В дверях эдема ангел нежный Главой поникшею сиял, А демон мрачный и мятежный Над адской бездною летал. Дух отрицанья, дух сомненья На духа чистого взирал И жар невольный умиленья Впервые смутно познавал. «Прости, — он рек, — тебя я видел, И ты недаром мне сиял: Не все я в небе ненавидел, Не все я в мире презирал». «Ангел» А.Пушкин
Вдыхая городской воздух и оглядывая витрины, людей и низкие дома, в сознании Вуд всплывали детские воспоминания. Как-то раз отец взял маленькую зеленоглазую девочку в Элджин, они гуляли в парке, кормили уток и вдоволь наедались мороженым. Ночевала девчушка на объекте на котором работал её отец. Запах краски, пыли и рабочих инструментов наперебой витали, ассоциируя эти прекрасные, как казалось тогда Лексе, моменты с её любимым отцом. Лекса прикрыла глаза, вдыхая осеннюю свежесть. В Элджине уже давно гостит осень. Зачарованно наблюдая за пышным природным увяданием, Лекса вспомнила как прекрасна осенняя пора.***
Кудрявая русоволосая девчушка в белом платьице обратила свой взгляд ввысь, наблюдая за небесами, покрытыми волнистой мглой, изредка проглядывали лучи осеннего солнца и касались тонкой паутинкой багрово-золотистых опавших листьев. Лучи играли на водяной глади. Вокруг суетились дети, и звонкий смех отдавался в ушах Вуд так, словно её воспоминания реальны. Или они восстали, или она погрузилась в прошлое, как бы то ни было, Лексе нравилось то, что она видит, слышит и чувствует. — Лекса! Поторопись! — прокричал какой-то голубоглазый мальчишка, пробегая мимо. Девчушка озорно улыбнулась и погладила деревянный парусник, что был в её руках. Отец смастерил для неё эту игрушку и теперь она и соседские дети устраивали гонки, пуская корабли вплавь. Поцеловав игрушку на удачу, Лекса опустила парусник по течению и прядки её волнистых волос коснулись поверхности воды, а течение мгновенно уносило их за собой. — Это тебе! Держи, — задыхаясь прохрипел тот самый голубоглазый мальчишка, протягивая Лексе осенний лист. Вот только этот лист был удивительной красоты, словно на нём произошла красочная война. Она зачарованно глядела то на мальчика, то на подарок и не могла подобрать нужных слов. Голубоглазый наклонился и, оставив лёгкий поцелуй на щеке девчушки, побежал по краю ручья, догоняя корабли. Лекса смутилась и её улыбка стала только шире. Она ещё раз внимательно оглядела лист и, бережно положив его в матерчатую сумку, помчалась за мальчишкой, глазами выискивая свою плывущую игрушку.***
— Почему ты здесь прячешься? — спросила она, наклоняя голову и пробираясь в маленький самодельный шалаш. Мальчишка сидел опустив голову и прижав колени к груди. Лекса присела рядом и коснулась шелковистых светлых волос, тихо проговаривая: — Марк, — мальчишка поднял голову и обратил свой наполненный горечью и злостью взгляд на Лексу, которая с сожалением разглядывала его подбитый глаз и разбитую губу. — Это они так с тобой? — серьёзно проговорила девушка, касаясь кончиками пальцев застывшей крови. Мальчик отдёрнул голову и отвернулся, пробурчав себе под нос: — Не важно. Наступила немая тишина, которую нарушили частые шорохи. Лекса развернулась и вылезла из наземного домика, и, отряхнувшись, двинулась вперед. Услышав знакомый голос, она замедлила шаги и остановилась, когда Марк раздражённо произнёс: — Почему ты всегда суёшь нос не в своё дело? — Лекса изогнула бровь и сморщилась, надув губу. Его слова сделали ей больно. На глаза навернулись слёзы и глубоко вдыхая воздух, она произнесла: — Потому что это нечестно! Они не должны драться с тобой. — Тебя