These Cold Days

      История у них вроде банальная, а вроде и не бывает такого никогда и ни с кем. Ричи мечется от одной формулировки к другой и никак не может правильного ответа найти, как будто наваждение какое-то.       Шлюха и ангел бывает такое? В кино, наверное, да, только там. Вот только с Ричи Тозиером это приключилось на самом деле — его, готового отсосать за десять баксов нищего, по счастливой случайности встретил и вытянул из ада Эдди Каспбрак, которого в мыслях Тозиер и правда считает ангелом.       Каждый день Ричи просыпается и ждет, что вместо мягкой кровати будет усыпанный мусором ледяной пол, а вместо чужих нежных рук привычный за всю прошлую жизнь запах алкоголя и блевотины. Но нет, нет.        Ричи просыпается в теплых объятиях, Ричи на завтрак ест — окей, к черту, начнем с того, что он завтракает каждый день. Ричи работает продавцом дисков через два квартала от дома. Он пытается убедить себя, что счастлив, но каждую ночь он видит себя на улице, он слышит «ничтожество» и «исчезни» и «я ненавижу тебя».       Одним утром он просыпается от особенно едкого «сдохни». На улице еще темно, а на часах четыре утра. Ричи выбирается из-под одеяла, спускает ноги на пол и долго сидит, качая голову в ладонях. За спиной слышно мерное дыхание, и будить ужасно не хочется — стыдно — но грязные слова стучат в висках и ему так страшно, что он тянется и цепляется дрожащими пальцами в чужое плечо, резко и слишком сильно.       — Эдди, — хриплым, подрагивающим от стыда шепотом.       Каспбрак забавно дергается от неожиданного пробуждения и щурится непонимающе, пытаясь осознать, что случилось. Просыпается он всегда быстро, и уже через несколько секунд тянет руку, и Ричи с облегчением ползет к нему ближе, ложится поверх одеяла и позволяет чужим пальцам успокаивающе скользнуть по щеке.       — Это только сон, — шепчет Эдди, как и всегда, и Ричи хрипло дышит, сквозь почти физическую боль заставляя себя верить в чужие слова, — Ты туда больше никогда не вернешься, Рич. Обещаю.       И они так лежат долго, Эдди что-то рассказывает, говорит, говорит, но никогда не давит, никогда не винит, хотя такие ночи происходят с ненормальной регулярностью. Оба засыпают уже после рассвета, а через час звонит будильник. Эдди встает на работу, Ричи, несмотря на уговоры доспать, поднимается вместе с ним и шатается виноватым щенком, ловя каждый зевок Каспбрака, потому что не выспался Эдди из-за него.       — Отосплюсь на выходных, все нормально, — смеется Эдди, натягивая темный шарф, от которого тени под его глазами кажутся совсем черными, — Ты до скольки сегодня?       — До восьми, — Ричи ловит парня в дверях и смущенно тыкается губами в щеку. Эдди улыбается и возвращает жест, шутливо дразня невесомым поцелуем в нос.       — Я тебя подберу, хочешь поужинать в городе?       — Конечно, — ему не очень хочется, но он испортил Эдди утро, а значит должен отплатить, в его искаженных прошлой жизнью привычках так заведено.       Эдди это знает, Эдди вообще какой-то слишком умный и проницательный, это даже немного пугает. Он поджимает губы, смотрит прямо в глаза и потом улыбается, без жалости или насмешки.       — Или можем просто заказать что-нибудь и кинцо посмотреть, м?       Ричи расслабляется, кивая и уже машинально поправляя чужой воротник пальто. От этого движения он гордится сам собой, проявлять заботу дико приятно, вот уж открытие, одно из многих за последнее время.       — Иди уже, Эдс-Медс, — Эдди закатывает глаза, а Ричи довольно хмыкает, — а то мне перед работой надо еще и в порядок себя привести. Знаешь сколько цыпочек оказывается загоняется по дискам?       — Или по симпатичному продавцу? — задумчиво тянет Эдди и тут же улыбается, давая понять, что шутит, — Я правда уже опаздываю. До вечера!       И он подается вперед и целует Ричи. Тозиер сразу же млеет, как кусочек желе, плавится в чужих руках. Поцелуи, что-то такое… интимное, теплое, нежное, что-то, чего у него никогда не было до Эдди — шлюх не целуют.       Шлюх не целуют. Ричи давится этой мыслью, но берет себя в руки в ту же секунду. Эдди, в кой то веке, не замечает и с улыбкой подхватывает свой рабочий рюкзак. Ричи закрывает за ним дверь и бредет на кухню.       До его рабочей смены остается час и этот час он сидит, глядя как капает из крана в раковину вода.       Шлюх не целуют.

