***
Пока Фритц разбирался с документами, Шарлотта поспешила в общую комнату, чтобы собрать вещи. Она бегала к шкафам и к своей кровати, наспех всё складывая в большую сумку, которую выдали девочке. Самих вещей и игрушек у неё было не так уж и много, так что малышка не боялась что-либо потерять или забыть. Красноволосая складывала вещи как можно аккуратней, чтобы при повторной распаковки показать себя со стороны опрятной девочкой перед новыми родителями. Малышка присела на край кровати, пока сумка покоилась под её ногами. Отодвинув краешек матраса, и заглянув под него, она взяла в руки свой стеклянный шар и облегчённо вздохнула — его никто не трогал, никто не нашёл. Зеленоглазая девочка была рада, что её наконец-таки удочерили, что она сможет иметь свою комнату, свои игрушки, своих родителей. Но ей очень хотелось, чтобы за ней вернулся её настоящий отец. Она не теряла надежды, сидела в спальной комнате, смотря в окно в сторону ворот, и ждала, когда он сможет объявиться. А его всё не было, ожидание убивало. Но теперь, если он наконец-таки решится забрать свою малышку — её здесь уже не будет. Теперь его очередь искать или ждать… чего-то. — Так значит, тебя удочерили? — Лотти вздрогнула от этого голоса, но стараясь не уделять ему должное внимание, поспешила спрятать свой стеклянный шарик с золотыми звёздочками вместо снега внутри сумки с другими вещами, застёгивая и поднимаясь с кровати. — Как жалко. — Урсула, убедившись, что внутри комнаты никого нету, кроме неё и Шарли, хитро улыбнулась и закрыла дверь. — Я ведь с тобой ещё не наигралась. — Уйди. — Красноволосая, держа одной рукой за ручки большой сумки, второй взмахнула в сторону. Словно она могла обладать телекинезом, и с помощью этой способности поднять свою обидчицу над полом и отбросить в сторону с такой силой, чтобы сломать ей позвоночник и расколоть череп. Но, к сожалению, никакими суперсилами девочка не обладала, а Урсула так и осталась стоять рядом с дверью вместе с Хильдой, которая скромно скрывалась за спиной подруги. Она не хотела принимать участие во всём этом, но была вынуждена. — А то что? — темноволосая дерзко уперла руки в бока, не скрывая самоуверенность. — Побежишь жаловаться своему новому папочке? — усмехаясь, Урсула, будто бы представляя в своей голове подобную картину, передразнила свою жертву, саркастично покачивая бёдрами. — Хильда, где верёвка? — А может, не надо? — подруга задиры неуверенно поджала губы и сжала в своих руках верёвку, явно не собираясь её отдавать и надеясь на то, что ей удаться убедить подругу не совершать какой-то план. — Что ты сказала? — брови Урсулы свелись к переносице, создавая небольшую складку морщин. Губы скривились в оскале, а правая рука одним движением схватила Хильду за нижнюю челюсть, от чего последняя успела лишь вскрикнуть и выронить из своих рук заготовленную верёвку на пол. — Я не хочу, чтобы какая-то собака возомнила себе, что ей всё позволено! — большой, указательный и средний палец сильно давили на кожу лица, отчего губы подруги сделались «бабочкой», а из глаз потекли слёзы. — Не хнычь! — откинув собеседницу чуть в сторону, Урсула нагнулась к верёвке. Хильда же, поджав губы, выбежала из комнаты. — Ну и вали! Больно ты мне нужна. — Последние слова были произнесены тише, с явным разочарованием в этой верности и дружбе. Но кареглазая не стала на этом зацикливаться, вспоминая о первоначальной цели и разворачиваясь к ней передом. На удивление, Шарлотта не спряталась и не убежала. Она продолжала стоять возле кровати, нервно сжимая ручки сумки с намерением выйти из этой комнаты. В ушах почему-то заиграла напрягающая музыка, которая обычно звучит в триллерах или в фильмах ужасов. Урсула прикусила нижнюю губу и, сильнее стиснув верёвку, резко начала движения вперёд, а Шарли, выпустив из рук сумку, попятилась назад. Темноволосая была быстрей, и она успела догнать зеленоглазую