Записка из прошлого

Сражение было назначено на пятницу. Это все происходило ранним утром, до того как начинались занятия в Академии. Сузаку и Джино приехали в Тренировочный центр графа Асплунда на первой электричке. Тишина растекалась по коридорам и комнатам. Парни подошли в командный пункт и зарегистрировались. В зале номер восемь их ждала Сесиль и сам граф. Они служили секундантами. Сесиль выбрала себе Сузаку, Ллойду же достался Джино. Пока парни готовились к сражению и готовили свои Найтмэры, в подсобке недалеко от «поля боя» Ллойд никак не мог уняться. - Сесиль, дорогая, что на них нашло? Драки, да еще и в такую рань! Никакого почтения к титулованным людям! А это, между прочим, мой первый выходной за последние три года! Я зол! Мелкие негодники! – Ллойд шипел как змея. Что бесило его больше, понять было трудно: то ли то, что его выходной был прерван, так и не начавшись, то ли то, что после этого побоища они лишатся еще двух Ночных Кошмаров. - Граф, успокойтесь. – Женщина мягко улыбнулась. – Подумаешь, они друг друга поубивают. Так меньше проблем будет. – Она отвела глаза в сторону. – Они – две метающиеся души, которые успокоятся только тогда, когда кто-то из них падет. Ты же понимаешь, что на них месте должны быть другие люди? - Конечно. Именно поэтому в юности я отказался от военного образования. Не хотел бы отдать свою жизнь так просто. - А если бы вы действительно любили своего Господина или Госпожу? - Нет, никогда. – Асплунд сложил руки на груди. – Моя любовь – наука. Она не может умереть, а значит, не будет страданий. Она переживет меня, как и все в этом мире. – Граф снял очки и, покусывая душку, продолжил, - Наука абстрактна, она не имеет ни пола, ни формы, ни цвета. Зато с ее помощью все это можно создать. Зачем ей нужен я, когда все, что я мог бы вложить в ее развитие, я почти вложил? Мое тело и душа ей ни к чему. Тело будет покоиться в урне, а душа парить где-то в небе. - О, так вы верите в Бога, граф? – Сесиль удивленно посмотрела на него. - Не знаю. Могу лишь сказать то, что над нашими с вами головами одного космоса будет недостаточно. Женщина так ничего и не ответила. Никогда прежде она не видела своего начальника таким мягким и человечным. Обычно, он готов ради одного куска металла кучу людей перестрелять, а сейчас говорит о парящих душах. Стеклянные двери распахнулись, и в комнату вошли Джино и Сузаку. В глазах обоих горела неумолимая решимость. Оба они были одеты как в военное время: на каждом из них была символика их Господ. Черный комбинезон прилегал к телу Сузаку как вторая кожа, на плечах висела рыцарская мантия, расшитая золотыми лентами и украшенная рубинами. На поясе в ножнах висел меч. Рукоятка так же была украшена в тон костюму. Он был похож на изящного ворона. В руках у юноши поблескивал ключ от тренировочного Ночного Кошмара. Разумеется, это был не настоящий Ланселот, а просто машина предпоследнего поколения, снабженная щитом и мечом. Крылья заранее были сняты. Джино являлся полной противоположностью Куруруги. Костюм Вайнберга не сильно отличался, единственное, он был белым, с такими же золотыми лентами, но расшит уже сапфирами и изумрудами. Эти камни давали блики на стенах, создавая солнечных зайчиков. Вместе с камнями Сузаку получалась радостная цветовая картинка – кружки красного, голубого и зеленого цветов прыгали и перемещались со стен на пол и потолок. Юноши разошлись по углам зала, где уже стояли их машины. Японец отдал свою мантию Сесиль, а Джино – Ллойду. Затем они оба произнесли рыцарскую клятву, сказав: «Клянусь защищать честь своего Господина до самой смерти.» Мечи также были отданы секундантам. Бой явно не собирался ограничиваться одними лишь Ночными Кошмарами, в ход пойдут и клинки, а если и это не определит победителя, то никто не побрезгует и кулаками. - В последний раз спрашиваю, Сузаку, ты намерен бороться? – Спросил Вайнберг. - Я не отступлю, - ответил Куруруги, закрывая за собой люк своей кабины Найтмэра. В центр комнаты вышли Сесиль и Ллойд: - Оглашаю последние правила, - сказала женщина, - минимум разрушений комнаты и, по возможности, самих Найтмэров. В остальном, правил нет. Побеждает тот, кто останется в живых. Когда машины выйдет из строя, вам разрешается использовать ваши мечи и любые подручные средства, что