом кресле. Вот и придумывает всякие липовые заговоры. — Если это так, я разберусь, — холодно пообещал Василий Романович. — Ни хрена ты не разберешься! — праведный пыл снова разгорался в груди обличителя. — Тебе, видать, такие подлюги и нравятся! Конечно! Такой везде пробьется! Еще в пример мне его ставишь! Смотри, мол, и учись! Без этого результатов высоких не добиться, хорошим бизнесменом не стать! Я и не хочу! Ясно?! Не хочу этому учиться! Вышвырни его с завода! Немедленно! Пока он еще что-нибудь не замутил! Он ведь так и до твоего кресла доберется! — Прежде, чем кого-то вышвыривать, нужно разобраться, — наставительно заявил родитель. — Уже разобрались! Ты, что, мне совсем не веришь?! Считаешь, я выдумываю?! Зачем?! Мне его сраное кресло не нужно! Я вообще не хотел на твой долбанный завод идти! — А ты вообще никогда ничего не хотел! — вспыхнул Василий Романович. — Только бы кутить! Только бы по клубам! Только бы развлекаться! Учебу так и не закончил! Образования не получил, как я твоим учителям ни отстегивал! Ты же ни черта не умеешь! Только выпивку жрать, да девок тискать! И все это на мои деньги! На мои! На том самом долбанном заводе заработанные! Мальков, может, и подхалим, и подлец, и кто угодно, но он понимает, что значит деньги зарабатывать! Умеет! И будет! А ты, вместо того, чтобы мне на него ябедничать, поступал бы как он! Добивался бы того, чего хочешь! А не ныл! Не жаловался! Не пропивал мозги! Зря я тебя от уголовной ответственности отмазал! Лучше бы сел! Может быть, там бы уму-разуму научили! А так из тебя ничего путного уже не выйдет! Размазня! Никчемыш! Кто ты без меня?! Никто! Недоросль необразованный! Хоть на какую-то должность тебя пристроил! Только хоть что-то делай! Но и тут толка нет! Разве не замечаешь?! Есть ты на работе, нету — а результат один! Ничто без тебя не тормозится и не останавливается! Не видишь?! Или не хочешь видеть?! Никто в тебе не нуждается! Даже пока меня замещал, ничего полезного сделать не смог! Только разваливал все! Зря я надеялся, что груз ответственности тебя исправит! Зря! Только могила, видимо, изменит! Больше никак! Бездарь! Мот! Пустышка! — Да, чихать я хотел на то, что ты обо мне думаешь! — не менее яростно бросил в ответ отпрыск. — Плевать! И на тебя! И на долбанный завод! Осточертел он мне! Хватит с меня! И раз я все равно пустое место и никому там не сдался, то пошел я куда подальше! Все! Больше туда ни ногой! Увольняюсь! Ты прав! Ничего мне не надо! От тебя ничего не надо! Забери! На! Забирай! — с этими словами Артем швырнул отцу под ноги ключи от квартиры, затем от дома, потом стал вытряхивать из бумажника кредитные карточки. — Забирай! Не надо мне ничего! Ничего твоего не надо! Забирай!.. Вот эту оставлю! — один из пластиковых прямоугольников он переложил в пиджак. — Зарплатная! Как никак, а на работу я ходил и никому не нужные обязанности выполнял! Остальное бери! — в запале он быстро обшарил все карманы и вытащил ключи от автомобиля. Хотел отшвырнуть и их, но в последнюю секунду передумал. — Это не отдам! На свои купил! Глядя на возмутительное поведение отпрыска, родитель молчал, но с каждым мгновением свирепел все больше. Ему еще удавалось сдерживаться и не отвечать пока неистовой бранью. Сын же, довольный производимым эффектом, самозабвенно продолжал. — На этом все! Ничего я тебе больше не должен! Заявление об увольнении по почте пришлю! А можете и за прогул уволить! Мне плевать! На всех вас плевать! Сами в этом гнилье возитесь! С меня хватит! Теперь буду делать, что хочу! А не то, что от меня хочешь ты! Ты ведь даже ни разу не поинтересовался, кем я хочу стать! Пихал туда, куда ты хотел! А я не хотел! Не хотел! Становиться таким, как ты, тем более не хотел! У тебя только работа на уме! Деньги! Прибыль! На остальное начхать! Даже на меня! Всегда так было! И я бездарь только потому, что не хочу быть таким, как ты! И не буду! Не буду! Теперь можешь обо мне забыть! Нет у тебя больше дефективного старшенького! Был, да весь