Милосердная

      — Мы на месте, о Негасимое Солнце, — в меру подобострастно поклонился Лантри, останавливаясь на круглой, точно блюдце, полянке, поросшей сочной травой, меж темно-зеленых стеблей которой нет-нет да и проглядывали нежно-голубые шляпки небороста. Мередит величественно кивнула и гулко — в шлем — поблагодарила «верного слугу», хотя больше всего ей хотелось выругаться от души. Узкая щель забрала ограничивала обзор, от мягкого тёплого подшлемника взмокли волосы, щекотные струйки пота раздражающе ползли вниз по шее и спине, а шёлковые тряпки, предсказуемо не впитывавшие пот, ничуть не защищали влажное тело от прохладного вечернего ветерка. Вдобавок ко всему мысли девушки то и дело возвращались к своей блондинистой копии, обосновавшейся во дворце Города-Бастарда, что неизменно вызывало у Вершительницы легкие приступы мигрени. С момента отправки послания Адъюдикатору прошло уже четыре дня, а от Марка не было ни весточки. Вершительница Судеб терзалась неизвестностью. Сработала её уловка? Поверил Тунон? Задержалась ли глупая девчонка в Суде… или уже катится в повозке по утоптанному тракту, навстречу своей судьбе? Сколько у неё, Мередит, ещё в запасе времени?       Нет, само собой, все эти четыре дня, до встречи с мятежником, Вершительница не сидела сложа руки, да и союзникам лодырничать не давала — то есть, по мнению Алой Фурии, «носилась по Шпилю, как зверолюдом за задницу тяпнутая». Мередит вместе с Атли устроила ревизию в оружейной и кладовой, купила у бродячего торговца все свитки, где хотя бы раз упоминались Шпили и тщательно их изучила, провела несколько экспериментов над загадочным гудящим устройством, не принесших, вроде бы, никаких видимых результатов, но тем не менее заставивших Вершительницу несколько часов подряд что-то лихорадочно строчить в чистом свитке. Воительница Алого Хора вскоре была отряжена на разведку к руинам Веленевой цитадели, и по всему выходило, что вернуться она должна никак не позднее завтрашнего полдня. И всё же… всё же Мередит, охваченной лихорадочным возбуждением, казалось, что дела движутся чересчур медленно. Она почти физически ощущала, как утекает водой сквозь пальцы бесценное время — и ничего, ничего не могла поделать!       Впрочем, как бы ни углубилась в размышления Вершительница, но чужие тяжелые шаги она услышала-ощутила раньше, чем Лантри. Слегка прихрамывающий мятежник, вышедший на поляну, был настоящим великаном, смахивал на помесь зверолюда с человеком (если бы таковые, конечно, существовали) и произвел на Вершительницу достаточно своеобразное впечатление. Маленький покатый лоб, шапка густых волос на голове, неопрятно торчащая борода, рваное одеяние бойца Хора, почти не скрывающее могучие телеса… Гигант остановился, не доходя нескольких шагов до центра поляны, и устремил на Мередит тяжелый неподвижный взгляд. Лантри невольно сглотнул, придвинулся поближе к «госпоже». Вершительнице пришлось незаметно подтолкнуть «управителя» локтем — Книгочею не следовало забывать план, различные вариации которого они репетировали так долго.        — Негасимое Солнце Ярусов… — летописец откашлялся и повторил: — Солнце Ярусов желает говорить с твоим хозяином, и только с ним. Огромный боец глухо проворчал что-то невнятное и сделал шаг в сторону. Тот, кто скрывался за его спиной, выступил вперед изящным лисьим шагом и отвесил церемонный поклон упакованной в расшитые драгоценностями тряпки Вершительнице. Памятуя наставления Атли, касающиеся этикета, принятого в кругах местной знати, Мередит ответила полупоклоном, ясно дающим понять, что Негасимое Солнце Ярусов считает себя знатнее собеседника, но тем не менее, выражает ему своё уважение.        — Прошу простить Хромого Быка, — мягко произнес мятежник, делая шаг навстречу Вершительнице. — Я так и не сумел растолковать ему значение слова «вежливость». Кстати, это, кажется, ваше?       Мередит приблизилась, приняла синюю ленту из рук ярусника и коротко кивнула, быстро окинув своего визави цепким взглядом. Сперва ей подумалось, что черноволосый светлоглазый незнакомец — её ровесник, но морщинки, пролегшие у рта и лучиками разбегающиеся от глаз, дали понять, что человек как минимум лет на пять старше неё, а выглядит молодо из-за сухопарости и гладких щёк, отливающих легкой синевой… после бритья? А еще от него… да и от его мощного спутника, если уж на то пошло, почти не разило тяжелым кислым потом, к запаху которого Мередит так и не смогла притерпеться в Колодце Вендриенов, когда заходила в лагерь Хора. Вот тебе и ярусник-хорист. Не из простых, ой не из простых орешек — об такой все зубы обломать можно, если действовать без должной осмотрительности. Похоже, капризность и недалёкость предполагаемого Солнца Ярусов придется поумерить вдвое — этот тип не станет вести дела с вельможной дурой.       Пока Вершительница изучала мятежника, тот, по-видимому, проделывал то же самое. Прошелся по её фигуре многоопытным взглядом (вот когда Мередит порадовалась и расшитым пышным одеяниям, и отсутствию фигуристости), и наконец негромко уверенно заявил:        — А вы ведь не из повстанцев, ваша светлость.        — Конечно, нет, — мгновенно откликнулась неожиданно возведенная на княжеский пьедестал Мередит — даже голос не дрогнул. — Повстанцем в наше время быть очень уж невесело, а я — только веселиться люблю. Я, видите ли, на досуге изволю стихи сочинять, а здесь места уж больно живописные. Вот и хожу сюда охотиться. За вдохновением.       Необычный хорист улыбнулся и вздохнул несколько спокойнее. Первую проверку Вершительница явно прошла.        — А мы с Быком сюда за грибами зачастили, — в тон откликнулся он. — Неборостами полянка богата.        — Удивительно, — поддакнула Мередит, наскоро вспоминая всё, что знала о флоре земли Ярусов. — Грибы ведь горные.        — А вот прижились среди чуждых трав, прямо как я, — в открытую произнес хорист, бросив выразительный взгляд на синюю ленту, которой Вершительница обернула пальцы, затянутые в темные перчатки. — Меня тоже Неборостом зовите, хотя нынешний господин Ядогрибом кличет.        — Неборост, значит. Хорошо, — Вершительница кивнула, про себя приметив своеобразную манеру собеседника начинать с «а» чуть ли не каждую фразу. — Я же, как тебе уже известно, Негасимое Солнце Ярусов.        — А могу ли называть вас просто Солнце, ваша светлость? — учтиво осведомился Неборост. — Длинноватое у вас прозвище, не в обиду будь сказано.        — Можешь, — дозволила Мередит после краткого раздумья. — Ну что, Неборост, о чем беседовать будем?        — А вы, ваша светлость, не знаете? — напрягся хорист.        — Мне своё письмо повторять резона нет, — резко ответила Вершительница, зло дёрнула плечом, ни дать ни взять — выведенная из терпения аристократка. — Вот если ты что-то сказать пожелаешь, тогда другое дело. А нет — разойдёмся в разные стороны. Тут еще много… живописных полянок бывает.       Несколько секунд Неборост колебался. Шифр, лента, одежда, манера речи (не зря Мередит под руководством Атли училась слегка растягивать гласные, подражая местному выговору) и привычка держать себя властно, уверенно, выдавали в Солнце отпрыска благородного рода Малых Королевств, привыкшего повелевать. Но что-то, по всей видимости, тревожило ярусника, не давало ему покоя. Что? Девушка быстро прокрутила перед мысленным взором начало их встречи, беседу… и вдруг поняла. А поняв, едва не рассмеялась: до чего же нелепая вышла бы ошибка!        — Дориан! — окликнула она замершего неподалеку Книгочея первым пришедшим в голову именем. Лантри покорно приблизился.        — Мой старый слуга, — небрежно махнула в его сторону Вершительница. — Надёжный человек — в меру слеп и глух. Да и хозяев нынешних крепко недолюбливает.       Неборост поманил своего спутника-великана.       — Хромой Бык, — несколько церемонно повторил он кличку бойца. — Нем, как рыба. Мередит понимающе усмехнулась. Улыбку её ярусник, конечно, видеть не мог, но лёгкое недоверие, похоже, ощутил и сделал знак Быку. Тот нагнулся к самому шлему Вершительницы, распахнул рот. Язык гиганта был отрезан под корень.        — Хорошо, — откликнулась Солнце Ярусов, внимательно освидетельствовав предложенное доказательство надёжности. Бык захлопнул пасть и выпрямился. — Что ж, Неборост, раз с формальностями покончено, поговорим о деле?        — А как же не поговорить, ваша светлость, — согласился хорист. — Надо сказать, есть у меня в мыслях одна затея…

***

       — Шамоубийша! — убежденно заключила Фуга, едва не выплюнув обратно в миску полную ложку горячей картошки с мясной подливой. — Шо Шпиля швержилашь и башкой трешнулашь!        — Ну почему сразу самоубийца? — вкрадчиво мурлыкнула Мередит. — Подумаешь, пара-тройка ватаг.       Судя по бешеному взгляду оголодавшей Фуги, споро работавшей челюстями, сведения о паре-тройке ватаг должны были лишь раздразнить слушателей. Самое главное Фурия явно приберегала под конец рассказа, но нарочитая беспечность Вершительницы Суда так поразила воительницу, что она уже сейчас готова была выложить всё и сразу.        — Шам же… Уф! — Фуга едва не поперхнулась, попытавшись одновременно проглотить обед и доказать Мередит её неправоту, судорожно схватилась за глиняную чашку с водой, сделала несколько долгих глотков. — Там же Цензор! Заметив, что имя явно не произвело на Мередит никакого впечатления, Фуга добавила:        — Хитрая, опасная сука. И злопамятная, как сами Голоса. Даже я б предпочла на узкой дорожке с ней не встречаться.        — Слышала я, коридоры в Библиотеке широкие. Разминемся, — с улыбкой поддразнила воительницу Мередит. Вопреки её ожиданию, Фуга не улыбнулась в ответ, а озабоченно покачала головой.        — Как бы ни было мне неприятно признавать правоту этой… хористки, но… — Сирин, устроившаяся по правую руку от Вершительницы Судеб, в последний момент благоразумно заменила просящееся на язык слово более пристойным — сквернословия и грызни в Шпиле Мередит не терпела, — но поверь, Вершительница, она знает, что говорит. Эта самая Цензор числится среди тех, кого Голоса щедро одаривают своей непостоянной милостью, до поры до времени. Ты ведь знаешь, какие качества Архонт Тайн особенно ценит в своих последователях. Так что помножь слова Фуги на десять.       — А в бою эта Цензор как? — поинтересовалась Мередит.       — Хороша, — кратко и мрачно признала Алая Фурия. — А ватаг с нею до десятка будет. Плюс пара-тройка Певчих Крови. Плюс еще парочка зверолюдов. Наёмников у нас нет, чтобы эту кодлу отвлечь, а сами, даже в семь рыл, вряд ли всех перебьём.       — А всех-то нам зачем? — вскинула бровь Мередит. — Или у тебя уже там с каждым личные счёты? Кстати, ни за что не поверю, что весь десяток ватаг расселся у входа… единственного, кстати, входа? Фуга тяжело вздохнула.        — Ну, не единственного, — неохотно пробормотала она, вяло размазывая остатки остывшей подливы по дну миски. — Короче, дай мне пергамента клочок и перо, я лучше нарисую. А то говорить долго.       Спустя пару минут все, кроме заскучавшей Смерти-из-Тени, склонились над куском пергамента, исчерченным жирными чернильными линиями.        — Вот тут, — палец Фурии уперся в корявый полукруг, призванный обозначать арку ворот, — главный вход. Он зачарован Книгочеями, вроде. Туда пока не подступиться. Над снятием чар Цензор как раз корпит, да не одна — лучших чароплётов с собой потащила. А вот здесь… — палец с обкусанным ногтем переместился к неровной вертикальной линии, — обрыв. Очень крутой. Только наверху есть площадка и туннель от этой площадки уходит в темноту. Почему ещё никто туда веревку с крюком не закинул — не знаю. Возможно, туннель завален. Или там всяких ловушек полно и Цензор об этом знает. А может, даже и погибели засели.       Последние слова Фурии заставили Смерть-из-Тени глухо заворчать, а людей — невесело переглянуться. Погибели — бич Старых Стен… да и любых заброшенных каменных построек, не оставили своим вниманием руины книгочейского оплота. Сильные, свирепые, не боящиеся боли, безжалостные создания, рвущие в кровавые ошметья тех любопытных, которые посмели сунуться на запретные земли, всегда передвигались небольшими стаями. Обычно на двух-трех погибелей ходили десятком. Да и то бывало такое, что находившиеся на последнем издыхании твари успевали серьёзно покалечить, а то и убить бойцов… Мередит резко хлопнула в ладоши, разгоняя вязкую тревожную тишину.        — Может, засели, а может, и нет. Наверняка мы не знаем, и не узнаем, если не заглянем в этот твой туннель. Так. Ещё варианты есть? Алая Фурия молча помотала головой.        — Значит, либо Цензор со своими прихвостнями, либо неизвестность, — усмехнулась Вершительница. — Ну, что скажете, господа союзники?        — А ты что решила? — вопросом на вопрос откликнулся Барик.        — Что я решила — после узнаете. Сначала вас хочу послушать. Ну!        — Моё мнение ты знаешь, — проворчала Фуга. — Уж лучше ловушки, чем Цензор. А от погибелей, говорят, и убежать можно. Бывали случаи.        — По мне — так лучше враги из плоти и крови, чем эти комки молний с когтями, — возразила Атли, задумчиво запуская пальцы в свою густую белоснежную шевелюру, что, как давно уже подметила Мередит, служило у Заклинательницы Приливов признаком крайнего душевного волнения. — С людьми справиться всё же полегче будет.        — Ого! — деланно изумилась Фурия. — У нас тут колдунья бессмертной заделалась, как я посмотрю. В чем секрет, Атли? Ты уже какой-нибудь Архонт Неуязвимости, а мы и не знаем? Может, тогда вообще одна против сотни выйдешь, а? А мы — в тенечке постоим, полюбуемся, как тебя на куски будут драть. Атли сощурилась, готовая уже огрызнуться.       — Нишкните! — негромко, но веско произнесла Голос Суда, устремляя на обеих союзниц выразительный взгляд. — Я просила, чтобы вы высказались, а не собачились. Лантри. Ты-то что скажешь?       — Скажу, что ни один из предложенных вариантов меня не вдохновляет, — вздохнул Книгочей, оглаживая бороду. — Но если мы все-таки решим сунуться в пасть к погибелям, то помните — колдовать ни в коем случае нельзя. Полное название этих тварей звучит как «погибель магов», и поверьте, друзья мои, на любую волшбу у них нюх просто исключительный. А, да… — пожилой летописец слегка виновато покосился на лениво почесывающуюся Смерть-из-Тени. — на зверолюдов, кстати, тоже. То есть я хочу сказать, что у маленького отряда без нашей уважаемой Архонта Песни, уважаемой заклинательницы и не менее уважаемой охотницы, будет больше шансов проскочить незамеченными. Мередит потерла подбородок. С составом группы теперь все было ясно. Она сама, Лантри да Барик с Фугой.        — Что насчет волшебных предметов? Допустим, оружия? — обратилась Вершительница к летописцу, признав его знатоком погибелей. Книгочей пожевал губами.        — М-м-м. Трудно сказать однозначно. Видишь ли, чары, наложенные на вещь, с одной стороны, бесспорно будут привлекать погибелей, пусть и не так сильно, как вершащееся колдовство, но с другой стороны — зачарованным мечом справиться с этими милыми созданиями будет проще и быстрее.        — Ладно, об этом подумаем после. Спасибо, Лантри. Кто-то ещё хочет что-то сказать?        — Я хочу, — мелодично откликнулась Сирин. — Вершительница, ты так и не рассказала о том, как прошла твоя встреча с повстанцем.        — Ну и ну, — хмыкнула Мередит. — А я-то была уверена, что все уже всё повыспросили у нашего отрядного летописца. Что же, если почтенный Лантри не поддался на ваши провокации и стоически умолчал о подробностях встречи, я вам кое-что расскажу. Тем более, то, что предложил ярусник, касается каждого из нас. Но сначала завершим обсуждение похода к Цитадели. Со мной отправляются Лантри, Барик и Фуга. Возражения есть?        — У Смерти-из-Тени есть!       Мощная зверолюдка одним скользящим движением оказалась возле стола, идеально вписавшись в пустоту между Сирин и Бариком, который, впрочем, сразу же поспешил отодвинуться подальше. На Мередит отчетливо повеяло мокрой псиной, но Вершительница и не поморщилась — только взглянула на охотницу с доброжелательным интересом.        — Какие?        — Смерть-из-Тени будет драться! — непреклонно заявила охотница, нависая над сидящей Вершительницей. — Смерть-из-Тени убила десятки погибелей, разрывала их в клочья красиво-быстро-безжалостно!       На краткое мгновение Вершительница прикрыла глаза, подавив вспыхнувшее в душе раздражение — Кайрос милостивый, ну неужели так трудно просто сделать то, что она говорит?!        — Смерть-из-Тени будет драться, — согласилась Мередит. — Будет драться с теми, кто в моё отсутствие решит прийти в Шпиль с оружием, если, конечно, найдутся такие глупцы.       Ожидаемое утробное ворчание вырвалось из пасти зверолюдки. Выпрямившись во весь свой немаленький рост, Смерть-из-Тени ощерилась, демонстрируя крепкие клыки. Несколько мгновений Вершительница и охотница смотрели в глаза друг другу. Наконец Смерть-из-Тени фыркнула и отвела взгляд, а её несогласный рык перешел в отрывистый лающий смех.        — Смерть-из-Тени сделает так, как альфа велит, — довольно произнесла она. Мередит прерывисто выдохнула, зло сощурилась. Это означало недовольство. Смерть-из-Тени широко осклабилась в ответ, шевельнула острыми, поросшими густой чёрной шерстью ушами. Это означало гордую улыбку. Альфа стаи Шпиля по-прежнему сильна духом. Достойна великой чести — вести за собой бывшую предводительницу Камнепытов. Как же Вершительнице осточертели эти вечные проверки, кто б только знал. Спокойно. Она — ученица великого Тунона! Она — выше всего этого. Она умеет контролировать свои эмоции. Вдох. Выдох. Абсолютное спокойствие. Ох, если б ещё не эта головная боль, будь она неладна… Алая Фурия, считающая терпеливое ожидание пустой тратой времени, бесцеремонно потеребила Вершительницу Судеб за рукав.        — Эй, Мередит! Прекращай уже пялиться в пустоту и сопеть на нас. Давай, рассказывай! Не только же мне одной без передышки языком молоть. Мередит выругалась (мысленно). Поблагодарила Фугу (взглядом). И кратко поведала соратникам обо всем, что произошло на поляне.        — Хромой Бык? — вдруг ни с того ни с сего развеселилась Фурия, стоило только Вершительнице умолкнуть. — Да ты что, серьёзно?        — Знаешь его? — уточнила Мередит.        — Ха! Да кто его не знает? С ним така-ая история вышла — обхохочетесь сейчас. Он после испытания испросил у Пятого Глаза дозволения самому себе кличку выбрать. Пятый Глаз был в настроении и выбор клички разрешил. Да еще и Голосам сказал, что наглое свежее мясо само себе имя придумывать будет. Я сама была в лагере, когда он вышел, стал прямо перед Голосами и Глазом и рявкнул во всю глотку: «Хромой Бык». Типа защиту и безопасность себе обеспечил. Ох и ржали же мы все…        — Почему это? — недоумённо поинтересовалась Атли.        — Закон Кайрос запрещает убивать быков, — кратко пояснила Вершительница, невольно задумавшись: откуда об этом нюансе мог узнать громила, при первой встрече показавшийся ей… а вот и никем не показавшийся. Она почти не удостоила Быка вниманием, скользнула взглядом по предполагаемому телохранителю, в ожидании главного мятежника отметила его физические качества — и только. Ох, глупо. Как же глупо… Если б Тунон узнал о таком вопиющем промахе — ёжиться бы Мередит под его тяжелым осуждающим взглядом и выслушивать обидные, горькие и справедливые слова о своей ненаблюдательности. — Правда, в законе не указано — можно ли убить человека, называющего или считающего себя быком. Видимо, этой лазейкой он и решил воспользоваться. Продолжай, Фуга.        — Ну тут Голоса встает со своего трона и говорит — мол, если ты бык, тебе полагается мычать, а разговаривать — незачем. Помахал своей палкой — и через миг Бык сплевывает на землю отсохший язык. А Нерат добавляет — тут, мол, все знают, что ты бык, и тебя, конечно, никто не тронет, а вот каждый новобранец, которого завербуют после этой минуты, получит распоряжение испытать на тебе свои силы. Если сумеешь без языка ему растолковать кто ты таков — можешь, конечно, не драться — закон никто нарушать не намерен. Ну, а не сумеешь — твоя забота.        — Очень смешно, — надменно фыркнула Сирин, очаровательно вскидывая подбородок. — Как раз в духе Архонта Тайн. Такой незатейливый кровавый юмор.        — Ну что ж, судя по тому, что Бык все ещё жив, огрызается он успешно, — заметил Лантри, привычно оглаживая бороду перепачканной в чернилах рукой. — Хотя на самом деле я думаю, что они с Ядогрибом-Неборостом заключили такое себе взаимовыгодное соглашение. Ведь Голоса не уточняли — может ли кто-нибудь другой называть новичкам кличку этого ярусника. Интересно, почему Голоса оставили такую очевидную лазейку? Решили, что никто не захочет терять их расположение из-за нового бойца?        — Похоже, дело в обычной скуке, — развела руками Фуга. — Здоровяк и без помощника неплохо справлялся с задиристыми салагами, так что, думаю, Архонту просто надоело каждые пару часов терять по нескольку человек из свежего мяса, тем более, что у Быка никакой фантазии, а тактика всегда одна — схватить за шею и припечатать башкой об землю. Доверительно подавшись к Лантри, Фуга выдохнула ему в лицо:        — Знаешь, Книгочей, мозги на камне это так ме-ерзко. А ещё в жаркий денёк они тошнотворно воняют.        — Ох… Избавь меня от подробностей, — поморщился летописец, поспешно отстраняясь от воительницы. — Поверь, я насмотрелся всякого, пока был привязан к столбу в вашем лагере. Довольная собою Алая Фурия ухмыльнулась и повернулась к Вершительнице Судеб.       — К слову, о мозгах и быках, подруга. Мне что-то стало очень интересно, где этот твой Неборост сумел раздобыть парик для приятеля?        — Парик? — уточнила Мередит медленно обмирая. Низкий лоб, шапка густых волос… О, Кайрос. Где, интересно знать, были её глаза? А она ещё с горечью представляла себе нотацию от любимого наставника. Ха! Да за такую некомпетентность её в порошок стереть мало! В Ямы сослать до конца жизни! А, их же Игрок благоустроила. Тогда — в Осуждённый Квартал!        — Ага, — кивнула Фуга, прервав мысленное самобичевание подруги, и задумчиво поскребла подсохшую болячку на локте. — Хромой Бык ведь лысый, как колено.       План, предложенный мятежником, понравился всем. Главным образом потому, что в нём рисковать своей шеей чаще всего приходилось бы Неборосту и его молчаливому приятелю.        — Он спрашивал, сколько нас? — между делом поинтересовалась Атли.        — Разумеется, — кивнула Мередит и с удовольствием процитировала саму себя: — Достаточно, чтобы удержать стяг и слишком мало, чтобы вступить в честный бой. Вот так, дорогой ярусник. Как хочешь — так и понимай.        — Значит, отряда четыре, не больше, — задумчиво кивнула Заклинательница Приливов. — Встреч через пять-семь тебе придется показать ему парочку новых лиц. Он вряд ли поверит, что всю эту кашу заварили только вы с Лантри, и вскоре точно захочет познакомиться со всей верхушкой. Вопрос доверия, понимаешь? Мередит понимала. И даже уже решила, что воспользуется хитростью, нечаянно подсказанной самими мятежниками. Помнится, Марк отзывался о её задумке как о маскараде? Прекрасно. Значит, маскарад и устроим.        — Покажем, Атли, — с усмешкой пообещала она. — Будут ему новые лица.  

***

      В Старые Стены Марк больше не ходил, а если и ходил — то Игрока с собою не приглашал. Рогалус тоже не встречался с навязанной Туноном ученицей, с недавних пор предпочитая оставлять задания в письменном виде. Молчаливые слуги доставляли блондинке записки от Вершителя и забирали выполненную работу. Игрок прилежно и бездумно переписывала своды законов с листа на лист, мечтая о возвращении доброй и понимающей Калио. Немногочисленные свободные часы она проводила в библиотеке, тщетно пытаясь отыскать…        — То, чего не было на самом деле?       Библиотекарь-книгочей посмотрел на Игрока так участливо, что девушка невольно покраснела.        — Да, знаете, хочется прочесть что-нибудь… для развлечения, — пролепетала она. — Фантастика, там… ой, ну то есть сказки, легенды, мифы. У любого народа есть какие-то предания, верно?       Лицо библиотекаря разом посуровело.        — Ничего подобного здесь нет и быть не может! — громко… даже, пожалуй, излишне громко произнес он. Игрок, стоявшая в паре шагов от хранителя знаний, невольно поморщилась — книгочей, похоже, решил, что его собеседница внезапно начала страдать тугоухостью. — Записывать сказки? Легенды? Что за ерунда?! Какой глупец станет тратить пергамент на бессмысленные выдумки?!       Выпалив эту гневную тираду, пожилой книгочей резко развернулся и исчез в полумраке меж стеллажей, оставив недоумевающую блондинку в одиночестве.        — И вовсе незачем так на меня кричать, — пробормотала девушка себе под нос. — Можно было просто сказать, что художественная литература тут не в ходу. Я бы поняла.       Немного подождав и убедившись, что смотритель фонда даже не думает возвращаться, Игрок горько вздохнула, а затем — понуро побрела к выходу из библиотеки. До сна оставалось ещё несколько совершенно свободных часов, и она решительно не представляла, чем могла бы себя занять. Несчастную настигла скука — самый страшный враг всех тех, кто не вынужден ежедневно бороться за хлеб насущный и место под солнцем. В родном мире девушке ни разу не приходилось серьёзно задумываться о том, куда девать свободное время. Скука растворялась в потоке информации, беспрерывно льющемся с плоских экранов. Одного движения пальчика Игрока было достаточно, чтобы к её услугам оказалась любая книга, любой фильм, любая виртуальная реальность, созданная исключительно для развлечения… Девушка резко, раздраженно выдохнула, угрюмо уставившись на витражное окно с таким видом, будто оно нанесло ей смертельную обиду. Фыркнула. Легонько постучала согнутым пальцем по одному из цветных стёклышек. Совсем недавно они её восхищали. Теперь же их и видеть не хотелось.        — Кажется, я понимаю, почему знатные дамы в средневековье только и делали, что сплетничали и вышивали, — проворчала Игрок себе под нос, усаживаясь за свой стол и подпирая голову рукой. Надо сказать, что её представления о дамах средневековья ограничивались несколькими просмотренными фильмами, в которых томные красавицы либо закручивали разного рода хитроумные интриги, либо вели крайне скучный образ жизни, вышивая себе гладью приданое, в ожидании возможной встречи с возлюбленным. Сейчас блондинка вполне ощущала духовное родство с последним типом прекрасных страдалиц, разве что предназначенного судьбою возлюбленного у неё не было и не предвиделось.       В камине по-прежнему мерно гудело пламя, которое девушка так и не решалась погасить. Над крышкой стола, в луче нежно-золотистого солнечного света, проходящего через лимонное стёклышко, кружились пылинки, медленно опускаясь на полированное дерево, на крышечку медной чернильницы… Игрок пожалела, что не додумалась припрятать чистый пергаментный лист, который остался после выполнения очередного письменного задания. Можно было бы попробовать порисовать. Хоть какое-то занятие.       — Калио, возвращайся скорее, ну пожалуйста, — жалобно протянула Игрок, устремив рассеянный взгляд на цветной витраж. По приблизительным расчетам девушки, Вершительница Равновесия должна была бы уже быть на полдороге к Городу-Бастарду. А вдруг её что-то задержало? А вдруг что-то случилось?.. Игрок тряхнула головой, пытаясь прогнать малоприятные мысли о том, что работа Вершителей Судеб, вообще-то, часто сопряжена с немалым риском. В Игре с Калио, вроде бы, ничего страшного не происходило… но в Игре она никуда и не уезжала, верно? Ах, если б только была возможность хоть как-нибудь поддерживать с Вершительницей постоянную связь. Она могла бы тогда, к примеру, позвонить, спросить: как дела? как продвигается задание Тунона? скоро ли ожидать возвращения?..       Само собой, блондинка не могла не признать, что в недельном ожидании почтовой птицы или трехдневной поездке в место, до которого любое такси легко добросило бы за несколько часов, есть своеобразная романтика, но всё же предпочла бы куда более привычный и менее экзотический способ связи либо путешествия. Во всяком случае, тогда бы ей точно не пришлось так переживать за наставницу.       Скука ненадолго отступила — на её место явилась тревога. Сознание послушно принялось рисовать самые жуткие картины, подвластные воображению блондинки: вот Калио, истекающая кровью после тяжёлой схватки (с кем? ну, скажем, со зверолюдами) едва бредёт по дороге, пошатываясь и чуть не падая… вот она пронзительно вскрикивает за миг до того, как разъярённая толпа берёт её в кольцо, взлетают тяжёлые цепы, вилы втыкаются в мягкое тело, их зубья окрашиваются лаковым алым… вот у Вершительницы Равновесия случайно подворачивается нога на хлипком мостике, прогнившие перила проламываются, и бурная речка в мгновение ока уносит тело женщины, ударяя её о прибрежные камни, а после — выбрасывает на песчаную отмель, уже недвижимую. Игрока явственно передернуло — до того яркой вышла представившаяся картинка: песок, набившийся в роскошные каштановые кудри, синяки на ногах, рука, вывернутая под неестественным углом…       В дверь деликатно постучали. Блондинка вздрогнула от неожиданности, постепенно приходя в себя, перевела дыхание, тряхнула головой, силясь выбросить из памяти реалистичный кошмар, и пошла встречать гостей. Гостя.       К чести Марка, надо сказать, что он почти не смеялся, когда обуреваемая тревогой Игрок выложила ему все свои опасения, в красках расписав ужасные видения — только спросил, не ела ли она за обедом чего-нибудь экзотического, и зачем-то проверил уровень чернил в массивной чернильнице, стоящей на столе. После проверки, результат которой, видимо, показался Архонту Теней удовлетворительным, Игроку был дан ценный совет: поменьше переживать о Вершительнице Равновесия, которая вполне способна позаботиться о себе сама, и побольше думать о предстоящем экзамене.        — Каком ещё экзамене? — насторожилась Игрок, сразу припомнив разговор о таинственной проверке. Марк выразительно вскинул бровь.        — Нет, я ничего не знаю, — подтвердила блондинка.        — Да ну? После полудня тебе должны были доставить записку… кстати, вот она.        — Никогда бы не стала искать записку на каминной полке, — вздохнула Игрок, мысленно недоумевая: как она могла не заметить аккуратно сложенный пополам пергаментный лист?        — Возможно, Рогалус предположил, что неизменно находить послания на столе — слишком однообразное занятие. А может быть, в этом внезапном новшестве виноваты нерадивые слуги. Или же тебе просто нравится всякий раз узнавать последние новости именно от меня. Если последнее предположение верно — радуйся. Вот свежее известие: завтра тебя ожидает краткий экзамен, после которого титул «экзарх» будет иметь самое непосредственное отношение к твоей персоне. Советую подготовиться как следует.        — К чему? — простонала Игрок. — Я ж понятия не имею что будет!        — Ну ты ведь что-то учила все эти дни? — пожал плечами Клинок Кайрос. — Вот это и расскажешь. Всего-то пара устных вопросов и испытание навыков работы с консолью.        — Тебе легко говорить, — сумрачно отклинулась блондинка. — А если я не сдам? Что тогда?        — Сдашь, — отчего-то вздохнул убийца. — Можешь даже не сомневаться. Просто поверь на слово. Игрок растерянно кивнула. У неё сложилось отчётливое ощущение, что Архонт Теней не особенно рад удаче, которую пророчил, но приставать к Марку с расспросами она не рискнула.        — Кстати, скажи мне, девочка, чем тебе не угодил бедняга-библиотекарь? — осведомился Клинок Кайрос, усаживаясь напротив девушки и принимаясь едва слышно постукивать кончиками пальцев по гладкой столешнице.        — Не угодил? — недоуменно переспросила Игрок.        — В поисках тебя я заглянул в фонды и неожиданно для себя стал участником прелюбопытнейшего действа. Не то чтобы меня редко молили о пощаде, но такой экспрессии от разменявшего восьмой десяток книгочея я, признаться, не ожидал.       Блондинка непонимающе хлопнула ресницами.        — Марк, извини, но я что-то к вечеру туго соображаю, — покаялась она. — Можешь объяснить еще раз — что произошло с библиотекарем и причем тут я?        — С ним всё в порядке, — заверил девушку Клинок Кайрос, неуловимым движением извлекая из воздуха один из своих кинжалов и принимаясь неторопливо подрезать ногти на левой руке. — Во всяком случае, когда я уходил, он казался очень счастливым. А вот что было в голове у тебя, когда ты стала требовать от бедолаги запрещённые Владыкой легенды, я даже и гадать не берусь. В следующий раз, когда решишь устроить подобную проверку на верность Кайросу, выбирай кого-нибудь помоложе, с нервами покрепче, договорились? А то как бы не пришлось Тунону искать кого-нибудь на вакантное место смотрителя хранилища письменной мудрости.       Игрок мученически застонала, уронив голову на сложенные руки. Теперь она вспомнила! В одном из законов, переписываемых ею для Рогалуса, как раз говорилось о чем-то подобном! Помнится, она даже ненадолго задумалась о том, как приходящие к власти перекраивают мир, отбирают у покорённых их историю, запрещая даже упоминать о том, что было до завоевания… Медленно выпрямившись, девушка почувствовала, как под внимательным взглядом Клинка Кайрос начинают пылать щёки. Ох, стыдно-то как! Теперь в библиотеку лучше какое-то время вовсе не заглядывать — едва ли она сможет смотреть в глаза старику, пережившему такой сильный испуг по её милости. Хотя, нет! Как раз следует зайти и извиниться! Палач Суда с интересом пронаблюдал за тем, как на лице блондинки последовательно отобразилась вся гаммма переживаемых эмоций: недоумение-осознание-стыд-раскаяние-решимость и усмехнулся, блеснув крепкими белыми зубами.        — Не вздумай возвращаться и расписываться перед ним в своей некомпетентности, — произнес Клинок Кайрос, завершив свой маникюр и внимательно осмотрев получившийся результат. — Просто запомни свой промах и больше подобного не повторяй. Игрок медленно кивнула. Несколько минут они провели в молчании, затем заскучавший Марк встал, перегнувшись через стол потрепал Игрока по голове, и двинулся к двери.       — Подожди! А ты… ты не пожелаешь мне удачи на завтра? — робко пискнула блондинка. Архонт Теней на мгновение задержался у выхода.       — Бесполезно, — вздохнул он. И исчез в клубящейся за порогом тьме.       Когда Игрок, немного поплутав по дворцовым закоулкам, добралась до кухни, было ещё светло. Путем кратких переговоров с поварихой будущая экзарх добыла кусок фруктового пирога, уложила его на глиняную тарелку и отправилась извиняться. Она решила, что по совету Марка не станет признаваться в содеянной глупости, а просто оставит пирог на столе и тихонько уйдёт. А если вдруг встретит книгочея, то попросит прощения за… так, о своей забывчивости говорить нельзя, значит… за глупую шутку? Ничего себе шуточки, после которых (пусть и по дурацкому совпадению) приходит палач! Значит, за…       Придумать правдоподобную причину Игрок не успела — двери библиотеки уже оказались у неё перед носом. Шумно переведя дыхание, девушка осторожно переступила порог.       