вы увидите. Бой только один на один. После этих слов парочка вышла из комнаты и заняла небольшую зрительскую нишу, отделявшуюся толстым усиленным стеклом. Раздался сигнал, и машины сорвались с места. Казалось, не только весь Тренировочный центр слышит лязг и скрежет металла, но и вся безграничная Империя. Молитвы Сесиль не были услышаны, и от Ночных Кошмаров мало что осталось. Сейчас они были похожи не на элитные машины, созданные для защиты границ, а на еле-еле двигающуюся кучу железа и стали. Найтмэр Сузаку лишился одной ноги, отчего юноше приходилось балансировать на грани падения, а у машины Джино не было обеих рук, поэтому он мог только стрелять из лазера или пользоваться канатными копьями. Каждый стремился нанести удар на поражение. - СДОХНИ, КУРУРУГИ! – лицо Джино покраснело от ярости. – СДОХНИ! СДОХНИ! СДОХНИ! Отправляйся туда, куда всем вам, предателям, дорога. СГОРИ В АДУ! Ярость, поглотившая Джино, не знала границ. Он начал палить без разбора. Испугался не только Сузаку, но и Сесиль с Ллойдом. Они никогда не видели парня таким. Никто не мог подумать, что в нем заключено столько силы и гнева. Каждый удар был словно последним, сколько ярости было в них. Вайнебрг гонял Курурурги по залу, как лев пытается загнать лань. Сузаку уклонялся влево, Вайнберг уже наносил ему очередной удар, подпрыгивал – Джино бил во всю мощь по отставшейся ноге. В какой-то момент Сесиль, наблюдавшая за этим безумием, метнулась к микрофону, с призывом остановить этот кошмар. Однако Ллойд успел быстрее нее и жестом приказал, чтобы женщина остановилась. «Верно, это не наша битва. К нам она не имеет никакого отношения. – Подумала Сесиль. – Чертовы мужчины и их гордость.» - Она посмотрела на графа и заметила, что его лицо тоже выглядит весьма печально. Как бы он не любил своим машины, эти два рыцаря были самыми достойными пилотами во всей Империи, потеря любого из них огромная утрата. - Джино! Остановись! – Кричал Сузаку в микрофон. – Ты так угробишь все вокруг! Остановись! – Глаза юноши бегали между полем боя, экраном связи с Джино и линейкой, отражавшей количество энергии. - НИКОГДА, СУЗАКУ! НИКОГДА! ТЫ, ЧЕРТОВ ПРЕДАТЕЛЬ! ТЫ ПРЕДАЛ ИМПЕРИЮ, КРУГ! – Юноша задыхался. - А помнишь, как ты продал своего драгоценного Господина, а? – Сузаку сжал руки в кулаки. Как только Джино пошел на такую низость! Несомненно, он рыцарь Шнайзеля. Тем временем блондин продолжал шипеть и сыпать оскорблениями, - ты его продал Сузаку! При первой же возможности, продал. Да и за что, за место в Круге, ха! Ты жалок, Сузаку! ТЫ ЖАЛКИЙ! – На лице Джино отразилась ироничная гримаса. От гнева Сузаку разбил экран кулаком, лишь бы не видеть это лицо. - УМРИ, ВАЙНБЕРГ!!! Мощная энергетическая волна полетела в британца, словно стрела в мишень. Джино хотел увернуться, но пыл сражения прибил его к покореженной стене, и он зацепился броней за торчащую стальную обшивку. На секунду в его глазах пробежало сомнение и страх. Он не мог двигаться, а ярко-розовая разрушительная волна неслась на него как цунами. Она ударила со всей силы. Если блондин не успел выставить щит, пусть на это ушла вся оставшееся энергия, он бы сгорел заживо вместе с «Тристаном». После таких ударов от машин остаются лишь сгустки жидкого сплава, а людские тела и вовсе превращаются в пыль. Отдышавшись, Сузаку проверил счетчики на рабочей панели: энергия была близка к нулю, но на один решающий удар ее хватит. Хрипение из динамика свидетельствовало от том, что система связи в Ночном кошмаре Джино повреждена. Японец взглянул на поле. «Тристан» лежал неподвижно, не было ни малейшего шевеления и со стороны кабины пилота. Из-за тепловой волны, которая образовалась во время удара, корпус Ночного Кошмара приварился к стене, а ноги – к полу. Сам того не ведая, Сузаку обездвижил противника, заковав его в окружающее пространство. Юноша подъехал к сопернику и встал в стойку. Голова «Тристана» была опущена, казалось, она стала символом поражения Джино, но японец решил подстраховаться. «Ланселот» взял меч в обе руки, занес над головой и в один миг, вложив все силы, проткнул пилотскую кабину. Энергия Найтмэра Сузаку иссякла. Когда Джино очнулся, он увидел, что пол его кабины был залит кровью. В ужасе, он начал оглядываться по сторонам и ощупываться свое тело. К великому