Незабудка ll Forget-Me-Not

Теперь до него доносились голоса. Он слегка нахмурился, пробуждённый ото сна переговорами нескольких людей, и в их речи явно чувствовалось волнение. Но он так устал. Сил не было, чтобы даже глаза открыть или попросить всех замолчать наконец, дать ему возможность хоть немного отдохнуть. Так что ему осталось лишь слабым шевелением закутаться поплотнее в одеяло в попытках спастись от холода. — Его жутко лихорадит. — И давно? Утром, когда мы кино смотрели, не было ничего. — Только он в обморок упал. — Ну, помимо обморока правда ничего не было. Лба коснулось что-то тёплое, приятно-тёплое по сравнению с замерзающим телом. С трудом подняв веки, он скользнул взглядом от касающейся его ладони до фигуры в зелёной толстовке. Совсем немного, но удалось даже голову приподнять и разглядеть ещё двух человек — хотя Том и стоял практически у самой двери. Однако и такое слабое движение забрало много сил; голова закружилась, и он вновь закрыл глаза, пока встревоженный разговор продолжался. — Слишком сильный жар. Надо как-то сбить температуру. — Давайте его в ванну с холодной водой посадим? — А если из-за этого он получит переохлаждение? — Ну тогда давайте вода будет тёплой. Без разницы. Кто-то попытался стянуть одеяло, и он, издав слабый звук протеста, вцепился сильнее в ткань, прижимая её к груди. Его единственный источник тепла — он не отдаст, нет. — Нет. — Секундная пауза, но попытки отобрать у него одеяло не прекратились, и он жалобно всхлипнул. Что им надо? Ему холодно, и он чертовски устал. Хотелось просто лечь, не двигаться и спать, спать, спать. — Шшшш, всё хорошо, — прошептал знакомый голос. За одеяло тянуть прекратили, а на спину легла чья-то рука. Эдд. — Нам просто нужно донести тебя в ванную, ладно? Можешь взять с собой одеяло, ничего страшного. На этот раз потянули не за одеяло — за его левую руку, помогая сесть. Ещё раз, пусть и с невероятным трудом, получилось открыть глаза, и Торд поднял голову, фокусируясь на силуэте стоящего рядом Эдда. Правой рукой ещё придерживая одеяло, он пару раз моргнул — но комната перед ним бешено кружилась. К горлу подступала тошнота. Сил не было. Спать. Просто спать. — Встать сможешь? — обратился к нему другой голос, и, ориентируясь на звук, Торд кинул взгляд в сторону Мэтта. Встать? Возможно. Приняв вопрос за план действий, он придвинулся к краю кровати, сел, свесив ноги, а затем встал одним быстрым движением, утягивая за собой одеяло. Зря. В глазах потемнело, лишая малейшего зрения, словно как в тот раз, когда Том швырнул его на пол. Он пошатнулся, стараясь сохранить равновесие, и с три секунды это даже вполне удавалось — а затем колени подкосились. Он практически рухнул на пол — практически. Но за секунду до падения его подхватили две пары рук. Мэтт и Эдд осторожно придерживали его с обеих сторон, и он буквально на них повис. — Нет, — ответил Торд, склоняя голову Эдду на плечо и вновь закрывая глаза. — Не могу. — К счастью, с их поддержкой пытаться стоять самостоятельно практически не приходилось. — Простите… — Ничего, — тут же откликнулся Мэтт, успокаивающе похлопывая Торда по спине. — Мы рядом. — Не извиняйся, — добавил Эдд, и он почувствовал, как они двинулись вперёд: синхронно, медленно и постепенно, осторожными шажками, к выходу из комнаты, а затем по коридору. А потом вдруг остановились, и Торд приоткрыл глаза, поднимая голову; Эдд и Мэтт осторожно опускали его на пол, используя стену как третью ему опору. Они в ванной. Плитка под пальцами неприятно ощущалась холодом, а потому он плотнее завернулся в одеяло, прислоняясь к стене рядом с унитазом. Плевать ему сейчас было, где именно он