это не должно волновать! — прокричал он. — Но волнует! — Лекса сделала шаг вперёд в надежде, что её слова дойдут до глупого подростка. — Пойми, Марк! Их четверо! А ты один! Давай расскажем твоим родителям, — с мольбой в голосе проговорила зеленоглазая. — Отец меня убьёт! Он скажет, что я позорю семью, — мальчишка протёр влажные глаза рукавом и отчаянно произнёс, — если ты кому-то расскажешь, я сам тебя побью! — Больно уж надо! — фыркнула девушка. Повернувшись, Лекса уже хотела уйти, но почувствовав на плече мягкое касание, задержалась. — Пожалуйста, не сердись на меня. Я… — запнулся мальчишка, но, глубоко вздохнув, произнес, — я хочу быть сильным и суметь защитить тебя, — Лекса развернулась и внимательно взглянула в его глаза. — Зачем тебе защищать меня? — её взгляд упал на дрожащие губы Марка и девушка коснулась пальцами разбитого края, почти прошептав: — Тебе больно? — Марк покачал головой и глядя в тёмно-хвойные мягко улыбнулся, а в следующую секунду коснулся мягких губ напротив своими. Лекса затаила дыхание, боясь шевельнуться. Его губы всё ещё дрожали, но не двигались. Она охватила ладонями бледное бархатистое лицо и приоткрыла рот, мягко отвечая на поцелуй. Сердце суматошно билось, а ноги невольно подкашивались, ощущая чужое тепло, в груди приятно трепетало. Затем мальчишка зашипел, от чего Лекса оторвалась и испуганно взглянула на него. — Просто щиплет, — улыбнулся он и Лекса улыбнулась в ответ, всё ещё касаясь мягкой кожи лица. — Так-так! Слюнтяй Марк и малышка Лекса. Кто бы мог подумать? — усмехнулся кто-то надвигаясь к ним. Лекса вздрогнула, отгоняя гнусавый образ. Но это было сделать не так просто, особенно когда вокруг всё напоминает о тех временах. Эти подростки часто избивали её единственного друга, а когда застали их за поцелуем им вовсе сорвало крышу. За любовь к Лексе, Марк изрядно получал. Райан и его компашка оболтусов угрожали мальчишке и нещадно его избивали. — Если ты ещё раз тронешь её своими грязными пальцами, я тебе их переломаю за раз. Ты усёк, вонючка? — Марк держался стойко. Но в какой-то момент сломался. Лекса не могла понять по какой причине он всячески избегает её. Девушка твёрдо решила для себя поговорить с ним. Она догадывалась, что являлось причиной, но если его убедить рассказать всё родителям, может эти нападки наконец-то прекратятся. — Глупая! Я пытаюсь тебя защитить, дурочка! — промолвил он ветру, после того как Лекса в слезах убежала. Он обидел её нарочно, ведь, как думал наивный парнишка, единственный способ держать её подальше от себя и, главное, от Райана - это заставить себя ненавидеть. Прошло три года. Кажется такая крепкая дружба, которая должна была перерасти в истинную любовь, жестоко оборвалась. Лексе исполнилось пятнадцать, а Райан не прекращал попыток навязаться ей. Но девушка никогда бы не связала свою жизнь с таким гнусавым типом как он. Парень злился, когда зеленоглазая каждый раз его отшивала. Она стала его азартом, его искушением, и больше всего его злило то, как Лекса глядела на Марка, который, как и обещал, оставил Лексу в покое. — И что она в нём нашла? В прыщавом выродке! Ты будешь моей и только! — злость буквально охватывала его, каждый раз когда он сталкивался с её полным игнором. Райан потерял голову, со временем Лекса вызывала в нём лишь злость и похоть. И одним вечером, парень вместе с хвостами подкараулил девушку и жестоко над ней надругался. Сначала он просто хотел поговорить с ней, убедить её в том, что он лучший кандидат ей в пары. — Лекса! — зарычал он, намертво