maple liqueur

      Хоть Ганхи и смог достать информацию на Кихёна — ни Хёнвон, ни Хёну пока не знали, как всё провернуть и остаться в живых. У Кихёна глаза и уши повсюду и, судя по всему, он просто жаждет растерзать Че на тысячу маленьких кусочков. Пока парни бездействуют — этот маленький барыга точит ножи и собирает свору.       Из особняка Кихён выбирается крайне редко. Никак не может оставить Хосока хотя бы на час даже под присмотром Чжухона. «Наседка» — стебётся Ли каждый раз. Но после того случая в кабинете его вылазки стали довольно частыми, чего даже сам Ю от себя не ожидал. Шин с ним не разговаривает и даже не пускает в комнату, за дверью которой постоянно слышатся завывания (Хосока или грустной музыки никто из домочадцев понять не может). — Ты на удивление спокоен, — Чжухон не смотрит на Кихёна, а ковыряется в тарелке. — В смысле? — Ю кладёт нож и вилку по обе стороны от тарелки, прожигая Ли взглядом. — Ты меня понял. Дурачка не строй, — он поднимает взгляд лишь на секунду, чтобы удостовериться — Кихён начинает вскипать.       За время пока Чжухон общался с Кихёном и Хосоком, он кое-что понял: Кихён всегда терпит и никогда не говорит о том, что его волнует, даже когда ему это жизненно необходимо. В отличие от его партнёра, которого он при всём желании понять никак не мог. С возрастом у Чжухона притупилось то, что до сих пор сидело в Шине. Теперь Ли спокоен и сдержан, не обращает внимания на раздражители. Он знает, что он сильнее, и последнее слово всегда остаётся за ним.       В воздухе нарастает напряжение, создаваемое одним только Кихёном. Чжухон продолжает есть в ожидании, пока старший наконец-то разразится хотя бы на оскорбления в его адрес — никогда в адрес Хосока. Но этого на этот раз не происходит. — Кихён? — Что? — Ю цедит сквозь зубы. — Я хочу поговорить с тобой об этом. — А я нет. Заткнись и ешь, — Кихён встаёт из-за стола и выходит из столовой, направляясь в свой кабинет, который превратился в спальню и кухню, ибо туда переместился электрический чайник и некоторые запасы растворимой лапши. И, в принципе, это было единственное место, где Ю обитал во времена их ссор с Хосоком.

***

      Хёну заходит в гостиную и кидает на живот лежащему на диване Хёнвону какие-то карточки. Че лениво берёт одну и щурится, морща нос, в попытках прочитать что-нибудь после непродолжительного сна. — Новые удостоверения. Ганхи достал, — старший начинает греметь тарелками на кухне.       Хёнвон приподнимается и кладёт всё в задний карман джинсов, в которых уснул. С кухни тянет дерьмовым кофе, потому что старший не умеет его готовить, но всё продолжает свои мужественные потуги. — Я говорил, что из тебя хуёвый бариста. Лучше бы просто растворимый водой залил, — ругается младший, не вставая. — Захлопни хайло, окей? — кидает Сон в ответ.       Так как спорить с Хёну занятие крайне скучное и бесполезное, Хёнвон собирает всю волю в кулак и тащит свою тощую задницу к столу с кипой бумаг: счетов, компромата на Ю Кихёна, непонятно откуда взявшихся писем. Счета он быстро сложил в отдельную стопку, даже не смотря, за что они. А вот компромат он начинает читать с неким наслаждением. Много что поменялось за то время, пока он не общался с теми двумя. — А этот сучок вообще с головой перестал дружить, — на лице Че появляется усмешка. — О, а я ещё не успел ознакомиться, — Сон как раз вовремя подходит и ставит две кружки на стол, а затем берёт из папки несколько листов. — Вы были близки? — он кидает на Хёнвона многозначительный взгляд, но ответа не следует ещё какие-то пару минут. — Они со мной — нет, я с ними — возможно, — сухо отвечает младший и снова морщится от мерзостного запаха плохого кофе. — Зачем мне сделал? Я просил? — Цени мою заботу, уродец, — Хёну бьёт Че по голове бумажками, которые держит в руках, на что получает полный ненависти взгляд и похожее на змеиное шипение.       Парни пытаются понять, на какой из кучи хромых кобыл подъехать к Кихёну и сделать это раньше, чем Чжухон их выследит и положит в один огромный мусорный пакет. Теперь у Хёнвона и Кихёна взаимная ненависть. Хёнвона хотели закопать за Хосока, в свою очередь сам Хёнвон хотел, чтобы Кихён ответил за смерть Минхёка, который этого никак не заслужил. Он всегда был неразборчивый и, по правде говоря, Че чувствовал за его убийство свою вину. — У него так много связей. А ведь он только кокс и поставляет. Обаяния не занимать, — фыркает Хёну. — Обычно все поставки и отправления проходят через Ю Кихёна лично. Может, прикинуться покупателями? — Ага. Привет, мы Хёнвон и Хёну, которым ты хочешь откусить головы. Можно нам чуть-чуть твоего кокаина, чтобы мы смогли откусить голову тебе? — Сон протягивает младшему руку, а потом сводит брови к переносице. — Хёнвон, ты идиот, давай честно? — А что ты предлагаешь? Ты видишь другой выход? — Че смотрел на старшего своими огромными глазищами. — Всё или ничего, Хёну. Нам и так нормально никогда не жить. — О чём ты? — Неважно, — Хёнвон прочищает горло, встаёт и направляется к коридору, где надевает пальто и ботинки. — Куда ты? — Думать, придурок.

***

      Хёнвон приходит под ночь, какой-то пыльный, окутанный сигаретным дымом. Он не видит другого выхода, кроме как заказать поставку от чужого имени, забрать её и покончить с Кихёном и всем, что с ним связано раз и навсегда. Че был у Соквона — наверное, единственного человека, который ещё ни разу не пытался перерезать Хёнвону глотку. Он даже в курс дела никогда не въезжает, если дело касается наркотиков или простого веселья, что Че невероятно привлекало в нём в плане выгоды. Тем более, Че знал, что ради него Соквон пойдёт в буквальном смысле на всё. Как и сейчас. Он дал своё согласие, хоть и пришлось прибегнуть к не самым приятным для парня методам, о которых он постарается забыть как можно скорее.