Стирая душившую его кожу на сомкнутых в кулаках пальцах, Чонгук подобно скульптору отсекал все лишнее, марая кирпичной крошкой тимбирленды. Лучше уж это, чем переломать хребет его Божеству, нацепившего на свою дьявольскую сущность, морок влюбленного ангела.
Он должен был догадаться, он ведь слышал про таких, и даже когда-то в старшей школе писал доклад по данной теме. Техен – социопат. Безусловно красивый, чертовский умный, убивавший все его инстинкты самовыживания - социопат. И он имел глупость в него влюбиться. Глупый, глупый кролик… Сколько можно попадаться в одну и туже ловушку, слепо веря ведущему в бездну низкому приятному басу.
Чонгук сжал ткань рубашки на груди, пытаясь спасти разбивающееся на осколки сердце. Он игрушка, и им еще не наигрались.
Он перевел взгляд на застывшего в стороне парня – скрип зубов заглушает вырывающийся наружу крик. Можно понадеяться, что в ореховых глазах отражается испуг, но это лишь самообман, блядская иллюзия их совместного счастья. – Как ты думаешь, я умный? – Слова, а хочется действий.
- Конечно, кролик… - Техен делает несколько неуверенных шагов к нему. – Очень. – поднесенная к лицу рука грубо отталкивается и Ким замирает с протянутой рукой.
Он думал, что они достигли доверия, он доверял и ждал этого в ответ, но над ним жестоко надругались, откупаясь взамен. Сплошная игра и он снова проигравший.
В кипящем мозгу всплывает картина родителей, возможно, что то видео тоже отправил Ким – истерический смех вырывается наружу. Ну а как иначе! Все подстроено, все продумано – золотая медаль за безупречный артистизм и лучший сценарий по разрушению его жизни. Пока он занимался с ним любовью, его жестко ебали, натягивая на сухую.
Чонгук хватает Техена за шиворот и тащит к привезшему их в это пекло такси. Открыв пассажирскую дверь он с силой запинывает его внутрь салона, бросая едкое и болючее «Прощай!», но перед захлопыванием двери добавляет, давая понять, что раскусил его лицемерие «партнер». Ким съеживается, тянется к нему, но пальцы только стукают запотевшее стекло. Машина уезжает.
Тимбирленды отлично подходили для длительной пешей прогулки, скрывая толстой подошвой россыпь острой гальки. Час от часу небо над брюнетом становилось все более темным, затягивая тучами садившееся солнце. Кровь на руках высохла, стягивая под собой корочкой поврежденную кожу. Чонгук задрал голову вверх. Захотелось дождя. Такого сильного, холодного, чтобы за секунду суметь промокнуть и ничего кроме слабости перед стихией не чувствовать.
Он больше никогда не будет чьим-то экспериментом, с этим надо покончить. Как будто ставя жирную точку, в небе сверкнула молния, и раздался оглушительный грохот грома. Кто-то наверху явно был с ним согласен.
В кармане призывно завибрировало. Не останавливаясь, Чонгук вытащил телефон и нажал на кнопку принятия вызова.
- Гуки… – Все в душе переворачивалось и разрывалось. - … пожалуйста выслушай…
- Это ты меня послушай, Ким Техен! Проваливай нахуй из моей жизни! Не смей звонить мне больше! Не смей приходить к моей семье! С меня довольно! Я верну тебе потраченные мной деньги! Только отъебись от меня, понял?! Ты худшее, что могло со мной случиться! Ты отравляешь собой все, к чему прикасаешься! Ты яд! Я знать тебя не хочу! Подумать только, каким я был идиотом, когда повел тебя знакомиться с родителями, ты наверное долго потом смеялся, да?! – Чонгук кричал так, что привлекал внимание проезжающих по трассе автомобилей. – Уебок! Ненавижу тебя! Я так тебя ненавижу… - слезы отлично скрывались, смешиваясь с потоками обрушавшегося на него ливня. - … лучше бы ты сдох тогда, лучше бы я никогда тебя не встречал… - Он скинул вызов и убрал телефон обратно в карман, надеясь, что тот действительно водонепроницаем, и не подохнет от соприкосновения с промокшей тканью.