***

      — Что ты хочешь? — Эдди задумчиво перебирает в пальцах несколько брошюр, метаясь от роллов к пицце, и от них к бургерной, — Ты вроде суши не любишь, так?       Ричи кивает, не глядя на парня, пряча лицо на его плече. Ему дико стыдно и, впервые с его приезда, он хочет обратно в Дерри. Потому что там никто его бесполезные проблемы и комплексы на себя не взваливает, никто не тратит на него деньги и время, он не обуза. Просто ничтожество, это то уж никому не вредит.       Эдди растерянно перебирает пальцами его кудри, вычитывая состав какой-то пиццы. Он выглядит таким спокойным, удовлетворенным даже, и Ричи думает, как ему удается так изображать, как будто бы он, Тозиер, его совсем не напрягает, не раздражает своим сломанным взглядом и пустыми шутками.       — Алло, Рич? Очнись?       — Что хочешь, киска, — прозвище слетает с языка настолько фальшивым, что Ричи сам вздрагивает. Эдди бросает на него обеспокоенный взгляд, поэтому приходится натянуть на лицо улыбку, — Я все равно кое-чем другим собирался сегодня рот занять.       Он кладет руку на живот Каспбрака, но тот, смеясь, отталкивает его прочь, только чтобы в следующую секунду потянуть на себя. Ричи уворачивается от поцелуя и хватает оставленную парнем брошюрку, прячась в ней от обиженного взгляда Эдди.       — Давай эту, — тыкает пальцем случайно. Эдди мельком проверяет его выбор и тянется за телефоном.       Следующие несколько часов они проводят у телевизора, правда Ричи постоянно таскается на кухню по тупым предлогам, и стоит там, выравнивая дыхание. Почему-то чувство вины давит невероятно сильно, а еще жжёт изнутри раздражение — ему не хочется этого всего испытывать, но выкинуть из головы не получается, и это злит.       Эдди улыбается, улыбается, улыбается, делает вид, что все нормально, опускает какие-то комментарии и поддерживает шутки Ричи. Тозиер уж было расслабляется, но потом наступает час ночи, а это значит надо спать, в кровать с Эдди, откуда на кухню не сбежишь.       «Сбежишь», какого хера с тобой творится, Тозиер?!       Он заходит в спальню и ложится, не дожидаясь, пока Эдди выйдет из душа. Шум воды успокаивает, но в то же время ему страшно, что этот шум сейчас оборвется, и ему снова придется мириться с этим комком нервов внизу живота.       Ричи рад был бы избавиться от всех этих эмоций, но у него не получается. Какая-то рациональная сторона его сознания понимает, что он делает из мухи слона и вообще страдает херней, выдумывая для Эдди чувства, которых у него нет.       Много какие чувства Ричи для Эдди придумал, самые разные.       Эдди всегда покупает ему все, что он хочет. Тозиер признается редко, но Эдди подмечает каждый мечтательный взгляд, и они часто ругаются, потому что Каспбрак силком его затаскивает, мол, давай посмотрим поближе, давай померяем, давай прикинем. Эдди, наверное, что-то хочет купить, за услуги шлюх платят, такие уж правила.       Он еще нежный, из жалости конечно, других причин нет, очевидно. Целует так, что звезды перед глазами пляшут и колени подгибаются. Очень смешно, что с Эдди у Тозиера был второй в жизни поцелуй, после того с Гретой, в 6 классе на попробовать. Второй и потом сотня других.       И заботливый, учтивый такой, не косится с отвращением в ответ на его шутки, сохраняет лицо и даже что-то в ответ говорит. Сколько бы Ричи не распускал язык, Эдди отшучивается, максимум толкнет его шутливо в плечо и все. Никаких тебе «мерзкий», «тупой», «захлопни пасть, Тозиер».       Странный он, очень странный. Ричи вздыхает, чувствуя, как съеденная на ужин пицца подкатывает комком к горлу. Зачем Эдди все это делает, столько ресурсов в пустую? Что ему надо?       Хлопает дверь ванной.       — О чем думаешь?       Эдди уже не улыбается, у него на лице озабоченное выражение. Почему-то сейчас, в спальне, с мокрыми после душа волосами и полотенцем в руках, он выглядит жутко уставшим, и Ричи сглатывает вопросы и пожимает плечами.       — О том, когда ты наконец доберешься до кровати, и я…       — Ричи… Знаешь, — Эдди отбрасывает полотенце в сторону и подходит к кровати, — Если не хочешь говорить, не надо. Но я правда хочу помочь.       — Нормально все, — почти испуганно обрывает его Ричи, — правда.       — Ладно, — голос у Каспбрака непривычно низкий, от усталости и, немного, от разочарования, — Как скажешь, Рич.       Ричи молчит, пока Эдди заводит будильник, отписывает кому-то смску и укладывается рядом. Ему стыдно, и он сразу же обворачивается вокруг Эдди, закидывая на него ноги. Особо отклика он этим не добивается. Тишина в комнате в одно мгновение становится тяжелой, такой, что у Ричи горло сдавливает от чувства вины.       — Ну Эдди…       Ничего.       — Эдс…       Снова ничего, и Ричи тянется, усаживается на Эдди верхом. Тот смотрит на него со смесью насмешки и чем-то непонятным во взгляде, что-то, что уловить пока не получается. Чужие руки ложатся на бедра, но противно от этого не становится, как было в его прошлой жизни. Прикосновение приносит только чувство спокойствия и безопасности. Ричи подается вперед и раскладывается на груди Эдди, смакуя разливающееся в груди тепло, стараясь найти в этом ощущении силы, потому что говорить правду почему-то очень трудно.       — Я просто… хер знает, Эдс.       — Хочешь съехать?       Вопрос как удар под дых, Ричи взбрыкивает от неожиданности. Внизу живота моментально собирается подтаявший было ледяной комок, от которого по спине ползут мурашки.       — Ч-чего?       Вздох.       — Знаешь, когда мы уезжали из Дерри, я думал, что наконец-то даю тебе свободу, но, сейчас мне кажется… Как будто это не свобода совсем. Понимаешь?       Ричи молчит, и Эдди ловит в этом какой-то выдуманный, одному ему ясный ответ.       — У меня знакомый сдает квартиру, ты мог бы пожить там пока, а потом, сложится. Я также начинал, а теперь смотри-ка, — Каспбрак усмехается, но звук этот пустой и неприятный, — да и с продажи дома в Дерри я могу тебе дать денег. Ты не обязан со мной жить, честно.       — Хочешь, чтобы я съехал? — растерянно тянет Ричи, понять чужой посыл у него никак не выходит, он слышит только «можешь там пожить» и «не со мной».       — Нет, я не это… Я не хочу, чтобы ты съезжал, — Эдди устало вздыхает.       Ричи наконец находит силы, чтобы отодвинуться и заглянуть ему в глаза. Ни ожидаемого отвращения, ни раздражения там нет.       — Просто хочу, чтобы у тебя был выбор. Не так, что я привязал тебя к себе, понимаешь? Я херню несу, да?       — Полную, если честно, — Ричи хмурится, ему вроде как должно быть больно и страшно, мол «он хочет меня бросить», но в словах Эдди есть что-то такое, от чего у Тозиера в голове тихонько звенят какие-то тревожные звоночки, смысла которых он пока понять не может.       — Скажи, почему ты сегодня весь день такой загруженный, — неожиданно меняет тему Эдди.       Ричи опускает голову, чувствуя, что ему особо деваться некуда, но и тяжесть, мучавшая его с утра, куда-то пропала, и он торопится выплеснуть свои сомнения, пока язык его слушается и горло не сдавливает виной.       — Думал, нахрен я тебе нужен, Эдс, и ты можешь найти кого-то в сто раз лучше, а еще я слишком много усилий твоих стою, а взамен ты ничего не получаешь и это тупо как-то, и я понять не могу ничего.       Ричи говорит быстро, отвернувшись, чтобы не видеть удивленного лица Эдди, но то, как Каспбрак напрягается, невольно сжимая пальцы на его талии, он чувствует очень хорошо.       — Иногда кажется… что ты жалеешь, что забрал меня, — наконец признается Тозиер, — и я сам тоже… не хочу тебе жизнь губить.       От подобного выплескивания своих страхов на мгновение накатывает облегчение, которое тут же заменяется ужасом, потому что Эдди молчит, пустым и растерянным взглядом разглядывая Ричи. Внезапно Ричи вспоминает свои мысли нескольких часов назад. Он думает о том, чтобы вернуться в Дерри, «не быть обузой», и ему становится почти физически плохо.       