Of gods and monsters

Всего лишь один краткий поцелуй, но его было достаточно, чтобы кровь вскипела и бурно побежала по жилам, отчего ее лицо стало чуть ли не пунцовым. Она прикусила нижнюю губу, словно так могла охладить разум, рассеять туман, опутывающий его, не позволяющий трезво думать. Сердце громко стучало в груди, легко ударяясь в ребра, напоминая о том, что и у него есть свои желания и потребности. Даже призраки, оказывается, способны любить и чувствовать, испытывать тайные желания, голод плоти, просящей удовлетворения. Вайолет никогда особо не интересовал секс. Все девчонки из тех школ, что она побывала, только и говорили о нем, в красках описывали, как расстались с девственностью, словно это как-то мешало им жить, как будто это было как гангрена, от которой нужно обязательно избавиться, как ненужного элемента в их жизни. В какой-то момент разговоры о сексе настолько достали Вайолет, что она захотела попробовать его, и проверить, похоже ли это на эту самую la petite mort[1]. Ее остановил переезд семьи, да и глупо идти и делать это с первым встречным. Так было до того, пока она не встретила Тейта. Странно… когда ты призрак — тебя словно обуревают демоны, все чувствуется острее, все ощущается как-то ярче, будто ты хочешь прожить ту жизнь, которую не успел отжить, когда был человеком из плоти и крови. Хотя ничего такого особенного в тот самый первый раз Вайолет для себя не нашла. Тогда она решила, что просто нужно распробовать, как вкус конфет, который ты ощущаешь, только опустив в рот несколько штук. Именно сейчас простой, легкий, как крылышко бабочки, поцелуй зажег ее. Вайолет чувствовала, как ее начинает потряхивать, когда руки Тейта обвили ее талию. Его ладони легко скользнули по шелковой ткани рубашки, останавливаясь на ягодицах. Он ничего не делал, словно выжидал, как зверь, готовящийся разделать свою нечаянную добычу, и Вайолет начала ерзать, призывая парня к действиям. Пуговица за пуговицей, выскальзывающих из петель рубашки. Миллиметр за миллиметром обнажается светлая кожа. Дыхание, сбивающееся в горле в спутанный комок, не позволяющий вымолвить ни одного слова. Долгие тянущиеся поцелуи за ухом и там, где пульсирует вена на шее. Мягкая тишина, обнимающая их, которая должна остужать все чувства, но, видимо, не в этот раз. Воздух пронизан той самой мощной энергией, что прежде она почувствовала кожей. Серые стены хранят тот самый запах лаванды, что витает снаружи, хотя на самом деле в саду нет такого растения, но здесь запах еще сильнее. Наконец, они снова останавливают взгляд друг на друге. Глаза в глаза, ослепленные и разгоряченные. Немного испуганные оттого, что чувства бурлят в них, готовясь вырваться наружу. Такие разные и такие похожие. Спустя мгновение в голове не остается ни единой мысли. Ни одного слова, будто все они угасли, превратившись в кипящую массу несвязанных между собой звуков. Лишь ощущения — на коже и под кожей… Тейт еще теснее прижимает к себе Вайолет, между ними теперь может проскочить только лишь спичка, настолько близко они были друг к другу. Какую-то секунду наблюдает за ней, она — за ним. Затем он наклоняется к ней и целует в искусанные от волнения губы. Он обнимает ее все крепче. Они целуются неистово, языки сплетаются во рту, руки ощупывают тела друг друга. Крепко прижавшись друг к другу, они целуются все настойчивее. Цепляясь друг за друга почти отчаянно, они словно идут по тропинке, поднимающейся до самого сердца, гулко стучащего в груди, давая возможность забыть им о том, что они давно умерли и не должны совсем ничего чувствовать. Тейт на мгновение отрывается от девушки, давая возможность им передохнуть. Он смотрит на нее и ощущает возбуждение и невероятную легкость. Целует ее в ухо, обнимает за талию, слегка приподнимает. Она такая легкая, что он может поднять ее одной рукой. Эта девушка не перестает его восхищать. Он взволнован и возбужден. Тейт не перестает восхищаться Вайолет с того самого первого момента, как увидел ее, когда она снимала широкополую черную шляпу, смотря на все с подозрением и раздражением, присущим всем подросткам, перешедшим в старшую школу. Ее охватывает дрожь, и