сидит, честно говоря — слишком устал. Хотелось только спать. Комнату наполнил звук бегущей воды; Эдд начал наполнять ванну, пока Мэтт приглядывал за Тордом. Взгляд зацепился за застывшего в дверном проёме Тома, молча наблюдавшего за происходящим. Он же ни слова ещё не сказал, да? Но даже одно лишь присутствие мужчины слишком нервировало. Вдруг ему в голову снова взбредёт напасть? В таком состоянии он и пальцем пошевелить не сможет, а о попытках защищаться и вовсе и речи не идёт. Том его на дух не переносит, это всем ясно, а от больного избавиться проще некуда. Однако сейчас Том лишь недвижимо стоял в дверях. Молча. Наблюдая своими жуткими чёрными глазами. Невыносимо. — Так, давай-ка помогу тебе раздеться, — произнёс Мэтт, придвигаясь ближе к Торду, дабы помочь ему снять толстовку. И лишь прикосновение кончиком пальцев к запястью, как вспыхнула боль, растекаясь по всей его руке к груди. Словно пламя. Торд отреагировал моментально, отдёргивая руку. Глаза его испуганно округлились, и он развернулся, укрывая правую руку здоровой левой. Не трогайте, только не трогайте. Комната погрузилась в давящее молчание, нарушаемое лишь шумом воды и тяжёлым, прерывистым дыханием Торда. Больно. БОЛЬНО. Настолько сильно ещё в жизни не болело. Разумеется, когда он падал или ударялся, тоже ничего приятного не было, но сейчас-то — просто лёгкое прикосновение. Едва ощутимое. А отозвалось пламенем. Что с рукой не так? Что с ним не так? Почему же так мучительно больно? — Эдд. Вскинув голову, Торд дёрнулся от страха, поняв, кто наконец заговорил. — Ты менял ему бинты, о которых говорил? Торд подтянул колени в груди, создавая руке ещё больше защиты, и нахмурился, метаясь взглядом между Томом и Эддом — и брюнет покачал головой. — Нет. Мы пытались, но он в такую панику впал. Я не хотел давить. — Кажется, у него заражение. Надо немедленно снять бинты. — НЕТ! Он даже не сразу понял, кто так истошно взвыл, но все взгляды теперь были устремлены на него. Скользнув по плитке, Торд забился в угол между стеной и туалетом: плевать на грязь, лишь бы подальше от ребят. Он уже пытался снять повязки. И с Эддом, и самостоятельно. И ничего не вышло. Он не выдержит. Не сможет вновь пройти через этот ад. И не желает. — Я не могу, — прошептал он, сворачиваясь в комок. Каким чудом он вообще умудрился влезть в такое крошечное пространство, непонятно, но в ужасе люди на многое способны. — Не трогайте. На надо. Я не могу. — Торд… — первым голос подал Эдд, медленно выключая ещё бегущую воду и осторожно, шаг за шагом, подступая к спрятавшемуся блондину. Но с каждым же его шагом Торд забивался в угол всё сильнее. Учащённый стук сердца гулом отдавался в ушах, едва не перекрывая голоса друзей. — Всё хорошо, хэй. Мы хотим помочь. — Я не могу. Не могу. Не трогайте меня. — Друже, всё в порядке. Мы же с тобой. — Теперь говорил Мэтт. С трудом сглотнув, Торд попытался сдержать бьющую его тело дрожь. Его тошнит. Его сейчас стошнит? Желудок не в состоянии выдержать такого страха и паники. — Просто очень-очень надо заменить бинты на свежие. Это и температуру убрать должно. — Нет. Пожалуйста, не надо, я не могу. — Не надо бояться, Торд. Может, вылезешь отсюда? И мы вместе уже всё решим. — Снова Эдд. Он сжался сильнее и отчаянно затряс головой. Только не снова проходить через этот ад. Он не хотел видеть скрытые под бинтами раны. Не мог. От одного только взгляда на израненную руку он едва не отключился. Он в жизни не сможет снять повязки. Почему бы всё просто не оставить, как есть? Так правда будет лучше. Намного, намного лучше. — Да начерта так тянуть. В первую секунду он ничего не понял — а затем стало слишком поздно. Том