счастью парня, все конечности были на месте, однако, правая рука сильно порезана. Меч «Ланселота» распилил стальную обшивку кабины и его кресло. Если бы от силы той волны он не упал на пол, то сейчас лежал бы распиленный напополам. Чудом, задело лишь руку, хотя и порядочно. Юноша кое-как оторвал часть другого рукава и замотал рану. Что творилось снаружи, он не знал. Нужно было выбираться. Ночной Кошмар оказался полностью обездвижен и обесточен, даже кнопка эвакуации пилота не работала. Он хотел выбить заднюю дверь, но она вся расплавилась. Тогда Вайнберг стал выбивать стекло. Спустя некоторое время с помощью отвалившихся кусков металла, он разбил лобовое стекло и вылез наружу. Увиденная им картина, привела его в шок: повсюду лежали обломки и битое стекло, в стенах бреши, местами горел огонь и валил дым. А прямо перед ним «Ланселот», меч которого полностью вошел в корпус «Тристана». Позади него валялись оторванные стальные руки и нога черного цвета. Вдруг за Ночным кошмаром мелькнула тень. «Значит, ты выжил, Куруруги Сузаку, что ж, мы только начали!» Джино вернулся в кабину, а когда снова вышел наружу, в его руках блестели два меча-близнеца на длинной титановой цепи. В Круге поговаривали, что британец ненавидит ближний бой, поэтому всегда берет именно эти мечи. Если противника невозможно заколоть, его можно задушить. Эта связующая цепь не рвется, не ржавеет, а ее длина позволяет отдалиться от противника на такое расстояние, что он тебя не достанет. Юноша набросил цепь на шею и спрыгнул на землю. Крадучись, словно кошка, он обогнул застывшие машины и выставил оба меча вперед. Позади «Ланселота» стоял Сузаку. В его руках был тот самый «оскверненный» клинок. «Оскверненным» называли то оружие, которое убивало своего повелителя*. Японец держался ровно, руки не дрожали, в глазах горел огонь. Со стороны он был похож на бомбу замедленного действия: стоит только дотронуться, как она взорвется, уничтожив все в радиусе километра. Джино все также со снисходительностью смотрел на него, провоцируя. Сузаку все время уговаривал себя не поддаваться, прокручивая в голове, что Лелуш на его месте не поступил бы так, что надо действовать с умом, но как бы не так. В его голове эхом раздавались слова британца о предательстве. Ведь это было правдой. Каждое его слово. Это било по Куруруги сильнее любого удара. Видимо поэтому, он вышел сражаться. Дело было не только в чести, но и в том, что он должен был искупить свои грехи. Японец решился первым нарушить затянувшуюся паузу. - Неужели, я лишь слегка задел тебя? Я надеялся отрубить тебе как минимум руку, дружище. – Последнее слово он произнес с такой желчью, что аж во рту горько стало. - Не язви мне, Сузаку, тебе это не к лицу. Твоя задача бегать за Лелушем, да тапочки ему приносить. А насчет руки, - юноша оглянулся, - это просто царапина. Принц прекрасно воспитал меня. Если бы ты отрезал мне руку, я бы и не заметил. «Да что с ним? Он что, ничего не чувствует что ли! Что он за демон!» Слово «честь» давно улетучилось из затеи этого сражения. Первым и последним признаком абсолютно нечестного поединка были сверкающие пятки Сесиль и Ллойда, что убегали в сторону защитного барьера. Справедливость испарилась, стоило только двери в тренировочную закрыться. Вот тогда Джино и стал демоном. Конечно, у большинства Рыцарей Круга был взбалмошный нрав – почти весь Круг составляли подростки или молодые люди – но Вайнберг превзошел всех. Звон цепи от его мечей аккомпанировал утреннюю схватку не хуже оркестра. В этой комнате время не имело никакого значения. Куруруги отбивал удар за ударом, каждый из которого оказывался сильнее предыдущего. Потоки воздуха, образующиеся от размахов клинками, походили на маленькие торнадо. Юноши ранили друг друга раз за разом, однако, удары носили шуточный характер: на коже оставались лишь неглубокие порезы и ссадины. - Хочешь познакомиться с моими близнецами ближе, Сузаку? - Жду не дождусь. Только вот одна загвоздка: не здесь мне суждено умереть. Не твоя рука должна принести покой моей блуждающей душе. – Японец встал в стойку и приготовился к атаке. – Лучше познакомься с моей решимостью. Он ринулся вперед и выпад за выпадом теснил блондина к его пригвожденному Найтмэру. От многократных атак на лезвие меча появились крохотные