Как мимолётно в жизни счастье - как наважденье, как испуг Как быстро свет заветной страсти свой опоясывает круг. Вчера, когда мы были вместе, беда казалась не для нас Весь мир алмазами искрился, все лица радовали глаз. Мой самый звонкий колокольчик, мой самый стройный колосок Увы, как тонок в этой жизни - любимой жизни волосок! Как неожиданно он рвётся. И в наступившей тишине - Как безнадёжно сердце бьётся. Как пусто всё, что остаётся. Виктор Слётов
Кларк первая перешла порог комнаты. Сделав два неуверенных шага вперёд, девушка остановилась, оборачиваясь к вошедшей за ней Вуд. Лекса прикрыла за собой дверь и, обогнув девушку, встала облокотившись на письменный стол. Кларк оглядывалась по сторонам. В кабинете царил минимализм. Стол посередине комнаты, два кожаных чёрных кресла справа, диван и журнальный столик слева. Два больших окна за столом и шкаф вдоль стены. Оглядев всё вокруг, Кларк стала заламывать пальцы и, в конце концов, перевела взгляд на девушку, стоящую в двух метрах напротив. Лекса сложила руки по обе стороны от себя, её корпус был расслаблен, а прядки волос спадали на плечи, остальные были заплетены в замысловатую прическу, не нарушая длину волос. На ней была чёрная грубая форма, но Лексу она украшала. Даже в этих армейских ботинках она продолжала оставаться утонченной и хрупкой. Пуговицы на вороте рубашки были расстегнуты, тем самым открывая обзор на смуглую тонкую шею и выпирающие ключицы. Кларк тяжело сглотнула, пытаясь отогнать назойливые мысли. Лекса выпрямилась и жестом указала в сторону кресел. Кларк покачала головой и вздохнула, пытаясь что-то сказать. Лицо Лексы было спокойным и даже немного скучающим. Заметив это, Кларк нахмурилась, но не отступила, тихо и хрипя выговаривая: — Расскажи мне всё, что ты знаешь обо мне, — Лекса изогнула бровь и заметно напряглась. Девушка не знала о чём говорить, и должна ли она вообще говорить. Что именно хочет знать Кларк и главное зачем? Что она будет делать с этой правдой? — Говори ясней, что именно ты хочешь от меня? — размеренно произнесла Вуд. Кларк повернула голову направо и спустя пару секунд направилась в сторону длинного шкафа. Девушка остановилась у полки и взяла в руки золотого слоника. — Вчера одна из твоих подчиненных сказала мне кое-что. Я долго думала об этом и.. — девушка развернулась к Лексе и потрясла статуэтку. — Это копилка? — Лекса так же холодно глядела на девушку, скрестив руки за спиной и впиваясь ногтями в плоть. — Я знаю, что ты понимаешь о чём я говорю. Я просто... — Кларк перешла на шёпот, возвращая вещь на место. Кларк скрестила руки на груди и стала бегать глазами по полу, стоя спиной к девушке. — Я просто... — голос девушки содрогнулся. — Хочу знать правду, — Кларк прикрыла глаза, всеми силами пытаясь подавить выступающую на лице горечь. Лекса пристально глядела на Гриффин и спустя несколько секунд повернулась в сторону девушки, разомкнув руки и опустив их вдоль тела. — Кларк, — Гриффин ощутила бесчисленное количество мурашек, пробирающихся по каждому миллиметру кожи. Она давно не слышала этот мягкий голос с приятной хрипотцой. Голос, который выговаривал её имя так необычно. Кларк разомкнула веки, поднимая голову вперёд. — Ты должна поговорить об этом с матерью. Она должна рассказать тебе правду, — лицо Кларк за секунду преобразилось. Девушка напряглась и сжала челюсть при упоминании о матери. Ненависть спешно поднималась с глубин и туманила мозг. Думая о матери Кларк хотелось убивать, и не более. Почувствовав дрожь в теле девушки, Лекса сделала несколько неуверенных шагов вперёд, осторожно коснулась тонких плеч кончиками пальцев и медленно развернула Гриффин к себе. — Я понимаю тебя. Ты зла и у тебя есть причины, но злость ослепила тебе глаза, — Кларк взглянула в малахитовые напротив. Они были так близко. Девушке впервые удалось разглядеть радужку глаз. Она была столь необычна как и сама Лекса. — Я знаю, это не просто, но если ты и вправду хочешь узнать правду, тебе придется обуздать свои чувства и пойти на конструктивный диалог. Стань взрослой в конце концов. — Кларк ощущала это тепло так близко, ощущала его кожей. Сердце суматошно забилось и каждый