девочку раньше, прежде чем она попыталась развернуться к противнику спиной. Задира была сильней, и ей не стоило лишних усилий толкнуть красноволосую на пол. Её руки крепко сжимали тело ребёнка, а губы сквозь плотно стиснутые зубы не сдерживали раздражённый рык или шипение со словами: «замри, сука». Урсула оседлала девочку сверху, тем самым лишив её шанса подняться на ноги, придавливая к полу всем своим весом. — Ты от меня никуда не уедешь, ведьма! — лицо Лотти приобрело красный оттенок; от такого давления и напряжения воздуха не хватало в лёгких, каждый вдох давался тяжело. А ведь девочка ещё пыталась сопротивляться, о чём судили капельки пота на лбу. — Да замри ты!.. — темноволосая скривилась в лице, пытаясь удерживать под собой маленькое тело и, одновременно, связать её верёвкой. — Я запру тебя в чулане, а там скажу, что ты передумала заводить семью и никого не хочешь видеть! — Что здесь происходит?! Урсула тут же вздрогнула и подскочила с тела своей жертвы, отходя от него на несколько шагов назад. Её глаза с ужасом наблюдали, как комнату постепенно заполняли посторонние: директриса со своей потрёпанной причёской, но она держала осанку. Её грудь тяжело вздымалась и сужалась от бега на каблуках, чтобы поспешить сюда. Она ощущала боль в ногах и напряжение из-за неудобной обуви, которую точно хотелось снять и выкинуть куда-нибудь. Рядом с ней была Амалия, которая с жалостью смотрела на всё ещё лежащую и полусвязанную Шарлотту, которая тихо всхлипывала и дрожала от страха; но в её взгляде было полное разочарование в действиях Урсулы, и она поспешила к своей воспитаннице. Фритц, который сам был изумлён представленной картиной, тоже с неким смятением в глазах направился вслед за воспитательницей. Его сильный мужские и тёплые руки мягко подхватили тело новой дочери, помогая встать на ноги и избавиться от лишних верёвок. Зеленоглазая в ответ сильнее стиснула его шею в своих объятиях и разрыдалась от ужаса, который мог с ней произойти. К сожалению, Урсула сумела разглядеть в толпе любопытных девочек приюта «Waisenhaus für Mädchen», которые тоже решили поучаствовать в роле свидетелей, Хильду. Девочка пыталась скрыться с глаз подруги, виновато опустив глаза, поджав тонкие губы и поглаживая себя по предплечью. Задира сразу поняла, кто её сдал, и это её только больше разозлило. Хотелось подойти к уже бывшей подруги и врезать ей по лицу, оставив пощёчину, как некую метку о воспоминании этого дня. — Следуй за мной, юная леди. — Строго и на высоком тоне даёт приказ директор, обращаясь к хулиганке и разворачиваясь к выходу. — Что вы здесь столпились? Идите по своим делам! — толпа девочек не стали перечить женщине, послушно расходясь в разные стороны. Лишь Хильда задержалась на секунду, чтобы одарить свою подругу долгим взглядом, но уже сама поспешила уйти за остальными, понимая, что кареглазая ещё долго будет напоминать ей об этом дне морально и физически.***
Несколько минут езды на машине заставили Шарлотту забыть об инциденте в приюте для девочек и заметно поднять настроение. Вид из окна автомобиля быстро менял пейзаж, здания, людей. Иногда девочке хотелось открыть окно и высунуть голову, но ей это запрещал сделать новый отчим, жалуясь на сегодняшнюю прохладную погоду и говоря, что это не безопасно. Иногда они ездили молча, и лишь временами перекидывались парой коротких фраз на светофоре или во время поездки. Фритц иной раз поджимал губы и часто смотрел в окно заднего вида, чтобы наблюдать за своей новой дочерью. Последняя послушно сидела на задних сиденьях, пристёгнутая ремнями. От этого у неё появилось ощущение ауры безопасности. В своих руках, на которых появились синяки, она крепко держала плюшевого зайчонка и прижимала к своей груди, попутно ткнувшись своим носом в его макушку. Запах автомобильной «пахучки» был резким и противным, от чего малышку начинало укачивать. Машина