Раскрась меня

Не выждав элементарной секунды подтверждения своих догадок, Чонгук резко придавливает вновь оживающее тело, упираясь коленями в кожаную ткань по бокам от бедер Тэхена. — Я убью тебя, сука! — Сильные пальцы сжимают бархатную кожу на шее, заставляя неосознанно хватать воздух. — Ты, блять, представляешь, что заставил меня пережить?! — Он судорожно выдыхает, стараясь успокоиться. Обхватывает другой рукой сильнее, прижимает к себе и ослабляет хватку на шее. Сердце бешено колотиться. Еще блядских несколько минут назад он считал себя косвенным убийцей. Ругал себя за то, что так и не удосужился узнать о человеке минимум необходимой информации. Пытался вспомнить, что надо делать, когда человек умирает. Кому звонить? Приедет ли полиция сразу, или придется потратить несколько часов, разделяя их наедине с трупом человека, который разрывал все рамки понятного для Чонгука. Сейчас его глушило два чувства: убить суку или трахнуть, как он того, кстати, позволил в своей ебучей предсмертной записке. — Ты сука, Тэхен! — Я так боялся. — Хрупкое тело под ними начинает заметно потряхивать. Отстранившись от обжигающей тонкой шеи, Чонгук всматривается. Абсолютно никак уже не сдерживая себя, Ким захлебывается в накатившей на него истерике. Он рыдает, мечется в разные стороны, пытаясь укрыться от дружеских навязанных поцелуев, цепляет белыми зубами нижнюю губу и снова сотрясается от переизбытка эмоций. — Так боялся, что ты не захочешь больше со мной общаться! Чонгук продолжает слизывать соленые капли, но от услышанного хватает за подбородок и сводит брови. — Ты боялся — не сдохнуть? Ты боялся, что я не буду разговаривать с тобой? — Ореховые глаза смотрят на него, с все еще, безумным страхом. — Это смешно, Чонгук? Тебя это веселит? — Вопросом на вопрос, вот только голос, теперь, на несколько оттенков увереннее. — Нет. — Чон покачивает головой в такт своим словам. — Но я этого не понимаю. Как можно бояться разорвать дружбу, которую ты, кстати, и дружбой-то не считаешь, больше, чем свою, блять, жизнь, Тэхен? — Пока что, самое лучшее в моей жизни происходило только рядом с тобой. Не будет этого — это будет уже не жизнь. — Тэхен выдернул подбородок и попытался вылезти из под сидящего сверху Чона, но был быстро припечатан в кожаную обивку обратно. Теперь, Чонгуку казалось, что тот злится, и по большей степени, видимо на себя самого. — Ну, уж нет... — Чонгук зловеще улыбнулся. — Твоя интересная жизнь, Тэхен, только начинается. Знаешь, что еще отложилось у меня в памяти? — Он явно наслаждался тем, что сейчас значительно сильнее неудавшегося самоубийцы. — Ты писал, что я могу трахать тебя, Тэхен. — Чон облизал пересохшие от такой неожиданной мысли губы. — А сейчас, больше всего на этом чертовом свете, я хочу тебе въебать! В прямом смысле этого слова. Ким растеряно смотрел снизу вверх. Его былая мимолетная уверенность растаяла вместе с резкими рывками, что обрушивались на него, когда брюнет разрывал и стягивал с него мешающую одежду. — Ты мне должен, Тэхен! — Чонгук с силой развел чужие ноги, подхватывая их под коленями и притягивая к себе поближе. Член у брюнета стоял колом. Чонгук даже не удосужился раздеться, а лишь припустил штаны, оголяя задницу. Ким не сопротивлялся, он лишь крепко вцепился в темную ткань дивана. Его взгляд был сосредоточенный, лицо, все еще, блестело от недавних слез, грудная клетка ходила ходуном, затягивая в себя, как можно больше кислорода. К большому сожалению Чонгука, как бы он не старался, как бы не гладил упругую кожу и не покрывал поцелуями оголившуюся грудь, живот и бедра — Тэхен был не возбужден. Его мягкий член лежал слегка набок, головкой указывая на правую сторону. От увиденного, внутри Чонгука все оборвалось. Его не хотели, ему просто позволяли себя целовать, ему даже позволят себя отыметь — не это ему нужно. Видимо поняв, что расстроил друга, Ким хватает того за запястье, не позволяя уйти. — Я… я просто не гей, Чонгук. Но ты мне нравишься, правда… Я же смог тогда. — Он быстро остановился, почувствовав сопротивление в чужой руке. — Стой! Дослушай сперва! Тогда на сцене, пусть я возбудился с помощью мастурбации, но я, все-таки, трахал тебя и кончил, значит, мне понравилось. Просто тут тоже надо с чего-то начать. — Не разжимая свою ладонь и, все еще, держа запястье Чонгука, он поднес их руки к своему паху. — Теперь ты помоги мне. — Он ослабляет хватку и возвращается на спину, резко запрокидывая голову назад, когда Чонгук решает помочь ему совсем не рукой. Делать минет… Нет, он не тренировался на веселых желтеньких бананчиках или пупырчатых зеленых огурцах. Да и вообще, если когда-нибудь, хотя бы одна сволочь, хотя бы одна Божья тварь, сообщила ему, не подготовленному, что он будет сосать мужской член, причем не на