Летние сумерки обволокли уставленный стеллажами зал. Одно окно — как раз то, возле которого так часто сидела Игрок — было открыто, и лёгкий ветерок едва-едва покачивал лиловые дамастовые занавеси, казавшиеся чёрными в подступающем сумраке. Девушка поймала себя на том, что старается ступать на цыпочках и дышать через раз — абсолютная тишина, нарушаемая разве что редким шорохом ткани, требовала почтения. Книгочей обнаружился в одном из кресел — призрачное сияние Могилы Терратуса* резко обрисовало силуэт старика, подчеркнуло птичий профиль, заострило нос, выбелило кожу. Библиотекарь полулежал, расслабленно откинувшись на высокую спинку, и, по всей видимости, спал. Во всяком случае, он даже не шелохнулся, когда Игрок приблизилась, сдвинула несколько свитков со стола, стоящего слева от кресла, и аккуратно опустила тарелку на освободившееся место.        — Я не хотела доставлять неудобства, и я так больше не буду, честное слово, — прошептала блондинка, не надеясь, что спящий услышит, но чувствуя необходимость добавить к подношению словесные извинения. — Простите. Так же тихо и осторожно, боясь потревожить сон старика, девушка покинула библиотеку, мягко прикрыв за собою двери, и, довольно улыбнувшись, направилась к себе. Совесть, мучившая её последние несколько часов, немножко подуспокоилась, а большего Игрок и не желала.       Конечно же, Марк оказался прав. Впрочем, как и всегда. Экзаменовать блондинку взялся Нуновал в присутствии Тунона. Сперва Игрок бледнела и запиналась, но вопросы были на удивление несложные, и ответы вроде «потому что это запрещено» или «так сказано в своде законов Кайрос» экзаменаторов, по-видимому, устраивали. К концу устного опроса ученица осмелела настолько, что с удовольствием вспомнила всё прочитанное о таинственных Старых Стенах и, к священному ужасу Вершителя Войны, добросовестно и многословно этой информацией поделилась. Увы, но демонстрация глубоких познаний вызвала вовсе не похвалу и одобрение высокой комиссии, а строгое замечание со стороны Тунона насчет нежелательности проявления повышенного интереса к Стенам. Игрок мрачно усмехнулась краешком губ — попытка произвести хорошее впечатление с треском провалилась. Глупо было ожидать чего-то иного, да?        — Очень хорошо, Игрок. Теперь, хм, перейдём к практической части.       Нуновал осторожно приблизился к девушке, остановился в паре шагов от неё, откашлялся, собираясь зачитать написанное на пергаментном листе… Внезапно у Игрока сложилось странное ощущение, что сейчас Вершитель Войны нервничает разве что чуточку меньше, чем она сама, когда готовилась отвечать на первый экзаменационный вопрос. Блондинка ободряюще улыбнулась Нуновалу и решила — была не была — второй раз за день проявить инициативу, но на сей раз до оглашения задания. Ну ладно, «до» уже не успела. Значит, «во время». Вершитель Войны поперхнулся на полуслове. Экзарх Игры смущённо опустила ресницы. Адъюдикатор вроде бы благосклонно принял из рук Нуновала хрустальный гибкий листок, на котором обжигающе ярко горели тёмные чернила — настройки прозрачности для пергамента Игрок выкрутила почти на максимум.       Экзамен завершился.       Почему? Только это слово и стучало в висках, пока Игрок, пыхтя и отдуваясь, ползла вверх по жуткой винтовой лестнице, которая никак не думала заканчиваться. Тени стелились перед ней дымным флёром, ненавязчиво намекая, что двигаться можно было бы и поживее. Почему сейчас? Почему так? Почему мы вообще туда карабкаемся? Что-то такое она попыталась спросить, когда оказалась на крыше и обеими руками уцепилась за флагшток, пытаясь с горем пополам восстановить дыхание и не дать бешено колотящемуся сердцу выпрыгнуть из груди.       — Пчму? Получилось до невозможного невнятно, но Марк понял.       — Мне вдруг захотелось отметить твою первую маленькую победу дружеской беседой, — пояснил он, с наслаждением раскидывая руки и покачиваясь на носках. Марка обнимало ослепительное лазурное небо, тени медленно растекались у его ног, постепенно захватывая крышу. Игрок судорожно сглотнула и поспешно отвернулась, уткнувшись в сгиб руки, до боли стиснула полированное дерево. Архонт Теней беспечно стоял на самом краю узкого, скользкого мраморного парапета, и слишком легко и страшно было представить, как Клинок Кайрос, теряя равновесие, соскальзывает вниз.        — Ты ведь вечно хотела поговорить со мной подольше, верно? Ну так вот получай заслуженную награду: на несколько грядущих часов я в твоём распоряжении. К слову, о наградах — немногим позже Тунон устроит для тебя пышное торжество. Через пару-тройку дней, полагаю. Нужно ведь ещё разослать официальные приглашения и пошить тебе наряд. Но я терпеть не могу всякого рода церемонии, поэтому… Игрок, поверни-ка голову в мою сторону и хотя бы сделай вид, что слушаешь. Я же и обидеться могу.        — А ты не стой там, — пробормотала блондинка, неохотно выполняя распоряжение. — Меня в дрожь бросает от твоих покачиваний на краю пропасти.        — Так лучше? — осведомился Марк.       Блондинка бросила краткий взгляд на убийцу и застонала. Палач Суда больше не стоял на парапете — он на него уселся, свесив ноги в бездну. Ещё и приглашающе похлопал рукой по нагретому солнцем мрамору рядом с собой.        — Отцепись от деревяшки, девочка, и иди сюда.        — Мне и отсюда хорошо тебя слышно. Ох, ладно-ладно. Уже иду. И не нужно смотреть на меня с таким выражением лица.        — Вот чего точно не нужно делать — так это со мной пререкаться, — парировал Марк, перехватывая руку блондинки и поддерживая девушку, пока она осторожно опускалась на теплый камень. Свои ноги, не в пример Марку, Игрок предпочла оставить на крыше: ей казалось, что чувствовать под подошвами что-нибудь твёрдое всяко лучше, чем болтаться в пустоте.        — Сидим бок о бок, смотрим в противоположные стороны, — оценил палач Суда. — Символично.        — Я просто летать не умею, — несколько уязвлённо заметила Игрок. — Особенно с такой высоты.        — Ты у нас просто клубок противоречий, — усмехнулся Архонт. — Боишься упасть и сама же садишься в самое неустойчивое положение. Осталось только подтолкнуть. Игрок кашлянула, неловко сползла с парапета так, чтобы прислониться поясницей к низкому бортику, и сразу почувствовала себя увереннее.        — Мои поздравления, — произнес Марк, дождавшись, пока она угнездится поудобнее. — Ты справилась с заданием и стала экзархом. Впрочем, ты в любом случае справилась бы, потому что это было необходимо. Вершительница Судеб на месте Игрока сразу бы выпалила: «Кому необходимо?» Игрок же благодарно улыбнулась, принимая, как ей казалось, комплимент. Клинок Кайрос понял, что привычный стиль разговора придётся менять.        — Советую тебе задуматься о своём будущем, — прямо заявил он. — Ясное дело, говоря «будущее» я подразумеваю «полезность». Это означает, что тебе нужно придумать какую-нибудь работу (желательно что-то кроме копирования стульев и свечей) и попытаться убедить Тунона в её необходимости.       Вопреки ожиданиям убийцы, Игрок даже не отреагировала на очередную шпильку, но лишь скептически вздёрнула бровь таким знакомым движением. Всё-таки кое в чём они с Мередит и правда были похожи.        — Убедить? Тунона? Я?        — С убеждением, так и быть, помогу, — пообещал Марк. — Главное, найди себе занятие. Необычное. Которое сумело бы заинтересовать Адъюдикатора. И, конечно, приносило бы больше пользы, чем вреда.       Игрок медленно наклонила голову, соглашаясь. Всё правильно. Не ожидала же она, что её вечно будут кормить-поить за спасибо? Пожила немного, попривыкла, освоилась — так теперь давай, приноси пользу. На всех Ярусах, пожалуй, не найдешь ни одного бездельника — у каждого есть своя работа. Теперь и у неё будет! Вот только какая?       — Марк, а ты мне, случайно, ничего не посоветуешь?        — Девочка, пожалуйста, в беседах со мной используй голову по назначению, ладно? Как я тебе могу что-то посоветовать, когда понятия не имею на что ты способна?       Тени уже заволокли всю крышу, точно плотный чёрный бархат. Игрок осторожно опустила руку, неосознанно ожидая чего-то прохладного, напоминающего воду, но пальцы не встретили сопротивления, легко коснулись камня. Марк усмехнулся.        — Так ведь и я понятия не имею, — уныло сообщила блондинка, обнимая подтянутые к груди коленки. — Экспериментировать боюсь, чтобы ещё чего-нибудь не натворить. А как иначе узнать?        — Да-а, дилемма, — протянул Клинок Кайрос, и непонятно было: всерьёз он или опять насмехается. — Полагаю, экзарх Игры, ты хочешь, чтобы я полностью взял твою судьбу в свои руки? Да ещё и нёс за тебя ответственность в случае чего? Не чересчур ли?        — Ответственность я сама могу за себя нести, — насупилась Игрок, зябко передёргивая плечами. Несмотря на солнечный, тёплый день, ветерок по крыше всё же гулял. Не то чтобы сильный — большой шёлковый флаг с эмблемой Тунона не трепетал в бездонной сини, а лениво шлёпал о шест — но довольно пронизывающий.        — Это тебе так только кажется, — вздохнул Марк. — Я сейчас мог бы пуститься в глубокомысленные рассуждения на тему этой самой ответственности, но, пожалуй, оставлю это старику. Он любит читать нотации. Под настроение.       До блондинки не сразу дошло кого именно Клинок Кайрос имел в виду под «стариком». Архонт Теней подождал, пока она догадается. Игрока слегка передёрнуло — то ли от ветра, то ли от мыслей об осуждающем взгляде недовольного Тунона. Затем блондинка сдвинула брови, упрямо выпятила нижнюю губу, явно споря сама с собой. Марк не мешал. Он уже знал, что без подобных внутренних диалогов Игрок не могла обойтись ни в один их мало-мальски серьёзный разговор, а также знал, что в конечном итоге её с ним согласие — всего лишь вопрос времени. Ну что же, они пока никуда не спешат…       Глубокие тени, ничуть не боящиеся солнечных лучей, скользнули вверх по флагштоку, оплетая янтарное дерево причудливой подрагивающей вязью. Полотнище флага хлопнуло, на несколько мгновений развернувшись под неожиданно сильным порывом ветра, и девушка увидела горящий червонным золотом стилизованный молот, заливаемый непроглядной тьмой. На миг флаг превратился в кусочек беззвёздной ночи. Игрок посмотрела. Подумала. Сделала выводы. И задала вопрос, от которого Марку сразу стало очень весело.        — Слушай…а ты хотел бы править Ярусами?        — Ярусами? Слишком уж мелко для меня, девочка. Если и править, то Империей, не меньше, — с удовольствием откликнулся Клинок Кайрос, позволяя теням беззвучно стечь вниз и, между делом, любуясь выражением лица блондинки. — Ладно-ладно, малышка. Шучу. Можешь не стараться найти зловещий подтекст там, где его не было. Вот это мальчишество, которое ты только что наблюдала, всего лишь должно было продемонстрировать тебе мой блестящий талант, а не намекнуть на государственный переворот. Поверь, если я когда-нибудь затею что-то подобное и зачем-то решусь тебя в это посвятить, то сообщу о подготовке в укромном месте, в котором нас точно не подслушают, а не побегу на крышу перекрашивать флаги и, заодно, гадать — приспичило кому-нибудь, до мозга костей верному Кайрос, в этот самый миг выглянуть в окошко или нет.        — Логично, — задумчиво признала Игрок.        — Спасибо, — церемонно кивнул палач Суда, пряча усмешку. — Вернемся к теме нашей беседы?        — Да-да! — оживилась блондинка, быстро поворачиваясь к Клинку Кайрос. — Ответственность!        — Работа, — поправил убийца. — Твои идеи?        — Все, чего я хочу, это не быть обузой и приносить людям пользу, — пожала плечами девушка.        — Целительство? — предположил Клинок Кайрос.        — Я боюсь крови, — потупилась Игрок. — Знаешь, пока мы шли в Город-Бастард с Мередит, я, конечно, сумела с горем пополам перевязать ну… того, кто на нас напал и выжил, но едва в обморок не хлопнулась. Чтобы ещё хоть раз… Бррр.        — Лужайки и антилопы, — со вздохом резюмировал Марк. — И ещё облачка. Пушистые. Блондинка слегка помрачнела, но говорить ничего не стала. А что тут скажешь?        — Ладно, — смирился Клинок Кайрос. — Для начала переживи бал. Потом уже решу как с тобой быть. Мередит сразу бы уцепилась за такую явную тему для нового разговора: «Что значит, «переживи»?» Игрок сочла сказанное фигурой речи, не стоящей внимания.        — Может, я и придумаю что-нибудь удивительное и полезное, — задумчиво пообещала она. — Попытаюсь. Например, я могла бы в комнатах учеников теплые полы сделать, как делала в Ямах. Свет, наверное, тоже могла бы попробовать вытащить и улучшить.        — Вытащить? — уточнил Марк.        — Ну да. Понимаешь, мои возможности, по сути, ограничены набором игровых объектов, но вот сочетания этих самых объектов могут быть абсолютно разными. Взять хотя бы те же источники освещения.        — Факелы?        — Пусть факелы, — покладисто согласилась блондинка, сияя от пришедшей в голову идеи, словно новёхонькое медное колечко. — Смотри, они, по большому счету, только визуальный эффект! Марк заинтересованно вскинул бровь.        — Да? Намекаешь на то, что если сунешь пальцы в пламя, то останешься цела?        — Ну… чисто с игровой точки зрения осталась бы, — слегка стушевалась Игрок. — Но я просто хотела сказать, что для каждого изображения горящего пламени, скорее всего, был использован так называемый «источник свечения». Ну это когда неструктурированным спрайтам с анимацией горения дается дополнительная точечная подсветка и… М-м-м?..        — Я очень ценю твоё намерение поделиться со мной этой информацией, но не имею ни малейшего желания переспрашивать каждое второе слово, — пояснил Клинок Кайрос, не отнимая ладони от губ блондинки. В его голосе отчётливо слышалось предупреждение, которое вкупе с пристальным взором янтарных глаз оказывало почти гипнотическое воздействие. Игрок почувствовала, что цепенеет, как мышка перед змеёй.       — Возможно, ты не пытаешься покрасоваться передо мной. Уверен, что ты не хочешь дать мне почувствовать себя не в своей тарелке. Полагаю, ты просто изредка забываешь, в каком из двух миров находишься, я прав? Тем не менее, прими к сведению мой очередной совет: либо подробно поясняй каждое название, либо подбирай другие слова, которые будут понятны нам обоим.       Игрок судорожно попыталась кивнуть.        — Видишь ли, детка, однажды ты можешь встретить кого-то более вспыльчивого и менее мудрого, чем я, — продолжил Бледен Марк, не отрывая взгляда от девушки. — Вдруг он решит, что, щеголяя странными словечками, ты насмехаешься над ним, или даже пытаешься заколдовать? Народ здесь не то чтобы очень терпеливый и склонный к подробному анализу чужих поступков. Ты меня поняла?        — М-м-м! — утвердительно откликнулась Игрок.        — Приятно слышать. Итак, сейчас я уберу руку, а ты — повторишь всё, что говорила, но обычными словами. Готова? Вперёд.       Старательно избегая выражений «обработка графической информации», «программный пакет» и «фотореалистичная визуализация», Игрок пространно описала свою мысль, вложив в пятнадцатиминутную тираду весь пыл своей юной души.        — Грубо говоря, ты возьмешь свет у огня и сделаешь его ещё ярче. Так? — подытожил Марк, терпеливо дослушав до конца.        — Ну… в общем да, — похлопала ресницами экзарх Игры.        — Тебе определенно не помешает взять несколько уроков риторики у Калио, — заметил Архонт Теней. — Передашь ей это моё пожелание, как только ваши занятия возобновятся.        — А они возобновятся? — приятно удивилась Игрок. — Я уже думала, что если мне присвоили звание, то и учить больше не станут. Марк очень выразительно вскинул бровь, демонстрируя всю глубину наивности вопроса. Блондинка прониклась и покраснела.        — Рогалус тоже остается? — грустно уточнила она.        — На мой взгляд, с тебя и двоих Вершителей хватит, детка. Тунон, кстати, в этом вопросе со мной согласился. Игрок снова засияла радостью.        — Спасибо! Марк, ты — лучший!        — Конечно. Глупо было бы полагать иначе, — удовлетворённо кивнул Архонт Теней. Игрок немного поёрзала, потеребила кончик перекинутой на грудь косы, собираясь с духом, и, наконец, решилась.        — Марк, пожалуйста, расскажи мне побольше про других Архонтов, — застенчиво попросила она. — Хочу лучше узнать Тунона, тебя…       Одним неуловимо-текучим движением Клинок Кайрос встал, соступил с парапета, слегка наклонился, подавая Игроку руку. Блондинка радостно улыбнулась, решив было, что сейчас они с Марком куда-нибудь отправятся, но ей — увы — всего лишь помогли подняться на ноги.        — В другой раз, малышка. Сейчас время нашей беседы подошло к концу.        — Какая интересная закономерность, — проворчала Игрок, цепляясь за руку Архонта Теней. Ветер внезапно усилился, флаг наверху насмешливо зааплодировал её запоздалой догадливости. — Как только я собираюсь задать тебе какой-нибудь вопрос, касающийся тебя либо других Архонтов, разговоры сразу же заканчиваются.       Бледен Марк пожал тёмными плечами. Тени медленно и беззвучно покидали крышу, собираясь за его спиной, длинные пряди белоснежных волос, бьющиеся на ветру, постепенно становились пепельными, перетекали в дымную живую черноту.        — Чем чаще ты будешь радовать меня, детка, тем чаще я буду поощрять тебя своими визитами. Старайся, и будешь вознаграждена. Игрок не смогла не хихикнуть. Получилось слегка нервно и неожиданно громко.        — Просто подумала, что для большей части местного населения твой визит — последнее, чего бы они желали в этой жизни, — пояснила она в ответ на вопросительный взгляд Клинка Кайрос. — А мне его, выходит, ещё и заслужить надо!        — Вся суть в конечном итоге, — откликнулся Марк с улыбкой, показывая, что понял и принял шутку. — После наших встреч ты, в отличие от многих других моих собеседников, всё ещё способна двигаться, дышать и даже задавать вопросы. Неплохо, правда?