последующий вдох становился непреодолимой задачей. — Что ты предлагаешь? — выдохнула Кларк, делая шаг вперёд и нарушая всевозможные границы. Лекса вздрогнула и попыталась отшагнуть назад, но Кларк схватила девушку за запястье, сама же ужаснувшись от своих действий. Внутри всё переворачивалось и трепетало. Жар, исходящий от Кларк, обжёг девушке кожу, лицо Лексы вспыхнуло, она ощущала пыл на щеках. Девушка испуганно посмотрела на пальцы Гриффин, которые всё ещё мягко сжимали руку, поглаживая смуглую кожу большим пальцем. От этого невинного жеста волна неизведанного ей ранее желания прокатилась по всему телу. — Я не знаю что это, — шептала Кларк, опустив глаза и слепо глядя в пол. — Но я чувствую, что могу тебе доверять, — Вуд настороженно следила за действиями девушки и когда Кларк сделала ещё один шаг, слегка содрогаясь всем телом и истребляя всякое расстояние между ними, Вуд взмолилась: — Кларк... — воздух скоропостижно покинул лёгкие и Лекса стала спешно задыхаться. — Почему ты защищаешь меня? — прохрипела Кларк, поднимая голову и опаляя горячим дыханием лицо девушки. Глаза Кларк блуждали по мягким чертам лица, постоянно останавливаясь на губах. Брови Лексы выгнулись в медленно настигающем ужасе, а когда Кларк подалась вперёд и накрыла губы напротив своими собственными, Вуд машинально закрыла глаза и громко выдохнула, вцепившись ногтями в талию девушки. Они стояли неподвижно, в ушах бил пульс, жар спешно растекался по всему телу и тишину разбавляло лишь тяжкое дыхание. Кларк первой начала движение, нежно касаясь мягких губ. Лекса стояла неподвижно, но, ощутив влажный язык девушки, которым Кларк неуверенно касалась губ девушки, Лекса приоткрыла рот, пропуская мягкую плоть вовнутрь. Контроль спешно терялся, голова закружилась и земля стала уходить из под ног. Низ живота сладко потянуло и эпицентр желания болезненно запульсировал. Лекса схватила девушку за волосы и, толкнув вперёд, прижала к стенке, наседая всем телом и жадно целуя желанные губы. Кларк издала сдавленный стон и её руки нетерпеливо коснулись упругого тела, сминая мягкую грудь и ягодицы, и вскоре добрались до края рубашки, задирая её и проникая внутрь. Прохладные ладони голубоглазой легли на рельефный живот и нежно поглаживали гладкую кожу, пока не ощутили продольные рубцы. Лексу нещадно затрясло, она резко схватила Кларк за запястья и вжала их в стену, пытаясь отстраниться. Пульс зашкаливал, в глазах потемнело и каждый вдох давался с трудом. Кларк так же тяжко дышала, прикрывая глаза и продолжая опалять Лексу горячим дыханием. Их лбы соприкасались, по вискам стекали капельки пота, Кларк приоткрыла глаза вглядываясь в Лексу, которая отстранилась на пару сантиметров, всё так же болезненно вжимая руки девушки в стену. Она замотала головой пытаясь выровнять дыхание. Спустя ещё несколько секунд Вуд выпрямилась, полностью отстранившись и облизнув засохшие губы. Одарив Кларк томно возбуждённым взглядом, девушка проговорила: — Выйди! — горечь подступила к горлу Кларк, она сделала шаг вперёд в попытке приблизиться к Лексе, но вздрогнула, услышав резкое: — Я сказала, вон!***
Она хрипло дышала, упираясь о влажную стену. Комната была настолько маленькой, что вытянуться в ней было недостижимым. Она могла руками коснуться противоположных сторон комнаты. Такая комната применялась в Аркадии для усмирения буйных. Хриплое дыхание заменилось громкими всхлипами, за которыми последовали пинки и стуки в предполагаемую дверь. Прикроет ли она глаза или раскроет шире, это не имеет значения. Темно снаружи так же, как и внутри. Она ощущала как стены сужаются и медленно сдавливают её хрупкое обессиленное тело с множеством кровоподтёков. По телу стекали капли пота, кожа горела, а воздух спешно покидал лёгкие. Девушка прикрыла ладонями уши и безнадёжно упала на сырую землю. Единственное, что оставалось — дышать. Как можно медленней и тише, в худшем случае, кислород закончится прежде, чем её выпустят. Октавия Блейк не осознала до конца тяжесть своего проступка. Она не могла даже представить себе, чем это обернётся для её брата и для самой девушки. Она не могла думать о себе, только он!"Пожалуйста, выживи!"