вышел! Нахрен вышел! В большой мир от тебя убег! На Василия Романовича уже страшно было смотреть. Глаза налились кровью, зубы скрипели, кулаки сжимались, вены на висках вспухли от напряжения, но сыну в жаре высказывания накопившихся обид хотелось нанести еще один, последний, самый болезненный удар. Он открыл дверь квартиры, собираясь уходить, но приостановился и обернулся к взбешенному отцу. — И знаешь, что? — издевательски усмехнулся он. — Я пал даже ниже, чем ты думаешь. Я сплю с Реутовым. Представляешь? Подставляю ему свой зад, — Артем похлопал себя рукой по пятой точке, — и млею от удовольствия. — Что?! — взревел взбешенный отец, не в силах поверить отвратительному признанию. — Что слышал! — дерзко бросил отпрыск. — Прощай. Дверь хлопнула, оставив пораженного родителя наедине с открывшейся правдой. Василий Романович схватился за неистово колотящееся сердце и тяжело привалился к стене. Прошло одно мгновение. Второе. Третье. Перед глазами все плыло, но почувствовавший угрозу разум дал сигнал немедленно действовать. Василий Романович достал из внутреннего кармана таблетки и положил под язык. Закрыв глаза, так и замер, шумно дыша и стараясь как можно быстрее успокоиться. Скандалы с сыном у него случались не так уж и редко, правда, настолько далеко, как в этот раз, еще не заходило. — Все равно приползет домой, паршивец, — пробормотал измотанный ссорой отец. — Куда ему деваться без денег. Тогда он у меня сполна и получит. Много обидного успели в этот раз сказать друг другу отец и сын, но самым убийственным для Василия Романовича стало признание отпрыска в том, что он якобы спит с мужчиной. Более того, с их же сотрудником! От этого известия родитель почувствовал глубочайшее отвращение как к Артему, так и к его предполагаемому партнеру. Ему стало невыносимо мерзко, словно это извращенное непотребство коснулось его самого. Все же Артем его ребенок, плоть от плоти… и вдруг такое! Извращенное! Гадкое! Тошнотворное! Оставить это просто так расстроенный отец не мог. Огромных трудов Василию Романовичу стоило делать вид, что ничего не случилось и относительно спокойно смотреть на Владлена на следующее утро на совещании. Пострадавший вчера второй заместитель сегодня благоразумно молчал и задуманной афере ход пока не давал. Для генерального же директора сейчас стало важнее разобраться не с ним. После совещания ничего не подозревающий начальник службы технического контроля был приглашен к Василию Романовичу. Тому хотелось рвать и метать, но приходилось сдерживать эмоции, пока рассказанное Артемом не подтвердилось. Родитель хорошо знал своего отпрыска и понимал, что тот мог заявить о своем мужеложстве только для того, чтобы сделать как можно неприятнее. В качестве некоторой подготовки к главному, генеральный директор стал спрашивать приглашенного о текущих задачах службы, но было видно, что ответы его не слишком интересуют. Влад терялся в догадках о сути происходящего, пока пояснения не прервали неожиданно прямым вопросом: — Это правда, что ты с Артемом, — и последнее слово Василий Романович выдавил с огромным трудом, — спишь? Повисла пауза. Генеральный директор впился в подозреваемого испытывающим взглядом, а тот застыл, пока не выдавая никаких эмоций. Тишина продолжала оставаться нерушимой. В голове Влада пронесся целый рой мыслей. Самым естественным и верным было бы напомнить, что подобные личные темы никого не касаются, кроме непосредственных участников. Будь перед Владленом просто его руководитель, он бы так и сделал, но перед ним сидел отец того, с кем он был в интимных отношениях и… не всегда сообразно со своей совестью. В каком-то смысле, он даже выступал в роли сбивающего с истинного пути, а это накладывало на него определенную ответственность. Положение сложилось очень щекотливое. Выждав несколько мучительно долгих секунд, но так и не получив ответа, Василий Романович снова заговорил, и сдерживаться ему становилось все труднее. — Молчание обо всем и сказало. Будь не так, ты бы яростно