Записка из прошлого

Лелуш держался рукой за ствол клена, не желая шевелиться. Он смотрел на Сузаку и поражался, каким худым и хрупким тот стал. Глаза, которые всегда пылали решительностью, были уставшими и замученными, щеки немного впали, на правой скуле царапина – явно Артур перестарался. Вся его статность исчезла, он как будто стал ниже. Его «груз» так сильно давил на плечи, что те визуально стали покатыми. Принц не знал, как это исправить, что сказать или как загладить свою вину. Он всегда экспериментировал со всеми, убивал, обманывал, сыпал пыль в глаза и хоть бы что, его это не трогало. Здесь же он увидел один из своих кошмаров. Все самое важное на его глазах рассыпалось и уходило в прошлое. Сузаку же видел перед собой свою мечту. Больше всего на свете он желал, чтобы Лелуш оказался живым и невредимым, хоть сейчас он и изменился. Полгода нанесли отпечатки на его лицо: глаза юноши стали еще больше, казалось, что век нет совсем, только глазное яблоко и кости; волосы отрасли – на левом плече аккуратно лежала тонкая косичка. Со стороны можно было подумать, что это Ли Синкэ из Китайской Федерации. Фигура стала еще жестче и угловатее, пальцы – тоньше. Белая рубашка и накинутая поверх нее шинель придавали ему особое очарование. Это была эдакая смесь настоящего и прошлого. Они долго стояли друг напротив друга, и никто не решался заговорить первым. В их головах вертелось множество слов, но подобрать нужное не представлялось возможным. Ситуация была слишком запутанная и сложная, и обоим она казалась безнадежной. Лелуш первым нарушил эту всепоглощающую тишину. Он пошел в сторону, где стоял Сузаку. Тот смотрел на него, не отрываясь, боясь, что сейчас он исчезнет. Поэтому запоминает каждый его шаг и жест. Британец шел тихо, практически бесшумно, лишь слегка шелестела трава под его подошвой его ботинок. На большом клене в глубине кроны сидела Сицу. Она не хотела становиться невольной свидетельницей такой душевной сцены, но и уйти не могла. Она обязана охранять их. Лелуш подошел вплотную и вгляделся в глаза Сузаку. Это продолжалось не более нескольких секунд, он что-то искал во взгляде, что-то свое, из прошлого. Тишина плавно обволакивала их, в саду притихли птицы, кажется, теперь уснуло абсолютно все. Куруруги отвел глаза в сторону. В них начинали скапливаться слезы. Выражение лица Лелуша сделалось мягче, и он наконец-то обнял своего хрупкого японца. Сузаку прижал его крепче в ответ. - Как же я рад, что ты жив! – шепотом произнесли юноши одновременно. Сузаку плакал. Его плечи чуть заметно подрагивали, а слезы капали на шинель Лулу, образуя мокрые точки на плечах. Лелуш поднял голову к звездам и закрыл глаза: он молился и благодарил небо за то, что успел. Рука британца нежно гладила Куруруги по спине, хотя в душе он и не надеялся, что юноша быстро придет в себя. Внезапно за спиной у Лелуша раздался треск и шорох, что-то упало на землю. Сузаку поднял голову и увидел Сицу, которая потирала ладошки. - Сицу… – выдохнул Куруруги. Он испугался. - Нам нужно пройти в другое место, Сузаку. Мы тут инкогнито. – Сказал принц, отстраняясь. Куруруги кивнул, подошел к девушке и помог ей подняться. В окошке на третьем этаже зажегся свет. Сузаку быстро взял Лелуша за руку, и втроем они побежали в сторону комнаты японца. После того как они ушли, свет в окне погас, раздвинулись массивные синие шторы. У правой оконной створки стоял Джино. *** Сузаку, Лелуш и Сицу бежали по коридорам общежития как сумасшедшие. На них нахлынули воспоминания о погонях и войне. Когда дверь в комнате Сузаку закрылась, все трое боролись со сбившимся дыханием. Сицу подошла к окну и задвинула шторы. Сузаку рухнул на расстеленную кровать, а Лелуш сел, опираясь о дверной косяк. - Все как в прошлом. – Сказал японец. Принц поднял голову. – Мы убегали от моего отца, который тщетно пытался нас отыскать в подлеске рядом с храмом. – Сузаку усмехнулся. – Ты всегда таскал Нанналли на закорках, а в итоге, в конце дня мне приходилось тащить вас обоих. Сейчас мне показалось, что мы вернулись в то время. Хотелось бы мне вернуться. - Сузаку… - Лелуш выглядел обеспокоенным. Теперь он четко видел, о чем говорила ему Сицу. У его лучшего друга начались проблемы с