остановилась, а после характерный звук мотора перестал слышаться в ушах, заменяясь на тишину, нарушаемую лишь шуршанием одежды и отстёгнутым ремнём с водительского сиденья. — Вот мы и приехали. Пока Мюллер-старший вылезал из салона, Шарли уже расстегнула ремень и, стоило боковой двери открыться, девочка поспешила вылезли из транспортного средства, ступая на землю. Как много листочков покоилось под ногами. Со стороны они казались тёплыми, как солнце летом, но от порывов ветра малышка лишь тихонько задрожала и тяжело вздохнула. Её новый отец уже вытащил все сумки с вещами, захлопнул багажник и замкнул всю машину, «чтобы внутрь никто не пролез» — так он объяснил новому чаду. На его губах появилась довольная улыбка, адресованная малышке, и та не могла не ответить на неё таким же жестом. — Ну, что? — новый родитель красноволосой присел на колени, чтобы быть примерно одного роста с малышкой. — Готова увидеть свой новый дом и познакомиться с новой мамой? — Да! Да! — зеленоглазая тут же радостно запрыгала на месте от нетерпения, отчего мужчина коротко засмеялся. — Я очень хочу! Фритц без лишних слов взял нового члена семьи за руку, ведя её во двор. Он был небольшим, и лишь клумбы с завядшими от холода цветами украшали каждый угол дома, под окнами и возле входа. А вот дом был двухэтажным, с длинным коридором, ведущий в большую уютную кухню вместе со столовой. Большая и тёплая гостиная с камином и мягким белым ковром. Увидев кабинет отца, в который он лишний раз запрещал заходить посторонним, девочка смогла узнать, что он делит свой бизнес по производству игрушек на специальной фабрике с… кем-то. Девочка забыла имя партнёра мужчины сразу, решив, что он не стоит важного внимания. Её больше интересовали вопросы, которые она задавала: «а кто моя мама?», «а она красивая?», «добрая?». На все вопросы немец смеялся, отвечая «скоро сама всё увидишь», чем только раззадоривал ребёнка. Когда осмотр дома был завершён, а вещи оставлены в личной комнате нового пополнения в семье Мюллер, мужчина повёл дитё уже к своей комнате, которая была напротив. Он сделал пару стуков в деревянную дверь, а после слегка приблизил к ней своё лицо, прислушиваясь. — Милая, ты не занята? — его голос был приятным, мягким, нежным. Он звал свою жену с любовью и заботой, но такие же эмоции были во взгляде серых глаз, которые попутно внимательно следили за приёмышем. — Пойдём. — Теперь мужчина обратился к малышке, открывая перед ней двери. Комната была сделана в серо-белых тонах, а свет из-за окна делал помещение светлей. Уютно, и, несмотря на такие краски, было тепло. — Привет. — Девочка теперь смотрела на женщину в середине комнаты, и её вид вызывал много вопросов, удивление и жалость. — Шарлотта, верно? — предположительно, новая мама по дружелюбному улыбалась новой знакомой. — А я Агне. Надеюсь, я буду твоей лучшей мамой. — В эту секунду улыбка больше не была широкой, когда Агне проследила за взглядом новой дочери. Она неуверенно поджала губы, а костяшки пальцев сжали колёса на инвалидном кресле, в которых она разместилась. — Тебя смутило моё положение? Извини, если я не оправдала твои ожидания. Но это не значит, что я не могу тебя обнять! — женщина протянула свои руки перед собой, чтобы обнять девочку. Красноволосая подняла на отчима вопросительный взгляд. Она редко видела инвалидов, и девочка совершенно не знала, как вести себя с ними. Вроде, они тоже люди со своими эмоциями. Но какая-то мелкая деталь портит их обычную жизнь, невольно заставляя отличаться от обычных граждан, вызывая многие ощущения: презрение, жалость, нейтралитет, понимание. Всё это объединяют лишь взгляды. Девочка неспешно отошла от мужчины, медленными шажками подходя к женщине, которая продолжала ей мягко улыбаться и тянуть руки для объятий. Малышка ощутила, как её прижали к груди женские тёплые руки. Они давили на девочку не сильно, словно боясь раздавить