она смотрит в его теплые глаза. Внутри нее бушует водоворот, кровь пульсирует в жилах, сердце бешено колотится, как, когда в ушах стучит ритм рок-музыки. Удар за ударом, словно по барабанам, натянутые кожей. Где-то внутри, в глубине. Снаружи – лишь шум города и легкий шелест ветра. Тейт решительно притягивает ее к себе, не желая отпускать от себя. В этом нет ни грязи, ни пошлости, слышна только та безмолвная страсть, лишенная спонтанности и резкости. Есть лишь естественность человека, который в полной мере владеет языком жестов и знает, какой эффект они могут произвести, как будто они оба делали это до этого дня много и много раз, познав в полной мере искусство игры на струнах человеческой души. Он обнимает ее еще неистовее, их взгляды близко-близко, их глаза встречаются и переплетаются, губы соединяются, он раздвигает ее зубы языком. Они раскачиваются, жадно ловят дыхание друг друга, пока, наконец, их ноги не подкашиваются, и они не падают на кровать. Тейт ложится на спину и притягивает ее к себе, целует, гладит руками ягодицы, талию, бедра; затем мягко кладет ее на бок и на спину. Потом снова принимается ее целовать, ласкать руки, живот, грудь, плечо, шею до затылка. Теперь, когда они целуются, их дыхание смешивается, когда они дотрагиваются друг до друга, перекатываясь с одного бока на другой. Он не ускоряется и не торопится. Тейт мягко стягивает ее джинсы и Вайолет нетерпеливо помогает ему. Она повела плечами, чтобы рубашка обнажила их. Его губы снова скользят по ее обнаженной теплой коже. Он время от времени приподнимает голову, смотрит на нее, и его глаза светятся, улыбка сияет от счастья. Она позволяет ему снять остатки одежды без малейшего сопротивления. Он ей нравится. Она хочет его до безумия. Вайолет трогает его руки. Сначала робко, потом все решительнее. Все так не похоже на то, о чем читала когда-то или слышала от подруг, как и не похоже на тот первый раз. Она протягивает руки и ласкает его волосы: густые и шелковистые. Тейт приподнимает голову и снова ей улыбается. В его взгляде искреннее удивление, такое хрупкое и зыбкое, что просто не может быть притворным. Он целует ее пупок, чуть вращая языком, и медленно, поцелуй за поцелуем, спускается ниже. Его рот действует одновременно нежно и уверенно. Теперь он уже меж ее бедер. Сейчас их поцелуи еще более жадные, чем прежде, дыхание еще чаще, движения неистовы. Они судорожно освобождаются от той немногой одежды, что еще осталась, обнажая тела, такие знакомые и незнакомые одновременно. Прижимаются, трутся друг о друга, как две змеи, оказавшиеся на горячем песке. Они все ищут и ищут подтверждения в губах, в руках, находят и снова теряют, и снова находят на влажной коже, в дыхании и жестах, которые ни один из них не знает настолько, чтобы суметь правильно их истолковать или предугадать. Нет ни начала, ни конца; ни прошлого, ни будущего. Вайолет откидывается на подушки, принимая расслабленную позу, говорящую за нее, красноречивей всяких слов. Всего лишь одно движение вперед, и они лежат, не двигаясь, будто привыкают к тому, что теперь они — одно целое. Тейт сверху, проникает все глубже, двигается все быстрее, его толчки сильные, но сдержанные, пока, наконец, последним, самым сильным, он не прорывается вперед со стоном на губах, полностью теряя контроль над собой, разум и здравый смысл. Она парит вместе с ним, охваченная той же волной. Волна накатывает и откатывает, и снова нападает, не переставая, постепенно ослабевая, и наконец стихает, оставляя внутри невесомую грусть. Они перекатываются на бок, словно потерянные, но не отдаляются друг от друга, прерывисто дыша. Окрыленные небывалой легкостью. Только спустя несколько минут им удается снова повернуться и посмотреть друг на друга. Глаза у нее блестят, в них нет страха. «И что теперь?» – думает она про себя. Теперь – это теперь, не важно, что будет. Вайолет ощущает радость, вытесняющую всякие мысли; она простирается дальше этой комнаты, дома, ставшего для нее вечным пристанищем, дальше только городские джунгли, далеко-далеко, над морем, за горизонт, устремляясь во вселенную. И кто сказал, что призраки ничего не чувствуют?