Не могу убить, но могу любить.

«Мрачные здания. Угрюмые монстры шныряют грязными тенями. Их лица темнеют печалью и злобой — они несчастны… А всё потому, что они ошибки, — думал Эррор, оглядывая UnderFell. — Оставил бы этот мир на потом, но он же просто напрашивается на уничтожение». Скелет довольно прищурился и вышел из портала. *** — Опять ты, — голос Ошибки подрагивал от гнева. — Чёртов Инк, я только начал очищать эту АУ. Как ты, мать твою, вообще так быстро здесь появился? Ненавижу! Инк даже не повёл бровью. Слишком часто он слышал грубости и оскорбления от своего врага. Скелет медленно выдохнул и попытался улыбнуться: — И я рад тебя видеть, Эррор! Художник быстро окинул взглядом масштабы разрушений и тут же с облегчением вытер испарину: глючный не успел разрушить слишком много. — Я как всегда вовремя, не так ли? — Инк перевёл уставшие глаза на противника. Огромные мешки под ними явно давали понять, что художник давно не отдыхал. Вяло потянув кисточку, он приготовился защищать ещё одну вселенную. И пусть всё было как обычно, Инка донимало плохое предчувствие. — Дерьмово выглядишь, — усмехнулся Эррор и атаковал противника бластерами. Художник увернулся, но, из-за дикой усталости, вовремя не заметил хитрую ловушку — портал в антипустоту глючного. Эррор влетел следом за своей жертвой и закрыл проход. Двое оказались наедине. Инк, не до конца понимая, что произошло, поднялся на ноги и огляделся по сторонам. Первые нотки страха начали затрагивать его душу. — Сегодня не в форме, чернильный? — донеслось до художника. — У меня были другие планы. Но, раз уж ты сам заскочил, — вдруг с разных сторон на растерянного Инка со свистом полетели чёрные кости, выбивая оружие из рук, — то грех будет не воспользоваться таким случаем. Синие нити заблестели вокруг запястий художника и подняли его за тонкие руки. Инк успел пару раз махнуть ногами, прежде чем и их покрыли тугие сплетения. Ошибка торжествующе подошёл к беззащитному художнику и нацелил на его тело гастер-бластер. Неожиданно глючную душу в окружении чёрных рёбер противно защемило. Словно её зажало между массивными костяными тисками с острыми иглами. Болезненно выдохнув, Эррор заставил оружие исчезнуть. В это время Инк, который всё ещё находился «в подвешенном состоянии», с беспокойством наблюдал за ним. Художник понимал, что, если не придумает план побега — ему не жить. Собрав последние силы в кулак, он телепортировался на метр назад, чем освободил себя от пут. Инк со скоростью ветра отследил местонахождение кисти и уже поспешил к своему оружию, как Эррор обхватил кисть нитями и откинул её так далеко, что она исчезла из вида. Сдавленный крик отчаяния заставил Эррора искривиться в ухмылке. Он начал медленно надвигаться на противника. — Эррор, я… — Молчи, — чёрный скелет с пары метров врезал Инку большой тупой костью. Она повалила измотанного художника. Не давая и малейшей возможности хранителю АУ подняться, Эррор наступил тому на грудную клетку и с силой надавил на рёбра. От чего-то взгляд Ошибки был слегка рассеян, но, когда он встретился глазами с художником, взор прояснился. — Понятия не имею почему, но у меня никак не получается тебя убить, — начал Эррор, сверля глазницами лежащего под ногой Инка. — Когда бы я тебя не давил, когда бы не прижимал к стенке, чёрт возьми, я не могу просто взять и отправить тебя на тот свет. — Глючный сильнее вжал художника в пол, отчего тот болезненно скривился. — Может быть в тебе заложена какая-то сила? способность, не позволяющая причинить значительный вред? Ошибка равномерно усиливал давление на кости художника, отчего по ним с глухим треском пошли трещины. Не выдержав боли, Инк вскрикнул. Он тут же поспешил замолкнуть, но из глаз уже текли слёзы, застывшие до этого момента. В попытке сдержать и их, Инк крепко зажмурился. Из горла опять рвался крик и, прежде чем художник успел закусить руку, выдавил: «Больно». Эррор отстранился под давлением разных эмоций. Они словно разрывали его тело изнутри. Немного отдышавшись, он наклонился к самому лицу своего противника и прошептал: — Я не могу тебя убить, но я просто обожаю смотреть, как ты страдаешь. Инк всё сильнее вгрызался в руку, пытаясь сдержать крик. Ошибка нехорошо сощурился. В его голове рождался отвратительный план. — Я не убью тебя, но унижу, — несколько нитей обвили потрескавшиеся рёбра, — и заставлю страдать…