рассудком. - Лелуш, я не виню тебя ни в чем. Ты сделал так, как нужно. Я тебе был нужен – ты меня использовал. Я не против, ты же сам знаешь. – Парень закрыл лицо руками. – В тот день, когда тебя и Нану тайком привезли в храм, когда меня поставили перед фактом, что вы будете жить вместе со мной, уже тогда я понял свое предназначение. – Лелуш внимательно его слушал, однако, его терпение заканчивалось. – Я стал твоим другом, чтобы мне было проще защитить тебя. В комнате снова воцарилась тишина. Абсолютная темнота не позволяла видеть эмоции друг друга, все сказанные слова были предельно честными и откровенными. Сицу забралась в шкаф, надеясь задремать. Эмоциональные потрясения и исповеди ее не сильно волновали, но лучше она не будет влезать в длинную историю этих двоих. В ней и без нее много трудностей, недосказанности и недопонимания. - Сузаку, что ты несешь! – Обычное спокойствие Лелуша сошло на нет. – Использую? Тебя? Не смеши меня! Ты знаешь, почему я так сделал. Ты согласился с этим. Я хотел защитить Нану! Да, я знаю, что был идиотом, желая этого! Я признаю все свои ошибки, потому что не защитил самое важное, что у меня было! – Принц сорвался на крик, но быстро вспомнил, что Академия спит, и о его визите никто не должен был узнать. Лулу подошел к кровати Сузаку и присел на край. Его ладонь опустилась на голень другого юноши, это обеспечивало хоть какой-то контакт с собеседником. – Я всегда мечтал, чтобы Нана жила в прекрасном и добром мире, только вот не учел самого важного. Ей самой плевать на этот мир. Она не хотела этого. Ей достаточно было лишь меня одного, а когда она узнала неугодную ей правду, то сразу умыла руки и отказалась от меня. – Тонкие пальцы с силой сжали ткань брюк. – А когда я понял, было слишком поздно. Я отдал последний приказ и исчез, заставив тебя нести мое бремя. Я не хотел этого… - Ты помнишь, как я впервые пришел сюда, Лулу? – Японец приподнялся. – Ты как обычно дремал у окна, а я смотрел на твой профиль. Потом ты повернулся в мою сторону, и я без лишних слов подал тебе сигнал. – Куруруги поднес левую руку к шее. – Я знал, что ты помнишь и не оставишь меня одного. – Сквозь темноту Сузаку улыбнулся. - Я должен был защищать тебя всегда. Хоть ты и сильный, но такой упрямый. У тебя нет тактического дара. Я мог хотя бы обезопасить тебя. - Нас загнали в угол. Мы должны были сыграть эту партию так, Лелуш. - Ты мог умереть, не дождавшись меня, дурак! – Принц откинулся назад на кровать. Казалось, все силы его покинули. - Ты не позволил бы мне этого. Твой Гиасс на мне как напоминание, кому я принадлежу. Ни одна битва, ни один Император не может отнять мою жизнь. С тобой я «начал» жить, с тобой же и закончу. – С этими словами Сузаку наклонился и невесомо поцеловал своего принца. Спустя несколько часов Сузаку, Лелуш и Сицу проснулись от первых лучей восходящего солнца. Ночью ребята перенесли спящую девушку из шкафа, в котором она пряталась, на кровать Рыцаря. Сицу как обычно закуталась в два одеяла и была похожа на большую белую гусеницу. Ее выдавала только копна длинных зеленых волос, которые свисали почти до пола. Парни спали на полу рядом. У Сузаку имелся большой футон. Они спали без подушек и одеяла, хотя Сузаку порывался вообще не спать и охранять своих гостей, за что получил от Лелуша увесистый подзатыльник. Сейчас, когда время перевалило чуть-чуть за пять утра, британец открыл глаза. Все было таким безмятежным и спокойным. Пение птиц раздавалось где-то вдалеке, проснулись только самые ранние. Лелуш приподнялся и потянулся. Давно он не спал на полу. Сузаку вроде бы еще спал. Его лицо выглядело очень красивым. В какой-то момент Лелушу захотелось все бросить и забрать его прямо сейчас. Разбудить Сицу, сказать ей, что их миссия чертовски сокращается, и что они убегают сейчас. Но он не мог. С той самой минуты, как они с ведьмой переступили порог территории Академии, его не покидало чувство, что он под прицелом, что в любую минуту его убьют. Это чувство заставляло все органы съеживаться внутри и впрыскивать адреналин в кровь в неведомых количествах. Принц уже было хотел уйти, как вдруг его остановила чья-то рука. Сузаку держал его за край рубашки. Глаза блестели в тон летней зелени за окном, ни