Незабудка ll Forget-Me-Not

И вновь он на полу, а сверху над ним — знакомое лицо. Стоило лишь увидеть эти глаза, чтобы пришло осознание. Том. Полный пытающей ненависти взгляд буквально пригвоздил его в полу, а губы мужчины искривил яростный оскал. Он зол. С другой стороны, он на него всегда злится. Ничего нового, да, — но это не отбавляло ни капли мучительного ужаса. — Что ты делаешь? — спросил Торд, слыша свой слабый голос словно сквозь пелену. Что происходит? Почему всё кажется таким… давящим? Собственное тело действовало мучительно-замедленно, но каким-то чудом у него получилось поднять руку: надо попытаться оттолкнуть прочь нависающее на него тело. Но только оно не сдвинулось, ни на метр, лишь наоборот, кажется, стало всё ближе и больше. И давило, давило всё сильнее, впечатывая его в землю. Совсем как раньше. Чужие пальцы сжали вдруг его правую руку, и он закричал от пламенем вспыхнувшей боли. Не пытаясь уже оттолкнуть Тома, он оторвал руку от его груди, сосредоточив все силы на избавление от боли. Взгляд затмевали навернувшиеся слёзы, но он отчаянно пытался ослабить цепкую хватку. Что-то обожгло вдруг его щёку. Подняв глаза, Торд с ужасом увидел вдруг, как Том плачет — чёрной, густой жидкостью, стекающей из его столь же чёрных, пугающих глаз. Всё больше, больше, пока одинокие капли не превратились в дождь, бьющий его по щекам и спадающий на землю. — Ненавижу тебя, — прошептал Том, и с каждым звуком из его рта лилась всё та же жуткая жижа. Не могу дышать. Он тонул, задыхаясь, в чёрных слезах. Уровень «воды» всё поднимался и поднимался, покрыв собой весь пол и доходя уже почти до подбородка Торда. Он сжал было губы, надеясь хоть так спастись от жидкости, но та всё равно нашла путь. Сквозь его нос она проникла в его лёгкие, вытеснив собой воздух. — Лучше бы ты просто сдох. — прошипел Том, сжимая всё сильнее пальцы, и каждое прикосновение ощущалось, словно ожог. Больно. Всему телу — больно. Ничего не вижу. Жидкость больше уже не чёрная, она теперь красная, ярко, насыщенно-красная. На языке вновь возник привкус железа. Крови. Его собственной крови. Рука болела, ныла, а внутри всё испуганно сжалось. Как же горячо: руке и всему остальному телу. Он горел заживо. Сотрясаясь всем телом, он зажмурился, а «вода» накрыла его с головой, погружая в океан алого. Весь мир вокруг исчез — но остался Том, не выпускающий его из своих тисков. Опускающий его ко дну. Даже пошевелиться не могу. Сознание мутнело. Ни глотка воздуха. Ни возможности пошевелиться. Ни возможности выдавить хоть слово. Ни возможности…. Ни…. — Ты это заслужил, — взвыл яростно Том, а потом вода окончательно заполонила его тело, и всё укрыла тьма. — — Он проснулся раньше всех. И пусть он не первый день уже жил у Эдда, всё равно вставать раньше хозяина как-то странно было. Интересно, во сколько проснётся Мэтт? Он пока не был особо в курсе его привычек, может, рыжик ещё большая соня, чем сам Эдд. Хотя, скорее всего, они просто измождены после событий минувшей ночи. Да он и сам уставший невозможно, просто теперь ему уже точно не заснуть. Стоило лишь закрыть глаза, как перед внутренним взором начинали мелькать картины кошмаров. Игнорировать их не получалось — а теперь в жуткую «подборку» добавился ещё один плохой сон. Глаза с бездонной тьмой в них. Невыносимая боль. Кровь, заполняющая лёгкие. Он осторожно выбрался из объятий Мэтта (тот как-то умудрился во сне обвить его аж обеими руками), а затем, стараясь не потревожить спящих, Торд сел на кровати. С мгновение он размышлял, глядя на свою правую руку, но затем потряс головой и отвернулся, решая не проверять, как там его новые повязки. Смотреть на них нет никакой необходимости. Заместо этого он покинул постель, всё также не задевая Эдда с Мэттом, и направился в ванную. Открыв кран, он первым делом сделал несколько глотков, чувствуя, как приносит слабое облегчение прохладная вода, а затем выпил четыре таблетки жаропонижающего. После минувшей ночи в комнате всё ещё царили грязь и беспорядок: на полу валялись грязные бинты и использованные полотенца, но он буквально силой заставил себя игнорировать их. Быстро умывшись, Торд поднял глаза на собственное отражение. Под глазами — мешки. Что ж, не удивительно: он