схватив её за локоть. — Ты! Будешь! Моей! — она сильно дёрнулась, от чего болезненно застонала, потому что парень грубо схватил её за шею. — Что в нём такого, чего нет у меня? Почему он?! — выцедил парень, опаляя горячим дыханием лицо девушки. Лекса противно сморщилась от непозволительной близости. — Потому что он благородный и добрый! — всхлипывала она не в силах унять боль. — А ты самодовольный урод. — Ты так говоришь, потому что хочешь меня! — ухмыльнулся он. — Ты всегда такой мудак или сегодня особый случай? — прошипела Лекса, пытаясь освободить свою руку от грубой хватки. Его лицо стало жёстким. — Найди этого сосунка и приведи сюда, — приказал он одному из оболтусов. — Лекса, лучше не зли меня, а то… — вздохнул он. — Что? Что ты мне сделаешь? — фыркнула девушка, ногтями впиваясь в его руку. — Вот сука! — зашипел он, и схватив девушку за волосы со всего размаху заехал по лицу ладонью. Лекса потеряла координацию и упала, потеряв сознание. Когда девушка очнулась, то первым в голову вонзились обрывки непонятных звуков. Оторвав голову от земли, Лекса прищурилась, выискивая источник шума. Чуть дальше от девушки на земле лежал Марк, окружённый подростками. Звуки исходили из его горла, Лекса слышала как у него ломаются кости и болезненно содрогнулась. — Ну что? Как тебе зрелище? Впечатляет? — ехидно ухмыльнулся Райан, нависая над девушкой. Присев на корточки, он обхватил её сзади обеими руками, притягивая к себе ближе. Лекса выносила на себе его касания лишь потому, что не могла до конца понять что происходит. — Ты знаешь как это остановить, милая! Просто скажи мне "да", и я от него отстану! — его жёсткое дыхание врезалось ей в уши и она поморщилась, пытаясь его оттолкнуть. — Ну же, малышка! Одно слово. Иначе будешь смотреть как он истекает кровью. Собственное сердце обливалось кровью, глядя на такую картину. Она хотела сказать да, лишь бы остановить его мучения, лишь бы всё это прекратить. Но касания Райана взяли верх над милосердием Лексы и, не желая ощущать их на себе, она упрямо качала головой, глядя как парнишка захлёбывался собственной кровью. — Мне плевать на него. Я не отдамся тебе, даже если мне придётся ради этого умереть, мерзкий ублюдок! — парень громко рассмеялся опустив девушку, затем оттолкнулся от земли и встал на ноги, оставив Лексу лежать на земле. — Ты это слышал, говнюк? Твоё самопожертвование ничего не стоит! — с издёвкой произнёс он, поднимая Лексу и жестом подзывая своих хвостов. — А ты не так уж и невинна как кажешься! Сердобольная и добродушная Лекса оказалась эгоистичной сучкой, — произнёс темноволосый парень, крепко прижимая к себе девушку и задирая её юбку. — Смотри, личинка! Сейчас я буду её трахать! Будешь послушным, может поделюсь! — произнёс парень, нагло сжимая девичью грудь. Лекса извивалась, горько всхлипывая. — Ты! — обратился он к толстому Джону — Держи её! — Пожалуйста, не надо! Нет! — кричала Лекса, пытаясь вырваться из рук мальчишек. — Давай! Снимай штаны! Она готова! — подталкивал Райан Марка, который еле держался на ногах. Лекса лежала на сырой земле с прикрытыми глазами. Рыдания и крики утихли, даже всхлипы остановились. Каждый, кто там был, коснулся её, и теперь девушке ничего не оставалось как смиренно лежать, надеясь, что они наиграются, что она им надоест и они уйдут, оставив её в покое. — Расстегни ему штаны, а то он такой робкий, что я сейчас прослежусь, — двое держали его, пока третий стягивал с него брюки. Райан поднял Лексу за волосы и подтолкнул к стоящему на коленях подростку. — Давай