пересёк комнату, минуя Мэтта и Эдда, ворвался в его реальность и сгрёб в кулак ткань толстовки. С невероятной яростью и силой, так, что Торд и не попытался даже сопротивляться, Том выдернул его из безопасного укрытия и швырнул на пол ванной. Воздух тут же исчез — но попытки Торда сделать хоть вдох прерывались Томом, наступившим ему на грудь и пригвоздившим к земле. Совсем не сильно, но достаточно, чтобы не дать подняться или сбежать. Захрипев, с мгновение Торд было даже сопротивлялся, отчаянно пытаясь спихнуть с себя чужую ногу, однако спустя ещё мгновение головокружение вернулось, отбирая последнюю возможность хоть что-то сделать, и Торд обмяк обессиленно на холодной плитке. Теперь самым важным было выровнять сбившееся дыхание и вдохнуть хоть немного воздуха — Том же в это время сделал глоток из выуженной из кармана фляжки (у него там что, алкоголь?) и, нахмурившись, кивком указал Эдду и Мэтту на Торда. — Да не стойте вы столбом, успокойте его, обнимите там, погладьте, я не знаю. Будет так трястись, и я ничего сделать не смогу. И, несмотря на весь испытываемый Эддом и Мэттом шок, под руководством Тома действовать было всё же проще, и они торопливо подошли к лежащему на полу Торду; в то время как Томас, убрав с парня ногу, направился к шкафу — там были ножницы, а также должны были быть и бинты. Мэтт и Эдд же в это время осторожно поднимали Торда, помогая ему сесть. — Я не могу, — хрипло прошептал Торд в ответ на мягкое прикосновение Эдда. — Прошу, не заставляйте меня. Медленно подавшись вперёд, Мэтт опустил руку на затылок Торда и притянул его к себе, вынуждая парня уткнуться в надёжное плечо. Тихий голос и осторожные поглаживание по спине — Мэтт изо всех сил пытался успокоить испуганного парня. — Всё в порядке. — Всё будет хорошо, — добавил Эдд, мурлыкая негромко какую-то незатейливую мелодию. А Том тем временем, отыскав аптечку и несколько упаковок с бинтами, вернулся к ним, зайдя с правой стороны, и опустился на пол — а затем вздохнул и закатал рукав красной толстовки, обнажая руку с пропитанными кровью перевязками. И пусть перед глазами у Торда и было всё черным-черно, спасибо за то Мэтту, но тело прекрасно ощущало каждое движение мужчины, и вновь его пробила дрожь. Не обращая на то никакого внимания, Том щёлкнул ножницами, убеждаясь, что их остроты хватит на разрезку бинтов. Временная слепота, кажется, только усилила его чувствительность. Потому что чувствовал он всё: прикосновение холодного металла к коже, ножницы, что с каждой секундой продвигались всё дальше, и бинты, что спадали медленно на пол. Он сильнее сжал пальцы, хватаясь крепче за руку Эдда, и зарылся глубже в плечо Мэтта. Его трясло всё сильнее, а на глаза навернулись слёзы, сдавливая дыхание. И всё же — на каждый его всхлип откликались друзья, шёпотом ли, жестами ли пытаясь его утешить. Когда же уже всё кончиться? Сколько ещё времени это всё займёт? Уже и так кажется, что прошли годы. — Давно их надо было сменить, дурья башка, — фыркнул Том, закатывая рукав до самого плеча и пытаясь достать ножницами самые верхние бинты. Не сразу, но, наконец, щёлкнули лезвия, и последняя повязка отправилась в кучу с прочим, грязным и использованным. Теперь пришла очередь маленькому полотенцу — Том опустил его быстро в ванну, пропитывая водой, после чего вернулся к руке Торда. Однако, стоило лишь совсем слабо коснуться полотенцем покрытой кровью кожи, как Торд резко вдруг втянул воздух, едва не задыхаясь, и дёрнулся, попытавшись отстраниться. Том перехватил его за запястье прежде, чем тот успел отодвинуться хоть на несколько сантиметров, вновь слабо вздохнул, и продолжил стирать кровь с