Сестричка для Драгоция

Холодный октябрьский ветер трепетал угольные пряди волос, заставляя маленькие колечки прядей кружится в замысловатом танце. Фэш шёл вдоль низких заборчиков-оград, проводя кончиками заледеневших пальцев по ржавому металлу. Пиная носком кроссовок яркие листья, он шёл, несмотря под ноги, иногда сверяясь с маленькой картой-рисунком. Первые тяжёлые капли упали на его щеки, оставляя еле заметные следы. Он наконец остановился у восточного края кладбища, осматривая свежую могилу, отделанную дорогим белым мрамором. Дождь барабанил по могильным плитам все с большей силой, смешивался со слезами на бледном лице, выдавая искреннюю печаль, которая так нескромно скрывалась все это время за маской гнусного сарказма. Фэш зашёл за знакомое ограждение и присел прямо на землю. Волосы промокли и прилипли ко лбу, Фэш попытался унять частую дрожь в руках, смахивая Ее на сильный холод. Он провёл подушечкой пальца по надгробию, сильно нажимая на знакомое въевшееся имя. Василиса. — Ну что, рыжая? — он опустил голову на колени, обхватив себя руками. — Я здесь. Я сам и не знаю зачем пришёл. Просто у меня есть столько всего, что я не смогу никому рассказать. — он горько усмехнулся. — Только тебе если. Ты бы поняла меня. Я уверен. Фэш замолк. Солёные слёзы жгли горло, перекрывая дыхание. Он шёл сюда намереваясь сказать все, что не смог бы сказать ей при жизни. Такая вот исповедь... — Я не хочу лгать тебе. Тебе всю жизнь все лгали, а я не хочу. — он достал из кармана пачку сигарет. — Захарра все время пьёт. Не переставая. А я больше не курю. — выбросил пачку на землю, позволяя ей мокнуть. — Я же обещал тебе, помнишь? Не хотелось ничего говорить. Страшная усталость и изнеможение камнем висли на шее. Фэш так устал за эти две недели. Удалось посадить в тюрьму убийцу Василисы: Ее сестру Николь. Впервые в жизни Фэш испытал настоящую ненависть. В этой дохлой омерзительной змее теперь находилась маленькая частичка Василисы. Он не мог свыкнуться с мыслью, что её больше нет. — У нас так холодно сегодня. Надеюсь, что тебе тепло. — он сам себе усмехнулся. — Прости меня. Прости. Я больше не могу, Василис, не могу. Будто я потерял нечто большее, чем сестру. Себя потерял, когда увидел твоё бездыханное тело. Я пришёл сюда не для тебя, а для себя. Да, я подонок и эгоист. Черт, пришёл, чтобы выговориться. Пришёл, чтобы как-то оправдать своё отвратительное поведение. Прости меня, прошу, за все прости. — последние строки он прокричал. Фэш просидел на кладбище до поздней ночи. Лишь когда Селена уже в пятнадцатый раз набирала его номер, он будто проснулся, будто его окатили ледяной водой. Фэш торопливо поднялся, отряхнул джинсы и, напоследок обернувшись к могильной плите, сказал: — Давай не будем забывать о том поцелуе, ведь это единственное, что у меня осталось. — он положил на мокрый мрамор маленький черно-белый рисунок девушки с широкой улыбкой. — Я даже слова люблю сказать не смогу. Кого люблю? Труп? Воспоминание? Кого мне любить теперь? Твою фотографию? — он вновь разрыдался, опускаясь на колени. — Прощай, рыжая. На том свете встретимся. — он ушёл, пиная яркие листья. И ветер, и деревья, и листья в этот момент зашелестели, будто в попытке какого-то невидимого существа попрощаться.

***

я буду помнить тебя, Василиса Огнева, Как стихи наизусть, я буду помнить тебя, Ты словно часть речи, буду помнить тебя буду помнить и мне от этого легче.