Порок

Стеклянный, не блещущий цветами, Пузырек одиноко стоял. Странно, не замечен годами, В чулане судьбу коротал. Открыв тугую резинку крышки, Вдохнув сладостно-горький купаж, Она с робостью норной мышки, Отложила колпачек на стеллаж. Аккуратно макнув перо, Не задев ни миллиметра страницы, Перо так плавно легло, Вызвав восхищенье девицы. Нарисует она журавлей. Косяк, или пару, иль трое. Рука молодой Изабель, Не погрязла в чердачном зное. Взмах руки, одна линия, штрих, Тут нет линий, лишь танец руки. Пер металось по бумаге, в миг Грянул гром, словно клинки. Локтем задев пузырек, Черным морем окутав холст, Один журавль стал одинок, В уголке втянувши свой рост. Он был крохотен, лишь распиской Пера в уголке бумаги. Словно мусор авантюристки Изабель, как в ее тетради. Такой одинокий, забытый и хрупкий, Журавлик средь моря черни, Словно путник блудный, Забредший в странные прерии. Махнув рукой на бумажку, Откинув бутылочку в сторону, Изабель, поправив пряжку, Отдала его на растерзание ворону. Средь черной как море кляксы, Где-то в белом угле Журавль, спасите, братцы, Он умрет в ледяной темноте…