Стало чуточку легче. Говорят, что человеческая душа весит двадцать один грамм, и он только что потерял ровно половину. Остальное ему нужно лишь для того, чтобы не разбить сердце своим родителям.
Наверное он заболеет, или уже заболел, по крайне мере он ничего не чувствовал, когда подошел к небольшому мотелю с припаркованными около него грузовиками и дешевыми легковушками. Звякнув колокольчиком, он зашел внутрь, оставляя за собой дорожку мокрых следов.
- Свободные комнаты есть? – Женщина за стойкой кивнула и развернула к нему гостевой журнал.
- Комната двадцать долларов за сутки, - Чонгук вытащил промокший бумажник и отсчитав пятьсот, протянул их ей. – Распишитесь и можете идти наверх. – К журналу добавился ключ с брелком в виде волка. – Ваша комната номер 306.
Сняв прилипшую к телу одежду, Чонгук, зашел в маленький, пропахший грибком и плесенью душ. Воду едва можно было назвать теплой, а шампунь, любезно оставленный предыдущим хозяином, неприятно щипал сорванную на руках кожу.
Он сможет с этим справиться, он не слабак, – обнаженное тело сползало по выцветшему кафелю. Чонгук уткнулся в колени и зарыдал. Почему так больно?
Он проснулся глубокой ночью, от сильного раската грома за окном. Глубоко внутри нарастало чувство тревоги. Сердце бешено забилось. Не отдавая себе отчет, Чонгук наскоро нацепил не до конца просохшую одежду и выбежал на улицу. В округе ни одной живой души, лишь только машины постояльцев. Подойдя к первой попавшейся машине, он в надежде дернул ручку на себя. Дверь легко поддалась, пропуская незваного гостя внутрь. Ключи очень скоро нашлись припрятанными за козырьком над водительским сиденьем. Заведя автомобиль и с силой надавив на газ, он помчался в сторону города.
Внутри все сгорало. Внутри был настоящий пожар. Что? Почему? Зачем? Никаких лишних вопросов, только одно – ехать вперед. Снова удар грома и брюнет сжимается, покрываясь мурашками. Нет, он не боится грозы и никогда ее не боялся, но проезжает уже пятый светофор, выжимая из старенькой вольвы все соки. Он практически чувствует, как невидимые нити разрываются одна за другой и от этого ему становится настолько страшно, что он готов отдать все на свете, чтобы ошибаться.
Бросив угнанную машину как попало, он помчался в их квартиру. Холл встретил его тишиной и тускло горящим светом со стороны зала. Сердце пропустило удар, как душа на распутье, он двинулся в сторону света.
Техен, как будто исхудал за это время, весь бледный, дрожащий, с заплаканным лицом и с телефоном в руках он стоял одетый в чонгуковскую белую футболку. Весь его вид кричал о накрывшем его отчаянии. – Гуки?! – голос Кима хрипел. – Ты…ты… - он хватал ртом воздух и медленно оседал на колени. В какой-то момент под его коленной чашечкой что-то щелкнуло и отлетело в сторону. Чонгук проследил за объектом. В идеально ровную белую стену влетел бутылек из-под лекарств. Без крышки. Без таблеток.
Немой вопрос – немой ответ. Чонгук подлетел к заваливавшемуся на бок блондину и наклонившись резко подхватил на руки. «Нет! Нет! Нет!»
Придерживая голову парня рукой, Чонгук побежал в ванную и усадил блондина перед бачком унитаза. «Из-за меня!» - било в голове набатом, разрывая нервные клетки, без возможности на восстановление. Руки безбожно тряслись, сердце ходило ходуном.
Раскрыв рот, и засунул указательный со средним пальцем внутрь, он с силой надавив на корень языка. Ноль реакции – Техен все также без сознания, продолжал впитывать умертвляющую его химию. Атом к атому, создавая прочные связи с миром тех, кого мы мечтаем увидеть в конце своего жизненного пути.