Разве важно почему она оказалась здесь? Жизни, которую она прожила вне стенах Аркадии, больше нет. Она подписала себе приговор, хотя нет. Приговор подписали за неё и уже давно. Девушке через полтора месяца должно исполнится двадцать. Её документы о ликвидации уже готовы и одобрены, а теперь, после ничтожной попытки заставить Кларк замолчать, девушка лишилась последних недель жизни. Когда Октавию забирали в Аркадию, она видела как её брат ломится в дверь. Он разбил стулом стекло и полез через окно, но охрана оперативно схватила пацана. Беллами любил сестру больше жизни, а после смерти матери оберегал её, как святыню. Они прожили семь лет в приюте, а когда Октавию удочерили сомнительные личности, мальчик забил тревогу. Он не верил ни единому слову управляющей приюта и этим людям, что притворились благочестивыми родителями. И когда Октавию усадили в машину, девчушка прильнула к стеклу, глядя как брат извивается в чужих руках, пытаясь выбраться. Октавия Блейк увидела, как Беллами упал на колени и горько заревел, девочка сама бросилась в слёзы, но новые родители погладили её по голове и пообещали, что она будет видеть Белла так часто, как только захочет. Октавия была наивной и доверчивой, но прошёл месяц, а она так и не смогла поговорить с братом. Ещё через две недели её любящие родители отправили девочку в детский лагерь и пообещали, что там она сможет увидеть брата, она слепо поверила им, но только оказавшись в стенах Аркадии, поняла, что никому нельзя доверять. Беллами понадобилось целых десять лет, чтобы найти потерянную сестру. У него не было плана, потому как он вообразить себе не мог, через что им придётся пройти. Октавия была не случайно выбрана. Её физические способности впечатляли многих. Будучи совсем юной, девчушка смогла показать себя и привлечь охотников, но по прошествии времени, кураторы и воспитатели убедились, что дисциплинировать девушку — непосильная задача. Она была упрямой, своенравной и очень закрытой. Её дело не раз обсуждалось в комитете, но Индра Форбс упрямо настаивала на том, что девочке нужно дать шанс. Потому как такой волевой и сильный солдат, как Октавия, весьма ценен. Лекса же была другого мнения, и когда Вуд выписала списки воспитанников подлежащих плановой ежегодной ликвидации, Индра, прочитав имя Блейк на листе, отправилась прямиком к Лексе. Женщина с часу убеждала не совершать подобную ошибку, и если бы не хладнокровное лицо и стальные нотки в голосе, Лекса бы решила, что Индра прониклась симпатией к воспитаннице. Дверь с грохотом отворилась и Октавия закричала от яркого и жгучего потока света, что беспощадно ослепил глаза. Девушке связали руки и ноги, а также завязали глаза, после чего потащили в неизвестном направлении. Спустя некоторое время они остановились. Сквозь повязку не было ничего видно, но она нутром ощущала, что комната заполнена людьми. До неё дотронулись две руки, и через мгновение девушка оказалась на коленях, всё ещё придерживаемая грубыми руками. Октавия тяжело и протяжно дышала, пытаясь вслушиваться во внешние звуки. Девушка резко затаила дыхание, почувствовав холодный упирающийся предмет на левой затылочной части головы.***
Кларк изрядно потряхивало даже спустя двадцать минут после того, как девушка покинула кабинет Лексы. Несколько ранее необъяснимых и противоречащих друг другу чувств накрывали её с головой. Чувство страха, желания, стыда с примесями неизвестно откуда взявшейся обиды. В какую-то минуту Кларк поняла, что ей хочется кого-нибудь убить, а потом разреветься. Пытаясь взять под контроль мысли и чувства, девушка шла вперёд, совершенно не глядя куда. "И как я вообще здесь оказалась? Где охрана?" — насторожилась девушка, оглядываясь по сторонам и, поняв, что окончательно заблудилась, Кларк повернула обратно, возвращаясь в коридор, который вёл в комнату Лексы. Коридор всё так же пустовал, а вот дверь в кабинет Лексы была приоткрыта и оттуда раздавались голоса повышенной тональности, оглядевшись ещё раз и убедившись, что никто её не видит, Гриффин сделала шаг вперёд. Медленными и неуверенными шагами Кларк приближалась к приоткрытой двери, и голоса, что издавались из неё, становились отчётливей и разборчивей, пока до её слуха не добралось знакомое имя. — Алексия, вы дали мне слово! Я готова взять всю ответственность на себя, только прошу