детка, отсоси ему как следует, другой возможности у тебя не будет, — казалось, Лекса выплакала все слёзы, но когда её взгляд невольно обратился на рыдающего на коленях мальчика с твердым стояком, слёзы по новой окатили щеки. — Смотрите-ка, а ты нравишься сосунку! Давай, подстилка, сделай это! — злобно выцедил он, насильно вжимая лицо девушки в налитый кровью член. Ощущая насаженное по самое горло твердую плоть, девушка горько всхлипывала. Её силы иссякли, и казалось ещё мгновение и она потеряет сознание. Ей так этого хотелось, провалиться в забытье, лишь бы не ощущать этого унижения и боли. Именно сейчас ей стало горько и больно. Он её предал! Марк задрожал и изверг своё семя девушке в рот. Райан держал её за горло и злобно кричал: — Глотай! — и Лекса проглотила. Лишь после этого, Райан отпустил её. Сквозь голоса, смех и боль она услышала такой когда-то родной голос: — Прости меня! Я не защитил тебя. Я не смог! — горько ревел Марк, уткнувшись лбом о холодную землю, не в силах унять дрожь. Они оставили их. Никаких мер. Им даже не пришлось заметать за собой следы, потому что каждый знал, как мал их город. Райан был уверен, что Лекса не осрамит свою честь такими обвинениями. И он знал, что Марк не будет мстить, потому как позволял обращаться с собой как с тряпкой долгие годы. Мчась домой и сбивая ноги в кровь, Лекса вспомнила, как просила Марка рассказать всё родителям, а он её не послушал, и теперь они оказались здесь. Лекса знала, что Райан не оставит её в покое и потому, она приняла решение открыться родителям. Лекса простила Марка, назвав отцу лишь четыре имени. Ей бы очень хотелось, чтобы его там не оказалось и девушка пересилила себя, заставив забыть о его существовании.***
— Мисс Вуд! — Лекса отряхнула обрывки ненавистных воспоминаний и хмуро взглянула на миловидную девушку в белом халате. — Пройдёмте со мной! — опомнившись, Лекса кивнула и последовала за медсестрой вглубь коридора. Она не видела своего отца одиннадцать лет. У девушки было тысяча возможностей приехать навестить его, но Лекса нашла миллион причин не делать этого. Она винила себя в его участи, ведь если бы она оставила всё как есть, её отец был бы на свободе и вменяем. Но какой бы тогда сложилась её собственная жизнь? Смогла бы она всю жизнь терпеть Райана, или бы он наигрался и оставил её? — Проходите! — дверь в маленькую камеру отворилась и неуверенным шагом Лекса переступила порог, вглядываясь вперёд. За маленьким деревянным столом сидел седой старик. Его спина была сутулой, а на лице виднелась неухоженная борода. Одет он был в шерстяной синий свитер. Лекса с пару минут стояла смирно, боясь сделать шаг. Мужчина, кажется, её не заметил, так как был увлечён. Он строгал что-то из куска дерева. Лекса оглянула помещение и её взгляд упал на полку, на которой красовались деревянные парусники самых разных размеров. Осмелившись, девушка сделала шаг, чем привлекла пожилого мужчину. Генри окинул её мимолетным взглядом и снова сосредоточился на своём деле. Лекса тяжело сглотнула. «Ведь прошло столько лет, конечно он меня не помнит». От прежней Лексы не осталось ничего, даже имени. Лекса умерла еще тогда. Аккуратно присев напротив мужчины, Вуд внимательно следила за его действиями, мысленно восхищаясь. Он не утратил мастерства, все его действия были отточенными и Генри с лёгкостью выстругал очередной парусник. Они просидели в молчании ещё пару минут и, к удивлению Лексы, мужчина первым нарушил тишину. — Итак, — Генри положил кусок дерева на стол и взглянул Лексе в глаза, продолжив, — что