Протолкнув пальцы поглубже, в надежде вызвать такой необходимый сейчас рвотный рефлекс, Чонгук уткнулся лбом в висок блондина. – Пожалуйста, солнышко, пожалуйста… - Техен дернулся, жмуря глаза, и стоило брюнеты высунуть пальцы, как слюни вперемешку с полу растворившимися таблетками оказались на поверхности воды санфаянса. «Надо промыть!» Не отпуская Кима, Чонгук потянулся к стоящему на раковине стакану и дернув кран, набрал в него холодной воды.
- Пей! – Он поднес стакан к бледным губам и стал вливать воду. – Ким кашлял, хватал воздух, но все-таки смог сделать пару больших глотков, осушив емкость. Слава Богам! – Еще! – Не единожды повторив процедуру и удостоверившись, что теперь помимо воды ничего не выходит, он поднял плохо соображающего блондина и обмыв его лицо, понес в спальню.
- За-зачем ты помог мне? – Хрупкий, сжавшийся в комок Техен, дрожал под укрытым одеялом. – За-зачем опять? – он растирал бегущие слезы руками, заикаясь от возобновившейся истерики. – У-уходи, кролик. – Ким завыл и заполз под одеяло. – Убирайся отсюда! Забирай свой ебучий браслет и проваливай!
Может это снова игра? Снова спектакль?
Брошенное в лицо украшение, болезненно обожгло скулу. Чонгук поднялся с пола и сдернув с блондина одеяло, потащил его в зал, швырнув рядом с пустым пузырьком. – Читай название! – Он облокотился на стену, готовый в любой момент остановить попытку побега.
- Дриксорал. – Техен попытался подняться, но из-за сильной дрожи в теле, лишь повалился на бок и закрыл глаза. – Брюнет вытащил телефон и вбил услышанное название в поиск. Глаза бегали по тексту, он наклонился и подняв бутылек сверяясь с названием. Все верно. Смерть от передозировки наступает в течении часа, первыми признаками начавшегося отравления является слабость, кратковременная потеря сознания, заторможенность рефлексов, а также повышенная температура тела. Чонгук прикоснулся ко лбу Кима – он пылал. Значит это не игра. Значит он действительно хотел покончить с собой. Из-за него?
- Убедился, теперь уходи. – Техен снова сжался в маленький комок, прикрывая лицо руками.
Развернувшись Чонгук медленно вышел из зала, направляясь к входной двери. Он даже открыл ее впуская сквозняк, но потом резко захлопнул и бесшумно уселся на пол. Из комнаты, в которой он только, что находился раздался громкий вой. – Мамочка, почему? Мамочка… - В груди щемило, но брюнет продолжал сидеть, прислушиваясь к голосу Техена. – Мамочка, забери меня к себе… пожалуйста… пожалуйста… - Ким жалобно заскулил. – Я никому тут не нужен, мамочка…он сказал, что я яд… сказал, что лучше бы я сдох тогда… за-забери меня.
Не выдержав, Чонгук ударил в стену, снова срывая едва затянувшиеся ранки. Всхлипы мгновенно прекратились, в квартире снова воцарилась тишина. Упираясь в колени руками, брюнет поднялся со своего места. Он все-таки слабак, раз маленькая искорка надежды, заставляет его вновь упасть перед Божеством, отдаваясь в добровольные жертвы.
«Прости» смешивается с «люблю», брюнет прижимает к себе свой личный приговор на бесплодие. Он вдыхает запах персиков и дуреет, когда под пальцами чувствуется сердцебиение, гораздо более частое, чем собственное. К нему жмутся, стараясь въесться под кожу, но это бессмысленно – он уже давно там, пустил свои корни и никак не думает отпускать.
Техен кусает, царапается, шепчет слабое «ненавижу тебя», но лишь теснее кутается, укрываясь Чонгуком, как любимым одеялом. Кажется в этой войне больше нет победителей.