вас, не делайте этого! Наступила мёртвая тишина и Кларк перестала дышать, боясь, что люди за стенкой услышат. — Октавия Блейк приговорена к казни. Она совершила преступление, за которое понесёт наказание в полной мере. Разговор окончен! А теперь оставь меня. И да, Индра, в 12:45 ты должна присутствовать при расстреле, это не обсуждается! Кларк невольно задрожала и её сердце пропустило удар от стали в голосе Лексы. Сейчас Кларк слышала голос лидера, безжалостного и беспощадного, и, услышав шаги сторону двери, девушка спешно развернулась и напоролась на охранника, который схватил её за рукав и потянул в сторону выхода со словами: — Резче! Через пару минут, Кларк, всё ещё находясь в хватке парня, который спешно вёл её к выходу, услышала низкий голос за спиной. — Стоять! — обернувшись, девушка увидела перед собой Индру Форбс, которая окинула парня коротким взглядом и размеренно произнесла. — Дальше сама, ступай, — парень кивнул, выпустил Кларк и скрылся в длинном коридоре. Гриффин с вылупленными глазами пялилась на злобную Форбс, которая, в свою очередь, метала искры в сторону Кларк. В следующую секунду Кларк была болезненно припечатана к стене, а рука женщины сжимала горло девушки. — Ты, нерадивая оборванка! Ты даже представить себе не можешь, что тебя ждёт. Я устрою тебе такую жизнь, которая даже в кошмарах тебе не снилась, — Индра схватила Кларк за голову и толкнула в сторону выхода, прошипев: — Живей! Оказавшись в общей столовой, Кларк ещё некоторое время пребывала в прострации, девушка практически не слышала внешних звуков и не замечала обращённые взгляды всех присутствующих. Некоторые глядели с любопытством, а были и те, кто прожигал в Кларк дыры. Девушка двинулась в сторону раздачи, потянулась за подносом и, получив свою порцию отвратительной еды, направилась в поисках свободного места. Побродив по рядам и сталкиваясь с пренебрежительными взглядами, ей наконец удалось отыскать свободное место, но сделав ещё шаг, Кларк зацепилась за чью-то вытянутую конечность и полетела вперёд, опрокидывая поднос. Секундой позже она уже лежала на полу, а из носа изрядно хлестало. Послышался гул и топот, а также выкрики всякой брани в адрес девушки, пока охранники не обратили внимание и не стали свистеть, призывая воспитанников к порядку. Когда Кларк попыталась встать, то почувствовала на себе чужую руку, которая потянула девушку вверх, помогая подняться на ноги. — Запрокинь голову и прижми, — послышалось сбоку и Кларк машинально выполнила указания. Её повели прочь из столовой и, уже оказавшись в машине, Кларк обратила внимание на рядом сидящего. Это был Беллами Блейк. Одной рукой он придерживал Кларк за предплечье, а другая покоилась на автомате. Парень неотрывно глядел вперёд, машина тронулась и их стало потряхивать. — Куда мы едем? —пробубнила Кларк, всё ещё прижимая нос ладонью и время от времени глотая кровь. Парень с минуту сидел молча, и когда Кларк потеряла всякую веру в то, что ей ответят, Беллами тихо произнёс: — Каждое утро после завтрака я буду сопровождать тебя до зоны С, и после окончания твоей смены возвращать в отряд. Ещё вопросы? — парень перевёл взгляд на девушку, которая широко раскрыв глаза, наблюдала за ним. Кларк опустила запрокинутую голову и даже разжала окровавленную ладонь, медленно опуская на своё колено. Она не могла поверить в то, что видит. Охранник с автоматом и в форме глядит вперёд и на его глазах блестят слёзы. Беллами был бледен, как бумага, а рука, что покоилась на автомате, слегка дрожала. — Кто она? Ответа не последовало. Вместо этого, Блейк взглянул на водителя, а затем снова перевёл взгляд вперёд, словно Кларк секундой ранее ничего не говорила. Когда они покинули кузов автомобиля и двинулись в сторону входа, Блейк тихо произнес: — Она моя сестра, — Кларк остановилась и посмотрела на парня, который заметив, что Гриффин отстала, притормозил и оглянулся. Девушка пристально глядела на парня, изредка моргая. В её голове творился полнейший хаос. "Недобеседа" с Лексой час назад, подслушанный разговор, угроза Форбс и теперь этот неизвестный Беллами. — Почему вы здесь? — парень глубоко вздохнул и, оглянувшись по сторонам, жестом указал Кларк следовать за ним. Девушка последовала его примеру и, оглядевшись, последовала за ним в здание. Они пересекли постовых и молча шли по