это хрупкое тело. Агне никогда не имела детей, да и после аварии, случившейся в детстве, шансы на его появление ничтожны малы. Никаких процентов успеха. У неё никогда не было младших сестёр, только одна старшая… с которой они были не совсем в ладах, но Мюллер не теряет надежды на лучшие отношения с ней. Они не обнимались, и сейчас женщина боялась сделать одно неверное движение, которое могло навредить их приёмной дочери так, как это навредило ей. — Думаю, мы поладим. — Хорошее настроение дало о себе знать, а Шарлотта осторожно прижалась к своей новой маме. Ей было приятно от одной мысли, что её обнимает незнакомый человек. Это куда приятно, когда эти действия совершает кто-то, кого ты знаешь. — Не так ли, Шарли? Мы же станем друзьями? — девочка согласно кивает головой, после ощущает, как её приобнимает ещё одна рука, но немного тяжёлая и с широкой ладонью. Фритц сам от непривычки делал скромные движения, но он ясно дал самому себе знать, что скоро привыкнет к этой полноценной семье, частью которой он также являлся.***
В новой семье девочка быстро прижилась, и постепенно привыкает называть новых родителей «мама» и «папа», а не по именам и не официально. Девочка старается уделять им как можно больше внимания, боясь оставить кого-то из приёмных родителей в одиночестве. На такое наивное заявление они смеялись, утешая ребёнка тем, что они не будут в обиде. — Я как-то не замечала у тебя этот шар. — Заявила Агне, собирая волосы девочки в высокий хвостик. Кос она, к сожалению, не любит. Мюллер-старшей нравились её волосы, её длина. Но больше восхищения приносил цвет — красные локоны спереди, а на затылке чёрные. Что самое удивительное — этот цвет у девочки, как бы безумно это не звучало, натуральный. Сколько не стриги или не мой волосы — оттенок не спадёт. — Это мне папа подарил. — Шарли встряхнула стеклянный шар, с восхищением наблюдая, как множество золотых звездочек закружили хоровод вокруг улыбающейся восковой фигурки зайчика. Они, как снег, стали медленно падать на дно, накрывая своим «телом» и жителя леса. Со стороны он теперь не был белым зайчиком. Скорее, стал таким же золотым. — Фритц мне ничего не сказал. — Женщина слегка подтолкнула красноволосую, говоря о том, что она закончила делать причёску. — Нет, я не о нём. — Теперь малышка встала сзади кресла мамы, забирая с её рук расчёску, чтобы тоже заняться волосами родительницы. — Мой настоящий. Он правда меня бросил, потому что не любит? Подобный вопрос обескуражил Агне, заставив задуматься. Лотти продолжала возиться с волосами мамы, перебирая светлые локоны коротких волос. Вопрос с её уст звучал обычно, словно он касался не её родного отца, а на подобии «как вам сегодняшняя погода?». Не хотелось обижать малышку неправильными ответами, чтобы её не расстраивать или подарить надежду на то, что она с ним сможет встретиться. Агне этого не хочет. — Ну, я не могу этого сказать. Я не знала твоего настоящего отца, но… — блондинка повернула голову в сторону приёмной дочери, чьё лицо было лёгким. — Я думаю, что он был бы не таким отцом, как Фритц. Он тебя точно не бросит. — От таких слов зеленоглазая улыбнулась.***
Прошло три месяца. Знаете, иногда приходит тот день, когда надо знакомиться с другими родственниками. В этот день недели не должен был состояться какой-либо праздник, на подобии Дня Рождения. Просто встреча. Шарлотте не терпелось познакомиться со своей тётей по маминой линии. Агне описывала свою старшую сестру, как гордую и самоуверенную личность. Карлота Келер. Как говорила Мюллер-старшая, у них были разногласия во многих взглядах: в увлечениях, в семье, в людях. «Может, именно из-за этого её бросил муж.» — Как-то случайно тихо добавила мать девочки, смотря телевизор. Когда Фритц был на работе — женщина оставалась одна дома, и лишь иногда её посещала соседка, чтобы как-то сгладить её скуку и позаботиться о подруге. Но