намека на сонливость. - Сузаку, ты вообще не спал? – Поинтересовался Лелуш. – Твой взгляд меня поражает. - Ты опять уходишь. – Четкая констатация факта. Сузаку положил под голову свободную руку. - Я должен был убедиться, что ты в порядке. Честно признаться, я не планировал так надолго здесь задерживаться. Я думал, что поговорю с тобой и ночью же уйду. Не хочу доставлять тебе неприятности. - Ты их доставляешь тем, что не участвуешь в моей жизни, Лелуш. – Юноша немного опешил, услышав такие слова. Ночью с ним говорил совсем другой человек. Сейчас же он видит перед собой решительного японца, в голосе которого звенит холод, если даже не злоба. - Сузаку, есть вещи, которые… - начал принц. - Которые что? Которые мы не в силах изменить, или с которым нам приходится считаться? – Японец шипел. – Лелуш, я знаю, зачем ты пришел, я это почувствовал, так зачем ты продолжаешь меня мучить… - Я пришел за тобой, с тобой же и уйду. Дай мне только три дня. Пообещай мне, что переживешь эти три дня, и больше никто нас не побеспокоит. – Как в детстве Лулу протянул Сузаку длинный и изящный мизинец. - Обещаю, мой принц. Лелуш сел на колени и провел ладонью по лицу своего рыцаря. В этом жесте было столько нежности, сколько нет ни в одном языке мира ласковых слов. Он наклонился и осторожно его поцеловал. Позже, вспоминая об этом, Сузаку думал, что на него приземлилась огромная фиолетовая бабочка, каким трепетным был тот поцелуй. Потом британец привел себя в порядок, надел свою шинель, взял еще спящую девушку на руки и исчез. Вот что стало причиной, почему Сузаку ходил счастливым все три дня. Это были те самые три дня, которые попросил у него Лелуш. *** Очень многие люди любили общаться с Сузаку с помощью жестов. Например, кодовое касание воротника Лелушем означало, что тот хочет встретиться на крыше и поговорить. У членов Круга также были свои тайные знаки: покойный сэр Брэдли – Британский Кровопийца – по-вампирски скалил зубы, что означало начало резни. Этот знак был рассчитан на его подчиненных, чтобы те нападали и убивали без разбора. Аня произносила фразу «во имя Империи», причем не важно, о чем шла речь, хоть о погоде. Услышал эту фразу, если мисс Альстрейм говорит с тобой, знай, она хочет еще и личного разговора. Но больше всех выделился Джино. Его жест был самым простым, однако с этим, не менее зашифрованным. Он просто потягивался, заводя при этом левую руку за голову. Незнающий человек подумал бы, что парень просто не выспался, но нет. Другие члены Академии мужского пола откровенно ненавидели Вайнберга: красивый, умный, богатый, да еще и Рыцарь Круга. Девушки были от него без ума. Каждая видела его своим женихом. Одним словом, для парней он был напыщенным индюком, а для девчонок – предметом всеобщего поклонения и обожания. И вот среди этого варева ненависти, обожания и скрытых жестов Сузаку готовился к тесту по Новейшей Истории. Преподавательница уже раздала бланки ответов, как вдруг он замечается, что Джино пристально на него смотрит, буквально прожигает взглядом и начинает потягиваться. Смекнув, что день сегодня будет не простым, Куруруги кивнул, что подождет его в обеденное время. Около часа дня Джино отвел Куруруги в малолюдное место академии, а именно кабинет французского. Пары там проходили исключительно в выходные, и сейчас кабинет пустовал. Сузаку сразу отметил выбор своего собеседника, видимо разговор будет очень важным, не сказать, что правительственным. И в чем то юноша оказался прав. Как только дверь кабинета захлопнулась, вся легкомысленность и веселость Джино исчезла. Перед ним стоял сэр Вайнберг, Третий Рыцарь Круга. Куруруги сел на стол подальше от двери и окон, чтобы их не было видно с улицы, если вдруг кто-то заблуждает. - Ты о чем-то хочешь поговорить со мной, Джино? – Сузаку решил первым начать этот словесный поединок. - Ты необыкновенно проницателен Сузаку. Как ты знаешь, в последнее время меня мучает бессонница, и я иногда прогуливаюсь по ночам. Так вот, пару дней назад после своего великолепного ночного променада, я вернулся в комнату и стал свидетелем интересного события. – Интонация рассказа Джино становилась все более интригующей. Куруруги напрягся. Он понял, что его засекли. – Полночь, академический