зазубринки. Внезапно Сузаку оступился, и Джино, воспользовавшись моментом, захватил цепью его меч и отшвырнул в сторону. Проделав несколько вращений на каменном полу, меч ударился о соседнюю стенку и остановился. «Как ни крути, а эта цепь весьма полезная штука», - пронеслось в голове у Куруруруги. Британец начал двигаться в ответ, из-за чего безоружному Сузаку пришлось быстро отступать. - Убегаешь, Сузаку, показывая врагу свою незащищенную спину? Ха! Ты такой же трус, как и твой хозяин. Выходи, мы продолжим игру! Вайнберг обошел оба Ночных Кошмара, но Сузаку и след простыл. Тогда юноша решил рискнуть и проверить внутри кабин пилотов. Оглядев Найтмэр бывшего друга, он выбрался на спину меха, начал поворачиваться в сторону «Тристана», как перед ним возник Куруруги. В его расцарапанных кулаках, обернутых в ткань с рукавов костюма, были куски бронированного стекла. Он выскочил из неоткуда, как пантера выпрыгивает из зарослей травы, видя жертву. От неожиданности Джино не успел блокировать обе руки оппонента. Стекло из правой сильно садануло британца по плечу. Оно проехалось по диагонали от ключицы почти до поясницы. Белая ткань противно затрещала и разъехалась. Со стороны казалось, что на Вайнберга напало дикое животное. Он вздрогнул, спина окрашивалась в ярко-алый цвет. Кровавые волны рисовали причудливые узоры. Увиденное на спине товарища, повергло японца в шок. Сквозь порез виднелось что-то темно бордовое. Много линий, которые пересекались и извивались, складывались в рисунок. Юноша оторвал свой взгляд и столкнулся с другим. Сапфировые глаза Джино выглядели затравленными, будто он показал самое дорогое, что у него есть, а в ответ услышал насмешку. Вся ярость и гнев исчезли, их заменили страх и отчаяние. Перед японцем снова стоял молодой человек из семьи Вайнбергов, ненавидящий насилие. Рыцарь спрыгнул с «Ланселота», стянул перчатки и с силой воткнул меч в стык плит. Легким движением рук он снял верхнюю часть комбинезона, отрезал ее карманным ножом и повернулся к Сузаку спиной. Под свежим порезом зияло огромное клеймо. - Давай же! – Джино ревел от нетерпения. – Спроси, откуда оно и почему такое большое! Давай же! Другого шанса не будет. Взгляд Сузаку блуждал по гладкой и натренированной спине британца. Вымолвить хоть одно слово он не мог. Юноша видел британский герб, но не фамильный, а именной. Это был лис в короне. Он спал на бархатной подушке, однако, один его глаз изображался открытым. Лис, который даже во сне следит за всем происходящем вокруг. Около подушки лежали хризантемы, а у передних лап – сломанные шахматные фигуры. Всю эту картину обрамляли колючие лозы, которые заканчивались у Джино на шее. - Забавно, да? – Промолвил британец. – Тебя то, наверное, не клеймили, Сузаку. Так что ты не знаешь, насколько это больно. – Он сглотнул. – Его вырезали семь дней, а когда раны немного затягивались, прорезали снова. И так до тех пор, пока цвет не стал достаточно красным. У каждого из нас есть его отметина. Но у меня самая большая, потому что я ближе всех. И моя боль от утраты самая сильная. - Джино, давай прекратим эту бесполезную борьбу. Она ничего не доказывает. Вера ни одного не пошатнется! - Верно! Однако, пошатнуться тебе все таки придется. В эту минуту прозвучало два четких выстрела. Сузаку упал на колени не в силах пошевелиться, он не чувствовал обеих ног. Рядом с комнатой наблюдения стояла Аня с двумя пистолетами в руках. Еще выстрел, и Сузаку уже не чувствовал всю левую сторону тела. - Аня, черт тебя дери! Вайнберг, ты, ублюдок! – Аня подошла ближе и заклеила ему рот. - Понимаешь, Сузаку, Вороны – умные существа, однако, с хитростью и наглостью Лисиц не сравнится никто. – Парень ехидно улыбался, разминая костяшки пальцев. – Знаешь, откуда я знаю? О да, вы хранили это в таком секрете, что чуть ли не вся Империя гадала, какой символ носит Лелуш. И ты его опозорил. Кажется, упала корона с твоего Ворона. - Прости, Куруруги. Это всего лишь бизнес. Пока, Джино! – Аня с гордостью покинула зал, захватив с собой спящие тела Ллойда и Сесиль. После этого Сузаку мало что помнил об остатке дня, так как Джино избивал его до тех пор, пока парень окончательно не смог сопротивляться. *Поскольку Сузаку служил Лелушу, можно сказать, что клинок японца был и клинком Императора.