Пусть будет так, как есть

— Привет, — Дженна со слезами на глазах смотрела на меня. Мне хотелось протянуть руку, чтобы стереть слезы, но даже от попытки тело скрутило болью. Я скривилась, но одна сторона моего лица была странно натянута, я ее не чувствовала. — Что с моим лицом? — Дженна криво улыбнулась и наклонилась ко мне. Ее пальцы аккуратно прикоснулись к моей щеке. Я ощущала странное покалывание. — Всего лишь небольшой шрам… — Судя по твоему лицу, я могу сказать, что он не маленький. Я похожа на Франкенштейна? — она рассмеялась сквозь слезы и поцеловала меня в уголок губ, — эй, я хочу больше! — Хватит паясничать, волчонок. Ты очень меня напугала, вы обе… — ее слова напомнили мне о Николь. Испуг отразился на моем лице, и я дернулась. Дженна остановила меня, положив руку мне на плечо, и удержала тем самым меня в горизонтальном положении. — Николь… — С ней все хорошо, она немного испугалась, не найдя тебя, но она спала все время, пока… как твой, — она остановилась, — как этот человек вообще мог так поступить? — Она ничего не знает? — услышав слова Дженны, я испытала облегчение. — Она помнит, как на тебя напали, но на этом все. Врач сказала, что Николь была под снотворным. Так что, не считая этого, с ней все хорошо, чего не скажешь о тебе… — Всего-то немного побита и все, — я улыбнулась, но получилось не очень. Дженна не улыбнулась в ответ, а внимательно смотрела на меня. Мне показалось, что она осуждает меня, — я… прости меня, это моя вина, — она нахмурилась еще сильнее, а в глазах мелькнул гнев. — Это не так, Макс! — Но ты… я… это же из-за меня, это моя вина… — я уверена, что мое лицо отражало всю ту вину, что сжигала мое сердце, я не могла посмотреть ей в глаза. — Макс, посмотри на меня, — я не отреагировала. Тогда она тронула мой подбородок и, нежно погладив, приподняла. Я продолжала отводить взгляд, — Макс! Я посмотрела в спасительную зелень ее глаз, которая могла как успокоить, так и разжечь во мне пламя. — Это не твоя вина. Этот человек болен, это он причинил вред как тебе, так и Николь, — я мотнула головой, не соглашаясь. Дженна вздохнула, — Макс, ты хотела, чтобы это произошло? — я отрицательно покачала головой, — Ты знала, что это произойдет? — снова отрицательный ответ, — тогда это не твоя вина. — Но, — она положила палец на мои губы. — Нет, Макс, это не твоя вина. — Тогда почему ты злишься? — она вздохнула и, притянув мое лицо поближе, уткнулась своим лбом в мой. — Я злюсь на того человека. Я злюсь на себя, — я вопросительно посмотрела на нее, — я не успела. Если бы я была там, этого могло не случиться. Если бы я заметила ваше отсутствие чуть раньше… В общем, я злюсь на кого угодно, но не на тебя. — Правда? — Да, волчонок, — она снова поцеловала меня. Сначала в лоб, потом в глаза, а затем в кончик носа. Когда она собиралась поцеловать в губы ее прервал стук в дверь, — войдите! Дверь медленно отворилась, в комнату вошел врач, а за ним двое офицеров. Женщина-офицер улыбнулась нам, а вот молодой мужчина рядом смутился. Врач полностью проигнорировал только что увиденное и подошел ко мне. — Как ваше самочувствие? — Неплохо, наверное… — Неплохо тоже хорошо. Врач внимательно просмотрел планшет с записями, а потом подошел и провел небольшую проверку реакции. Пока проверялось мое состояние и задавались стандартные, в таких случаях, вопросы, офицеры терпеливо ожидали своей очереди. Вкратце мне рассказали о моем состоянии: у меня были сломаны два ребра, сотрясение мозга, трещины в лицевых костях, сломана ключица и множественные ушибы по всему телу, ну и ожог на лопатке. Когда врач закончил осмотр и предупредил о процедурах и анализах, которые предстоит пройти. Стоило двери закрыться за врачом, как офицер подошла ко мне. — Как себя чувствуешь, Макс? — Лучше, чем могло быть, Гвен, — женщина улыбнулась. Именно эта женщина в свое время помогла мне. Кто бы мог подумать, что спустя несколько лет мы пересечемся при подобных обстоятельствах, — а что ты тут забыла? — Я уже второй год работаю здесь шерифом, устала от Чикаго и решила перебраться сюда, к своей девушке. — У тебя есть девушка? — я усмехнулась. — Конечно есть, малявка, но давай вернемся к главному, — она открыла блокнот, а ее лицо приняло серьезное выражение, — ты можешь рассказать, что именно произошло? Глубоко вздохнув, я собиралась с мыслями. Дженна сжала мою руку, поддерживая меня. Я улыбнулась и ненадолго закрыла глаза. После кратковременной паузы я начала рассказывать о произошедшем. Во время рассказа Дженна сжимала мою руку все сильнее. В какой-то момент это