возражал. Хотя возражать теперь было бы совершенно бесполезно. Он сам мне признался, — от закипающих эмоций спокойно сидеть в кресле стало невозможно, разгневанный родитель встал и принялся расхаживать из стороны в сторону, изредка бросая на приглашенного неприязненные взгляды. — Значит, это правда. Я-то надеялся, что он это просто выдумал. Чтобы меня позлить. А оказывается… Да, от него я много мог ожидать, но от тебя! — он повернулся, и в мечущих молнии глазах горел один, самый главный вопрос: «Почему?!» Владлен молчал, внешне сохраняя полное спокойствие и хладнокровие. Он не собирался оправдываться за свою неправильную ориентацию, не думал извиняться и стыдиться. Он такой, какой он есть. Как человека и как работника данная особенность его никак не характеризовала. Мысленно же Влад, конечно, в тысячный раз отругал себя за то, что когда-то не сдержался, потерял осторожность… так же, как на школьном выпускном, в результате чего о его нетрадиционных предпочтениях стало общеизвестно. В этот раз для непозволительной страсти он выбрал самый неподходящий объект, который его и подвел. Это было ожидаемо. Скрывать что-либо Артем не умел, да и не стремился. — Вот, значит, почему именно ты кинулся останавливать его машину, — рассуждал вслух разгневанный отец. — Вот почему и под колеса готов был ради него броситься. Спасал. Поэтому и на уголовном деле настаивать не стал. Простил. И все из-за!.. А я-то думал: что это? Неужели какое-то особое благородство? Понимание? Даже удивился, что еще не перевелись такие люди, способные жертвовать собой ради других, прощать. А оказалось-то всего-навсего!.. Василию Романовичу очень хотелось схватить за грудки этого слишком спокойного растлителя его сына, хорошенько тряхнуть, а потом вышвырнуть в окно. Жаль, что они находились лишь на втором этаже. Однако, чтобы самому не опуститься до уровня извращенной мерзости, приходилось соблюдать нормы приличия. — Полагаю, ясно, что работать здесь больше ни при каких условиях ты не будешь, — ледяным голосом отчеканил генеральный директор. — Уйди сам. Сегодня же. Сейчас же. Никакой двухнедельной отработки. Без всяких обходных листов и согласований. Пиши заявление, я немедленно подпишу. Откажешься, и я найду самый отвратительный, самый грязный способ выкинуть тебя отсюда. Да так, что ни одно приличное предприятие тебя никогда к себе не возьмет. Разве что дворником. Владлен медленно поднялся. Ему хотелось ответить не менее холодно и хлестко, но он опять думал, что перед ним ошарашенный открывшейся правдой отец, и что такие последствия ненормальной связи он предвидел, а значит, в наставшей развязке виноват не меньше, чем второй соучастник. Конечно, за свое рабочее место можно было побороться, дойти до трудовой инспекции и до суда, но какова при этом будет обстановка и эффективность работы? К тому же и грязные слухи о нем не преминут распустить, а это потеря авторитета в глазах подчиненных, коллег и возможных новых работодателей. — Сегодня уже пятница. Для того чтобы более-менее завершить все дела мне хватит время до понедельника, — спокойно произнес начальник службы технического контроля, решивший в такой сложной ситуации в первую очередь думать о деле, а не о личных чувствах. — Считаю, так наиболее правильно. Василий Романович скрипнул зубами и огромным усилием воли заставил себя вернуться в кресло. Он впился в увольняемого мрачным испытывающим взглядом. Невозмутимость Влада его поражала. Как и бесстыдство. И при этом заставляло и его смирить эмоции и подумать в рациональном ключе. — Хорошо. До понедельника, — проговорил он убийственным голосом. — И больше не желаю тебя видеть. — Все дела передам в понедельник Бескрайнову, — произнес Владлен и ушел с таким видом, словно ничего особенного не произошло. Не откладывая решительных действий на потом, руководитель службы технического контроля сразу направился в отдел кадров и под удивленными взглядами начальницы и сотрудниц написал заявление об увольнении по собственному желанию.