Новый день застает двоих сломанных, но собравшихся по кусочкам, лежащими на полу. Боясь оставить одного, Чонгук поднимает сонное тело на руки и относит в ванную.
Прохладная вода бодрит обоих и брюнет тает, когда видит на чужих губах заветную улыбку. Техен приоткрывает один глаз, забавно морща нос от попавшей на него пены и смеется, от того, что Чонгук слизывает мыльные пузырьки.
Они вытирают друг друга, путаясь руками, ерошат мокрые волосы, а потом долго целуются, не в состоянии насытится. Только нежность.
Запрыгнув Чонгуку на спину, Техен указывает в сторону кухню, нетерпеливо размахивая стройными ногами. – Хочу кушать! Накорми меня, кролик!
- Чем, солнышко? У нас с тобой и холодильника то нет. – Брюнет улыбается, когда видит выглядывающего из-за плеча Кима.
- Я теперь солнышко? – Он трется носом об его щеку и снова прячется за спиной.
- Солнце – это что-то небесное, ты так не думаешь? – Он топает в пустую кухню и озирается по сторонам. Встроенный кухонный гарнитур с каменной столешницей и врезной в нее плитой, и раковиной, поделенной на две части. Ничего, что могло бы утолить голод его Божества. – Можно заказать, как вчера.
- Не надо, как вчера. – Двусмысленность фразы покрывает кожу мурашками. – Давай в магазин сходим. Давай выберем все вместе.
***
Чонгук никогда так не уставал. Техен, словно маленький торнадо сметал все на своем пути, щелкая мини-сканером, практически на каждом штрих-коде. Единственное место, где его решительность дала сбой был отдел с мебелью для спальни.
Он долго ходил между рядами, поглядывая на реакцию Чонгука, но видимо запутавшись окончательно, подошел и уткнулся в его плечо. – Хочу на заказ. Хочу сам нарисовать эскиз.
Брюнет хотел разбить себе голову об стену, когда завернув за угол, они зашли в отдел декора. Это конец. Конец длинною не меньше километра, испещренный маленьким множеством блядских предметов по украшению их жилья. Глаза Техена загорелись и мини-сканер жалобно пискнул, озвучив то, что не смог Чонгук.
***
Вечером этого же дня Чонгук, в компании с его собственным частным сыщиком, просиживал задницу в маленькой забегаловке на выезде из города. Погрустневшему от факта того, что остается один Техену, было сказано, что он к родителям и ненадолго.
- Из всех женщин, с именем Моника, с которыми пересекался Виктор, меня заинтересовало только две. – Джеймс глотнул горький кофе, скорчив лицо. – Отвратительное пойло.
- Чем именно? – Брюнет взял из подставки рекламу с блюдами дня, и стал нервно мять в руках.
- Одна из них, с ним вместе работала. – Он протянул снимок женщины в розовом платье, со слегка потекшей с годами фигурой и маленьким вздернутым, поросячьим носом.
Чонгук отрицательно помотал головой. – А вторая?
- Вторая встречалась с ним, так как являлась опекуном своей родной сестры, которая длительное время проходила у него лечение. – Увиденный снимок, заставил брюнета сглотнуть. Перед его глазами была маленькая фотография, сделанная на полароид, на которой квадратной, такой похожей на его любимую, улыбкой, сверкала белоснежным рядом зубов стройная девушка с русыми волосами. Явно не азиатский разрез, сочетался с ореховой радужкой глаз и усыпанными по всему лицу веснушками. «Очень красивая».
- Это она. – Чонгук кое-как смог разлепить слипшиеся губы. – Рассказывай про нее.