стало болезненно, и, заметив мое лицо, она ослабила хватку. Она была зла и потрясена. То, что надо мной издевался собственный брат, повергло ее в шок. Под конец рассказа я замерла, вспомнив, как душила Маркуса. — Я…Я, кажется, убила его, — со страхом я посмотрела на Гвен, но на ее лице не появилось удивления, или еще чего-то. Она улыбнулась мне. — Все в порядке, Макс. Он жив, просто потерял сознание. Даже если бы случилось худшее, это было бы расценено как самозащита. На самом деле нам стоит поблагодарить тебя. — Ммм… — мы с Дженной вопросительно уставились на Гвен. — Дело в том, что его пытались поймать последние четыре года. Этот человек известен в профессиональных кругах, как Клеймовщик. Он маньяк, который убивал омег на протяжении последних четырёх лет, оставляя на их телах клеймо, — она выразительно посмотрела на меня, — в доме были найдены многочисленные фотографии жертв и другие улики. — И в чем же моя заслуга? — Ты — альфа. Один этот факт уже позволяет тебе доминировать над ним. — О чем ты? Альфы могут воздействовать только на альф и омег, — она молчала и продолжала смотреть на меня. Я вспомнила, как Маркус скулил и отползал к стене, — он... омега? — Да, именно это послужило причиной убийств. Он убивал омег, с подсознательной целью убить омегу в себе. Все жертвы имеют одну и ту же характерную черту. Они похожи на два типа людей, — пауза для драматичности, — женщины-омеги похожи на тебя, а вот мужчины — на него. Я была шокирована. Я знала, что Маркус ненавидит меня, но кто бы мог подумать, что его ненависть к самому себе настолько же сильна. — Тогда почему он не тронул Николь? — Просто везение. У тебя и девочки очень похожий запах. Он просто не понял, что это ее собственный запах, скорее всего предположив, что это твой запах. Тот факт, что вы встретились, сыграл с ним злую шутку, — она замерла, поняв, как это прозвучало, — прости Макс, я не так хотела это сказать. — Все в порядке, Гвен. Что с ним будет? — Смертная казнь, его ничто не спасет, слишком много улик. Да и поет он соловьем о том, что сделал. Экспертиза доказала его вменяемость — женщина посмотрела на часы, а потом перевела взгляд на нас, — думаю, нам стоит уйти, там есть люди, которые хотят с тобой встретиться, — я удивленно на нее посмотрела, но ответа не получила, перевела взгляд на Дженну, но та лишь пожала плечами. Когда офицеры вышли, наше внимание сконцентрировалось на двери. Она немного отворилась, из проема показалась светлая голова и улыбающееся лицо. — Питер! — Привет, сестренка. Я тут не один… — дверь открылась и в комнату вошел широкоплечий мужчина. Следом за ним в комнату вошла светловолосая женщина лет 50. Она переминалась с ноги на ногу и выглядела невероятно неуверенно и смущенно. Я же, увидев ее, замерла. Во рту пересохло. — М…Мама… Дженна переводила взгляд с одной на другую, смотря на мою реакцию, она не понимала, какие чувства я испытываю от присутствия женщины. Было ясно только то, что я шокирована. Когда я пришла в себя, мои брови сомкнулись, и я недовольно посмотрела на Питера. — Зачем она здесь? — Макс, подожди, ты должна ее выслушать. — Я не хочу с ней говорить или слушать ее! — я дернулась, но из-за боли мое лицо скривилось. Дженна нахмурилась и встала со стула, отгораживая меня от пары. — Макс, ты просто всего не знаешь, тебе необходимо ее выслушать! — Чего я не знаю! Того, что она не приняла меня, что не пыталась связаться, что не пыталась защитить? ЧЕГО Я НЕ ЗНАЮ! — Всего, Макс! — Питер сорвался на крик, что было очень редким явлением. Я оторопела. Поняв, что накричал на меня, он сжался, — прости, Макс, но ты должна выслушать ее. Мое лицо было полно недовольства, но я кивнула. Женщина подошла ближе под пристальным взглядом Дженны. Она посмотрела на нее, потом на Питера, будто сомневаясь. — Она? — Она остается, все, что ты хочешь рассказать, она может выслушать. В конце концов, она — моя семья, — я хотела четко показать ее положение. Женщина кивнула. — Я не знаю, как начать. — С самого начала, — я была груба, эта женщина не заслуживала доброго отношения. Обида во мне была слишком сильна. — Хорошо, — женщина передо мной нервно отводила глаза и теребила свою юбку. Питер оберегающим жестом погладил ее по плечу и недовольно посмотрел на меня, — Все началось еще в школе. Я выбрала не того человека, — ее голос дрожал, — мы с Робертом встретились в библиотеке, я думала, что это судьба, но как же я ошибалась. Я была слишком ослеплена его внешностью, амбициями и красивыми словами, абсолютно не замечая человека, который всегда был рядом. В