недосыпает, очевидно, но и поделать с этим ничего не может. Лицо было одновременно и бледным, и в красных пятнах — последствия кошмара, наверное, а может, и из-за болезни. Температура, кажется, немного отступила, но не исключено, что это благодаря только что выпитым таблеткам. Попробуй сейчас пойми, правда ли он идёт на поправку или лишь загоняет подальше симптомы. Впрочем, да какая разница. Всё равно он в больницу не пойдёт. Нельзя. Ну и, по крайней мере один человек порадуется его смерти. Торд потёр глаза и, зевнув, завинтил кран. Заместо полотенца лицо он протёр рукавом толстовки и вышел из ванной, медленно подходя к спальне. Мэтт и Эдд всё ещё спали, даже не сменив положения с момента, как он ушёл. Лучше он не будет их трогать. Пусть отдыхают. За что они к нему так добры? Почему столь легко и быстро его простили? Подарили толстовку, медвежонка, портрет, пресекали любые его попытки начать извиняться. Том вёл себя ровно наоборот. Почему он так яростно его ненавидит? Отчего такие различия? Пройдя по коридору в гостиную, он опустился на диван, притянув колени к груди и подобрав медвежонка, с которым спал до того, как проснулся с температурой. Медвежонка, которого ему подарил Мэтт. Сначала ему эта игрушечная коллекция показалась странной, но собственный плюшевый зверь был таким очаровательным. Прижав его к себе ближе, он лёг на спину, в тишине подняв глаза к потолку. Что ж, заснуть ему точно не удастся. Надо просто дождаться, когда встанут Эдд или Мэтт. Дверь распахнулась настолько неожиданно, что Торд едва не рухнул с дивана в попытке торопливо с него встать. Поднявшись же на ноги, он встревоженно прижал к груди медведя и посмотрел на вдох. С мгновение Том смотрел на него, после чего шумно вздохнул, явно уже недовольный. Впрочем, недоволен он был буквально всегда. Наряду с прочими словами, выражающими негативные эмоции, «недовольство» идеально описывало мужчину. Что ж, ну на этот раз его хотя бы не швырнули на пол. — Проснулся. Чудно. — Пройдя в квартиру, Том закрыл за собой дверь и направился в кухню, обходя как можно дальше диван и стоящего рядом с ним Торда. Поставив на стол пакет, он начал разбирать покупки — в то время как Торд наблюдал за ним, широко распахнув глаза. Зачем он пришёл? Наверное, лучше и безопаснее будет просто к нему не лезть, так что Торд сжал губы и продолжил тихо смотреть; Том, разложив всё купленное, выкинул в мусорку пакет и, очевидно, игнорируя наличие тут ещё человека, пошёл обратно к двери. Судя по всему, он так и планировал уйти, ни слова не обронив. Стоп. Секундочку, это же может быть возможность поговорить. Ему же хочется понять причину столь жгучей ненависти. Хочется понять, какие обиды он нанёс Тому. Сейчас, наверное, просто лучшая возможность всё узнать. Призвав на помощь всю имеющуюся у него отвагу, Торд спешно отложил медвежонка на диван и последовал за Томом в общий коридор, стремясь перехватить его прежде, чем мужчина исчезнет за дверьми своей квартиры. — Постой! — позвал Торд и — ухватился за ткань синей толстовки. А затем секунды превратились в часы. Медленно, очень медленно, Том обернулся через плечо; только что щурившийся, он распахнул вдруг глаза. Затем волна движения пронеслась по всему его телу, и пальцы сжали вдруг тонкое запястье, отрывая руку Торда от толстовки и отдёргивая её прочь. Вторая же рука мужчины, тем временем, сжалась в кулак, готовая уже нанести удар. Торд зажмурился, поворачиваясь здоровой щекой: если уж его ударят, и ударят, скорее всего по лицу, то лучше по здоровой части. Дыхание прервалось, и он весь сжался, готовый к боли. Но ничего не произошло. Тяжело дыша, Том медленно отпустил запястье Торда, и трясло его при этом так, словно подобные действия давались ему мучительно сложно. Несколько секунд он возвращал контроль над телом, а затем поднял на Торда полный злости взгляд. — Не смей ко мне подкрадываться. — Но я не… — начал было Торд, отходя на всякий от мужчины на шаг, но тот вновь сощурился, наставляя на него указующий палец. — Не. Смей. Торд сделал ещё шаг назад; Том же вновь тяжело вздохнул и провёл рукой по волосам, развернувшись затем обратно к своей двери. Из кармана он достал ключи, начав отпирать замок. Торд же, испуганный, но не потерявший окончательно