Я бы в сон ушла танцевать, да реальность ухватила за руки...

      Над миром стояла дивная ночь. Звезды были рассыпаны серебряной пылью по небу, а большой глаз Луны  грустно смотрел на маленький городок. Красивые маленькие  домики, узкие улочки, мощеные серенькими камушками, две уютные круглые площади, над которыми возвышались две старинные башни из белого камня. Из их окон искрился тёплый и яркий свет, которым они благородно одаряли улицы и площади. На тонких их шпилях развевались серебряные стяги, отражая свет холодной луны. Но вместе с этим здесь было так тихо, что, казалось, можно было услышать, как перешептываются звезды. Казалось, весь этот мир замер в ожидании чего-то или кого-то, а на улице не было ни души.       Если рассмотреть одну из башен поближе, то вы увидите, что почти у самой крыши раскинулся удивительный балкон, который опирался на величественных и прекрасных кариатид. На балконе стояла девушка. Она была облачена в элегантное фиолетовое платье, пышная юбка которого едва касалась пола, а талию, плечи, руки и даже запястья обвивали тонкие шелковые ленты, подчеркивая её тонкий гибкий стан. Девушка стояла в нерешительности, как бы сомневаясь, стоит ли ей входить в залитый столь приятным светом зал. Ещё немного повременив, она все же решилась. Звук её шагов бессовестно нарушил тишину и разнесся эхом по ночи.       Зал поражал своей красотой. Любой художник продал бы свою душу, что бы запечатлеть это всё. Громадные белые люстры красовались всевозможными завитками и узорами. В них полыхали тысячи черных свечей, которые горели этим странным огнём. Сам потолок напоминал космос, усыпанный звёздами и планетами. Все это опиралось на черно-белые стены и колонны в виде вздыбленных чёрных и белых лошадей.  Пол был огромной шахматной доской, черные и белые квадраты, которые блестали перламутром. Зал был полон теней. Они стояли в ряд около окон, черные мужские и белые женские. Они были все одинаковы: одинаковые фраки, одинаковые платья, одинаковые белые и черные маски без эмоций. Тени не двигались, они ждали.       Девушка остановилась прямо посередине, её шаги стихли, и густая тишина вновь охватила все вокруг. Она огляделась, и её взгляд зацепился за отражение в громадном зеркале. На неё смотрела девушка в фиолетовом платье и белой маске. Искусно нарисованные алые грубы выражали грусть, а глаза цвета свежего мёда в обрамлении густых ресниц были широко распахнуты и полны слез. Её маска плакала, а серебряные жемчужины слез текли по щекам и подбородку. Она была так прекрасна, но вместе с этим эта красота казалась чужда миру.       В зеркале появилось ещё одно отражение, а может оно там уже и было.  Это был высокой хорошо сложенный мужчина, облачённый в высокие сапоги, длинный фрак, маску и цилиндр. Правая часть его одежды была чёрная, как плащ самой смерти, а левая белая, как ясный день. А там, где должно быть сердце, приколота фиолетовая роза. Маска тоже была двухцветная. Она была так же красива, только на ней цвела прекрасная улыбка, на щеках был румянец, а глаза были темные, как подземное озеро. Из-под черно-белого цилиндра выбивались темные пепельные волосы.        Девушка перевела свой взор с отражения на человека. Он галантно поклонился, приветствуя леди, а та в свою очередь ответила ему скромным реверансом. Следом мужчина молча протянул руку, на которой была чёрная бархатная перчатка. Девушка осторожно и неуверенно протянула ему свою. Тени вокруг зашевелились. Человек невероятно легко подтянул даму к себе, положив другую руку ей на талию. Он оказался выше её ровно на голову. Тут заиграло фортепиано. Казалось, что звук идёт отовсюду, не имея хозяина. Музыку подхватили тени, а следом и загадочная пара. Все в чудесном танце, имя которому вальс.        Плавная, но быстрая мелодия текла, точно кровь по венам, наполняя теплом тело. Девушка так легко и непринуждённо кружилась в этом волшебном танце, будто всю свою жизнь только этим и занималась. Все будто летали по залу, почти не касаясь пола, создавая причудливые фигуры. Ей было невероятно хорошо, но это была не радость. Это искрящееся чувство нельзя было сравнить ни с чем, оно было новым и неиспытанным. Как будто до этого мир носил только чёрное и белое, а теперь рассыпался миллионам оттенков. Это было совершенно неповторимо.       Вот фортепиано, сменили скрипка и виолончель. При этих звуках сердце девушки кольнула какая-то старая и ржавая игла, но музыка в одно мгновение смыла это чувство. И вновь стало безмерно хорошо, как будто праздник расцвёл в душе. Вот она уже танцует с тенью. Эта тень холодная и невесомая, словно осенний ветер. А вот и опять бархатные перчатки незнакомца. А следом тень, и вновь фортепиано. Так все менялось бог знает сколько раз. Но вот лучи рассвета проникли в окна башни. Погасли свечи, а тени побледнели. И танец замер, а пара оказалась посередине зала. Леди совсем запыхалась, ленты платья сдавливали её молодую грудь. Счастливая усталость подкашивала ноги.       Мужчина вновь поклонился и произнёс глубоким, приятным и чистым голосом:       — Я вижу, Леди, вам пошёл на пользу танец! Теперь на вашей маске улыбка расцвела. Так может стоит здесь остаться навсегда?       Девушка неожиданно будто очнулась. Внезапно её охватила тревога, тени стали пугать её, а от незнакомца повеяло опасностью. Она попятилась к балкону, но зацепилась каблуком о подол платья. Уставшие ноги неверно подогнулись. Но вместо удара о жесткий каменный пол, она ощутила мягкую кровать. Девушка резко распахнула глаза, сердце её билось загнанной птицей, все тело чуть подрагивало, на лбу выступила испарина. Где-то на улице сверкнула молния, и пророкотал оглушительный гром. На часах было ровно четыре часа утра, а всё что прежде, просто сон.