***
Прошло несколько дней с момента, как Канкуро и Хакамари стали жить вместе. С братом Канкуро связался быстро, ответом ему было лишь короткое слово «друг», чего было вполне достаточно, чтобы начать доверять девушке. В деревне на них стали косо посматривать, ведь подумать только: откуда не возьмись появилась неизвестная новая девушка, да еще и при самом Канкуро, заменяющем Казекаге! Почесывали языком, за какие заслуги она стала секретаршей, но Канкуро быстро всех заткнул, девушку же, казалось, и вовсе слухи не трогали. Но больше всего Канкуро удивило, что о Хакамари действительно никто не знал. Даже старейшины: они считали её обыкновенной гражданской. Она прекрасно скрывала свои умения. В один из вечеров, когда Канкуро пришёл на кухню и увидел там сидящую за столом Хакамари, он молча налил чай девушке и себе, после чего сел рядом. Все эти дни они в основном молчали и не разговаривали друг с другом, присматривались. Но вопросов у парня к куноичи оставалось достаточно, и он счёл сейчас подходящим временем и обстановкой, чтобы их задать. — Так что же случилось, что ты стала такой.? — на языке крутилось «стервой», но Канкуро не произнёс этого слова. Девушка усмехнулась. — Ты ведь прекрасно понимаешь, что это условие для вступления в Анбу. Похоронить все свои мысли и чувства. Я должна была забыть всю свою прошлую жизнь до момента вступления в Анбу, — прошептала она. — В том числе тебя. Канкуро замер, удивленный тем, как она выделила его. Девушка же слегка улыбнулась, заметив реакцию парня: — Чему ты так удивлен, ведь я и до этого признавалась тебе в своих чувствах… Канкуро пришёл в себя. «А ведь и правда…» — вспомнил он. — Будто тебе больше никто не признавался. Канкуро на это промолчал. — Да брось! Серьезно? — она рассмеялась, а он зачарованно смотрел на то, как она это делает. — Ну да, ты после академии начал носить боевой раскрас, так что неудивительно. Стой! Не потому ли ты стал его носить, что… Сердце марионеточника стало биться чаще: — Всё потому что девчонки проходу не давали, — быстро сказал он. — А, ну да… — Значит ты меня видела после выпуска из академии? — Да. — Понятно, но я с того времени тебя больше не видел, — девушка словила нотки грусти в его голосе. — Только не говори, что я была твоей единственной любовью. Особенно после того как ты меня отверг в академии. — Ну, я не хотел чтобы наша дружба… Стоп, ты же не из-за своего разбитого сердца пошла в Анбу. Она хихикнула: — Конечно, нет. Я знала, на что шла. Меня к этому готовили. Мне дали нормальное детство, но взамен я должна была служить при Казекаге. — Но при моем отце… — При твоем отце я еще проходила подготовку, я стала служить при Гааре. И надо сказать, что с ним мы нашли общий язык, — на её губах мелькнула улыбка. Канкуро поймал себя на легкой зависти к брату. «Она постоянно была при нем?» — Твое мастерство на высоте, — проскрипел он. — Что такое, уязвлен, что не замечал меня все эти годы, хотя я была так рядом? «Язва она та ещё». — Я просто недостаточно искал и не думал, что рядом с братом есть еще кто-то… Воцарилось молчание. Куноичи сделала завершающий глоток, когда Канкуро так и не притронулся к своему напитку. — Чай закончился, — произнесла она с грустью. — Как и наш разговор. Канкуро ничего не успел сказать, как девушка ичезла, оставив его одного в пустом доме. Он вздохнул. Казалось, что с её ответами всё становилось лишь непонятнее и запутаннее. — Мне не хватало тебя все эти годы, — слетело с его губ, прежде чем он сам успел осознать сказанное. — Мне тоже, — казалось, донёс ветер до него. Был то плод фантазий или нет, у Канкуро уже не было сил разбираться. Тем более что отвечать на его вопросы никто, по-видимому, и не собирался. «О чём я только думаю? А что если вообще они с Гаарой близки именно в том плане?» — в груди заворочалось что-то тёмное, наверное, ревность. — «А вот это уже легко можно узнать», — Канкуро и сам не подозревал о присутствии у себя собственнического инстинкта до этого момента. — Нужно ложиться спать, — произнёс он вслух.***
