Пещера

Джаред ни хрена не понимал в происходящем. Парень, которого он хотел, да что там, кипятком ссался от желания с самой первой встречи, бился о дверь, словно от этого зависела его жизнь. Мечта сбылась, он и Дженсен в замкнутом пространстве, никого лишнего, остальные экскурсанты остались гораздо выше. А то, что они сейчас отделены от остального мира и заперты в нижних уровнях Марцелийских пещер, и вместо постели — засохшие водоросли, несущественно. Джаред уже стер себе руки, член и задницу в бесплодных мечтах, ходил растянутый и смазанный как последняя проститутка, лишь бы не упустить шанс. И все в пустую. Он почесал зад и переступил ногами, кажется, смазка протекла, хоть прокладки носи. — Джен, Чад, конечно, придурок, но когда проспится — откроет. Дженсен уставился на него бешеными глазами. — Выйду — порву нахрен, — просочилось через сжатые до белизны губы. Он, как робот, продолжал биться о бронированную дверь. Джаред с трудом вникал в слова. В присутствии Дженсена он себя вообще плохо контролировал, как сейчас… Взмыленный, в пропыленной форме охранника, запах его пота обволакивает Джареда и манит-манит… Джаред сжал ягодицы, вот теперь смазка действительно протекла. Он слегка очнулся, когда увидел Дженсена с камнем наперевес. — Ты меня убивать собрался? — с удивлением услышал собственное жалкое лепетание. — Слегка оглушить. Джаред отшатнулся. — Чад — придурок, но твои шутки — еще тупее, — и подумав, что хуже уже не будет, выпалил: — Джен, ты прости, я как пьяный с самого приезда, издрочился на тебя, с ума схожу. Чад и решил, типа, помочь так. Он идиот, конечно, но раз уж сложилось, трахни уже… Он трагически, со всхлипом вздохнул: — Или прибей этим камнем, чтоб не мучился. Глаза у Эклза стали на пол-лица. Уронив камень, он взял Джареда за подбородок и рассматривал как диковинку заморскую. Вернее инопланетную. Падалеки сжался, ожидая удара, но Эклз лишь притянул его ближе к себе, принюхался. Дыхание пощекотало у носа, согрело кожу под ухом. Он почти уткнулся Джею в ключицы. Потом словно очнулся и взревел: — Идиот! Оттолкнул Падалеки и заметался по сухой части пещеры. — Ты совсем, что ли, путеводители не читал?! Джаред только поерзал, выдавая полную неосведомленность в вопросе. Собственно, откуда бы, если инструктаж по прилету проводил Эклз, а нижним мозгом Джей не умел воспринимать сложную информацию. Вот Дженсена бы он воспринял… Эклз встряхнул за плечи, возвращая к реальности: — То есть ни про эндемиков пещер, ни про Охрану ты не знаешь? И зачем вот это, — он пнул массивную дверь, закрывающую проход на верхние уровни, — тоже не в курсе? Джей с большим трудом отвел глаза от соблазнительно изгибающихся губ Дженсена и попробовал сосредоточиться на двери. Она была немного не в порядке — вмятины, царапины… По позвоночнику скользнул запоздалый холодок. Вроде как сплав этот на основе титана, и не всяким инструментом на нем след оставишь. В чём-чём, а в металлах Джей соображал по роду деятельности. Царапины доходили до потолка, равно глубоко отмечаясь на железе и камне. А Чад точно до утра не откроет. И рацию спёр. — Проникся, бестолочь?! Джаред смутился, уставился на Дженсена взглядом голодающего щенка. Он — Охранник, может придумает выход. Ход мыслей опять сбился. Дженсен медленно расстегивал рубашку. Перехватив его шальной взгляд, Эклз спросил: — Жить хочешь? «С тобой — хоть в пещерах», — подумал Падалеки, но вовремя прикусил язык и кивнул. — Тогда пара правил. Первое — молчи, что бы не увидел. Их яд парализует голосовые связки, молчаливых они не сразу определяют как новую цель. Будешь голосить — сбежится вся стая. И не смотри. Поседеешь ненароком. — У фонаря батарейки скоро сядут. — Фонарь скоро сожрут, твари сами в темноте неплохо светятся. Джеред согласно промычал, но не был уверен, что последние слова отложатся в памяти, раздевающийся Дженсен гипнотизировал, как удав мышку. — Что стоишь? Заголяйся, — Дженсен поощряюще взмахнул майкой. — Рубашку только оставь, будет чем прикрыться утром. Джаред почесал пяткой лодыжку. Стоять только в рубашке (бутсы сними — тяжелые! а трусы что оставил, снять!) перед Эклзом, оставшемся в джинсах, стремало. Хоть сам иди на прокорм неизвестному зверью, только чтобы не видеть эту насмешку в глазах. — А что за Твари? — знать не так уж хотелось, но лучше это, чем «трахни уже наконец или я сдохну со стыда». — Живут они здесь. Жрут всех, кого отловят. Сейчас у них гон. — То есть сейчас — не жрут? — Сейчас — сначала трахают, потом жрут, — успокоил Эклз. За его спиной шевелилась непонятная длинная фигня, Джей присмотрелся и отскочил с воплем «Сзади!» Вопреки ожиданиям, Дженсен не ломанулся следом, а эта штука сзади вытянулась еще сильнее и вполне заурядным жестом почесала его за ухом. Следом на тусклый свет выбрались еще несколько. И еще. Джаред ощутил, как поддается под его напором титан двери. Дженсен… Дженсен, он — моди! Или вообще из этих! — Только не ори. Жалобу на сервис накатаешь позже, если выберемся. — Это! Это… — тыкать пальцем он не решился. — Я потомок исследователей из третьей волны. Во