первые годы Роберт был замечательным, несмотря на его вспыльчивый характер, но все начало меняться. Он ударил меня, после этого долго извинялся и говорил, что подобного не повториться, но это была неправда. Не прошло и нескольких недель как он вновь сделал это, — меня это не удивило, тот человек всегда любил власть и не брезговал рукоприкладством, — Но когда я хотела уйти от него было уже поздно, — ее взгляд рассредоточился, а мыслями она вернулась в прошлое. Пауза затянулась, а я начала терять терпение. Во мне не было сочувствия по отношению к этой женщине, однако Дженна, сидевшая рядом со мной, сжала мою руку, призывая успокоиться. Посмотрев на нее и увидев нежную улыбку, я немного усмирила свой норов и терпеливо ожидала продолжения истории, что должна была раскрыть тайны моего происхождения. Слова моего «отца» шестилетней давности все еще жили в моем сердце, а слова Маркуса лишь подтвердили догадки. — Мама, продолжай, — Питер сжал руку женщины и подбадривающе кивнул. Женщина кивнула в ответ и вновь глубоко вздохнула. — Я была беременна и не могла уйти от Роберта. Когда Маркус родился, Роберт, казалось успокоился, он был горд рождением мальчика. Все устаканилось, и я была рада, но это не длилось долго. Роберту быстро надоело играть в семью, он начал срываться. Каждый крик от Маркуса вызывал его гнев, особенно по ночам. Я не знала, куда деть себя, но у меня была поддержка в лице твоего настоящего отца, — когда эти слова слетели, я напряглась в ожидании продолжения, а на лице моей матери проступило нежно-грустное выражение. В глубине ее глаз лучилась горечь и кажется вина, — его звали Энди, он всегда был тихим и спокойным. В школе его часто задирали. Я сама считала его ботаником, — горькая улыбка на губах, — но он был настоящим и никогда не нарушал собственные принципы. Когда мне было тяжелее всего, он был рядом, тогда я не понимала того грустного выражения, что всегда было при нем, стоило ему посмотреть на меня. Это было не сочувствие, ведь он всегда улыбался, — она впервые посмотрела на меня, — ты очень на него похожа. — Что было дальше? — я не сдержалась. В ее глазах мелькнула надежда, а Питер наконец расслабился. — Он пытался защитить меня, но никогда не отличался большой физической силой, несмотря на то, что был альфой… — Он тоже? — Да, ты унаследовала это от него, — ее рука дернулась, но так и не коснулась меня, — он был избит, но не сдавался, а для меня это стало последней каплей. Мы сбежали, у нас не было многого с собой, но Энди был достаточно умен, чтобы заниматься вложениями и имел кое-какие сбережения. Мы устроились в Омахе, Энди любил Маркуса как своего. Все было хорошо, но Роберт начал нас преследовать. Я подала на развод, — она поежилась, — тогда-то и началось все. Роберт начал сходить с ума, с его стороны начались угрозы. Тогда же я узнала, что беременна тобой. Мы с Энди были счастливы, но это счастье омрачалось выходками Роберта. Я никогда не думала, что окажусь в подобной ситуации. Бракоразводный процесс подходил к концу. Решение суда было однозначным, и Маркус должен был остаться с нами, а потом в один из вечеров… — в ее глазах стояли слезы, она едва сдерживала себя, а ее голос дрожал, — пришли полицейские. Энди был сбит, водитель скрылся. В моем сердце закрались сомнения. — Могли это быть… — Я не знаю наверняка, но на следующий день он пришел и начал просить прощения и настаивал, чтобы я вернулась к нему, говоря, что одна я не справлюсь. Я отказывалась, но мне было тяжело… Когда я спросила откуда он узнал, он говорил, что узнал из новостей. Тогда я не заподозрила, но спустя много лет я углядела эту нестыковку, но у меня были вы трое, я просто не могла… — она посмотрела на меня и взялась за мою руку. Прижав ее к себе, она продолжила, — прости меня, Макс, прости, — слезы капали на мою руку, — это все моя вина. Все, что с тобой случилось — только моя вина. Если бы я была чуточку сильнее, то Маркус вырос бы без его влияния, а ты бы осталась со мной. Это моя вина. Ее слезы отдавались болью в моем сердце. Как бы все сложилось, если бы мой отец был жив? Мой взгляд упал на Питера. Может, так все и должно было быть? Питер улыбнулся, я посмотрела на Дженну, она с грустью смотрела на мою мать, сочувствуя ей. Никто из нас не виноват в том, что так получилось. Вся вина лежала на одном человеке. — Где он сейчас? Сначала она не поняла, о ком я спрашиваю. — Маркус, он… — Нет, не про него. — Роберта сбила машина, — на ее лице появилась кривая улыбка, а глазах мелькнуло удовлетворение. Я же подумала, что это кара Господня.