руки, игнорируя дрожь Торда. — Утихни, коммуняка. — Наконец, после очередной попытки парня выдернуть руку и его жалобных поскуливаний, Том не выдерживает, повышая голос. — У тебя, блин, заражение. Продолжишь дёргаться — только ещё больше себе навредишь. Кажется, слова сработали: по крайней мере, Торд перестал вырываться и теперь лишь слабо всхлипывал в плечо Мэтта. Что ж, так лучше. Том кивнул самому себе и вернулся к своему занятию. Наконец, спустя, словно, вечность, слой грязи исчез, и теперь стали видны ранения. Насухо вытерев руку, парень отложил грязное полотенце и нахмурился нервно, окинув наконец взглядом раны. Они кратерами пролегали от запястья до самого, практически, плеча. Удивительно, что рука вообще на месте была, не говоря уже о том, что ею получалось двигать. Зато вот то, что в неё проникла инфекция, удивительным совсем не было. А ещё было заметно, что кто-то прежде уже пытался подлатать руку: края самых глубоких ранений были сшиты. И пусть кровь уже не шла, но такая тяжесть травмы вызывала опасения. Им надо отвести его в больницу. И, желательно, чем раньше, тем лучше. Вздохнув, Том потянулся за упаковкой чистых бинтов и начал медленно забинтовывать руку. Это не заняло так много времени, как снятие повязок или очистка руки, так что уже довольно скоро он закрепил кончик, не давая перевязке разболтаться, и поднялся на ноги. — Всё. Готово. Теперь я спать. — И, с этими словами, он вышел прочь из комнаты, направляясь к себе домой. А оставшиеся двое очутились в тишине и молчании. Всё ещё дрожащий, Торд не двигался, всё так же тихо плача в плечо Мэтта. Неужели всё и правда закончилось? Рука всё ещё так сильно болела. И голова словно раскалывалась, и сердце отчаянно билось в груди, отдаваясь эхом в ушах. Из-за слёз он даже дышать ровно не мог, а попытки успокоиться оканчивались просто ничем. Боже, кажется, его сейчас стошнит… Ничего не изменилось. Всё стало только хуже. Лучше бы Том вообще не прикасался к его руке. — Тише, Торд, всё хорошо, — прошептал ему Эдд, мягко поглаживая по спине. — Давай-ка я дам тебе немного обезболивающего, а потом мы пойдём спать. Всё будет в порядке. Он попытался уже было встать и достать из шкафчика медикаменты, но в эту же секунду Торд отчаянно схватил его за край толстовки, крепко сжимая. — Не бросай меня, — хрипло прошептал он, поднимая глаза. Весь трясясь, он попытался потянуть на себя Эдда, безмолвно прося его вернуться на место. — Не… не уходи. Ты же обещал. Обещал. — Я тебя не брошу, — с тёплой улыбкой ответил Эдд, опускаясь на холодную плитку рядом с Мэттом и Тордом, так, что последний теперь мог схватиться за ткань его толстовки уже обеими руками. — Не бойся, — добавил Мэтт, также поглаживая Торда по спине. — Мы будет рядом с тобой, если тебе понадобится наша помощь. Обещаем. — Просто не уходите, — тихо повторял и повторял Торд, вжавшись сразу в двух людей и чувствуя, как на глаза вновь наворачивались слёзы. — Не бросайте меня. И — они не бросили. Они остались рядом с ним, на полу ванной комнаты, когда он, рыдая, изо всех сил старался стереть чёртовы слёзы. Сколько времени прошло, неизвестно, но, рано или поздно, все вместе они покинули наконец ванную и, дав Торду по пути обезболивающих, перешли в спальню Эдда. Вся усталость от болезни и перенесённой тяжёлой ночи навалилась на него, стоило лишь опуститься на кровать, и уже через пару секунд он провалился в сон, свернувшись калачиком и сжав в руках подушку. Эдд лёг с одной стороны кровати, Мэтт занял другую, и, подобно Торду, заснули они уже через минуту. И никуда не ушли. Даже мысль о подобном не закралась в их голову. Ведь, в конце концов, они дали обещание.