коридору в медблок. Железные двери с характерным звуком отворились, и на пороге Кларк встретил Финн, который дружелюбно улыбнулся ей. — Здравствуй, Кларк. Ну что, приступим к работе? — девушка взглянула на стоящего рядом Блейка и снова перевела взгляд на Коллинза, который обеспокоенно произнёс: — Что случилось? У тебя разбит нос. — Всё в порядке, — огрызнулась девушка, вспоминая о происшествии в столовой. — Нехорошо! — вмешался Блейк. — Обработай ей рану, прямой приказ Форбс. — Да, конечно. Кларк, следуй за мной, — Коллинз развернулся и шагнул вперёд. Кларк убедившись, что Беллами идёт за ней, пошла вслед за Финном. — Ох, принцесса. У тебя вывих. Вынужден расстроить, но мне придётся вправить, — Кларк устало кивнула, после чего стала наблюдать за манипуляциями Коллинза. — Насчёт три. Раз... два... три. Комнату оглушил приглушённый стон, Кларк учащённо задышала ртом, крепче сжимая край кушетки. — Ну всё. И делов то, — улыбнулся Финн, похлопав Кларк по плечу. — Я принесу обезболивающее, а ты приляг. Думаю, тебе нужно отдохнуть пару часов, если самочувствие не ухудшится, то приступим к работе. Кларк слабо кивнула, утирая непроизвольно выскользнувшие слёзы и наблюдая, как Финн покидает комнату. Беллами сделал два шага вперёд и встал слева от девушки. Кларк чувствовала его взгляд на себе и для этого ей даже не пришлось к нему оборачиваться. — Она... — начал он, громко и тяжко вздыхая. — Не такая плохая, как могло показаться. Октавия импульсивна, и порой её действия опережают разум. Я думаю, при других обстоятельствах она бы не причинила тебе вреда. Она испугалась, как если бы испугался любой, кому небезразлична судьба близкого человека. О сделала это ради меня, и теперь её ждёт казнь, и я... — голос парня снова вздрогнул. Беллами протёр ладонью глаза и отвернулся, шагая к выходу. — Она не была такой всегда. О была всего лишь ребенком, которую жизнь сделала жестокой. Я бессилен, но уверен, что она сожалеет, — Блейк обернулся и посмотрел Кларк в глаза. — Мы были предоставлены самим себе. И, будучи детьми, мы договорились, что бы не случилось с нами, если один может спастись, то он должен это сделать. Если один из нас может избежать наказания за украденную булку в столовой или за побег за территорию приюта, мы должны воспользоваться этим. Незачем отбывать наказание двоим. Она говорила мне, что если когда-нибудь нашей жизни предстанет угроза, я должен выбрать себя, и если мне придётся для этого оставить её, я обязан сделать это не колеблясь. Это жестоко, но только так можно выжить. Я полностью разделял нашу договорённость, но только когда понял, что без неё я ничто, наше правило встало горьким комом в горле. Я нарушил обещание и отыскал её, чтобы погибнуть вместе с ней. Я говорил ей, что у меня есть план, но его нет и никогда не было. Попадая сюда, каждый знает заранее, что это последнее его пристанище. Октавия тоже нарушила обещание, она пожертвовала собой, пытаясь спасти меня. И я спокоен. Она умрёт, думая, что я спасся. Что может быть лучше лжи в преддверии смерти? Беллами Блейк постучал пальцами по дверной раме и скрылся за стеной. Кларк ещё долго глядела вперёд, прокручивая в голове услышанный ею монолог и полностью позабыла о боли. Она ощутила нечто другое. Кларк давно не испытывала подобное. Она позабыла каково это. В последний раз это чувство, подобное бушующему шторму, разрушающему всё на пути, чувство, когда душа подпирает к горлу, когда больно дышать, потому как бессилие накатывает беспощадной волною, она ощутила это, глядя на подстреленного Джейка. Кларк утратила чувство жалости в день, когда отчим лишил главное, единственное важное, доброе и любимое сердцу. Она думала, что утратила. Но Кларк и понятия не имела, что милосердие либо есть в человеке, либо его нет. Другие варианты исключены. И это слабость — думала она. Слабость, жалеть врага. Если ты пожалеешь, то будешь убитой. Либо убьешь ты, либо убьют тебя. Но сейчас, сидя на больничной кушетке, вспоминая лицо Лексы, её обжигающее дыхание и тепло, что она излучала, Кларк убедилась, что не лишилась главного. Она не утратила человечность. И, более того, она увидела в Лексе то, чего не видела прежде ни в ком. Она увидела в ней свое отражение. Оно исказилось болью в малахитовых глазах и судорожным дыханием и мягкими касаниями. Кларк не знала ровным счётом ничего о Блейках, об Аркадии, даже о самой Лексе. Но ощущала всем нутром, что для того, чтобы знать о человеке всё, не нужно окунаться в его прошлое и учить его привычки и предпочтения, достаточно лишь чувствовать. Кларк глубоко вдохнула и задержала дыхание бегая глазами по полу, затем резко вскочила и побежала по коридору. — Стой! — крикнула она, заставляя Беллами остановиться и обернуться.***