я должен Вам рассказать? — Лекса опешила и, приоткрыв рот, так и застыла. Мужчина усмехнулся. — Наверное, вы новенькая. Вы не волнуйтесь, я не такой страшный как меня описывают, — хриплый смех заполонил пустоту и, кажется, Лекса перестала дышать. — Я… — промямлила она, — мне... — Эх, какие же нынче журналисты, ко мне как-то пришла девушка, так она так же как и вы, сидела бледная и в холодном поту, — пробурчал мужчина, вернувшись к своему ремеслу. — Я… — мямлила Вуд и, собравшись духом, на одном дыхании произнесла, — я Лекса. Генри замер на секунду и, подняв голову и глядя на девушку, произнёс: — Я Генри, — сердце, отбивавшее бешеные удары, выпрыгнуло из груди, и Лексу окатила слабость. — У вас есть дети? — вдруг бодро произнёс седовласый. Лекса судорожно вздохнула. — Нет, — пробормотала девушка в ответ. — Эх, значит вы ещё не прознали всю прелесть материнства. Ну ничего, вы барышня молодая. Всё ещё впереди, — Лекса слабо кивнула, пытаясь отойти от шока. — Можно я дам вам совет? — чуть наклонился мужчина, переходя на полушёпот. — Берегите своих детей. Лелейте и балуйте сколько душе угодно! Потому что дети делают нас счастливыми. А детство, как известно, кончается быстро, — Вуд молча слушала слова седовласого и сглатывала горькие комки. Мужчина затих на какое-то время, вглядываясь вдаль. — У меня жена и прелестная дочь, — на глаза Вуд накатили слёзы и пытаясь справиться с горечью, девушка на секунду прикрыла глаза. — Она любит пускать осенью деревянных кораблей, — Генри бережно погладил заготовку и произнёс со смешком, — правда, я не понимаю почему именно осенью. Лекса мысленно произнесла: «Потому что осенью они быстрей». — Говорит, что осенние ветра разгоняют её корабли, хотя по мне полная ерунда, — мужчина вздохнул. — Я должен успеть смастерить как можно больше, потому что моя озорная девчушка поджигает их по окончанию дня и отправляет в свободное плаванье. Мысли, наперебой крутившиеся в голове, вмиг испарились. Она так боялась этой встречи, а теперь ничего не имеет смысла. Потому что её отец не узнает в Лексе свою дочь. — Где она? — сдавленно пробормотала девушка. Мужчина снова прервался и недоуменно взглянул на Лексу. — Кто? — спросил он, нахмурив брови. — Ваша дочь, — он так же хмуро на неё глядел, а затем улыбнулся и часто закивал. — Да-да. Вы совершенно правы! У меня есть дочь. Ей девять и у неё такие же зелёные глаза как и у вас, — слёзы невольно катились по щекам, и Лекса медленно дышала, пытаясь не всхлипнуть. — А где она сейчас? — более твёрдо произнесла Вуд. Её эгоизм снова брал над ней вверх. Ей вдруг захотелось чтобы он её вспомнил, чтобы всё стало как прежде. — Она… она… — растерянно произнес мужчина, взглянув на свои корабли. Затем он резко вскочил, оглядывая помещение и что-то невнятно бурча себе под нос. — Я смастерил для неё корабли, — мужчина отчаянно схватил парусник в руки и стал протягивать Лексе. — Она пускает их в воду. Она любит корабли, — повысил голос седовласый. — Тише. Лекса встала с места и приближалась к отцу, который растерянно оглядывался по сторонам. Вуд коснулась его запястья, на что мужчина крепко сжал её руку и безнадёжно вымолвил: — Она... она... пожалуйста! Отведи меня к ней! Я знаю. Вы знаете! Зачем вы её прячете? Дверь в комнату отворилась и пожилая женщина в белом халате подошла к Генри, при этом слабо кивнув Лексе. — Генри пора спать. Иначе он не успеет завершить свои дела, — мужчина горько разревелся, отчего Вуд отпрянула к стене, крепко хватаясь за холодную поверхность. Боль и вина сдавили