мне часть генов Тварей, — внезапно Эклз оказался очень близко, слова щекотно пробежались по коже, поднимая дыбом волосы, — и у меня сейчас тоже гон. Таблетки твоей милостью в рюкзаке, по ту сторону. — Трахнешь и сожрешь? Боясь моргать, он смотрел на ширинку Дженсена, ловко расстегнутую щупальцем. Единый и Всемогущий! Помимо вожделенного члена, гордого и красивого до слюнотечения, оттуда высвободились мышечные жгуты потоньше, целый пучок. — Трахну и надкусаю. Я не жадный, к утру тебя будет еще достаточно для госпиталя. Короткая борьба предсказуемо закончилась его победой. Джаред не считал себя слабаком, работа у него была физически тяжелая, да еще он зависал в качалке. Только вот он не знал приемов борьбы, когда тебя просто упаковывают как фаршированную индейку и сжимают, пока дёргаться не перестанешь. Перекрещенные за спиной руки дико болели, и Падалеки дал себе зарок — это последний раз, когда он поехал с Чадом. Шутки Женевьев были хотя бы безопасны. Он дёрнулся, заломленными руками мутант (в жопу политкорректное «моди»!) не ограничился, теперь и ноги согнуты, лодыжки намертво прижаты к бедрам, а сам он подвешен на раскаленных канатах. — Уйии! — не выдержал он, когда у Дженсена обнаружились присоски. Эклз прилеплял и с порнушным чпоканьем отдирал от падалечьей задницы. А заодно, Джей это понял секундой позже, распробовал на вкус его загривок. И зубы жутко острые. Только закончив свои истеричные, абсолютно безуспешные трепыхания, Джаред понял, что висит теперь где-то под потолком, носом в гранит, беззащитной задницей к коварному Эклзу. — Блядь, я и высоты боюсь! — очередное чпоканье заставило Джареда извиваться и пыхтеть. — Зато сегодня я буду у тебя единственным, — от раскаленного дыхания горел затылок, — не люблю конкурентов. — Не льсти себе, с утра там побывал Силиконовый Джо, — из последних сил съязвил Падалеки. — Но дрочил-то ты на меня. Крыть нечем. В рот уперся скользкий кончик. — Пососи. — Мнэ эо помоэт? — Не знаю, но мне точно понравится. Джей мстительно сжал зубы. Тут же получил шлепок с оттягом по ягодицам, а укушенное ему запихнули едва не до желудка. — Детка не будет брыкаться? Джей не мотал головой, честно, это от недостатка кислорода. — Хорошая Детка. Падалеки сглотнул обиду и принялся сосать. Странно, на вкус, но если не считать двух рядов присосок, вполне себе член. Он даже немного увлекся, представляя, что это именно член. И расслабился, не стал выдираться, когда клубок щупалец под поясницей раскрутился и начал лапать за зад, растирая и разминая. Несколько ткнулись в анус, скользнули легко по влажному. — О, все для меня? Хриплый голос сработал как стартер в буровой установке, резко и сразу. Хррясь! Врубилась вибрация, жесткий скаф удерживал в фиксированной позиции, а в заду билась (Чад же сука, подучил засунуть) пробка. Джаред выл, сосал почем зря трубку пищеприемника и понимал, что сдохнет от истощения, а до конца смены еще далеко. Немного смущало, что костюм вел себя нестандартно, вбивал пробку глубже, мочеприемником высасывал семя, кажется, напрямую из яиц. Но кто такой Джей Ти Падалеки, чтобы спорить с таким навороченным костюмом? Он и не спорил, молчал в трубочку, упоенно подмахивая и кончая раз за разом. С каждым заходом пробка внутри становилась все больше, до рези расширяя кишки. Джаред вертелся и сжимался, весь смысл жизни сосредоточился в этой громадине — стиснуть и загнать поглубже. Даже хрипя от невозможности снова возбудиться, он мял и сжимал её всем, чем мог. На глазах навернулись слёзы, так хорошо и так больно это было. Обжигающий внутренности всплеск сработал как «выкл» в головизоре. Все встало на свои места: горящий от укусов загривок, вздрагивающий член внутри растраханной задницы, пах в полной (и приятной!) власти щупалец. Судороги кончающего Эклза заставили Джареда похолодеть, они в шут знает скольки метрах от земли и если сейчас брякнутся… — Член мне не перекуси, бояка. — У мну. мменя нет такой… я генонемодифицированный! — пробурчал Падалеки, сердясь за испуг. — Ага. А я бы не выговорил. Спи, балбес, гон — это на неделю. На Джареда вдруг снизошло спокойствие. Настолько плотное, что его перестало интересовать количество метров до пола, и чем все-таки цепляется за потолок Дженсен. Он вывернулся в объятиях щупалец, свесил вниз руки-ноги, уткнулся носом в подставленную шею и спросил: — У вас на планете бурильщики не требуются? Уморившийся, плавно отъезжающий в посторгазменный сон Дженсен даже глаз приоткрыл: — Вроде бурят что-то в западном распадке, — он покосился на Джареда. — И вот сейчас у тебя действительно был шанс навернуться с высоты. Джаред в ответ только поелозил по паховым щупальцам, провоцируя схватить и прижать, облапать за поясницу и бедра. Пробурчал: — Страховка готова, — сам же хохотнул шутке. — Хорошо, надо будет послать им резюме. И внаглую захрапел. А Дженсен, растерявший весь сон, раскачивался как в большой колыбели, слушал шевеление тварей на дне. И думал про ученых из третьей волны, создавших Охрану на основе местных эндемиков, и впервые не мог сказать о них ничего плохого.