Глубоких вдох. Протяжный выдох. Гул в ушах и накатывающая слабость вперемешку с подступающим головокружением. Она выпадала. Её тело ослабло и оседало, растворялось, улетало. Она цеплялась из последних сил, но сил не осталось. Это как если твоих снов коснулся кошмар, окутал тебя, а ты пытаешься проснуться, пытаешься выбраться из кручины обволакивающего твоё ослабленное тело страха, но сил нет. Очередной глубокий вдох и смачный удар сжатым до предела кулаком по плоской поверхности. Что-то вылетело и с треском разбилось. Лекса метнула взгляд на пол и замерла. Её сердце снова пропустило удар. Взгляд зацепился за осколок от золотого слоника, а из-под осколка торчал острый металлический угол. Лекса присела на корточки, отодвинула осколки и коснулась металлического ключика. Девушка встала на ноги и пристально глядела на маленький безобидный ключик от её мрачного прошлого. Каждый раз, когда ей приходилось принимать сложные решения, её прошлое давало о себе знать самым неожиданным способом. Лекса отворила дверь и дала указание парнишке. — Гарри, догони её и отведи в отряд, — парень безмолвно кивнул и поспешил выполнять поручение. Лекса со всей дури захлопнула дверь, пытаясь отдышаться, собрать свои мысли, вытеснить самую настырную из них напрочь. Она не должна была. Не должна, твердила она себе. Зачем? Какой абсурд! Что? Почему и как? Лекса впервые в жизни растерялась. Она ощутила что-то новое и неподвластное разуму. Лекса не способна. Она никому не позволяла дотрагиваться до себя, но её телу нравились эти касания, её слуху нравился голос Кларк, а её глаза постоянно выискивали в толпе знакомые очертания, особенные. Лекса хотела злиться, но злость вытесняло другое чувство. Трепет. То, чего раньше она не ощущала. Такая сильная эмоция, которая может затмить собой всё. И если Лекса могла управлять другими чувствами, то это не поддавалось её контролю. Её мысли прервал стук. — Войдите. — Командир Вуд, извините за беспокойство, я хотела поговорить с вами, — Лекса стояла спиной к Форбс и раздражение постепенно выбиралось из глубин. — Опять ты за своё. Покинь кабинет, — Индра сделала короткий шаг вперёд и её голос дрогнул: — Алексия, вы дали мне слово! Я готова взять всю ответственность на себя, только прошу вас, не делайте этого! Лекса стояла повёрнутая к окну, скрестив руки за спиной, сжимая пальцы. Почему Форбс так волнует Октавия Блейк, Лекса не знала. Но после случившегося, она была твёрдо уверена в своём решении, и ничьи слова её не переубедили бы. Она уважала Индру и видела в Блейк потенциал и, возможно, она бы снова уступила Форбс, но не в этот раз. Кто угодно, только не Кларк. Когда Лекса узнала, что Октавия Блейк проткнула Гриффин яремную вену, из-за чего девушка чуть не умерла на месте от обширной кровопотери, то всё её нутро забилось от ярости. Она была готова собственноручно задушить Блейк, если бы только та была рядом. Не сложно было понять, кто виноват. Октавию засекла одна из воспитанниц, когда та бесшумно попыталась улечься в постель. Она прижимала руку к животу, её спальная форма была запачкана кровью, затем раздался звук сирены и Блейк некуда было бежать. — Октавия Блейк приговорена к казни. Она совершила преступление, за которое понесёт наказание в полной мере. Разговор окончен! А теперь оставь меня. И да, Индра, в 12:45 ты должна присутствовать при расстреле, это не обсуждается! Индра развернулась к выходу, но остановилась, тихо произнеся: — Я считала вас справедливым лидером! Но ваши поступки говорят сами за себя. Одних вы наказываете в полной мере, а другие остаются безнаказанными. И их отличает лишь то, что у одних есть деньги, а другие предоставлены самим себе. Лекса сжала челюсть и прикрыла глаза, дожидаясь ухода Форбс. Она могла высказать своё недовольство, усмирить пыл, но она не стала делать этого. Потому как понимала, какой бы Лекса не была справедливой, если мир несправедлив, её