грудную клетку и остановили время, и теперь пространство заглатывает её в никуда. — А на ужин будет черничный пирог? — немного успокоившись произнёс Генри. — Конечно! — успокаивающе гладила женщина Генри по спине, укладывая в постель. — В прошлый раз была не черника! — как-то с обидой произнёс старик. — Боже, Генри! Прошлый раз был почти два года назад. Мы поняли, что должна быть именно черника, а теперь ложись спать, пока я тебя не отругала. — Да! — слегка улыбнувшись пробормотал седовласый, прикрывая глаза. — Моя Лекса готовит черничный пирог, — опешив от своих же слов, мужчина приоткрыл глаза и хмуро взглянул на темноволосую женщину. — А знаешь, Луиза. Приходила какая-то девушка и представилась именем моей дочери, — усмехнувшись, мужчина продолжил, — ты представляешь? Уму не постижимо! — уже рассмеялся старик, опуская голову на подушку и смыкая веки. — Спи, Генри, спи, — женщина гладила старика по голове. — Спасибо, Луиза, — пробормотал он. — Лиза, Генри. Лиза, — беззлобно проговорила женщина, накрывая старика одеялом. — Да-да, Луиза. Да, — пробормотал он, проваливаясь в сон. Лекса всё ещё стояла с круглыми глазами и с приоткрытым ртом, вжимаясь в стену. — Он порой совсем теряется во времени. И перепады настроения всё сложнее контролировать, а в остальном мы справляемся, — сказала женщина, обращаясь к Лексе. Вуд стояла в коридоре глядя через маленькую форточку на спящего отца. — Откуда... эти привилегии? Насколько мне известно, заключённые на попечении у государства, — взяв себя в руки наконец-то произнесла девушка. — Да, вы правы. Сейчас государство выделяет небольшой бюджет, но есть волонтеры, которые со всем сердцем относятся к душевнобольным, и некоторым из них всё равно на то, какое было у мистера Линда прошлое. Раньше находились люди, которые делали деньги на таких как он, пуская сюда журналистов. Но Генри особенный, и эти заносчивые личности стали пагубно влиять на его здоровье. И, к тому же, у Генри есть родственники, которые помогают ему. — Родственники? — удивилась Вуд. — Жена? — судорожно произнесла девушка, передвигаясь с узкого коридора к просторному холлу. — Нет, кажется, дальний родственник. А впрочем вы можете сами с ним поговорить. Стивенс! Поди сюда, — чуть громче произнесла женщина, подзывая к себе кого-то. Лекса повернула голову в сторону и застыла в немом шоке. Парень подошел к ним и, не обращая внимания на девушку, взглянул на женщину. — Марк, познакомься, это Алексия Вуд, — Марк перевел взгляд на девушку и, кивнув, протянул руку вперёд. — Марк Стивенс. Рад знакомству, — Лекса побледнела с новой силой, оглядывая парня и, сжав челюсти, протянула свою для пожатия. — Марк - замечательный парень. Нейрохирург. Он очень заботится о Генри, — Лекса взглянула в его глаза и уловила его прямой взгляд не опуская руку, и в какую-то секунду лицо парня скривилось, и он резко отдёрнулся, делая шаг назад. — Лекса?***
Это было очень плохой идеей возвратиться в этот город, в своё прошлое. Сожалела ли Лекса? Сложно ответить, потому что в голове у шатенки творилось что-то невообразимое. Она утратила все возможные чувства, и теперь, стоя перед эти парнем, ей ничего не оставалось, как надеть на себя маску безразличия и твёрдо произнести: — Марк. — Так вы знакомы? — улыбнулась женщина. — Тогда я оставлю вас, а то у меня много дел. Было приятно с вами познакомиться, мисс Вуд, — женщина посмотрела на Лексу, которая в упор глядела на парня, полностью утратив связь с реальностью. Почувствовав себя лишней, женщина покинула их. Что говорить? Как