А еще он вдруг осознает, что в этой мысли пугает его больше всего. Что Эдди сейчас может сбросить его с себя, а потом и выкинуть его из своей жизни, скажет, мол «да ты прав, ничтожество, зачем ты мне нужен».       — В смысле нет, нет, — сбивчиво начинает Ричи, пытаясь, как ему кажется, исправить ситуацию, — я изменюсь, честно, я сменю работу, что-нибудь более прибыльное, поступлю в университет, я стану лучше, обещаю, я не это хотел…       Договорить он не успевает — чужая ладонь затыкает ему рот. Эдди хмурится и прикладывает к своим губам палец, призывая к тишине. Ричи подчиняется моментально, кивает испуганно и так часто, что Эдди слегка улыбается от этого зрелища.       — Я тут понял, — тянет Каспбрак, таким тоном, что Ричи расслабляется, это уже выработанный инстинкт, — что мы с тобой оба дебилы. Конченные.       — Это не новость, — осторожно замечает Ричи, отчего Эдди облегченно смеется, а потом тянет его на себя.       — Я боялся, что ты хочешь съехать, а ты, что я хочу, чтобы ты съехал, — с видом ученого-теоретика обозначает Эдди, а потом улыбается с хитринкой, — Все верно?       — Не знаю, наверное? — растерянно отзывается Тозиер, у него в голове еще не все точки соединились, — погоди, что-то я не въезжаю… В смысле ты боялся?       — Я тебя потерять боюсь, Ричи, — с обезоруживающей прямотой произносит Эдди, — но еще больше я боюсь зажать тебя в клетку, в которой ты жил в Дерри. Понимаешь? Боюсь, что ты из чувства долга со мной живешь, мечтая выбраться отсюда.       — Это неправда, — сбивчиво начинает Ричи, но Эдди обрывает его, снова прикладывая палец к губам.       — Честно? — как-то наивно и твердо одновременно спрашивает он.       Подобное сочетание качеств в Эдди всегда изумляло Ричи. Наверное, решает он про себя, потому что Эдди весь изумительный.       — Да.       Для Эдди этого достаточно. Он улыбается, той самой улыбкой, которую Ричи обожает даже больше остальных, от которой ему кажется, что он может летать. Но Тозиер, он еще не высказал все, самое-самое важное не произнес. Ричи обнимает Эдди и закапывается носом в еще влажные после душа волосы, потому что смотреть в глаза в такие моменты он все еще стесняется.       — Я тебя люблю, — тихо говорит он, но получается как будто недостаточно, скованно, недостойно того, что чувствуется в сердце. Поэтому Ричи заставляет себя отстраниться и заглянуть в чужие глаза. Как и всегда, Эдди смотрит так, как будто он, Ричи, самый прекрасный человек на свете, а не потаскушка из Дерри, которую Каспбрак вытащил из жалости. И ведь правда — Эдди всегда так смотрит, только это так тяжело разглядеть в плохие дни. Комок нервов, еще недавно сдавливавший внутри, растворяется полностью, и взамен приходит чувство, что все хорошо, так чертовски хорошо и тепло, а из груди рвется то ли смех, то ли…       — Я люблю тебя, Эдс.       Эдди обхватывает его за талию и укладывает на кровать, усаживаясь сверху. И Ричи поддается, легко, не потому что надо, как раньше, а потому что хочет, потому что это Эдди. Его Эдди. Собственные сомнения и кошмары кажутся теперь ерундой и бредом, потому что как черт возьми он мог не верить ему? Эдди наклоняется, роняя на губах Ричи легкий поцелуй.       — Я тоже люблю тебя, — выдыхает он, закрепляя свои слова новым поцелуем, а потом еще, и еще, и Ричи позволяет ему прерваться только на мгновение, чтобы стянуть его дурацкую пижамную футболку, — Ричи…люблю…       Думается, даже если это и была фантазия, ведь не везет так шлюхам, пусть так бывает только в кино — плевать. Пока Эдди рядом, плевать. Каспбрак касается губами чувствительной точки за ухом, и потом целует в шею, выталкивая из Ричи первый рваный всхлип наслаждения и черт…       Плевать на все.