Бэлл довольно оскалился и забрал снимок обратно. – Я так и думал. Моника Брайант, пропала без вести в возрасте сорока одного года. О пропаже сообщили коллеги по работе, а работала она в частном центре эмбриологии, эмбриологом соответственно. В браке не состояла. Детей нет. – Чонгук сделал мысленную зарубку. – С восемнадцати лет была опекуном своей сестре-близняшке Тэсс. До этого они вместе с сестрой воспитывались отцом, но тот скончался от инфаркта, как раз сразу после их восемнадцатого дня рождения. Работал Грэг Брайант химиком, на производстве местной фармацевтической компании. Мать Моники и Тэсс страдала параноидальной шизофренией, и во время очередного приступа, когда девочкам было по пять лет, воткнула себе в ухо кухонные нож. Нашла труп женщины, как раз маленькая Тэсс, что видимо и спровоцировало дебют ее психических отклонений. Бабушек и дедушек в живых у них тоже нет. – Джеймс отодвинул пустую кружку и промокнул губы лежащей на столе салфеткой.
- Ты говорил, что у Моники не было детей, а как же то, что она воспитывала сына своей сестры? – Чонгук сгреб лежащие картонные кусочки в горочку.
Бэлл удивленно поднял брови. – Тэсс действительно была беременна, уж не знаю от кого, ведь в психиатрической лечебнице она сидела в одиночной камере, но ее ребенок умер, родившись в сроке тридцать недель.
- Как умер? – Пришло время удивляться брюнету. – Не может быть!
- Может и было. – Джейм махнул официанту и заказал пару блинчиков с сиропом. – Роды произошли поздно ночью, так что, на крики женщины не сразу сбежались санитары. Видимо думали, что она просто буянит, к тому же по документам сказано, что она была привязана к кровати, следовательно, они считали, что Тэсс не сможет себе навредить. Но когда они все таки решили позвонить и вызвать ее сестру, так как Моника была единственной, кто мог ее успокоить и зашли к ней в палату, то Тэсс скулила в углу с ребенком висевшем на пуповине. Каким-то образом она порвала привязанные к кровати веревки и смогла освободиться. – Он со смаком дожевал первый блин. – Жена говорила, что во время родов боль такая, что можешь голыми руками железо в сантиметр толщиной согнуть. Адреналин, все дела. – Чонгук смотрел на него с отвращением. Человек рассказывающий о чьей-то трагедии, спокойно перешел к поеданию следующей порции холестерина. – В общем, когда все зашли, мальчик был уже мертв, а тело новорожденного забрала Моника, отказавшись от претензий и судмедэкспертизы. Но знаешь … - Бэлл провел языком по жирным губам. - … Тэсс ведь продолжала считать, что ее сын жив. Видимо Моника не стала говорить правду и соврала больной сестре. Последний и роковой приступ для Тэсс, как раз совпадает с тем днем, когда она посетила консилиум врачей и услышала другую версию случившегося. Откусила себе язык тем же вечером, что ее вернули в одиночку. – Чонгук сжал кулаки под столом. Какие-то ублюдки окончательно доломали психику бедной девушки. Она могла бы быть сейчас жива, а Техен, мог бы не чувствовать себя таким одиноким.
- Ясно. Остальное я сам изучу. – Чонгук поднялся из-за стола и кинул деньги за свой и чужой заказ. – Кстати, а как называется психиатрическая лечебница в которой она находилась?
- Сreedmoor psychiatric center. – Бэлл остался сидеть и протянул ему увесистую папку. – Если будет еще что-то нужно, звони.
Кивнув на прощание и засунув полученные документы в сумку, Чонгук поехал домой. Что-то тут не так. Техен и Моника, абсолютно, как две капли воды, похожи. Следовательно, они родственники. И, если Тэсс не рожала еще раз, значит тот самый мальчик, все-таки выжил. И почему у него фамилия Ким, а не Брайант, как у матери и тетки? Слишком много всего, что еще предстоит выяснить.
Такси остановилось у светофора, Чонгук повернул голову рассматривая, как парочка мужчин, забравшись на леса, устанавливали новый баннер. «Скоро в Кино: Продолжение известного бестселлера Джоан Роулинг: Проклятое дитя!» - да уж, вот уж действительно, мальчик который выжил.