решимость, повторно призвал всю свою отвагу, не слушая голос в голове, что отчаянно повторял, насколько это плохая идея. — Мне жаль. Том остановился, резко, так и застыв с ключами в руках. С минуту повисла мучительная тишина, а затем он устало вздохнул, потирая переносицу. — Я хочу сказать: не знаю, что именно я натворил, но понимаю, что причинил тебе боль. — Хватит. — Я просто хочу всё исправить. Как мне донести до тебя, что я искренне сожалею? — Никак. Просто замолчи. — Но я хочу снова быть друзьями! — Ну неужели он ничего не может сделать? Должен же быть хоть какой-то способ. Но затем вдруг пальцы сжали ткань на него груди, и взвыл в ушах ветер — резким, быстрым движением Том впечатал Торда в стену, держа на весу, на несколько сантиметров над полом. Торд, в ужасе распахнув глаза, судорожно вцепился в сжимающие его руки. Нет-нет-нет, только не опять. Почему каждый их с Томом разговор оканчивается болью? Судорожно пытаясь высвободиться, Торд зажмурился, готовый уже к тому, что на этот раз удара избежать не удастся. — Просто выслушай меня! — отчаянно взвыл он, пытаясь пнуть мужчину и хоть как-то его от себя оттолкнуть. — Я же пытаюсь всё исправить! — Нет уж, ублюдок, это ты меня послушай, — прошипел Том. — Ты не смеешь являться в мою жизнь и вести себя очаровательной лапочкой спустя всего три недели после попытки меня убить. И не притворяйся даже, что мы раньше «были друзьями». Сваливай всё на свою амнезию, дави, сколько хочешь, на жалость Мэтту и Эдду, выпрашивая их прощение — мне плевать. Я тебе не друг. И никогда — никогда! — им не был. Нельзя «исправить» то, что и не существовало. Так что прекращай свои жалкие попытки. Он разжал кулаки, и Торд рухнул на пол, ударившись болезненно копчиком. Сжавшись в стену, он в ужасе поднял глаза на Тома — а тот, кинув на него последний, мимолётный взгляд, открыл, наконец, дверь и зашёл в свою квартиру. Эхом по коридору разнёсся щелчок запертого замка. Торд остался один. Всхлипывая и дрожа всем телом, Торд с трудом поднялся на ноги. Пусть его и не били, но слабость захватила его с головой, лишая возможности двигаться. Даже мысли собрать во что-то осознанное не выходило. Буквально силой заставляя себя идти вперёд, он добрался до квартиры Эдда, подобрал медвежонка с дивана, добрёл до спальни — и, глядя на двух спящих, он замер вдруг в сомнении. Нет. Он опустился на пол, свернувшись в клубок, и прижал крепко-крепко игрушку к груди. — — Эдд проснулся спустя несколько часов. Из кровати он вылез с усталым зевком, потянулся ещё, и лишь потом пошёл к двери. И уже почти дошёл даже — как вдруг остановился и обернулся, глядя на пол у подножья кровати и на лежащего там человека. Глаза Торда были открыты, но расфокусированы, он смотрел ровно перед собой, на стену напротив. Что случилось? Переживает случившееся ночью? Почему он на полу, а не на кровати? — Торд? — позвал его Эдд, осторожно опускаясь рядом с парнем. Что ж, он дышит, по крайней мере, уже хороший знак. — Торд, что не так? — Ничего, — тихо ответил Торд, закрывая глаза и сжимаясь ещё сильнее; весь его вид просто кричал, что «не так» всё, буквально всё. — Ну так и чего же ты тогда на полу лежишь? — терпеливо поинтересовался Эдд, протягивая руку и мягко касаясь лба Торда. Горячий ещё, но вполне неплохо по сравнению с ночным состоянием. — Поговори со мной. Мы же друзья. — Вы меня жалеете? — Чего? — переспросил Эдд, нахмурившись, а Торд поднял на него тяжёлый взгляд. — Ну, разумеется, я тебе сочувствую. С тобой случилось много чего плохого. Любой бы тебе сочувствовал. — Поэтому вы меня и простили? — ещё тише произнёс Торд, и в глазах его читалось ярое желание сейчас спрятаться под кроватью. В принципе, если подумать, он там вполне уместится. — О чём ты вообще? — со вздохом спросил Эдд. Вопрос риторический, не так ли? — Знаешь что, я сейчас пойду к Тому. Пора уже закрыть эту тему. — Эдд мягко коснулся щеки Торда. — Никуда не уходи, я быстро. Он поднялся на ноги, оставив Торда в комнате, и решительно направился к квартире Тома. Разговор, очевидно, им предстоит непростой, но без него сейчас никак. Если Том продолжит вести себя подобным образом, всё повторится по новой, а этого допустить нельзя. Пора уже разобраться со всеми проблемами.