после появления ребёнка в доме, жизнь стала куда интереснее: мультики, игрушки, детский лепет. Блондинка с уверенностью могла сказать, что ей это стало нравиться куда больше, чем слушать нудные сплетни какой-то бабки. С детьми никогда не бывает скучно: либо с ними весело, либо они раздражают. Но второе явно не относилось к зеленоглазой. Специально для этого дня девочка надела своё лучшее платье, которое она решила надевать только по праздникам. Мама же сделала ей причёску из нескольких заколок, а Фритц хлопотал на кухне — иногда ему помогала жена. Знаете, в каждой семье есть какие-то мелкие или крупные стычки — здесь они не прошли мимо. Агне ругала мужа, говоря, что он делал что-то не так. Сам же приёмный отец красноволосой не оставался в стороне, критикуя некоторые действия любимой. Но это не было столь серьёзно, так что парочка не обижалась друг на друга. Несмотря на то, что Агне прикована к коляске, она вполне могла готовить за столом и совершать некоторые манипуляции за плитой. Но что-либо достать из шкафчиков ей было не под силу без посторонней помощи. Вскоре блюда были приготовлены, а стол накрыт. Семья Шарлотты повторила за девочкой, одевшись в официальном стиле. Отец девочки помог жене надеть чёрное платье и тёмные капроновые колготки на исхудавшие ноги. Нанести лёгкую косметику на лицо и заколоть волосы, чтобы они не лезли на глаза, она могла справиться сама. — А можно мне? — малышка с восхищением в глазах, держась за края туалетного столика с зеркалом и с косметикой на поверхности, так как он был очень высоким для её роста, смотрела на: флаконы женских духов и мужских одеколонов, на губные помады, на карандашей для контура губ и бровей, тени для век и румян. Но больше всего привлекало внимание лаки для ногтей. Особенно с блёстками. — О, нет, милая. — Улыбнулась её мама, беря в руки флакон духов с розоватым прозрачным стеклом. — Ты ещё маленькая для косметики. — Женщина пару раз пшикнула на малышку, после чего закрыла флакон такой же прозрачной крышкой. — А-хах! И не дуйся на меня. — Коротко засмеялась светловолосая, видя, как её дочь недовольно надула губки и сложила руки на ещё не сформировавшейся груди. Но от улыбки и смеха приёмной матери лицо дитя разгладилось и само озарилось улыбкой. Действительно, лучше духами обойтись. Через некоторое время раздался звонок со стороны двери, чей глухой и долгий звук, похожий на звон часов Биг-Бена в полночь, раздался по всему дому. Шарлотта и Агне остались в гостиной, пока Фритц поспешил к главному входу. На улице в поздний вечер было холодно; неудобно заставлять гостей ждать. — А вдруг я ей не понравлюсь? — с волнением поинтересовалась Мюллер-младшая, неуверенно сжимая руку приёмной матери в ответ. Пальцы сжали ладошку зеленоглазой в ответ. — Не говори глупости! Может, она не самый лучший человек, но я её люблю. Так что не обращай внимания. Ты ведь мне и своему отцу нравишься. Вскоре в дверях появился приёмный отец девочки, проходя в гостиную и становясь рядом со своей семьёй. Следом за ним вошла ещё одна женщина, а за ней мальчик. — А в доме ничего не изменилось. — В её словах звучал сарказм, а руки стянули с шеи меховой воротник на ручку ближайшего дивана, оставаясь в длинном узком платье красного оттенка. — Привет, Агне. — На свою сестру она взглянула коротким взглядом, после чего также поприветствовала её мужа. — Привет, Карлота. — В отличие от своей родственницы, которых объединял одинаковый цвет волос, Мюллер-старшая приветливо улыбнулась. — О! Это же мой племянник Адольф! — мальчик никак не отреагировал на слова тёти, пряча руки в карманах тёмной кофты и отводя взгляд куда-то вниз. — Как он вырос. — А это и есть ваша… дочь? — возможно, этот вопрос звучал ради приличия. По лицу женщины было видно, что ей это безразлично. — Да. Шарлотта, — Фритц, улыбнувшись красноволосой, слегка подтолкнул её вперёд, так как девочка