себя вести спустя одиннадцать лет? Лекса не знала. Затянувшаяся тишина создавала неимоверное напряжение и, перекатываясь с ноги на ногу, Марк обратился к ней: — Может, желаешь выпить кофе? — как-то неуверенно произнёс Стивенс. Он, как и все остальные, стал ощущать страх и различного рода сомнения, находясь под пристальным и холодным взглядом Вуд. — Пожалуй, да, — ответила девушка. — Этажом ниже кафетерий для сотрудников. — Веди, — Марк часто закивал головой и, глубоко вздохнув, указал направление. Взяв по порции латте, они уселись за крайний стол. Лекса опустила стакан на гладкую поверхность и взглянула на Марка, нервно сжимавшего пластиковый предмет. — Ты так изменилась, — судорожно произнёс он, не глядя на девушку. — Ты выглядишь такой... сильной, — вздохнул он. Лекса продолжала буравить его взглядом и молчать. Осмелившись взглянуть ей в глаза, Марк задал вопрос: — Где ты пропадала все эти годы? — Лекса проигнорировала и задала встречный вопрос. — Что ты здесь делаешь? — Я… я… — промямлил голубоглазый. — Это сложно объяснить. — А ты попробуй, — резко ответила девушка привычным для неё тоном. — Я уже давно навещаю твоего отца. Вплоть с начала его заключения. И когда я узнал, что его переводят сюда, то переехал из Чикаго. — Зачем? — парень положил стакан на стол и тихо промолвил: — Чтобы приглядывать за ним, — Лекса кивнула, слепо глядя куда-то вперёд. — Если... — пробормотал Марк, собираясь с мыслями. — Если ты думаешь, что это из-за вины, то да. В какой-то степени так. Я до сих пор не могу спать. — Меня не волнует, что ты можешь, а что нет! — перебила его Вуд. — Я получила ответ на вопрос. Теперь мне пора. Лекса резко встала с места, Марк поднялся за ней и отчаянно произнёс: — Пожалуйста! Постой. Я долго ждал этой встречи, позволь мне объясниться. Лекса вздохнула и села, промолвив: — Послушай, — её голос стал мягче. — Я простила тебя, ещё в тот день. И нет нужды говорить о том, как сильно ты раскаиваешься. Продолжай жить. — Ты не понимаешь! — он прикрыл глаза, потому как слёзы так и пытались вырваться наружу. — Этого не должно было произойти. Если бы ты меня послушала и не пыталась сблизиться... — Лексу охватил гнев. — Ты хочешь сказать, что это моя вина? — процедила девушка, сжимая челюсть и метая искры. — Нет-нет-нет, — проскулил парень. — Здесь нет твоей вины. Я так отчаянно хотел тебя защитить, но у меня не получилось. А знаешь почему? — голубоглазый вопросительно взглянул на Вуд. — Потому что ты струсил! Ты так сильно боялся своего отца, что позволял каким-то недоноскам унижать себя и издеваться. Ты говорил мне, что хочешь быть сильным, но знаешь что? Быть сильным значит быть храбрым. И даже сейчас. Ты ничуть не изменился! — Я любил тебя, Лекса. Я боялся, что они причинят тебе боль, — Стивенс нервно усмехнулся. — И они сделали это. — Не надо, — Лекса подняла руку и жестом приказала ему остановиться. — Не продолжай. Не они сделали мне больно, а ты! — Марк опустил взгляд в стол и замолк. Стоило бы Лексе сейчас уйти, но она не могла сдвинуться. Потому что этот разговор каким-то образом приносил облегчение. Он сковыривал старые раны, но сейчас перед ней сидел единственный человек, который мог понять и разделить её боль. — Ты ведь знаешь, что я… я бы… никогда не сделал этого. Я не могу понять, почему так произошло. И это мучает меня. Я ничем не отличаюсь от них, раз... — Остановись! — выдохнула Лекса. — Ты врач, и ты знаешь, что это было. Если даже нет, то это не делает тебя насильником. Я была там, как-никак, — теперь горько