сад и ты стоишь, обнимаешь какого-то юношу. Эти объятия были не совсем дружескими, но это не важно. Я сам не идеален, люблю погрешить. – Вайнберг ехидно улыбнулся. – Но вот кое-что привлекло мое внимание. Этого человека выдавала осанка и ярко-фиолетовые глаза. Такой цвет глаз у нас в стране встречается только у королевских особ. Хорошо, но раз это принц, я точно уверен, что это был мужчина, то почему бы ему не прийти сюда днем. Тут его примут со всеми почестями. Хотя, всех ли принцев? А может он пришел ночью, потому что это и не принц вовсе, а, например, Император. – Сузаку старался сохранить хладнокровие и ничем не выдать себя, но Джино как удав обвивал его своими словами, закручиваясь все туже и туже. – Это был «покойный» Император Лелуш, верно, Сузаку? Но ты ведь сам заколол его, не так ли? Неужели мои глаза мне лгут? Сузаку не знал, что ответить. Джино очень умный и хитрый человек. По виду не скажешь, что он входит в пятерку человек по всей Британии, кто мог тягаться с Принцем Шнайзелем в шахматы, а это равносильно мозгу гения. Но и подставить Лелуша Куруруги не мог, хотя после всего того, что видел Вайнберг, живым он его точно не отпустит. - Тебе это приснилось, Джино. – Мягко произнес японец. – После своей прогулки, ты, видимо, задремал и принял иллюзию за действительность. - Сэр Куруруги, вы не умеет лгать. Не ваше сердце. – Джино подошел ближе и, пододвинув стул, сел напротив. – Я могу тебя понять. Ты защищаешь того, кого любишь и кому верен, как господину. То, что ты сейчас услышишь, не знает никто из ныне живущих. – Сузаку удивился внезапным откровениям Джино, но контроль над ситуацией не ослабил. – Все прекрасно знают и помнят принца Шнайзеля, но мало кто по-настоящему знает его. Под личиной любящего брата и ответственного сына империи скрывался очень жестокий и расчетливый принц. Об этой личине знали всего три человека – граф Ллойд, Канон Мальдини и я. Думаешь, откуда знать мне? Все очень прозаично. Я был его Рыцарем. После этих слов японец потерял связь с реальностью. Все знали, что круг – Рыцари императора Чарльза. И ни один не знал, что Шнайзель выбрал себе в защитники Джино. Казалось бы веселый и азартный Вайнберг не подходит такому человеку, как холодный и равнодушный британский принц, но видимо судьба и сам Шнайзель решили иначе. А Джино все продолжал: «Впервые мы встретились в битве за Канамедзиму. Тогда люди Лелуша – имя Зеро он проигнорировал специально – разгромили войско императрицы Корнелии у горы Фудзи. Из Токио за всем этим следил принц Шнайзель. Рыцари Круга так же были на Авалоне и ждали сигнала для подкрепления, если он потребуется. – В этот момент лицо рассказчика потеплело и смягчилось. Будто юноша погрузился в очень личные воспоминания. – Мы стояли все за его спиной. Но он всегда обращался ко мне. Поворачивался и пристально смотрел на меня. По его просьбе я подошел к карте и рассказывал всю битву, как она происходила. После этого он задержал меня и сказал, что хотел, чтобы я был его рыцарем. Но поскольку тогда я не имел права сменить Господина, он сделал меня своим рыцарем тайно. Я был посвящен во многие его дела и тайны. Он играл со мной в шахматы, хотя я всегда проигрывал. – Тут Джино прервался. Кажется, ему стало очень трудно говорить. Сузаку уловил его мысль и эмоциональный посыл. Джино так же страдает без своего Господина, как и он сам без Лелуша. Эта связь чувствуется сразу. Спустя некоторое время Вайнберг пришел в себя. – А потом Ллойд создал Тристана. Тогда я думал, что это просто мой найтмэр, но позднее граф по-дружески шепнул мне, что это личный подарок от принца Шнайзеля. Сузаку, прости, но я не могу сидеть в стороне, когда человек, пленивший моего Господина, гуляет на свободе! – Джино сорвался с места. – Если ты, хоть в облике Зеро, хоть нет, не смог убить Лелуша, тогда он умрет от моей руки!» - Ты ведь понимаешь, что сражаться ты будешь со мной? – Куруруги спокойно сполз со стола. - Пусть это будет битва чести и преданности. – Ответил Джино. - Да. Занавески в кабинете мерно раскачивались из-за ветерка, пробравшегося сквозь приоткрытую форточку. Молодые люди были настроены серьезно как никогда. На кону стояла честь тех, кого они большего всего любили.