скрылась за его спиной, скромно переступая с ноги на ногу. — Подойди, поздоровайся со своей тётей. Шарли поджала губы и, отведя взгляд зелёных глаз на пол, неспешно вышла вперёд, становясь между двумя семьями. Она своими пальчиками взялась по бокам за ткань своего платья, приподнимая его подол, и слегка присела, сделав реверанс. — Здравствуйте, — голос девочки был единственным источником звука, который разнёсся по всей комнате. А ведь только несколько минут назад малышке казалось, что она оглохла, тишина давила на уши. — Я Шарлотта Мюллер. — Ребёнок нехотя подняла свой взгляд, чтобы посмотреть на реакцию тёти. Но взгляд светло-карих глаз Карлоты был далеко не дружелюбным. Её глаза гордо прищурились и не выражали какого-либо восхищения или удовольствия от нового знакомства. Она стояла к неожиданной племяннице полубоком, словно ей хотелось уйти, но её что-то удерживало. Высокомерно вздёрнутый нос и прямая осанка. Женщина заметно оценивала девчонку, иногда покусывая губы. Лотти заметно поникла, и ей очень хотелось обернуться к родителям, мысленно прося объяснения или совет следующих действий. Неловкая аура витала над малышкой, а тишина стала давить на уши. — Что ж, очень рада с тобой познакомиться, — блондинка, откинув упавшую на грудь прядь светлых длинных и кудрявых волос за плечо, натянуто улыбнулась. — Шарлотта. — Имя она произнесла с каким-то наслаждением, словно оно ей нравилось, а из губ вырвался тихий смешок. Такое чувство, что её настроение мигом изменилось. Подойдя к мальчику за спину, Карлота положила свои руки на его плечи, слегка смяв. Но её действия были ощутимы, судя по тому, как блондин скривил лицо. — Это Адольф, ему девять. Сынок, — сестра приёмной матери нагнулась к лицу Адольфа, шепча на ухо: — Ну же, поздоровайся со своей новой сестрой. Покажи свои манеры при даме. Мальчика лишь дёрнул плечом, словно таким действием прося мать отойти от него и не прикасаться — что Келер-старшая и сделала, довольно улыбаясь и скрестив руки под грудью, ожидая дальнейших действий от своего чада. Светловолосый подошёл к своей сводной двоюродной сестре и нехотя сделал быстрый поклон, после чего также резко вернулся на своё место. — Он стесняется! — захихикала Карлота, прикрывая свой рот ладошкой, но взгляд, направленный на её сына, был явно суровым от такого поведения. — Что ж, — Фритц, решив разгладить обстановку, довольно хлопнул и потёр ладони. — Как насчёт сесть за стол? — в ответ сестра Агне безразлично пожимает плечами и идёт в сторону столовой, на что мужчина тяжело вздохнул через нос, после чего подошёл к своей жене и, взявшись за ручки инвалидного кресла, направился в это же помещение. Их приёмная дочь покорно последовала за родителями. За столом семья сидела молча. За окном слышались проезжающие мимо автомобили или мотоциклы. Уже середина первого месяца весны, но за окном шёл дождь, тарабаня по прозрачному стеклу. В помещении каждый занял свои места за обеденным столом. Кто-то стучал вилкой по тарелке, пытаясь ухватить еду на блюде или то, что от неё оставалось. Кто-то хлюпал из кружки с горячим питьём, коим являлся кофе — дети же довольно попивали сок. И все иногда кидали друг на друга взгляды, словно таким образом стараясь кого-то разговорить или же решиться самому начать диалог. Но зеленоглазая часто кидала взгляды на двоюродного брата, который старался полностью игнорировать новую сестру, какую он явно не желал иметь. Шарлотта облизнула губы по новой привычки, сравнивая Адольфа со своей тётей. Яблоко от яблони недалеко падает. Такой же высокомерный, молчаливый и гордый — и это только первое впечатление. «Мама, они мне не нравятся. Когда они уйдут?» — мысленно спрашивала свою мать Мюллер-младшая, смотря на приёмного родителя. Но Агне не видела её вопросительного взгляда, спокойно поедая свою порцию салата. Шарлотте не нравится её сестра и племянник.To be continued…