усмехнулась Вуд, отпивая со стакана, пытаясь тем самым преодолеть резко возникшую сухость во рту. — Что произошло? — перевёл тему Стивенс, вглядываясь в Лексу, которая о чём-то глубоко задумалась. — Я знаю, что произошло. Но после той ночи я не видел тебя. Твоя мать не пустила меня, когда я пришёл. Возможно, я опоздал, придя лишь после заседания. Но я боролся с собой, Лекса. Я... — замялся парень, — видел, как она увозила тебя, — Лекса вздрогнула, оторвавшись от своих мыслей, и растерянно взглянула на Марка. — Я увидел тебя. Я долго думал об этом. Когда я понял, что ты не вернёшься, вина по новой захлестнула меня. Я винил себя, что не остановил её, что позволил ей увезти тебя. И даже если я пытался, то не мог забыть ту ночь. И отец твоего... — Лекса кивнула. — Да, ты прав! Отец моего ребёнка - Райан. И я знала это всегда. — Что с тобой случилось после? Твой ребёнок. Он... — Она умерла, — твёрдо ответила Лекса, глядя парню в глаза. Его лицо исказилось в гримасе боли и сожаления. — Мне так жаль, Лекса, — Вуд лишь кивнула и, взглянув на часы, произнесла: — Мне пора. Оставь мне свои контакты. Я свяжусь с тобой. Я переведу больнице сумму. Не хочу, чтобы он в чём-то нуждался. — Он ведь не узнал тебя, верно? — чуть тише произнес Стивенс, поджав губы. — Не узнал. — Он никого не узнаёт. И с каждым годом его воспоминания размываются. Когда Луиза была в последний раз... — Я не хочу ничего о ней слышать, — перебила его Вуд. — Не говори мне о моей матери! — Ты злишься. Я могу тебя понять, но ты не знаешь всей правды. Выслушай меня, — Лекса обречённо вздохнула, сложив руки на стол. — Она замкнулась. Долгие годы не подпускала к себе никого. Стала в своём роде отшельником. Я дал слово твоему отцу, что пригляжу за вами. Он так тебя любит. И я был вынужден ему врать. Когда Луиза впервые заговорила со мной, я о многом узнал. Она искала тебя, Лекса. И не могла простить себе всё то, на что тебя обрекла. Она поехала в монастырь, затем в дом малютки. Некая Люси Беннет удочерила твоего ребёнка. Но Луиза не нашла эту женщину. Её дом был пуст, а они бесследно исчезли, как и ты, — Лекса улыбнулась, пытаясь скрыть злость. — Сколько прошло лет, прежде чем она начала меня искать? Три года? Четыре? — Разве это важно? Важно лишь то, что она искала тебя, то, что она признала свою ошибку. Важно то, что она любила и любит тебя по сей день. Она убирает твою комнату, меняет в ней постель и ждёт тебя, Лекса! Каждый день! — на глаза девушки навернулись слёзы, она отчаянно пыталась скрыть эмоции, но этих слов Вуд никак не ожидала услышать. — Она поседела, Лекса. Если бы ты видела как она постарела. И её глаза. Они потухли. Она съедает себя заживо. Последний раз она приходила к твоему отцу полгода назад. Я езжу к ней каждую неделю, и первый вопрос, вот уже на протяжении семи лет, что она мне задает это: «Ты слышал что-нибудь о ней?» И ты можешь представить, как мне горько сообщать ей одно и то же и видеть, как после этих слов она стареет на год вперёд,— Лекса молча слушала Стивенса, пытаясь принять и переварить информацию. — Ты упрямая, и всегда была такой. Но если в твоем сердце есть хоть немного места для прощения человека, который подарил тебе жизнь, то ты должна дать о себе знать. Она имеет право знать, что ты жива! — Марк протянул девушке визитку и поднялся на ноги. — Вот мои контакты. — Прости, Линд. Но мне нужно работать. Подумай над моими словами, я прошу тебя, — ни ответа, ни прощального взгляда. Марк обречённо вздохнул и покинул помещение, оставляя Вуд наедине с мыслями.