Лихорадка субботним вечером.

      Шелли явилась предо мной, выйдя из сияющего света. Она и сама испускала нежное тёплое сияние, исходящее от её кристальных крыльев и сверкающего, словно солнце, нимба. Я же стоял перед девушкой-ангелом на коленях, весь грязный и обожжённый, с поломанными обгоревшими крыльями и едва мерцающим нимбом. Я был осквернён дьявольским пламенем, и ни за что не осмелился бы замарать чистейшую белизну Шелли. Но она сама подлетела поближе, опустилась на колени и обняла меня. Шелли не боялась скверны, она сама могла очистить её. Я почувствовал, как все раны на моём теле стали заживать. Эта боль постепенно уходила. Уже в который раз любовь Шелли исцелила меня. В её объятиях так тепло и уютно… Мне бы хотелось, чтобы этот момент длился вечность… Сияние девушки становилось всё ярче. Казалось, я сам растворяюсь в этом тёплом свете…       Я приоткрыл глаза и тут же зажмурился от яркого свечения. Это единственное запомнившееся мне видение приснилось мне утром, когда солнце заглянуло в окно. Его луч сначала упал мне на грудь, создав ощущение приятного тепла, но потом добрался до лица, что и разбудило меня. От этого я немного расстроился, ведь сон был так чудесен.       Но огорчение было несильным и недолгим, ведь вскоре я почувствовал явное желание встать с постели. За всё то время, что я не мог подняться, я отлежал себе всё, что можно, и мне было необходимо немного размяться. Я сел на край кровати и с наслаждением потянулся. Небольшая слабость в мышцах всё ещё была, но она уже не сковывала движения. Внезапный урчащий звук заставил меня замереть с поднятыми руками. Но уже через несколько секунд я понял, что это урчит мой желудок. Не удивительно, у меня со вчерашнего дня крошки во рту не было, да и то, я тогда даже не поел, как следует.       — Похоже, этот звук ещё долго будет меня пугать, — пробормотал я, приложив руку к животу, и покачал головой. — Не дело это, не дело…       Но сначала одно, а уж потом уже всё остальное. Во мне настойчиво заговорили кое-какие естественные потребности, а именно, полграфина воды, выпитой вчера.       После ванной я направился на кухню. Аромат, доносившийся оттуда, дразнил меня ещё в спальне, заставляя периодически сглатывать слюну. Похоже, там меня ждал приятный сюрприз.       Мои догадки оказались верны — сюрприз меня действительно ждал приятный. На кухне возле плиты стояла Шелли и что-то жарила, а рядом уже стояла тарелка с восхитительными золотистыми оладьями, в которую девушка всё подкладывала новые. Она не услышала моего прихода, потому что что-то негромко напевала и даже немного пританцовывала. Это выглядело настолько мило, что я невольно залюбовался. Я бы, наверное, ещё долго стоял, прислонившись к косяку, и смотрел на Шелли, если бы у меня вдруг не засвербило в носу, и я не чихнул. Моя подруга вздрогнула и обернулась.       — Ох, это ты, — с облегчением вздохнула она и улыбнулась. — С добрым утром, Вуди. Как ты себя чувствуешь?       — Спасибо, Шелли, твоими стараниями, уже гораздо лучше, — улыбнулся я в ответ, почесав нос.       — Рада слышать это, — сказала Шелли и снова надела висящую у неё на шее маску. Не люблю, когда она прячет от меня своё прелестное личико… Но сейчас это было необходимо.       — Ты не против, что я воспользовалась твоей плитой? — продолжила моя подруга. — Я приготовила завтрак. Ты ведь, наверное, голоден.       — Что ты, вовсе не против. Пахнет просто… — я блаженно прикрыл глаза, — волшебно…       — Правда? Сп-спасибо, — Шелли скромно отвела глаза, и её щёки порозовели.       Я присел за стол, а девушка поставила передо мной чашку чая и тарелку с оладьями. И только я собрался приняться за них, Шелли кое-что вспомнила:       — Ой, погоди, я же чуть не забыла! Подарок от бабушки!       Она сбегала в коридор и вернулась с каким-то пакетом.       — Вот, моя бабушка собрала это для тебя, когда узнала, что ты болеешь, — и девушка поставила на стол баночку с красным джемом. Малиновый! Мой любимый! — А ещё здесь шерстяные носки, чтобы ножки не мёрзли. Бабушка сама их вяжет.       Какая всё-таки хорошая у Шелли бабушка — передать гостинец больному человеку, с которым даже не знакома лично.       — Спасибо большое твоей бабушке. Пожалуйста, передай ей мои благодарности, когда снова поедешь к ней, — попросил я.       — Я думаю, что ты сам сможешь поблагодарить её, — ответила Шелли. — Ты ведь поедешь со мной в следующий раз?       — Ну конечно, — теперь мне уже было как-то неудобно отказывать. Надеюсь, Джо предоставит мне отпуск на то время.       Наконец, я мог приняться за еду. Вкус свежеиспечённых оладий с малиновым джемом был божественным. Но сильное першение в горле при глотании заставило меня болезненно поморщиться. Я беспокоился, что Шелли решит, будто мне не нравятся её оладьи, но она сразу поняла в чём дело:       — Горло болит? Может тебе надо принять какое-то лекарство?       — Пожалуй, — ответил я, кашлянув. — Но все мои лекарства остались в спальне.       Я собрался встать, но соседка меня остановила:       — Нет-нет, сиди, я сама схожу за лекарством.       Вскоре она вернулась со спреем для горла и сказала:       — Слушай, я тут хотела проветрить твою комнату, пока ты на кухне, но не смогла открыть окно — ручку почему-то заклинило.       — Да, такое иногда бывает, — кивнул я. — Я исправлю это.       Мы с Шелли вернулись в спальню, и я подёргал ручку оконной рамы особым образом, чтобы её отклинило. Но как только окно открылось, до нас донёсся душераздирающий громоподобный звук «АПЧХЕЕЕ!!!»       — Ой, что это? — испуганно вздрогнула Шелли и, на всякий случай, спряталась за мной. Но до меня-то сразу дошло, что к чему. Ещё один громогласный чих донёсся из дома Ротвейлера, а это значит… что его нападение на меня ему даром не прошло — он заразился от меня гриппом.       — Ничего страшного, — ухмыльнулся я. — Всего лишь нашему соседушке не посчастливилось тоже подхватить какую-то инфекцию. Осень — пора простудных заболеваний, знаешь ли.       — А, понятно, — успокоилась подружка. — Надеюсь, его чихание не будет тебя беспокоить?       — Да чхал я на него! — засмеялся я своему каламбуру, потому что я ведь в прямом смысле чихал на Ротвейлера.       Прошло чуть больше недели, как я, благодаря заботе Шелли, был полностью здоров. И вот, одним ясным осенним днём, я впервые после болезни вышел на улицу. Хотя тепла уже не было, солнце светило почти так же ярко, как и летом, а воздух был свеж и прозрачен. Жёлтые, красные и оранжевые листья кружились в воздухе и ложились на землю красивым ковром. Да это был чудесный день, и настроение у меня тоже было чудесное. Сосед мой, судя по активному кашлянью, доносившемуся из его дома, был ещё болен, так что были гарантированы ещё несколько дней заслуженного отдыха.       Я стоял возле калитки своего дома и ожидал Шелли, чтобы отправиться с ней на прогулку. В последние дни, когда я уже шёл на поправку, девушке уже не надо было целыми днями сидеть со мной, и она иногда уходила к себе, чтобы полить цветы или сделать ещё что-то по дому. Ночевала она уже тоже в своём доме. Ждал я довольно долго, но подруга моя всё не выходила, и это начало меня беспокоить. Если уж Шелли обещает прийти, то она обязательно придёт, если только что-то не случилось. Поэтому я сам отправился к ней, чтобы узнать, всё ли в порядке.       Но когда Шелли открыла мне дверь, я невольно вздрогнул. Девушка стояла, зябко закутавшись в плед, а её глаза и нос были красными. Она либо плакала, либо…       — Прости, Вуди… — устало произнесла моя подруга и виновато отвела осоловевшие глаза. — Я не пойду гулять… Я, кажется, заболела…       Я обнял Шелли за плечи и коснулся губами её лба. Он действительно был горячим. Этого я и боялся больше всего — самый дорогой мне человек всё-таки подхватил от меня эту жестокую болезнь.       — Ах, Шелли, милая… Это ты меня прости… — виновато прошептал я, прижимая девушку к себе. — Я всё-таки заразил тебя этим противным гриппом. Но ты не переживай, всё будет хорошо. Я быстро поставлю тебя на ноги, обещаю.       Шелли слабо, но искренне улыбнулась и уткнулась лицом в моё плечо. Сейчас она казалась мне совсем девочкой. Нет, я ни за что не позволю, чтобы это маленькое чудо страдало, как я в начале болезни, и обязательно постараюсь, чтоб моя девушка выздоровела как можно скорее. Ведь теперь настал мой черёд позаботиться о ней.