***

      Неборост оказался ценным союзником. Мередит встречалась с ним ещё трижды — дважды в сопровождении Лантри, один раз — вроде бы в одиночку, а на самом деле вместе со Смертью-из-Тени, незримой, бесшумной и смертоносной. И всякий раз мятежник снабжал её сведениями о Голосах Нерата: подробная карта главной ставки, передвижения мобильных отрядов Хора, проникновение их в Старые Стены, лояльность Хора по отношению к нескольким избранным группам повстанцев… С последнего «нежного свидания», как стали шутливо называть встречи Мередит с ярусником, Вершительница вернулась невеселая, задумчивая. Коротко кивнула спутникам и сразу же поднялась наверх, на обзорную площадку Шпиля.        — Лучше бы подыскала себе кого-нибудь в весёлом доме, — громко заметила Фуга, опуская на стол плошку с рагу. — Они там хотя бы живые и тёплые. И не пытайся убедить меня, что ты испытываешь экстаз от того, что с каменной фигнёй часами обнимаешься.       Мередит осторожно отняла ладони от гудящего устройства. Мир вокруг медленно возвращал привычные очертания и краски, голос Фуги больше не казался лиловым, а её слова не прыгали по плитам, звонко ударяясь о гладкий камень. Горный Шпиль отпускал девушку с большой неохотой. Казалось, ему хотелось ещё что-то рассказать ей, а может, и показать. Что-то помимо длинного зала, заполненного мерно гудящими устройствами, время от времени испускающими снопы чётко различимых зелёных цифр, помимо вогнутых зеркал, неясных фигур в длинных плащах, держащих в руках богато украшенные скипетры…        — Та-ак… Ну и видок у тебя, подруга. Словно болотных ягод обожра… обкушалась. Сядь-ка сюда. Эй! Ты меня-то хоть видишь? Понимаешь, что говорю? Сколько пальцев видишь?        — Нисколько, — вздохнула Мередит. — Ты мне кулак под нос суёшь. Я в порядке, Фуга.        — В порядке, как же! — саркастично фыркнула Фурия. — Видела бы ты себя… Кстати, что на встрече стряслось? Ты вернулась какая-то странная.        — Мятежник ожидает от нас активных действий, — пояснила Мередит, окончательно приходя в себя и принимаясь за поздний ужин. — То есть, ещё более активных. То, что вы со Смертью-из-Тени вдвоём вырезали три отряда хористов по его наводке, ярусника радует, но не до потери сознания.        — Ясное дело, — пожала плечами Фурия. — А ты думала, если мы необученное мясо перебьём, он от счастья до небес скакать будет? Какая следующая цель?        — Обоз с продовольствием и всякой мелкой всячиной, — поморщилась Мередит. — Это всё, конечно, очень хорошо, и я рада, что вы, девочки, развлеклись, но вообще-то главная задача — собрать улики, обличающие Голоса перед Туноном, а не щекотать Хор, которому от наших потуг ни холодно, ни жарко. Зверолюд меня побери, начинаю чувствовать себя настоящим ярусником. Занимаюсь какой-то ерундой.        — А вдруг, мы захватим обоз, а там — гора улик? — криво усмехнулась Фуга.        — Угу. У помощника интенданта за пазухой, — откликнулась Мередит в тон соратнице. — Сколько котелков прохудилось, мечей сломалось и сапог износилось. Просто бесценные сведения. Тунон будет счастлив.        — Слушай, а что если нам… Что бы ни желала предложить Фуга, её словам суждено было остаться непроизнесенными. Из вечернего сумрака выпорхнула почтовая птица и приземлилась на стол, смахнув несколько пергаментных листиков.        — Вершительница, разве тебе не следует одеться чуть понаряднее? — осторожно поинтересовался Барик, созерцая хмурую Мередит, уже облачившуюся в привычное судебное одеяние и сосредоточенно расправлявшую самомалейшие складочки перед огромным бронзовым зеркалом. — Всё-таки это праздник… Если я, конечно, верно всё понял…        — Тш-ш-ш. Не лезь к ней, — прошипела Фуга. — Не видишь, что ли, что с ней творится? Увы, но вопросы Барика и забота Фурии пропали втуне — Вершительница Судеб, погруженная в невесёлые размышления, едва ли услышала своих соратников. В комнату легким шагом вошла Сирин и, бросив многозначительный взгляд на Опального и хористку, выразительно указала на дверь. Удивительно, но Фуга даже не огрызнулась — только тяжело вздохнула и зашагала к выходу. Немного помедлив, Барик последовал за ней. Дождавшись, пока грохот лат Каменного Щита, а также волна издаваемого им запаха, окончательно покинут общую комнату, Архонт Песни приблизилась к Вершительнице Тунона и робко коснулась её руки.        — Что? — коротко поинтересовалась Мередит, не отрывая сосредоточенного взгляда от своего отражения.        — Внизу, в складах, почему-то перемёрзли все овощи и на стенах выступил иней, — мелодично сообщила Сирин, бросая краткий взгляд в зеркало и поправляя своё изящное платье. — Реку Матани заволокло невесть откуда взявшимся туманом, в котором наши дозорные по ночам видят яркие вспышки. Торговец с зачарованным оружием, которое ты заказывала для битвы с погибелями, до сих пор не явился — надеюсь, он просто задержался в пути. Поутру близ Шпиля кружат черные птицы, которых никто доселе не видывал, и, вдобавок ко всему, ты со вчерашнего вечера источаешь угрюмость, как сосуд с курящимися благовониями источает дивные ароматы, и это — хуже всего, что я перечислила. Вершительница, послушай… То, что Игроку присвоено звание экзарха, очень печально, не спорю, но всё же…        — Печально не звание как таковое, а то, что на вечере, организованном Туноном в её честь, будут присутствовать все Архонты, включая Голоса Нерата. Не мне тебе рассказывать про способности Архонта Тайн. Что он из неё сумеет вытянуть?       Мередит говорила глухо, словно через силу, и Сирин, не раздумывая, взяла старшую подругу за руку, замурлыкала одну из своих успокаивающих мелодий.        — Я отправлюсь с тобой, если пожелаешь, — пела она, чудесным образом превращая простую речь в завораживающие хрустальные переливы. — Мне ли не знать, как алчен и отвратителен Архонт Тайн, как рад он будет встрече с этой девушкой, как будет стараться проникнуть в её мысли, очаровать её, отравить сладким ядом льстивых речей, подчинить себе и выведать всё, что она до сих пор хранила в строжайшем секрете? Я постараюсь отвлечь его, занять беседой, постараюсь не оставлять его наедине с Игроком. Он будет зол, непременно зол, но при Туноне не осмелится причинить нам вреда, не правда ли? К тому же на празднестве, вероятно, будет присутствовать Архонт Теней, а его нелюбовь к Голосам Нерата общеизвестна.        — Присутствовать-то он будет, но пожелает ли вмешаться — вот вопрос, — пробормотала Мередит, расслабляясь и подчиняясь звукам волшебного голоса Архонта Песни, чудесным образом вымывающего из души тревогу и усталость.        — Возможно, и пожелает, — предположил из темного угла некто, пожелавший остаться невидимым. — Там будет видно, девочка. А пока — собирай команду, отправляйся на бал и постарайся повеселиться. Тени всколыхнулись и снова замерли, оставив в общей комнате эхо негромкого смешка. Вершительница Судеб и Архонт Песни переглянулись. Затем Мередит велела певчей птичке заткнуть ушки и выругалась, давая выход эмоциям. Получилось кратко, ёмко и с явным облегчением.

***

      Надо сказать, Игрок, не имевшая ни малейшего представления о праздниках Терратуса, с удовольствием воображала себе сцены из просмотренных фильмов, мысленно изменяя их на собственный лад. Вот открываются двери, и в зал вплывает она, облачённая в роскошное бальное платье. Ой, нет! Сначала должны торжественно объявить о её приближении: «Игрок. Экзарх Игры», а уж потом — распахивать перед ней двери! Все взгляды присутствующих, конечно же, обращаются к новому экзарху, толпа приглашённых расступается, открывая дорогу к Адъюдикатору. Игрок плавно приближается к Архонту Правосудия, приседает перед ним в глубоком реверансе, Тунон приветствует её кивком головы, и… начинаются танцы? Ну да, скорее всего.       Или же, вот, другая, не менее соблазнительная, картина: Игрок входит в Зал в сопровождении Мередит. Никто не объявляет об их визите, да это и не требуется. Музыка смолкает сама собою, разговоры стихают, когда они обе, затянутые в черно-красную форму Вершителей Судеб с вышитым на груди стилизованным молотом, подходят к Тунону, по-военному чётко чеканя шаг.        — Задание выполнено, Ваша Честь, — рапортует Мередит.        — Экзарх Игры готова приступить к несению службы, Ваша Честь, — не отстаёт от старшей подруги Игрок. Тунон кратко кивает. Чувствуется, что он доволен дисциплинированностью девушек. Марк одобрительно усмехается из густых теней… Дальше фантазия отказывалась служить блондинке. Впрочем, пока что ей вполне хватало и этих двух картинок, любая из которых уже совсем скоро должна была воплотиться наяву.       Реальность подвела Игрока в первые же минуты. Во-первых — в зале, где решено было вести приём гостей, не было дверей, так что ничего перед Игроком не раскрывали и гостям о её появлении не докладывали. Во-вторых — почти никто из присутствующих не обратил внимания на девушку в светлом платье. Взгляды аристократов, одетых куда более роскошно и вычурно, нежели новый экзарх, скользили по Игроку, задерживаясь на её персоне не дольше, чем на каком-нибудь предмете меблировки. Куда больший интерес у собравшихся вызывал Тунон, величественно парящий у одного из огромных витражных окон, и троица Вершителей Судеб, расхаживающая по залу. Самые смелые дворяне уже начали осторожное продвижение в сторону Адъюдикатора, видимо надеясь на то, что в свободное от работы время правитель Северной Империи будет снисходительнее к их просьбам. Блодинка невольно почувствовала себя задетой за живое и обиженно поджала губы. В конце концов весь этот праздник был затеян только ради неё, разве нет?! Вздохнув, девушка повертела головой, пытаясь отыскать взглядом Марка, но тщетно.        — Ладно, пойду к Калио, — пробормотала девушка себе под нос и начала осторожно пробираться между гостями, уже успевшими разбиться на небольшие группки. — Или нет? Может, сначала нужно подойти к Адъюдикатору? Ну почему никто не рассказал мне, как следует вести себя на торжественных приёмах?        — Игрок!       Калио, заметившая невесёлую блондинку, махнула ей рукой и сама пошла навстречу, небрежно отодвинув плечом одного из просителей.       — Как настроение? — дружелюбно поинтересовалась она, подхватывая экзарха под руку и увлекая её к одному из низких диванчиков.       — Терпимо, — сумрачно откликнулась Игрок, опускаясь на обтянутое кожей сидение. Её переполняло желание поделиться своими обидами. — Я почему-то думала, что мой праздник будет… чуточку более моим. Калио мелодично рассмеялась, тряхнув густой гривой каштановых волос.        — Ах, вот оно в чём дело! А я-то всё гадала, что это ты бродишь по залу как скорбный призрак. Ох, милая, право же, не стоит завидовать мне или другим Вершителям. Все эти мелкие дрязги и политическая грызня, которая здесь гордо зовется дворцовыми интригами — последнее, в чем я пожелала бы принимать участие. Тебе, напротив, очень везёт, что каждый встречный не считает своим долгом непременно осведомиться о том, как скоро будет рассмотрено его прошение и не сможет ли Адъюдикатор передумать и вынести какой-нибудь иной вердикт по интересующему вопросу. У меня уже язык устал объяснять очевидное. Причем знаешь, что самое забавное? Большая половина гостей прекрасно осведомлена о том, что Тунон не возвращается к единожды решённым делам, и все же настойчиво пытается чего-то добиться. Видимо, их прельщают свободные места в Ямах. Как по-твоему?       Калио подмигнула и улыбнулась, а Игрок, услышав про Ямы, слегка покраснела.        — Не то чтобы я хотела выслушивать их проблемы, — смущённо пробормотала она. — Просто думала, что на меня обратят немного больше внимания, только и всего.       Вершительница Равновесия понимающе кивнула, затем поморщилась, обведя взглядом зал.        — Каждый уцелевший представитель знати Малых Королевств полагает этот праздник прекрасной возможностью выпросить у Тунона какие-нибудь преференции и заодно рассказать много интересного про своих добрых соседей. Разумеется, соседи заняты тем же, так что, боюсь, после окончания бала у нас прибавится работы. Не обижайся, малышка. Им действительно не до тебя. Если бы к твоей новой должности прилагалась хоть капля реальной власти, поверь мне, ты уже была бы окружена назойливыми попрошайками.        — Спасибо, — угрюмо поблагодарила блондинка. — Очень дипломатичный вариант фразы: «ты — никто и звать тебя никак».        — Наслаждайся свободой, пока можешь, — посоветовала Вершительница, пряча улыбку. — И не грусти. Скоро в этом зале появятся те, кто будут проявлять интерес только к тебе одной, так что без внимания ты не останешься.        — Хорошо бы, — приободрилась Игрок. — Слушай, Калио, а ты не знаешь, Мередит приедет? Я давно её не видела и, по правде сказать, немного соскучилась. К тому же мы с ней расстались не слишком тепло, и мне хотелось бы как-то это исправить.       Вершительница Равновесия задумчиво потерла подбородок.        — Насколько я знаю, Мередит собиралась в Город-Бастард, но вот успеет ли она прибыть до окончания торжества — это вопрос. Сделаем так: если она явится и я замечу её первой — скажу, чтобы она отыскала тебя. Идёт?        — Спасибо большое, — с чувством поблагодарила экзарх. — Ты всегда так добра ко мне! Правда, спасибо! Ты — самый настоящий друг! Возможно, даже единственный мой друг здесь, если, конечно, не считать Марка…        — Не стоит благодарности, — лучезарно улыбнулась Калио, заботливо смахнув пылинку, приставшую к рукаву платья экзарха Игры. — Я ведь тоже должна присматривать за тобой, как и мои коллеги. Это моя работа.       В единый миг блондинку словно окатило холодной водой. Что? Работа? Вершительница Равновесия продолжала что-то говорить, но ошеломлённая Игрок почти ничего не слышала, с головой ухнув в тёмные глубины уязвлённого самолюбия. Одной простой фразой Калио изящно дала понять, что изъявления дружбы Игрока ей совершенно ни к чему. Но почему? Потому что новоявленный экзарх «не обладает реальной властью»? Или на то существуют другие причины? Если да, то какие? А может, она, сама того не желая, ухитрилась чем-то обидеть Вершительницу?.. Прикосновение прохладных пальцев Калио к запястью выпавшей из реальности блондинки заставило последнюю испуганно дернуться.        — Важные гости прибыли, — сообщила Вершительница Равновесия, дружелюбно улыбнувшись. — Перестань витать в облаках и приготовься — сейчас тебе начнут уделять внимание. Желаю удачи, Игрок.       С этими словами Калио поднялась с диванчика и скользнула в толпу гостей, в мгновение ока растворившись среди пёстро выряженных дворян.        — Большое спасибо, — повторила блондинка с не меньшим чувством, отличающимся, впрочем, от того, которое она испытывала всего несколько минут назад. — И тебе того же.       Архонта Войны встречали именно так, как мечталось Игроку. С объявлением о прибытии, с почетным караулом: двое Опальных, грохоча латами, ступали впереди, и придворные спешили убраться с их дороги, двое — замыкали шествие. Не доходя десятка шагов до Тунона, воины остановились, потом разошлись в стороны, чеканя шаг, открывая дорогу дородному кряжистому полководцу в темных доспехах, по поверхности которых время от времени пробегали яркие синие всполохи. Предводитель Опальных неспешно двинулся к Архонту Правосудия. При каждом его шаге набалдашник огромной булавы негромко постукивал по каменным плитам пола, но в установившейся тишине постукивание это казалось грохотом. Архонты коротко поприветствовали друг друга. Блондинке почему-то подумалось, что Аше поклонится, но он лишь на несколько мгновений склонил гладкую, точно бильярдный шар, голову. Судя по тому, что Тунон никоим образом не выразил своего неудовольствия, этикет был соблюдён. Тем временем осмелевший придворный люд тесно сомкнул ряды, желая как следует рассмотреть новоприбывших. Аристократы зашушукались, обсуждая и Архонта, и неподвижно замерших Опальных. Немного поразмыслив, Игрок присоединилась к наблюдателям. Правда, получилось несколько запоздало. Лучшие позиции уже оказались заняты другими любопытными. Со своего места девушка могла созерцать только часть спины и затылок прославленного полководца и сейчас с нетерпением ожидала, пока генерал обернётся — ей ужасно хотелось сравнить Аше, запомнившегося по Игре, и этого, настоящего.        — Во времена правления светлой королевы входить в бальный зал с оружием не дозволялось никому, — ядовито прошептал женский голос за спиной блондинки. Недовольство неизвестной явно относилось к гигантской двуручной булаве, на которую генерал опёрся, словно на посох. — Вот уж не думала, что наши новые хозяева станут так пренебрегать…        — Это не только оружие, но и признак статуса, — тихо прервал неизвестную кто-то другой. — Церемониальные клинки, если ты помнишь, не запрещались, а даже… Неизвестная гостья, которую Игрок мысленно окрестила «кривлякой» за противный голос, насмешливо фыркнула почти ей в ухо.        — Только слепец назвал бы это чудовище церемониальным! Блондинка постаралась сдвинуться вперёд и в сторону насколько могла, но смена позиции не принесла особой радости. Шёпот за спиной стал чуть тише, зато по правую руку от экзарха пёстро разодетая троица завела бурное обсуждение воинов-сопровождающих.       — …эти жуткие шлемы-черепа! А их горящие синим глаза! Ох, меня всю бросает в дрожь, стоит только подумать, что может скрываться за этими забралами! Да люди ли они?..        — Люди, люди. Самые обыкновенные, — проворчала себе под нос блондинка и заработала сразу три злобных взгляда — от двух усатых милордов и кокетливо-испуганной дамы, чья пышная грудь так бурно вздымалась от пережитого при взгляде на Опальных страха, что, казалось, ещё чуть — и выплеснется из корсажа. В ценном мнении Игрока тут не нуждались. Экзарх Игры вздохнула и поспешила ретироваться, пока на неё не ополчились все приглашённые. Проскользнув, ох, ну ладно, протиснувшись между несколькими рядами придворных и выслушав по пути несколько нелестных комментариев в свой адрес, блондинка приземлилась на один из диванчиков, морщась от не самых приятных ощущений и стараясь незаметно оттереть с туфельки отпечаток чьего-то сапога, поставленный, как ей небезосновательно казалось, нарочно. Н-да. Отношения со знатью Малых Королевств у экзарха решительно не складывались.        — Может, оно и к лучшему, — вполголоса утешила саму себя Игрок, окидывая взглядом зал. — Да и какое мне до них дело? А им до меня? Так что всё в порядке. Обоюдный нейтралитет.       Последующие несколько минут все были при деле: экзарху удалось-таки придать туфле первоначальный вид и цвет, Грэйвен Аше и Тунон завершили беседу и разошлись в разные стороны, дисциплинированные Опальные не без облегчения избавились от жутковатых шлемов и действительно — вот сюрприз для придворных! — оказались вполне себе людьми. Краем глаза Игрок заметила давешнюю перепуганную даму, отчаянно строящую глазки одному из воинов — высокому, темноволосому, с кривым носом. Воин скучающе смотрел на аристократку, не спеша завязывать знакомство, но дама не сдавалась. Пыла и упорства ей было не занимать. Отвергнутые усачи стояли в сторонке, прожигали Опального взглядами и наверняка строили планы мести.        — Как в кино, — глубокомысленно прокомментировала Игрок. — Или в театре. Представление для почтенной публики.        — Пожалуй, доля правды в твоих словах есть, — согласились с ней из-за спины. Девушка поспешно обернулась. На неё пристально смотрел Вершитель Рогалус собственной персоной. Игроку сразу же ужасно захотелось выдать что-нибудь язвительное, навроде «Чем обязана вашему вниманию?», но, во-первых, это выглядело бы слишком уж по-детски, а во-вторых — Рогалус наверняка нашёлся бы как ответить на подобный выпад. Трезво оценив свои шансы на победу в словесной пикировке с Вершителем, экзарх решила ограничиться кивком. Вроде как и ответила, и в беседу не вступила. Тем временем, Вершитель обошел диванчик и встал прямо перед ней, глядя сверху вниз на сидящую девушку.        — Ты уже беседовала с Грэйвеном Аше? — поинтересовался бывший наставник Игрока, и в его тоне ясно читалось: «Я не видел, чтобы ты к нему подходила. В чём дело?». Игрок отрицательно покачала головой.        — Почему? Ты должна была встретить его у дверей. Твоему гостю пришлось справляться у Адъюдикатора о твоём местонахождении. Он вообще не был уверен, что ты присутствуешь на торжестве. Считаешь это правильным ходом вещей?       Экзарх почувствовала, как щёки начинает заливать краска, а в горле возникает тугой комок. Да что же это за праздник такой, чёрт возьми?! Все только и делают, что грубят ей, наступают на ноги, дают понять, что она — никто, и вдобавок прилюдно читают нотации! Вон, уже несколько шушукающихся дворян повернулись в их сторону, навострили уши! А любезные учителя даже не объяснили, как следовало себя вести! Большое спасибо всем! Идеальный праздник! Просто море радости и веселья!        — Прошу прощения, — церемонно извинился Вершитель, когда экзарх Игры умолкла. Разумеется, в прохладном голосе Рогалуса не было ни намека на извинения. — В твоём мире, видимо, не принято встречать гостей у порога, не так ли? Или хотя бы просто встречать их.        — В моём мире я никогда не была на светских раутах столь высокого уровня, — отчеканила Игрок.        — На балах, — сухо поправил Рогалус. — Раут, да будет тебе известно, не предусматривает танцев. Здесь же они возможны. Впрочем, мы отошли от темы беседы, Игрок. Тебе следует проявить уважение к новоприбывшему и поприветствовать Архонта Войны. В конце концов, это же твой праздник. Можно даже, пожалуй, сказать, что ты — хозяйка бала.        — Пожалуй, — кисло повторила блодинка.        — Если бы ты действовала самостоятельно, то твоё поведение было бы исключительно твоей личной проблемой, — пояснил Вершитель, — но, к моему огромному сожалению, ты пока что находишься под покровительством Суда, и твоя неучтивость вкупе с вопиющим невежеством бросает тень на нас. Именно по твоей вине мы предстаём перед приглашёнными и Адъюдикатором в качестве посредственных воспитателей, не сумевших привить тебе основы элементарного этикета.        — Так прививали бы, — запальчиво огрызнулась раздосадованная девушка. — Мне никто даже полсловечка не сказал о правилах поведения на балу! Может, для вас всё вот это — само собой разумеющиеся вещи, но я, например, считала невежливым со всех ног мчаться к двери и кричать в лицо каждому гостю что-то вроде: «Всем привет, я — Игрок! Да-да, это именно я, экзарх, к которой вы сегодня пришли, очень рада вас видеть! Да, вы не ошиблись, вы тут из-за меня, я — гвоздь программы!»        — Я уже сказал, как следует поступить, — сухо произнес Вершитель, отступая от диванчика. — Дальнейшую полемику считаю бессмысленной. Игрок ещё посидела на диване секунд двадцать. Из чистой вредности. Вообще-то она хотела продержаться минуту, но постоянно чувствовать на себе пронзительный взгляд Рогалуса, утвердившегося поблизости, оказалось просто невыносимо.        — Удивительно, — бормотала себе под нос экзарх, пробираясь между гостями, количество которых постоянно увеличивалось. — Как можно потерять в толпе почти двухметрового дядю в доспехах и с синим сияющим камнем на животе? И всё же я умудрилась это сделать…        — Кубок вина для нас!       Чья-то сильная рука, затянутая в тонкую перчатку, ухватила Игрока за плечо. Сжала.        — Живее!       Экзарх Игры собрала воедино остатки терпения и смирения. Накричать на гостя в ответ будет невежливо. С одной стороны, выставить кое-кого никудышным учителем было бы даже приятно, но с другой — она, скорее всего, подведет не только Вершителей, но и Тунона. Он ведь тоже за неё отвечает.        — Простите, вы меня с кем-то перепутали, — максимально спокойно произнесла девушка, оборачиваясь. — Я не служанка и не…       Бронзовый шлем-маска качнулся прямо перед носом блондинки, от клубов едкого зеленого дыма, взметнувшихся ей навстречу, запершило в горле.        — Мы ошиблись?! О, да, теперь мы видим и сожалеем, ужасно сожалеем. Какая чудовищная бестактность с нашей стороны — приказывать новому экзарху поднести нам вина! Но ведь мы можем… — в прорезях сверкающего шлема неожиданно ярко вспыхнуло изумрудное пламя, — …попросить? Хозяйка бала не откажет нам в такой невинной просьбе, не так ли? Это так приятно — получить кубок из рук столь юной и прелестной особы!       Игрок смешалась. Казалось бы, бестелесная рука Голосов Нерата, сжимала её плечо довольно ощутимо, дрожащие насмешливые огоньки в прорезях шлема словно смотрели в душу. Голос Архонта Тайн внезапно изменился, став глубоким, бархатистым, завораживающим, подчиняющим…        — Поднеси же нам кубок, — промурлыкали Голоса почти интимно, подаваясь навстречу Игроку. Блондинка попыталась отстраниться насколько могла, мимоходом подумав, что передать вино со столика, стоявшего в двух шагах от них, не так уж и трудно. К тому же, если она это сделает, Архонт Тайн от неё наверняка отстанет. В общем — со всех сторон плюсы. Все эти мысли промелькнули в голове Игрока в мгновение ока, но стоило ей только повернуть голову к изящному столику, как спины коснулся ледяной холод, а знакомый жаркий шёпот выдохнул ей прямо в ухо: «Не смей!»        — Простите, я плохо разбираюсь в местных винах, — честно произнесла девушка, отводя взгляд от стола и стараясь не смотреть в глаза Голосам Нерата. — Я скажу виночерпию — пусть он…        — О, мы всё понимаем, — шлем-маска чуть качнулся в кивке, цепкая хватка слегка ослабла. — Мы здесь не в чести. Ты опасаешься открыто проявлять к нам расположение, прелестная Игрок. Экзарх Милосердия.       Последяя фраза прозвучала в голове блондинки, легко миновав уши. Игроку чудом удалось не вздрогнуть и не переспросить: чего-чего экзарх? Впрочем, что-то такое, вероятно, отобразилось на её лице, потому что Голоса Нерата, многообещающе огладив её плечо, небрежно заметили прежним высоким, несколько визгливым тоном:        — Сейчас ты сбита с толку своим неожиданным возвышением, мы это видим, но поверь — ты скоро привыкнешь к своей силе. А привыкнув…       — Экзарх Милосердия!       Экзарх Игры радостно встрепенулась при звуках знакомого голоса и повернула голову к Вершительнице Судеб. Мередит приблизилась к своей нарядной «копии», не без удовольствия отметив, что рука Архонта Тайн мгновенно соскользнула с плеча пухлой блондиночки.       — А, Вершительница Мередит, — недовольно заметил он.       — Архонт, — коротко кивнула Мередит и перевела взгляд на Игрока. — Экзарх, я хотела бы поздравить тебя с получением титула и преподнести подарок. Пожалуйста, будь так любезна проследовать за мной.       — Ты уже покидаешь нас? — язычки зеленого огня облизнули глазницы бронзового шлема, когда Голоса с явным сожалением покосился на густые тени, подрагивающие за мраморной колонной. Игрок готова была поклясться, что ещё минуту назад там горели свечи… — О, мы понимаем. Поздравления, подарки, обязанности. Но знай, ты интригуешь нас, дорогая экзарх. Очень интригуешь. Мы чувствуем в тебе нечто… Оно неопределённое, спящее, но оно дразнит нас новой тайной, и мы непременно узнаем, что в тебе скрывается. Приходи же к нам в гости, дорогая любительница игр, и ты увидишь, что мы всегда готовы поиграть. А теперь — ступай, наслаждайся праздником.       Блондинка с трудом сдержала желание потрясти головой — фразы, которые Архонт Тайн не говорил, создавали ощущение чего-то, царапающего череп изнутри.        — Приятно было побеседовать, — вежливо попрощалась Игрок, памятуя о «неучтивости вкупе с невежеством».        — Нам тоже, нам тоже, — мурлычуще откликнулись Голоса. — Мы очарованы, прелестная экзарх. Сейчас иди, но знай: мы будем ждать твоего возвращения. Мы будем очень ждать.        — Мередит, слушай, а почему Марк запретил передать Голосам вино? — поинтересовалась Игрок, пробираясь сквозь толпы придворных вслед за Вершительницей Судеб, прокладывающей путь с грацией и целеустремленностью осадного тарана.        — Если у тебя плохо со зрением, я объясню, — раздраженно рыкнула Вершительница. — Голоса Нерата — зелёный дым. Как думаешь, куда он денет твоё вино? За шиворот себе выльет?        — Тогда какой толк просить меня подать кубок?        — Дело не в кубке, — остановившись у одного из многочисленных настенных гобеленов, на котором были изображены мальчик и девочка, несущие охапку роз, Мередит повернулась к Игроку. — Ты разве не поняла, что тебя проверяли? Насколько ты послушная? Побежишь ли сразу исполнять чужой приказ, даже если он абсурден? А ты едва не побежала! У тебя вообще с мозгами как дело обстоит? Головой на днях не ударялась?       Игрок жалко заморгала и стремительно покраснела.        — Я… я думала…я…       Мередит обречённо вздохнула.        — Слушай, — уже мягче продолжила она, не без усилий подавив вспыхнувшее в душе раздражение, — весь этот вечер — одна огромная проверка для нас с тобой, но больше — для тебя. Каждое твое слово и действие будут разбирать на части, оценивать, делать выводы. Каждый из присутствующих здесь, кроме разве что Вершителей, Адъюдикатора и Клинка Кайрос, хочет выяснить — какое положение ты теперь занимаешь при Суде и как к тебе следует относиться. Может, к тебе следует униженно ползти на брюхе и петь тебе льстивые оды, а может — об тебя можно безнаказанно вытирать ноги. Понимаешь?       Игрок замороченно кивнула, почувствовав, как от волнения (и даже, пожалуй, лёгкого страха) у неё начинает противно ныть живот.        — Поэтому будь внимательна и не теряй бдительности, — завершила Вершительница Судеб.        — Кстати, Мередит, а почему я вдруг стала каким-то «экзархом Милосердия», а не экзархом Игры?        — Потому что, — пожала плечами Мередит, не собираясь тратить время на пространные пояснения, что мол, если бы Игрока сразу назвали экзархом Игры, то все, естественно, жутко бы заинтересовались первопричиной столь необычного титула и начали бы пытаться выяснить, что это ещё за Игра?        — Ладно, — покорно кивнула блондинка. — Надо — значит, надо. Я понимаю. Но тогда почему меня хотя бы не предупредили? Я чуть не уточнила у Голосов, чего именно я экзарх. Я ведь могла всё испортить…       — Видимо, Марк решил, что ты достаточно сообразительна, чтобы не напортачить в такой малости, — равнодушно бросила Мередит. — Это ведь он, словно бы невзначай, обронил твоё новое звание в беседе с Калио, когда Голоса проходили мимо, а теперь, как видишь, весь двор судачит об экзархе Милосердия.        — Проверка… — пробормотала Игрок себе под нос. — Проверка…        — Именно, — поспешила закрепить успех Вершительница. — Так что уж будь повнимательнее, ладно?        — Хорошо, — безрадостно кивнула Игрок. — Я всё поняла. Мередит, послушай, я хотела бы кое о чем поговорить с тобою. Если ты, конечно, не слишком занята.       Вершительница Судеб поискала глазами Сирин — та, как и обещала, занимала Архонта Тайн беседой. Возле одного из столов парил Тунон и внимательно смотрел в сторону обоих собеседников. За спиною Голосов Нерата плавно струились тени — Марк просто не мог быть ещё более невидимым и в то же время, более заметным. Настолько демонстративная незримость легко довела бы до белого каления кого-нибудь менее хитрого и более опрометчивого. Разумеется, Голоса Нерата мудро делали вид, что не замечают насмешливой темноты, но крайнее раздражение главы шпионской сети Кайрос ощущалось почти физически. Вершительница довольно улыбнулась.        — Мередит? — неуверенно воззвала Игрок.        — Да, я слушаю.        — Видишь ли, дело в том, что обстоятельства нашей последней встречи были не самыми лучшими, — заговорила блондинка, осторожно подбирая слова. — Я не хотела бы, чтобы ты думала, что мне плевать на тебя. Правда.        — Я тронута, — рассеянно заметила Мередит, отыскивая взглядом Фугу.        — Я очень долго думала о нашем кратком разговоре, — мужественно продолжила Игрок.        — Думать — очень полезное занятие, — согласилась Вершительница. Алая Фурия энергично помахала ей рукой, в которой было зажато нечто съедобное, щедро поливающее подливкой расфранчённых гостей, имевших несчастье оказаться поблизости. Заметив, как окроплённые лорды и леди поспешно шарахаются от воительницы, Мередит хмыкнула. Фуга явно намеревалась развлечься от души.        — Ты всё ещё злишься на меня? Да? Сообразив, что Игрок так просто не отвяжется, Вершительница тщательно обдумала свой ответ.        — Скажем так, у меня в данную минуту есть проблемы посерьёзнее твоих душевных терзаний. Извини. Мне безусловно приятно, что ты выкроила время подумать над своим поведением, несмотря на чрезвычайно напряжённый график, но должного восторга я продемонстрировать не смогу. Нет ни сил, ни желания.       Игрок прерывисто вздохнула, и Мередит запоздало подумала, что ядовитое замечание про «напряжённый график» было, пожалуй, излишним. Судя по удручённому виду блондинки из другого мира, особой радости от присутствия на поистине роскошном торжестве она не испытывала, новым титулом не гордилась, да и вообще была уже по горло сыта великолепным праздником. Добивать её насмешкой было совершенно ни к чему.        — Я понимаю. Я и не жду никаких восторгов. Тебе очень тяжело, да?        — А как по-твоему? — вопросом на вопрос откликнулась Мередит. — Твоя задача — разобраться в законах нашего мира и не доставлять Тунону излишнего беспокойства. Моя — подчинить Ярусы воле Владыки, провести судебное расследование в отношении манкирующих своими обязанностями Архонтов, предоставить Адъюдикатору весомые доказательства вины любого из них. Как ты наверняка понимаешь, ни Аше, ни Голоса не стремятся облегчить мою работу. Игрок поспешно закивала, всем своим видом показывая, что да, конечно же, она понимает.        — В мои обязанности также входит разрешение любых судебных споров на территории Ярусов, если спорщики решат обратиться ко мне, как к Голосу Тунона, — продолжила Мередит самым своим спокойным и размеренным тоном, приберегаемым ею для соратников, если последние внезапно решали заняться выяснением отношений в самый неподходящий момент. Тон прекрасно подействовал и на Игрока. Судя по смущённо-виноватому выражению лица блондинки, она уже явно жалела, что вообще о чём-то спросила свою игровую копию.        — Вдобавок ко всему, я присутствую на этом празднике исключительно для того, чтобы при необходимости оградить тебя от возможного пагубного влияния Архонта Тайн, — завершила монолог Мередит.        — Так что и тут ты вынуждена работать вместо того, чтобы насладиться званым ужином, — подытожила экзарх. — Мередит, ты извини меня, ладно? Я не хочу доставлять столько хлопот. Ты отдохни. Отдохни, пожалуйста. Я сейчас просто пройдусь по залу… вон по той части зала, подальше от Нерата. Поищу Грэйвена Аше. Рогалус сказал, чтобы я его поприветствовала как подобает, так что вот этим, пожалуй, и займусь.        — Хорошо. Но будь настороже. Лишнего не болтай, о своём ми… своей родине помалкивай, если увидишь, что Голоса Нерата устремляются в твою сторону — сразу двигайся в противоположном направлении. Желательно, к Тунону, — проинструктировала Вершительница новоявленного экзарха. — Так… что ещё?.. С ярусниками особо не любезничай, жёстко пресекай любые попытки панибратства с их стороны и даже не вздумай начать флиртовать с кем-нибудь. Помни о проверке!        — Да я бы и не вздумала, — поспешно заверила Игрок.        — Моё дело — предупредить, — пожала плечами Мередит.       — Спасибо, — тихо поблагодарила экзарх Игры.       Какая-то сила, которой после Вершительница Судеб как ни старалась, не сумела подобрать названия (хотя пташка Сирин позже утверждала, что это была жалость), заставила её совершить поступок импульсивный и странный. Игрок вздрогнула, неверяще распахнула глаза, замерла и, кажется, даже затаила дыхание. Наверняка, от неожиданности — решила Мередит. Ведь по голове обычно гладят только животных и совсем маленьких детей, не так ли? Несколько раз проведя ладонью по гладко зачесанным волосам блондинки, Вершительница опустила руку и улыбнулась повеселевшей копии краешками губ.        — Иди давай. И не забывай о том, что я тебе сказала.       Экзарх энергично кивнула, от чего завитые локоны за её спиной радостно подпрыгнули, и, тепло улыбнувшись Мередит, двинулась в сторону одного из столиков, стоявших у стены. Вершительница Судеб с лёгкой завистью проводила взглядом каскад золотых локонов Игрока, рассеянно пригладила свою короткую шевелюру. Длинные волосы — признак бездельничающей знати. Изнеженной. Избалованной. Мередит давно свыклась, срослась с этой мыслью, но иногда всё же скучала по своим косам, которыми она в бытность младой девой так гордилась… и с которыми пришлось расстаться после первой же учебной тренировки — Вершительница Равновесия очень наглядно продемонстрировала, что может случиться с теми, кто по собственной глупости даёт преимущество вероятному противнику. Урок оказался довольно болезненным и в память врезался накрепко.        — Премилое местечко! Лантри, протолкавшийся к Мередит сквозь толпу придворных, обессиленно прислонился спиной к стене и поправил перо за ухом. С кончика пера сорвалась темная капля, растеклась синей кляксой на каменном полу.        — Семнадцать доносов, три очень глупых попытки заговора и одно покушение. Неудачное, конечно же, м-да. Напомни мне взять побольше пергамента в следующий раз.        — На кого было покушение? — слегка обеспокоилась Мередит. Ей почему-то подумалось о Туноне, и сердце на краткий миг болезненно сжалось.        — На твоего покорного слугу, — в голосе Лантри слышалась изрядная толика гордости. — Одна из глупых попыток заговора произошла в непосредственной близости от меня. Видимо, заговорщики посчитали, что я услышал лишнее, хотя я, разумеется, старался уверить их в обратном. Мередит усмехнулась.        — Что, не поверили? Подумать только.        — Да, почему-то моя искренность вызвала у них сомнения. Книгочей одарил Вершительницу Судеб широкой улыбкой, но Мередит заметила, что губы у него слегка дрожат.        — Один из них извлек железный стилет из рукава. Очень любопытное верёвочное крепление, кстати. Когда мы вернемся в Шпиль, постараюсь в нём разобраться. Вдруг кому-то из нас однажды понадобится припрятать оружие.       Стилет вместе со спутанными верёвочками был тут же продемонстрирован девушке.        — Игрушка — красивая. Клинок — дрянь, — вынесла вердикт Вершительница, внимательно осмотрев добычу.        — Доспеха, конечно, не пробьёт, не для того он предназначен, а вот обычная одежда преградой не станет, — возразил Лантри, бережно пряча трофей.        — Надо полагать, обезоружив заговорщика, ты передал его кому-то из Вершителей? — вежливо поинтересовалась Мередит. В ожидании ответа она обвела глазами зал. Показалось, или же?.. Да нет. Не показалось. Адъюдикатор, двигаясь величаво и неспешно, направлялся в их с Лантри сторону. За ним, словно шлейф, тянулся цвет аристократии Ярусов. Мередит невольно улыбнулась, поймав себя на отстранённой, холодной мысли: сколько из них доживут до рассвета? Из этих нарядных, красивых, почтительных, благовоспитанных… подобострастных, алчных, наполненных чёрной злобой и завистью, не прекращающих попыток вцепиться в глотку соседу, даже будучи на краю пропасти.        — Вершители бы не успели к нам протолкаться. Такая уйма гостей, — задумчиво произнес книгочей, придвигаясь поближе к ученице Тунона. — Знаешь… я впервые увидел, как работает Архонт Теней. Вспышка темноты… ох, звучит абсурдно, понимаю, но эта тьма действительно ослепляла!.. и всё! Оба заговорщика исчезли в мгновение ока. На полу осталось только маленькое красное пятнышко — единственное, свидетельствующее о том, что рядом со мной мгновение назад стояли два человека. Пятнышко… и пустое место, которое тут же заняла вальсирующая пара!        — Вся гнилая суть Ярусов, как она есть, — подтвердила Мередит. Летописец недовольно поморщился, прокашлялся, протестующе качнул головой. Лантри был уроженцем этих земель, и безапелляционное заявление Вершительницы не пришлось ему по душе.        — Я бы не был так категоричен, — осторожно заметил он.        — А я — была бы, — отпарировала Мередит. — Ты же знаешь, у Малых Королевств был крохотный шанс… не на спасение, но на отсрочку. Если б они сумели поумерить свои амбиции и прийти к соглашению, то, объединив свои силы в борьбе с нами, продержались бы подольше. Но, как тебе несомненно известно, сплочённость показалась им менее предпочтительной, нежели сладкая радость при виде гибели своих невезучих соседей. Каждое из королевств надеялось, что именно его Завоевание обойдет стороною. Разве не глупо?        — Не спорю, просчёт непростительный… эм-м-м, с точки зрения противников Кайрос, конечно же, но…        — Но даже здесь, на балу, ты видишь то же самое, — перебила книгочея Вершительница. — Равнодушие. Страх лишь за собственную шкуру. Свершилось убийство? Что за беда. Ведь музыка играет, танец должен продолжаться, и, конечно же, замечать кровь на полу — дурной тон. Уверена, вальсирующая парочка была напугана до полусмерти, но полагала, что Бледен Марк может явиться и за ними, если они хотя бы вздохом дадут понять, что стали свидетелями произошедшего. Я не права?       На мгновение в глазах Лантри вспыхнуло упрямство и Мередит показалось, что летописец вот-вот найдет в себе силы возразить ей. Она даже желала этого, ей по-настоящему захотелось, чтобы старик начал спор, чтобы попытался защитить свои Ярусы хотя бы в этой словесной пикировке, но… Искра во взгляде книгочея потухла, зато в тот же миг над его макушкой появилась бледная надпись «Страх увеличивается (мало): Лантри». Вершительница Судеб ошеломлённо потрясла головой. Надпись мигнула и исчезла.        — Возможно. Я не буду спорить, — уклончиво заметил летописец, отводя взгляд. — Если ты помнишь, в одну из наших бесед на платформе Шпиля я говорил, что всегда считал закон и порядок Кайроса лучшей альтернативой бесконечной грызне гильдий, торговых обществ, сиятельной знати и прочих желающих отхватить от общего пирога кусок побольше. Пожалуйста, не думай, что мои взгляды могли измениться. А сейчас, Вершительница Мередит, я ненадолго тебя покину. Мередит вопросительно вскинула бровь.        — Не принимай на свой счёт, — торопливо пояснил Лантри. — Просто, похоже, Адъюдикатор намерен о чём-то с тобою побеседовать, а я не хочу мешать.        — Ваша честь.       Мередит почтительно поклонилась Архонту Правосудия. Адъюдикатор благосклонно кивнул в ответ. Аристократы, следующие за ним, выстроились полукругом на почтительном расстоянии — несмотря на всю свою назойливость, круглыми идиотами они всё же не были и подслушивать беседу Архонта с одной из его Вершительниц не рискнули.        — Прошу прощения за то, что я в последние несколько дней не отправляла детальных отчетов о ходе миссии. Боюсь, пока что я не слишком продвинулась в деле, которое вы мне поручили, — произнесла девушка, чувствуя необходимость что-то сказать.       — До меня дошли слухи о новом формировании мятежников, — глубоким голосом заметил Тунон, устремив на Мередит очень пристальный, практически ощутимый взор.       — Это формирование… беспокоит Суд, Ваша честь? — осторожно осведомилась Вершительница. Несколько мгновений Адъюдикатор молчал. Мередит бросила краткий взгляд вниз — на плавное течение светло-серых дымных волн, не обещающих близкой грозы, и снова подняла глаза на блестящую железную маску.        — Это формирование должно действовать аккуратнее в своих попытках узнать о Голосах Нерата то, что Голоса желают скрыть, — наконец изрёк Архонт Правосудия неожиданно мягким тоном. Мередит прерывисто вздохнула, ощутив, как жар бросился ей в лицо.        — Интересно, я хоть кого-нибудь ввела в заблуждение этим своим «хитроумным планом»? — риторически поинтересовалась она. Получилось неожиданно ядовито и саркастично. Вершительница Судеб покраснела ещё сильнее.       — Было бы странно, если бы я не узнал один из тактических приёмов, который подробно освещал на одной из собственных лекций, — буднично произнес Адъюдикатор, великодушно пропустив мимо ушей неучтивый тон своей ученицы. — В целом ты действовала достаточно грамотно, и я не думаю, что кто-либо кроме меня и лиц, посвященных в твою задумку, догадываются о подлинном положении дел.       — Вы посоветуете мне что-нибудь, Ваша честь? — смущённо поинтересовалась Вершительница.       — Ты не искала моего совета, когда планировала эту авантюру, — укоризненно заметил Тунон. Мередит покаянно опустила голову, признавая свою вину.        — Но, тем не менее, результат оказался достойным. Могу сказать только одно — продолжай выполнять свой замысел. Я доволен тобою, Вершительница Мередит, и выражаю надежду, что ты не разочаруешь меня и впредь.       Выдержки Мередит хватило, чтобы ровным голосом поблагодарить Адъюдикатора за похвалу и дождаться, пока Тунон обратит свой взор на нескольких расфуфыренных аристократов, отчаянно пытающихся завладеть его вниманием последние пять минут. Отойдя в сторону и убедившись, что Архонт Правосудия не видит её, аватар Игрока раздосадованно хватила кулаком по раскрытой ладони.        — Что, больно Тунон по носу щёлкнул? — сочувственно поинтересовались из-за спины.        — Не больно, но обидно, — проворчала Мередит… и тут же спохватилась. — Ты что? Подслушивала?       — Ага, — без тени смущения кивнула Фуга, облизывая пальцы и рассеянно глядя на накрытый стол. — А что? Я ж, типа, шпионка Голосов, помнишь? Вот мне и нужно за кем-нибудь пошпионить, хотя бы пока Голоса не свалят с этого бала. Ты — лучшая кандидатура.        — Ну спасибочки, — фыркнула Вершительница. — Хоть где-то я — лучшая.        — Кстати, знаешь, эти кусочки хлеба, мяса и сыра на острых палочках — дурацкая затея, — поделилась наболевшим Фурия, подхватывая серебряный подносик с канапе и начиная быстро расправляться с крохотными бутербродами. — Ни за что не поверю, что такой малостью можно набить брюхо.        — Придворные не «набивают брюхо», а «вкушают изысканные деликатесы», — сумрачно усмехнулась Мередит.         — Н-да? — невнятно усомнилась Фуга. — То-то я смотрю — у каждого второго живот что твой барабан. Где только навкушались? О-ого! Смотри-смотри!       Поморщившаяся от лёгкого тычка в бок серебряным подносиком Мередит, повернула голову, скользнула взглядом по фигуре… Книгочея, ведущего бодрый диалог с Адъюдикатором? Судя по кислым минам аристократов, сбившихся в кучку чуть поодаль, тема беседы была взаимно интересна обоим участникам и на скорое завершение разговора рассчитывать не стоило.        — Спятил? — жарким шёпотом поинтересовалась Фуга и, не дождавшись ответа, снова упёрлась подносом в рёбра Мередит. — Спятил, да?        — Не вздумай лезть к нему с расспросами, — поспешно приказала Вершительница Судеб, не отрывая взгляда от удивительной картины. — Я сама потом. В Шпиле.        — Не волнуйся, Вершительница, — усмехнулась Алая Фурия, отправляя в рот последний бутербродик и небрежно возвращая на стол опустевший поднос. — Я в делах, связанных с Архонтами, самолично копаться не стану — себе дороже. Но если вдруг чисто случайно выяснишь, с какого перепугу наш карманный летописец попёрся к Тунону, и шепнёшь мне на ушко — буду рада послушать.       После четверти часа блуждания в толпе мысль забраться на один из столиков и уже оттуда, с высоты, осмотреть зал и, отыскать, наконец, Аше уже казалась Игроку вовсе не глупой и даже не лишённой определённой привлекательности. Несколько раз на глаза ей попадались двое из четырёх прибывших на бал Опальных — давешний темноволосый воин и статная женщина с суровым лицом. Ни тот, ни другая внимания на девушку не обратили, со знатью держались достаточно холодно, если не сказать — высокомерно, и осведомляться у них о местонахождении Архонта Войны блондинка не рискнула. Интересно, насколько зол будет прославленный полководец, если Игрок произнесет положенное приветствие ещё через часик как минимум? Или это особой роли уже не сыграет, и первое впечатление всё равно окажется безнадёжно испорченным? М-да.        — Экзарх Милосердия, да?       От возникшего прямо перед ней человека пахло потом, железом и ещё чем-то непонятным, сладковатым. Голос у него оказался неожиданно высокий, ломкий, несколько визгливый, что вызвало неприятную ассоциацию с Голосами Нерата, а ещё гость, в отличие от Опальных, предпочёл не снимать шипастый бронзовый шлем, на котором виднелись подсохшие бурые пятна.        — Лорика сегментата, — пробормотала Игрок, не без труда вспомнив, как назывались доспехи римских легионеров, имевшие немалое сходство с теми, в которые был облачён незнакомец.        — Игрок? — уже немного менее уверенно уточнил неизвестный, пристально всматриваясь в лицо девушки.        — Да, — согласилась экзарх, не видя смысла отрицать очевидное. —  Это я. А кто, собственно, вы? И почему вы в шлеме? Незнакомец прижал ладонь к груди и церемонно склонил голову.        — Пятый Глаз к твоим услугам, экзарх. «И не к услугам, и не к твоим» — прошелестел знакомый насмешливый голос. Сначала Игрок подумала, что только она услышала шёпот теней, но Пятый Глаз вздрогнул и огляделся, а несколько дворян, делящихся друг с другом впечатлениями об убранстве зала, стали обсуждать отделку бархатных портьер ещё активнее и громче, ясно давая понять, что уж они-то точно совершенно ни при чём. Игрок даже улыбнулась тому, насколько старательно аристократия Ярусов не слышала комментария Бледена Марка.        — Грхм, — Пятый Глаз прочистил горло и вновь обратил своё внимание на блондинку. — Так или иначе, я рад знакомству с тобою, экзарх.        — Взаимно, — осторожно откликнулась Игрок. В воздухе повисло неловкое молчание. Что бы ни собирался поведать блондинке Пятый Глаз, он явно хотел сделать это без свидетелей, но увы. Бледен Марк отчетливо дал понять, что ему тоже интересен будущий разговор. Бархатные, глубокие тени выплеснулись из-за колонны, и Игрок, опустившая взгляд на свои туфли, неожиданно подумала, что похожа, наверное, на какую-нибудь неряху-книгочейку, стоящую в большой чернильной луже. Воин в шлеме отступил на шаг — растекающиеся по полу тени уже подбирались к его сапогам.        — А! Игрок! Вот ты где! Экзарх Игры вздрогнула от неожиданности, Пятый Глаз стремительно обернулся, а глубокая чернота исчезла в мгновение ока. Решительного вида брюнетка с выбритыми висками приблизилась вплотную к собеседникам и, встав плечом к плечу с блондинкой, дерзко уставилась на воина.        — Привет, Фуга, — вежливо поздоровалась Игрок. — Рада тебя видеть. Алая Фурия нетерпеливо дернула головой с таким видом, словно бы экзарх своим приветствием отвлекала её от важного дела. Какое-то время они с Пятым Глазом буравили друг друга взглядом. Наконец, когда экзарх Милосердия уже начала сомневаться — нужно ли ей стоять рядом с Фугой или, возможно, правильнее будет тихо удалиться, Пятый Глаз шумно выдохнул и расхохотался.        — Мы с тобой ещё как-нибудь поболтаем, экзарх, — пообещал он. — Когда вокруг будет поменьше… тех, кто мнит себя твоими союзниками. Девушки проводили взглядом удаляющегося воина и повернулись друг к другу.        — Спасибо за помощь, — поблагодарила Игрок и, немного помолчав, задумчиво уточнила: — Это ведь была помощь?        — Типа того, — хмыкнула Фуга, придирчиво разглядывая наряд блондинки. — Учти, с тебя теперь причитается.        — Хорошо, — серьёзно кивнула Игрок. — Надеюсь, мне ещё представится случай вернуть долг.        — Да уж будь уверена. Можешь частично покрыть долг прямо сейчас, ответив мне на пару вопросов.       — Конечно. Я слушаю.       — Я вот никак не могу понять, чего конкретно ты добиваешься вот этой своей позицией дружелюбной со всеми пай-девочки? Может поделишься секретом?        — Добиваюсь? Игрок недоуменно моргнула.       — Я просто хочу попытаться сделать хоть что-нибудь хорошее, раз уж все равно здесь оказалась. Согласна, многое пока получается не так, как должно, но я разберусь в правилах этого мира и научусь помогать, не причиняя вреда.       — Ага, конечно, — кивнула Фуга, сощуривая разноцветные глаза. В её голосе звенела явная насмешка. — Слушай-ка, ты, Очень Важная Шишка, возвращалась бы в своё таинственное «Откуда-нибудь».        — Я не могу, — спокойно пояснила Игрок. — Во-первых, не знаю как. Во-вторых, если я уйду, то…        — То мы все застынем как памятники, солнце навсегда померкнет, ветер дуть перестанет, а Аше снова отрастит шевелюру… Да-да-да, я это уже сто раз слышала. Можешь не трудиться повторять. Вот только знаешь, тех идиотов, которые тебе поверили, по пальцам можно пересчитать. Вали отсюда по-хорошему, пока благодарность несчастных и обездоленных не проросла у тебя ножом между ребер. Нам тут такие благодетели не нужны. Не любим мы пришлых, усекла?        — Да кого вы вообще любите? — Игрок раздраженно взмахнула рукой, едва не опрокинув изящный стеклянный графин.       — Уж точно не таких чистоплюек с благостными мордами, — усмехнулась Алая Фурия. — Что, удалось задеть тебя за живое? Ого! Я что, вижу слёзы в твоих коровьих глазах? Ай-я-яй, деточку обидели! Какой ужас. Ну давай, беги, жалуйся Тунону.       Игрок резко развернулась, едва не задев завитыми локонами лицо Фурии и быстрым шагом направилась к… На мгновение сердце Фуги дрогнуло — Адъюдикатор, беседовавший с Книгочеем, повернул бесстрастное лицо-маску к блондинке, но та лишь уважительно кивнула Архонту и, миновав его, проследовала к двери, ведущей на один из наружных балкончиков.       — Как интересно. Мне казалось, званый вечер принято проводить в компании подхалимов, а не коротать время на балконе. О, наверное, я чего-то не понимаю в светской жизни, да? Это последний писк аристократической моды — томно вздыхать, глядя на звёзды? Или тебе просто захотелось, наконец, промочить горло после всех этих словесных реверансов?       Марк, прислонившийся к стене, рассеянно поигрывал кинжалом, не сводя глаз с блондинки. Черные тени клубились за его спиной, растекаясь по ослепительно-белому даже в густых сумерках мрамору.        — Ой. Я не знала, что ты уже занял этот балкон, извини, — Игрок, уже настроившаяся погрустить (а может, и тайком поплакать) в желанном одиночестве, вздохнула и решительно добавила. — Пойду поищу себе другое место.        — А если мне тут наскучит и я успею в это «другое место» первым? Что тогда? Так и будешь всю ночь бегать туда-сюда, чтобы со мной не встретиться?        — Я… нет… В смысле… Бледен Марк негромко рассмеялся, явно наслаждаясь замешательством девушки.        — Зажги-ка лучше свечи, малышка. Вон там два канделябра, видишь? Держи.       Жестом фокусника Архонт Теней извлек из воздуха горящую свечу и передал её блондинке. Когда на фитиле каждой из свечей в канделябрах заплясал желтоватый огонек, свеча в руке Игрока истаяла сама собой, просочившись сквозь пальцы серой дымкой. Балкончик сразу приобрел куда более уютный вид. Мерцающий теплый свет выхватил из темноты каменную скамью, небольшой круглый столик, на котором высилась бутылка темного стекла и два деревянных кубка, украшенных замысловатым орнаментом. Взяв бутылку за тонкое горлышко, убийца с силой хлопнул ладонью по донцу, вышибая пробку, наполнил кубки и, подняв один, отсалютовал им блондинке. Девушка чуть склонила голову, переводя взгляд на свечи.        — Перед моим обаянием, само собой, устоять невозможно, но что-то мне подсказывает, что не только я причина твоей внезапной любви к тёмным и тихим местам, — усмехнулся Марк, делая глоток и опуская кубок на стол. — Так что, собственно, произошло?        — Я просто пояснила кое-кому, что пытаюсь помочь, — кротко заметила Игрок. — А кое-кто считает, что получается у меня отвратительно. Это, наверное, так и есть, но…        — Хочешь об этом поговорить? — поинтересовался Клинок Суда.       — А? Нет-нет. Все в порядке. Игрок вымученно улыбнулась, заправив за ухо выбившуюся из прически прядь.       — У тебя и так работа не сахар, не хочу вешаться тебе на шею со своими проблемами.        — Ну, пожалуй, иногда вешаться на шею бывает полезно и приятно, — многозначительно заметил Марк, подходя поближе. Экзарх только пожала плечами — двусмысленность явно прошла мимо неё.        — Ладно, — сдался убийца. — Выкладывай, что там у тебя.        — В том-то и дело, что почти ничего. Сложно сказать. Если честно, ничего конкретного кроме «меня никто не любит», на ум как-то не приходит.        — Так уж и никто? — Клинок Кайрос выразительно вскинул выкрашенную алым бровь.        — О, прости. Впервые за весь вечер Игрок от души рассмеялась.        — Я хотела сказать, что никто, кроме тебя и Адъюдикатора, конечно. Только вы ко мне добры. То есть… — блондинка вздрогнула под внимательным взглядом убийцы и прикусила губу. — То есть другие, конечно, не причиняли мне зла, но понимаешь, я чувствую их отчуждение. Даже, пожалуй, неприязнь. Не понимаю, ну что я делаю не так? Я ведь действительно хочу помогать!        — И этим только отталкиваешь от себя Вершительницу и её компанию. Детка, я ведь предупреждал.        — Ты предупреждал о том, чтобы я была осторожна с Архонтами, — возразила девушка.        — Хорошо подмечено, — насмешливо одобрил Марк. — А думать на шаг вперёд ты не умеешь? Вернее, даже не на шаг вперёд, а лишь немного шире.        — Мередит — мой аватар, — Игрок оперлась о резные перила балкона, устремив задумчивый взгляд в темноту. — Я думала, что она поймёт меня, как никто другой. Она ведь ну… почти что я. Только постарше и из другого мира. Я думала, мы с ней будем как сёстры.        — Сёстры? Что же, девочка, похоже пришло время еще раз тебя удивить. Как считаешь, что о тебе думает сама Мередит? Предвосхищая твой возможный ответ о сёстрах и дружбе, скажу — она на грани ненависти к тебе. И я, честно говоря, её понимаю.       Игрок беспомощно повернулась к Клинку Кайрос, и в её глазах заплясали отраженные огоньки свечей.        — Если бы мне, к примеру, сказали, что я — всего лишь марионетка, обязанная своим появлением и всеми своими действиями какой-то девчонке… — Марк выдержал выразительную паузу, предоставляя девушке самой додуматься до возможных проявлений его реакции на эту новость. Блондинка, похоже, додумалась и заметно погрустнела.       — К тому же, одно дело — знать, — продолжил палач Суда, пристально наблюдая за выражением лица Игрока, — а другое — иметь возможность видеть перед собой ту, что управляет твоими поступками и мыслями. Чувствовать себя… на поводке. Управляемым. Зависимым.       Марк скользнул за спину неподвижно застывшей девушки и, приблизив губы к её уху, жарко выдохнул:        — Беспомощным.       Как он и ожидал, Игрок вздрогнула и сделала шаг вперёд… вернее, хотела сделать. Взметнувшиеся тени опередили девушку — Бледен Марк уже воздвигся перед ней, и блондинка едва не уткнулась носом ему в грудь.        — До твоего появления в Ярусах Мередит расспрашивала меня о Кайрос и о моем становлении Архонтом, — промурлыкал он, не давая Игроку опомниться. — Это означает, что ты тоже всё знаешь, верно?        — Поводок Кайрос? — пискнула блондинка, поспешно пятясь.        — Именно, — довольно улыбнулся Марк, медленно и неотвратимо наступая на Игрока. Экзарх нашарила пальцами дверную ручку и сейчас безуспешно пыталась повернуть её, чтобы открыть дверь. Наконец, девушке это удалось, но в эту же секунду тени захлестнули её ноги — сковывая, обездвиживая.        — Ну что же ты такая печальная, — добродушно пожурил Игрока Бледен Марк, подходя вплотную к ней и слегка приподнимая голову своей визави за подбородок так, чтобы их взгляды встретились. — Этот званый вечер, как-никак, в твою честь. Нехорошо так грустить на собственном празднике.       Тени, покорные воле палача суда Тунона, мягко отхлынули, освобождая девушку, но она не попыталась сбежать. В глазах блондинки по-прежнему дрожали отблески свечей, пальцы, помедлив, бессильно соскользнули с дверной ручки. Несколько мгновений Игрок смотрела на Архонта, а потом, совершенно неожиданно для убийцы, качнулась вперед, крепко обнимая его, и громко всхлипнула.        — Праздничный вечер определённо удался, — со вздохом подытожил Марк, успокаивающе погладив блондинку по спине. Увы. Нужного эффекта поглаживания не возымели — слёзы не останавливались. Игрок даже начала икать от рыданий. Вскоре роль утешителя Марку наскучила. Аккуратно отцепив от себя девушку, Архонт Теней усадил её на каменную скамью и сам присел рядом.        — Хорошо, что мои кинжалы не железные, — фыркнул он, протягивая блондинке высокий кубок. — А то еще немного — и заржавели бы от твоего водопада. Кстати, ты снова умудрилась меня удивить. Я-то думал, ты минуту назад была намерена бежать от меня так, чтобы только пятки сверкали.        — К кому? — девушка судорожно сделала большой глоток и закашлялась. — К Тунону? Ваша Честь, можно я тут вам в мантию поплачусь, пока вы судьбы мира решаете?        — Хотелось бы на это посмотреть, — усмехнулся убийца. — Ладно, допивай вино, вытирай уже слёзы и пошли. Вернёмся в зал, пока нас не начали искать.       Стоило Игроку отойти от Фуги, скрыться из виду, как внезапный приступ головной боли обрушился на Мередит, словно волна. Виски сжало раскалённым обручем, все звуки слились в единый невнятный гул, на глазах выступили непрошенные слёзы. Вершительница прижалась спиной к колонне, чувствуя противную предобморочную слабость. Мир сперва подёрнулся дымкой, а потом стал невозможно ярким. Игрок… Чудесно-то как. Ну спасибо тебе большое. Вершительница поискала взглядом соратников. Фуга, которую Мередит пять минут назад спешно отправила блондинке на выручку, куда-то исчезла, Сирин, по идее, занимает Нерата, а Лантри и Тунона, наверное, заслонили придворные… Зал странно качнулся, а затем, начал медленно уплывать куда-то вбок. Мередит подумала о том, что подумает Адъюдикатор, если его воспитанница хлопнется в обморок, словно кисейная барышня, и резко прикусила губу. Внезапная боль и воображаемое неудовольствие Тунона несколько улучшили дело. Помогло и то, что спазм, сдавивший голову девушки, начал постепенно проходить. Вершительница слегка взбодрилась, выпрямилась, смахнула набежавшую слезу… как раз вовремя, чтобы узреть Архонта Тайн, стоящего прямо перед ней. Изумрудный огонёк в одной из прорезей бронзового шлема исчез на несколько мгновений, а потом — появился вновь. Голоса Нерата подмигнули Мередит.        — Отличная игра, маленькая Вершительница. Похоже, ты кое-чему научилась у нас за пару мимолётных встреч, и теперь сама пытаешься расставлять сети и плести интриги? Избрала своей целью нас? Мы польщены. Мы обожаем быть в центре внимания! — сияющий жезл описал дугу, когда Архонт перекинул его из руки в руку, продолжая сверлить Мередит взглядом. — Со стороны Адъюдикатора так любезно было не отводить от нас глаз, пока мы дружески болтали с Игроком и после — с нашей птичкой прислать нам официальное приглашение на праздник. Нам так приятно было думать, что он опасался каких-нибудь опрометчивых действий с нашей стороны… или желал их?.. не забыл про нас.       Мередит молча кивнула. Вступать в диалог с Архонтом Тайн ей не хотелось. Бросив краткий взгляд вбок, она заметила Сирин. Певчая пташка обессиленно прислонилась спиной к колонне, а внимательный Лантри услужливо обмахивал её пергаментными листами за неимением веера. Встретившись взглядом с Вершительницей, Сирин состроила виноватую гримаску, явно извиняясь за то, что не смогла дольше удерживать главу шпионов Кайрос. Девочка тяжело дышала, и на краткий миг Мередит ощутила укол совести — всё-таки бросать Архонта Песни в словесно-ментальный поединок с Голосами было не слишком-то хорошо с её стороны… пускай и необходимо.        — Как давно мы не говорили по душам, Вершительница Мередит, не так ли? — Голоса Нерата небрежно махнули скипетром. Зеленое сияние Архонта Тайн стало ярче. Оно приковывало внимание, и Мередит с ужасом обнаружила, что боле не способна отвести глаз от шлема-маски. Глава шпионской сети Кайрос явно решил отыграться за перенесённые по вине Голоса Тунона неудобства. — Сначала в палатке Аше мы просто не могли поговорить так, как следовало бы, а после — ты так и не отправила нам весточку, хотя, когда мы узнали о том, что ты предала этого напыщенного железного болвана, то готовы были раскрыть тебе наши любящие объятия, тем более, что благодаря твоему выбору большая часть нашей армии уцелела при штурме. Не то чтобы мы сильно беспокоились за сохранность свежего рекрутского мяса, но тем не менее… какая восхитительная ирония, ты не находишь?. в какой-то мере ты оказала нам услугу не поддержав нас. А ты ведь знаешь, как мы ненавидим быть в должниках.        — Я прощаю этот долг, — с усилием выдавила Мередит, чувствуя, как по виску покатилась капелька пота. Ни в коем случае не отвлекаться! Сосредоточиться на какой-нибудь одной мысли!.. Не думать про Иг…        — Посылаешь смиренным нам своё высокое прощение? Вот как ты заговорила теперь, Вершительница? Мы не нуждаемся в твоём снисхождении! Пламенный «воротник» под бронзовым шлемом вспыхнул, дохнув на Мередит жаром. Яростный хор голосов ворвался в сознание, подобно урагану. Все мысленные преграды, которые отчаянно пыталась поставить девушка, были играючи снесены безжалостной воющей лавиной, сонмом жадных бестелесных призраков, покорных воле Нерата. И тогда «я» Вершительницы, дрожащее от боли и ужаса, израненное и обессиленное, каким-то внутренним, звериным чутьём сообразившее, что ему не выстоять, не спасти всё, свернулось клубком вокруг трёх тайн невероятной важности, защищая их собой. Тайны появления (если, конечно, слова Игрока о создании персонажа были истиной), Тайны самой Игрока, которую вполне можно было бы назвать тайной долга и Тайны сердца Мередит — самой драгоценной, святой и чистой из всего, что у неё оставалось. Для того чтобы вырвать из её души эти три жемчужины, Голосам потребовалось бы поглотить и окончательно растворить в себе её сознание. Правда, если бы Архонт Тайн решился на такой поступок здесь и сейчас, в здании Суда, то был бы немедленно приговорён к казни, но внутренняя Мередит, которую сейчас рвали на части жестокие и любопытные сущности, считала это слабым утешением. В ту самую минуту, когда девушке с ужасом подумалось, что Голоса не остановятся и все её старания защитить секреты окажутся напрасными, Архонт Тайн резко взмахнул скипетром. Пару секунд Вершительнице казалось, что мозг раздувается внутри её головы и череп сейчас разлетится в клочья, но Голоса с довольным видом хлопнул в ладоши — и ощущение пропало.        — С твой стороны было очень некрасиво подсылать к нам нашу певчую пташку, — заметил Архонт Тайн с отеческой укоризной в голосе, покачивая шлемом. — Мы посоветовали бы относиться бережнее к Архонту, который подчиняется твоей воле с такой охотой. Ты так бледна и печальна, Вершительница Мередит. А ведь мы только слегка пощекотали тебя, так, чтобы бдительный Тунон не почуял нашей магии и Бледен Марк не вынырнул из теней. С птичкой Сирин мы поболтали подольше, чем с тобою, Вершительница. Теперь ты представляешь, что она испытала, не так ли?       Какой-то отдалённой частью сознания Мередит слышала слова Архонта Тайн, но едва ли понимала их суть. К горлу поднялся отвратительный комок, перед глазами, как широко она их ни раскрывала, плавали только размытые цветные пятна, грудь словно стиснул невидимый обруч — девушка задыхалась.        — Если ты когда-нибудь пожелаешь прислать к нам ещё кого-нибудь из своих вассалов, помни о том, что мы сегодня пощадили и тебя, и Сирин, — шёпот Голосов Нерата отдавался змеиным шипением в ушах Мередит. — Мы не склонны проявлять снисхождение дважды. И не печалься, Вершительница, мы уже придумали, как вернуть тебе наш нечаянный долг. Ожидай послания от нас. Ну, а пока что… Ещё один мягкий хлопок ладоней — и чьи-то сильные, явно человеческие, не обжигающие, руки подхватили Мередит под локти. Полуослепшая, ничего не понимающая, девушка инстинктивно ухватилась за неизвестного, чувствуя под пальцами шершавую ткань и холодную гладкую бронзу, и продолжала держаться, даже когда её почти бережно усадили на что-то мягкое.        — В зале слишком душно, Вершительнице стало плохо, — услышала Мередит удаляющийся голос Архонта Тайн. — Кто-нибудь, позаботьтесь о ней. А нам уже пора! Пятый Глаз!       Человек решительно высвободился из хватки девушки и исчез. Мередит откинулась на диванные подушки, запрокинув голову и часто дыша. Кто-то услужливый принялся обтирать её лицо влажной тканью, кто-то попытался влить ей в рот воды. Девушка поперхнулась, закашлялась, попыталась оттолкнуть неизвестных благодетелей, но они внезапно куда-то исчезли совершенно самостоятельно. На виски Мередит легли ледяные пальцы, и боль тут же распустила тугие кольца. Девушка моргнула и невольно вздрогнула — из полумрака на неё надвинулась перевернутая жуткая маска — красный череп, окутанный сумрачными тенями, янтарный огонь в темных глазницах…        — Я не могу следить за двумя детьми одновременно, — раздражённо заметил Бледен Марк, как только Вершительница посмотрела на него более-менее осмысленным взглядом. — Ты давала Игроку совет держаться ближе к Тунону — что ж сама им не воспользовалась? Мередит беззвучно пошевелила губами, безуспешно пытаясь что-то сказать.        — Я позабочусь о том, чтобы Тунон узнал о случившемся. Я уверен, он присовокупит этот случай к остальным уликам, обличающим Голоса Нерата, которые ты, конечно же, соберешь, — шепнул Клинок Кайрос на ухо Вершительнице, склонившись к ней так, что свесившаяся белоснежная прядь волос щекотнула Мередит шею. — Но больше не совершай таких глупых ошибок. Не разочаровывай меня.        — Спасибо, — едва слышно выдохнула Вершительница. Клинок Кайрос кивнул, убрал руки и выпрямился.        — Мы с тобой ещё поговорим о произошедшем, — вполголоса заметил он. — Но не сейчас. Пока — отдыхай. Голоса Нерата убрались восвояси, и теперь Игроку почти ничего не угрожает. Не тревожься, — добавил Марк и ухмыльнулся. — Я, так уж и быть, выполню сегодня твою работу и послежу, чтобы наша экзарх не сболтнула чего-нибудь лишнего. Ну что, доверишь Архонту Стариков это деликатное дело, девочка?       Случайно ли или намеренно (Игрок, почему-то, была уверена в последнем) Марк, прежде чем по обыкновению раствориться в тенях, вывел свою подопечную к Опальным, собравшимся компактной группкой в нескольких шагах от Архонта Войны. Вблизи Грэйвен Аше казался ещё более массивным и грозным. Хмуря кустистые белые брови, он что-то негромко говорил своим воинам, а те время от времени согласно кивали. Пару минут Игрок раздумывала — тактично ли будет прерывать беседу генерала с подчинёнными, но время шло, разговор не кончался, и девушка решилась.       — Здравствуйте, — негромко поздоровалась она, подходя поближе. — Я — Игрок. Экзарх Милосердия. Извините, что не поприветствовала, как подобает. Надеюсь, вы не очень на меня обижены?       Начало было неудачным. Блондинка поняла это по тому, как сдвинулись брови над яркими, удивительно чистыми, синими глазами полководца, как разом закаменели лица Опальных. Судя по всему, Игрок не просто в очередной раз вольно обошлась с этикетом, а постелила его у порога вместо половика. Мысленно «поблагодарив» Рогалуса (как самого нелюбимого из Вершителей), девушка заставила себя открыто встретить взгляд Архонта Войны. Вопреки её опасениям, Аше казался скорее усталым, чем злым. Усталость эта — чугунная, многолетняя, до боли привычная, выглянула из сияющих колдовским кобальтом глаз только на мгновение, но блондинка невольно поёжилась, а мигом позже так же невольно ощутила малодушную радость оттого, что страшное бремя, каким бы оно ни было, лежит не на ней.        — Я принимаю твои извинения, экзарх.       С первыми же словами полководца, обращенными непосредственно к ней, Игрок почувствовала себя внутри колокола. Казалось, густой голос Архонта прокатился по залу ощутимой волной и ещё долго звенел в ней самой, отдаваясь лёгкой дрожью во всём теле — от макушки до пят. Ощущение оказалось достаточно… интересным, но не самым приятным.        — Как мне уже известно, ты — уроженка дальних земель Империи, и на твоей родине в ходу другие обычаи, — продолжил генерал, изучающе глядя на блондинку. Сила его голоса несколько поутихла, и теперь слушать Грэйвена Аше было легче. Игрок кивнула, стараясь только, чтобы кивок вышел не слишком поспешным. «Уже известно»? Интересно, от кого? Кто решил сказать Архонту Войны эту полуправду, выгораживая новоявленного экзарха? Вершители? Марк? Может быть, Тунон? Невысокий темноволосый ярусник-слуга остановился возле Архонта и экзарха. Игрок, немного подумав, взяла с подноса высокий кубок, Архонт Войны же резко взмахнул рукой, отсылая слугу прочь. Пить столько горячительного за вечер, да ещё и на голодный желудок, определённо было плохой идеей. Очень плохой. Эта мысль лениво скользнула в голове девушки и почти сразу же была унесена золотистым, удивительно сладким вином. Мудрость «чем вино слаще, тем оно коварнее», Игроку была ещё неведома.        — Поведай мне о себе, экзарх, — попросил?.. приказал?.. Архонт Войны. — Что конкретно ты умеешь делать? Вопрос был задан голосом человека, привыкшего получать немедленные ответы в чёткой и лаконичной форме. Игрок с трудом подавила рефлекторное желание вытянуться в струнку.        — Я… ну, например, я могу сделать холодный камень тёплым, — осторожно ответила она. Грэйвен Аше недоуменно моргнул, так и не сумев мысленно соотнести титул «экзарх Милосердия» со способностью нагревать камни.        — Ещё могу делать всякие штуки с пергаментом, — поспешила добавить Игрок, закрепляя произведённый эффект. — Прозрачность там, шрифт изменить… Получается экономия чернил и много свободного места. Или, например, вытащить свет из факела.        — Факел при этом продолжает гореть? — задумчиво осведомился Архонт Войны, пытаясь поддержать хотя бы видимость вменяемой беседы.        — Вероятно, — пожала плечами блондинка в светлом платье. — Дело в том, что я знаю, как именно это делается, но ещё ни разу не пробовала. Диалог медленно, но верно заходил в глухой тупик. Великий полководец понял, что если он хочет получить внятные ответы от странной девушки, то придётся задавать вопросы напрямик.        — Тебя нарекли экзархом Милосердия. Почему? И почему тебя зовут Игроком?        — Ну… всё дело в том, что я умею использовать… Грэйвен Аше потряс головой и сдвинул густые брови — надрывный громкий кашель, совершенно несвоевременно одолевший Архонта Теней, внезапно оказавшегося поблизости, не позволил генералу расслышать окончание фразы.        — Что-что ты умеешь? — переспросил он.        — Умею пользоваться… Новый приступ кашля Бледена Марка оказался настолько сильным, что он даже качнулся в сторону собеседников и был вынужден ухватиться за плечо Игрока.        — Как я погляжу, знаменитому убийце сегодня нездоровится? — холодно осведомился Архонт Войны.        — Не торопитесь беспокоиться… или же радоваться. Знаменитый убийца всего лишь поперхнулся вином, — пояснил Клинок Кайрос, шумно переводя дыхание и не отпуская блондинку. — Недурным вином, надо признать. Зря вы от него отказались. И зря мы с тобой вернулись в зал, правда, Игрок?        — Наверное, — растерянно пробормотала девушка, но Марк не слишком-то нуждался в подтверждении своих слов.        — Слишком светло, слишком людно, — продолжил Клинок Кайрос. — И вина мне уже на сегодня, пожалуй, хватит. Так что, Игрок, проводи-ка меня к Западному крылу.       Марк не просил, он — приказывал, и экзарх со вздохом кивнула, чувствуя неподдельную обиду на Клинка Кайрос. Выпитое вино оказалось ужасно коварным, быстро ударило в голову. Блондинка впала в состояние слезливого умиления. Всё вокруг казалось нереальным, невероятным, совершенно сказочным. Ей совсем не хотелось покидать огромный зал, освещённый трепещущими огоньками свечей. Запах благовоний, шелест платьев, мягкие шаги, негромкие разговоры, тихая музыка… всё это приобрело глубокий, непостижимый смысл и совершенно очаровало девушку. Игрок ещё соображала, что пререкаться с Марком при Грэйвене Аше — затея глупая и заведомо провальная, но уже с трудом могла удержаться от пьяных слёз при мысли о том, что должна покинуть волшебный бал хотя бы на минутку.        — Потом, конечно же, ты вернёшься, — с улыбкой ободрил её Архонт Теней, заметив невесёлое настроение блондинки. — Этот праздник ведь в твою честь, так что некрасиво было бы его покинуть. Игрок с сожалением обвела взглядом зал и послушно двинулась к выходу.        — Где твоя голова, малышка? — очень сдержанно поинтересовался Марк, пока они вдвоём шли через анфиладу дворцовых комнат. — Мне казалось, ты должна была додуматься до того, чтобы не болтать про свою консоль направо и налево. Повезло тебе, что я был поблизости и вовремя изобразил жертву удушения.        — Но ведь консоль — почти не секрет, — вяло возразила Игрок. — Про неё практически все уже знают, вообще-то.        — Если привыкнешь трепать языком, однажды выдашь стоящий секрет и даже не заметишь. Учись помалкивать, особенно в присутствии Архонтов. Вскоре убийца остановился. Блондинка, цеплявшаяся за его руку, тоже. Сама собою распахнулась деревянная дверь, негасимый огонь привычно загудел в камине…        — А почему мы пришли в мою комнату? — удивилась экзарх Игры (или, всё-таки, Милосердия?). Девушке помнилось, что они с Марком шли по бесконечно длинной тёмной галерее и… вот уже гостевое крыло?        — Понятия не имею. Наверное, ты свернула не туда, — без улыбки предположил Клинок Кайрос, заводя свою спутницу в комнату и прикрывая за собой дверь. — Но это даже к лучшему, знаешь ли.        — Смотрю, ты уже чувствуешь себя хорошо, — заметила Игрок. — Раз с тобой всё в порядке, я, пожалуй, пойду?        — Куда собралась? — благодушно поинтересовался Марк, привалившись спиной к закрытой двери.        — Обратно. В зал, — пожала плечами блондинка, внутренне недоумевая — как можно не понимать таких простых вещей? Она ведь обещала рассказать о чём-то Архонту Войны. Кстати, о чём? А, неважно. Напомнит.        — Меня же ждут… — немного раздражённо добавила Игрок, сообразив, что Бледен Марк и не думает освобождать путь.        — Ничего, полагаю без тебя никто не заскучает. Возвращаться обратно буду я, а ты покажешь, что умеешь быть послушной девочкой, и ляжешь спать. Хватит с тебя праздников.        — А почему? — по-детски распахнула глаза экзарх, ощущая недоумение пополам с горькой обидой. Марк же обещал! Обещал ей, что она вернётся!       — Ох, даже не знаю с чего начать. Возможно потому, что ты не умеешь пить и становишься чрезмерно болтлива? Или потому, что Аше наверняка попытается выведать у тебя, что ты там умеешь? Имей совесть, малышка! Не буду же я всю ночь захлёбываться вином.       Игрок насупилась, а потом внезапно повеселела. Её затуманенный алкоголем ум нашел чудесный, как ей думалось, выход: подыграть Клинку Кайрос, послушно подождать, пока Марк уйдёт, и незаметно прошмыгнуть на бал. Она ведь как-никак уже экзарх! Даже если палач Суда и увидит её в зале, не станет же выводить оттуда за руку, словно нашкодившую девчонку? А двери в гостевой комнате запираются на засов только изнутри, так что закрыть её в комнате он при всём желании не сможет. Так-то!        — Хорошо. Я останусь и лягу спать, — притворно зевнула блондинка.        — Чудесно, — блеснул белозубой улыбкой Марк. — Тогда раздевайся.        — Что?! — опешила экзарх Игры.        — Ах, да. Девичья стыдливость. Понимаю. Я отвернусь, не волнуйся. Давай-давай, девочка. Или ты собралась лезть под одеяло прямо в бальном платье?       Раздраженно сопя, Игрок принялась расстегивать крючочки и медленно распускать сложную шнуровку. Вот ведь досада! Зеркала-то в комнате нет! Как же проверить, всё ли хорошо сидит, не замнётся ли что-нибудь, когда она после ухода Марка будет снова одеваться? Наконец, платье легло на стул. Игрок осталась в полупрозрачной хламиде, прочно ассоциирующейся у неё с ночной рубашкой. Переодеваться в ночное девушка не стала, разумно рассудив, что меньше времени потратит на приведение себя в нужный вид. Юркнула под одеяло, громко кашлянула, давая понять Клинку Кайрос, терпеливо изучавшему древесные узоры, что можно поворачиваться. Марк повернулся, кивнул и, подхватив со стула бальное платье, перебросил его через руку, удовлетворенно отметив про себя, как сразу вытянулось лицо девушки.        — Сладких снов, — усмехнулся он, исчезая в тенях.        — Неудачной ночи, — зло крикнула вслед Игрок, не надеясь, впрочем, что будет услышана.