беспристрастность — капля в море. Последующие часы Вуд простояла смотря в окно. Она наблюдала за заключёнными, всё ещё сжимая в руке тайный ключик. Взглянув на край шкафа, она повернулась и подошла к нему. Девушка вставила ключ в проём и сделала три оборота. Дверца отворилась и взору предстал сейф. Тот самый, в котором хранятся все её страхи и бесконечная боль. Над сейфом лежала жестяная коробочка, которую Лекса забрала с комнаты допроса. Она обещала себе не смотреть, но и выбросить не смогла. Постояв с пару минут, она всё же протянула руки и достала его. Сев за стол, Лекса отворила крышку и осмотрела содержимое. Ранее знакомая еловая шишка, стопка открыток в красной ленте. Девушка развязала узел и перебрала их. Родители Кларк на каждый праздник необычно подписывали их, затрагивая всю фантазию и изливая всю любовь. Последняя открытка была подарена на двенадцатилетие Кларк. В жестянке была маленькая плюшевая игрушка с оторванным носиком, она была изрядно испачкана, потаскана, словно в неё играло не одно поколение детей, но было в этой игрушке что-то особенное. В коробке было несколько фотографий. На одной из них Кларк сидела на шее отца и дёргала его за уши, на другой она прижимала пятнистую мордашку, на третьей родители Кларк вместе с ней задували свечи. На вид Кларк было лет семь. Ещё в коробке была кожаная тетрадь, которую Лекса захлопнула, как только прочла первые строчки:"Дорогой дневник, сегодня уже..."
Помотав головой, Лекса спешно убрала содержимое обратно в коробку и спрятала его обратно в шкафчик. Время пришло! Такова её сущность. Такова её судьба. Лекса ступала по узкому коридору и с каждым шагом её ноги становились всё слабее и слабее. На лице выступила испарина, а сердце гулко забилось в горле. Ей когда-то говорили, что со временем эти ощущения отступят. Что быть палачом не так трудно, как кажется, главное знать ради чего ты это делаешь. И ступая вперёд, Лекса повторяла себе, как мантру. "Я делаю это ради вас. Я делаю это потому, что должна. Это моя сущность." Но, честно говоря, эта мантра была подобна бреду, и не важно какие ты говоришь слова, и как сильно ты себя убеждаешь. Ты это делаешь. Это твой осознанный выбор. И только ты в ответе за свои действия. Комната погрузилась в мёртвую тишину, как только Лекса переступила порог. Вуд приняла позицию и стала ожидать. Ровно через 49 секунд в комнату внесли Октавию Блейк. Как и было положено по регламенту, глаза девушки были завязаны. Её усадили на точку расстрела и держали так, пока Лекса не оказалась сзади. Холодный металл обжёг оголённую кожу головы. Блейк затаила дыхание. Комната погрузилась не только в тишину, она стала тускнеть, даже несмотря на горящие лампы. Индра Форбс стойко стояла в углу, её лицо оставалось неприступным, а тело каменным. Но только это всего лишь видимость. Голова Форбс затуманилась, а сердце обливалось кровью. Она смотрела на Лексу во все глаза, хотя всё её нутро было повёрнуто к Блейк. Индра сама задавалась вопросом, что такого в Октавии необычного? Но вскоре женщина перестала искать ответ. Когда Октавия сражалась с другими воспитанниками на учении, когда её били и унижали, девушка всегда поднималась на ноги, чего бы ей это не стоило. Индра прочла в её глазах борьбу. Октавия сражалась и никогда не падала духом. Эта сила исходила из неё и заражала всех вокруг. Рядом с ней люди становились уверенней. И, глядя в её глаза, Индра понимала, что вот он — источник вечной жизни. Лекса кивнула в сторону Форбс и женщина без слов поняла, чего от неё хотят. — Октавия Блейк, — девушка повернула голову на звук и громко произнесла: — Индра, это ты? Индра, что они хотят сделать? Они убьют меня? — Индра неслышно сглотнула и продолжила: — Ты приговариваешься к смертной казни путём расстрела. Ты нарушила одно из важных правил. Ранила ближнего. Приговор будет приведён в исполнение незамедлительно. Во избежание непредвиденных ситуаций, ты не должна сопротивляться, в худшем случае сможешь навредить себе. Девушка глубоко вздохнула и напряглась сильнее прежнего. — Чего и следовало ожидать, — Октавия нервно усмехнулась. — Мы все знаем, что нас ждёт. И никакие басни о хорошей жизни не смогут переубедить их. Каждому своё. Лекса никогда не говорила со смертниками, она приходила, принимала стойку и совершала выстрел. Допросы проводил