отъебись сосать, а пытаться сделать это на пять баллов, то он бы просто сломал эту бесстрашную гадину пополам, заставив самому, при этом, себе отсосать. Не то, чтобы сейчас Чонгук относится к этому крайне спокойно, вроде как к покурить с утра, или, как стряхнуть после того, как поссал, но, все же, блевать ему тоже не хочется. На вкус Тэхен горьковато-соленый и это, наверное, из-за большой любви к кофе. Еще Тэхен достаточно терпеливый, он ни разу, даже, не шикнул на Чонгука, когда тот в свою очередь пару раз мазнул по стволу зубами, а один раз, даже, зацепился за налитую кровью головку. Сам бы он себе точно врезал, а Тэхен стерпел, лишь, сильнее, при этом, сжав губы. А еще Тэ очень чувственный. Он так сладко стонет, так рвано дышит, стоит брюнету провести языком по уретре и с рывком заглотнуть поглубже. — Нам нужен крем. — Тэхен с трудом выплевывает слова и, явно, старается не смотреть вниз, где «лучший» друг, парень сильный и крепкий отсасывает ему. Чонгук срывается в ванную и хватает первый, попавшийся на стеклянной полке тюбик, бегло оглядывает надпись: «Крем после бритья с охлаждающим эффектом», и, пытаясь размять затекшую челюсть, со скоростью несется обратно. Он хочет так, что башню окончательно срывает. Если он в ближайшие несколько минут не окажется в этой горячей заднице с «охлаждающим эффектом», то просто сдохнет от передоза спермы в крови. — О, Господи! — Тэхен, прикрыв глаза ладонями, нервно и часто дышал. — Гуки, я тебе что, шлюха? Умерь свой чудовищный пыл и входи по одному! — Пытаясь совладать с нарастающим напряжением, Чонгук пропихивал пальцы в узкий проход, методично растягивая. — М-м-м… — Ким неожиданно выгнулся в спине и поддался вперед, приподнимая скользкие от трения с кожей бедра. — Входи Чонгук~а, а то я никогда не решусь. Чонгук высунул склизкие пальцы с характерный хлюпающим звуком, сердце нещадно отбивало чечетку где-то под ребрами, он со всей силы старался сдерживать себя, чтобы с силой не насадить такого прекрасного и пошлого хена на свой гудящий член. Зажав в руках у основания, он пристроил головку у лоснящегося от крема колечка мышц и надавил, поддерживая Тэхена под коленями. Ощущения были чертовски охуенными, таких он не испытывал в своей жизни, еще, никогда. Он чувствовал, как его сдавливало стенками непривычного к такому акту кишечника. Все пульсировало, отдаваясь волнами, и растекалось по всему телу брюнета, концентрируясь где-то под коркой мозга. Эйфория. Он овладел парнем! Из глаз Тэхена полились слезы, он вгрызался в собственные ладони, изо всех сил пытаясь сдержать крик. Чонгук остановился. Боль это не то, что он хотел ему доставлять. — Направляй меня. Я тоже делаю это впервые… Блять, Тэхен~а, в тебе так узко. — Брюнет склонился, прижимаясь к другу плотнее. — Посмотри на меня. Ким выпустил руки изо рта и, открыв глаза, скользнул по Чонгуку взглядом. — Просто двигайся, уже. — Он снова откинул голову и застонал, стоило Чонгуку выполнить дурманящую сознание просьбу. Чон пытался вспомнить предыдущий вечер. Он проигрывал его у себя в голове, пытаясь найти заветную точку наслаждения. Съехав по бедрам шатена вниз, он отрывисто кинул. — Положи ноги мне на плечи! Воя и извиваясь под ним, Тэхен послушно выполнил приказ и, тот час же, содрогнулся, а протяжный стон наполнил собой душную гостиную комнату. — О… Гуки... — Чонгук остервенело долбился в найденную простату, не забывая при этом дрочить маячивший перед глазами член. Ему подмахивали, притягивали к себе, цепляли и царапали взмокшую спину. На его самооценке играли самыми желанными мелодиями стона наслаждения. Тэхен кончил. Белая густая сперма обожгла напрягшийся пресс, не принося с собой ни капли отвращения. Чонгук навалился следом, вколачиваясь в последний раз по напряженные яйца и с грозным рыком кончил следом за шатеном. Они лежали молча. Скользя по друг другу влажными животами от сбившегося дыхания. — Это было не так уж и плохо. — Ким попытался улыбнуться, но встретившись со злобным взглядом, лишь звучно рассмеялся. — Один-один, хули! — Чонгук не мог оставаться серьезным и тоже раздался громким смехом. Он высунул, все еще, стоявший член, позволяя загнанной сперме спокойно вытекать, и лег рядом, залипая на офигенский профиль напротив. — Не дури больше, хорошо? — Он сказал это тихо, разрешая своему голосу немного дрожать. Для него это было очень важно. Тэхен повернулся, болезненно сморщив нос, и одарил его такой улыбкой, что Чонгук готов был кончить снова. — Не буду, Гуки. Это слишком… — Разговор прервал разорвавшейся мелодией входящего сообщения мобильник Чонгука. Перекинув свободную правую руку через мокрое голое тело брюнет нашарил телефон на полу. «Кто, блять, так не вовремя?» Неизвестный отправитель: Ваше задание выбрано. Цель — Ким Намджун… «Сука…»