На следующее утро Канкуро начал воплощать собственный план. Правда, он не до конца был в нем уверен, но ведь всё в жизни бывает впервые? Так раньше Канкуро был уверен, что он сам по себе одиночка и не для него вся эта семейная жизнь, да и вообще наличие спутницы жизни. Но вон какие чувства в нем всколыхнула эта девушка: и к брату заставила приревновать, и разозлить успела, и при всём этом была такой притягательной, его тянуло к ней, так и хотелось напроситься на пару ласковых… Так вот, значит, встал Канкуро с утра и, зная о привычке его секретарши пить кофе по утрам внизу на кухне, он не спеша, предвкушая реакцию девушки, стал спускаться. Тут же одернув себя, вспомнив, что она эмпат. Нагнав на себя невозмутимый вид, он, как ни в чем ни бывало, подошел к столу, наливая себе воду из кувшина, не отрывая от девушки взгляда: — Доброе утро, Хакамари. И вот она поднимает на него глаза и замирает на несколько секунд, после чего усмехается и отводит взгляд, качая головой. Канкуро слегка досадно, но он не теряется, садится прямо напротив неё, чтобы ей отлично было видно его обнаженный торс. Да, он был без футболки. Куноичи же показательно смотрит куда угодно, но только не на него. Тут шиноби разводит руки в сторону и медленно потягивается, чтобы привлечь её внимание. Девушка на это лишь слегка улыбается и встает, в ответ потягиваясь всем телом и издавая еле слышный полустон-полувздох при этом. Канкуро наблюдает за ней, не моргая и шумно сглатывая. — Не нужно быть эмпатом, чтобы догадаться, что вы чувствуете, — раздается её голос над самым ухом шиноби. А Канкуро только приходит в себя после увиденного: «Кто тут кого ещё соблазняет, чёрт возьми?» Девушка же рассмеялась и ушла, оставив несчастного парня приходить в себя. «Ничего, у меня есть и другие приёмы, главное не забывать об её эмпатии. Сейчас она меня поймала, но дальше нужно сделать вид, что я забросил сегодняшний план». И Канкуро стал флиртовать с другими девушками, когда она была рядом. Однако по выражению её лица ничего нельзя было понять. Тогда он стал «случайно» очень близко оказываться с ней, на что тоже не видел реакции. Оставалось одно — поцеловать девушку, чтобы уж наверняка. Вечером, когда они уже оба находились дома, он специально столкнулся нос к носу с ней, сохраняя невозмутимость и внутри, и снаружи, и, быстро прижав её к себе, поцеловал. Отстранившись, он ожидал чего угодно: пощечины, злости, но вместо этого всего — она хохотала! — Хакамари? — растерянно и приглушенно раздался его голос, эта девушка постоянно вводила его в недоумение. — Прости, это выглядело так забавно, — произнесла она, вытирая слёзы смеха. — Как ты с таким невозмутимым видом, типа я тут вообще ни при чем и… А-ха-ха-хах. Канкуро чувствовал себя в некотором виде оскорбленным. Видимо, эта девушка уже не питала к нему никаких чувств, и он выставил себя каким-то глупцом, строя стратегии по её соблазнению. Он молча развернулся, собираясь уйти. Тут его спины коснулась её рука. По всему телу парня разошлись мурашки. — Постой, ну что ты, обиделся? — вдруг ласково прозвучал её голос. Канкуро не ответил, он уже устал от всех этих игр. — Мог бы сразу напрямую спросить, если так интересно, — оказываясь прямо перед ним и сверкая глазами, игриво говорит она. Вдруг она приблизилась и прижалась к нему всем телом, заключая тем самым юношу в объятия. В голове которого, к слову, творился полный хаос. Он вопросительно посмотрел ей в глаза и поцеловал её, медленно и плавно, девушка отвечала ему. Спустя время он отстранился и посмотрел на неё, задавая тем самым немой вопрос, говорить не хотелось. — Да, на этот раз ты всё верно понял, Канкуро. Моё сердце до сих пор принадлежит тебе. Прости уж, не удержалась, хотела помучить тебя чутка. Канкуро лишь покачал головой и прижал девушку к своей груди, обнимая её. Сегодня он будто заново обрёл себя, и ему хотелось, чтобы этот миг продлился как можно дольше.