Линкольн или Анья, на крайний случай Рейес, благодаря её врождённому дару, но Лекса никогда не говорила с ними. Сейчас всё изменилось. Она чуть не потеряла Кларк и, стоя здесь, наблюдая за девушкой, что сидит к ней спиной на коленях с завязанными глазами, Лекса превзошла саму себя: — Зачем ты это сделала? — Октавия приподняла голову на источник голоса и снова перестала дышать. Она узнала этот голос. В отличии от Беллами, у Октавии назревал план. Девушка считала, что главная опасность — командующая. Если не станет её, начнётся кипишь, и Блейкам удастся сбежать. Октавия тысячу раз прокручивала в голове, как вонзает кол в чёрствое сердце командующей, и от этих мыслей её всё глубже поглощала тьма. Блейк было жаль девушку, которая стала свидетелем её разговора с братом. Она бы хотела другого исхода, но не могла рисковать по-крупному. Вокруг все предатели, и она убедилась в этом ещё раз, как только её выдали с потрохами. Когда Октавия увидела Гриффин, ей захотелось понять, что Кларк за человек. Блейк сама не знала зачем ей это, но чутьё подсказывало, что Гриффин другая. У неё были сутки на размышление и, взвесив все за и против, Октавия приняла решение. Это был её осознанный выбор и, возможно, следующее покажется лишь жалкой попыткой на оправдание: — В стенах Аркадии ты труп, так или иначе. Вопрос времени. И если взять в счёт это время, то оно не самое благоприятное. Ты будешь годами делать то, что не хочешь, слушаться людей, которых ты презираешь, смотреть на одни и те же пейзажи, есть одну и ту же пищу, просыпаться под один и тот же звук, и первым делом видеть людей, которых ты не перевариваешь. Каждый чёртов день ты будешь чувствовать себя запертым без возможности выйти, без планов на будущее, без надежды на изменение. А потом ты умрёшь, и эта жалкая пародия на жизнь больше похожа на выживание. И знаете что, никто не заслуживает такой жизни! Даже такая сучка, как она. Лекса крепче сжала рукоятку, вслушиваясь в слова обречённой на смерть. Лексе не хотелось это слушать, но мозг как губка впитывал каждый слог. Стало тяжело дышать."Просто закончи это".
Вуд сняла пистолет с предохранителя и глядела на объект в упор. Её руки слегка затряслись, от чего Лексе пришлось со всей силой сжать орудие. Казалось, ещё секунда и этот монстр рассыплется в её руках. Вдох... выдох. Пошёл отчет: один... два... три... четыре... пять... Комната погрузилась в мёртвую тишину, все присутствующие задержали дыхание. Октавия потянулась к глазам и сняла повязку, затем опустила руки вдоль тела и слепо глядела вперёд. На её глазах выступили слёзы. В этот момент она осознала одну истину. Только с её смертью Белл сможет жить. А пока жива она, они вдвоём в опасности. Она улыбнулась, пока тёплые слёзы медленно омывали её щёки, и глубоко вдохнула в последний раз. И она может поклясться, этот вдох был что ни есть свободным, точно таким же как во снах, таким же, как когда-то за этой сплошной стеной. Тишину одновременно разбавил выстрел и пронзительный крик, что оглушил уши всех присутствующих. Всё замедлилось. Лекса смотрела на свою руку и на тело, что медленно повалилось на пол, затем подняла голову выше и взглянула налево. В дверях стояла Кларк, удерживаемая охранниками. На её лице Лекса прочла истинный ужас, лицо девушки скривилось в гримасе боли и Кларк снова болезненно закричала. Лекса поймала взгляд Кларк, Гриффин приоткрыла рот и вскоре зажмурила глаза, протяжно выкрикивая: — Нет! — ноги девушки ослабли и она потеряла координацию. За её спиной стоял Беллами, который неотрывно глядел на лежащую девушку. Его лицо было предельно удивлённым, с примесью боли и отчаянья. Его медленно трясло, он глядел словно каменный, всё ещё отрицая увиденное, а в какую-то секунду боль прорвалась наружу, он влетел в комнату и, минуя Лексу, подбежал к маленькому, ещё теплому тельцу. Он приподнял её и обнял, издавая сдавленный гортанный звук. Он обнимал её, расцеловывал и плакал, и плакал. Лекса уронила пистолет, и понимание произошедшего захлестнуло необъятной силой, утопичной, лишающей здравого смысла. В этот самый момент она переняла на себя всю боль утраты, чем пропиталась эта мрачная комната, и это оказалось настолько ужасным. Лекса стояла в испуге, глядя то на Кларк, то на отчаявшегося парня, и не понимала, как ей поступить. Как остановить это?