Прошло два года…
Осень для многих подростков и взрослых людей подкралась незаметно. И ведь было много причин, почему многие люди так говорят — им просто не хватает времени на многие личные дела, которые заменяются общественными обязанностями: работа с утра до вечера или полуночи, учёба со своей домашней работой. Может, только из-за этого им и кажется, что времени очень мало для их хобби и общения с друзьями, родными? Из-за того, что люди ставят рабочие и учебные дела выше своих некоторых потребностей и личных дел только потому, что это нужно ради выживания? Может, потому что их заставляют это делать? Потому что больше всего время уходит на эти обязанности? Хотя, хобби тоже могут занять много времени, от чего само время пролетит незаметно: компьютерные игры, чтение книг, прогулка с друзьями на улице, просмотр фильмов или сериалов. Можно перечислять все прелести и негативные стороны общественных дел, а также плохие и хорошие стороны начала осени; но маленькие дети никогда не смогут понять тех, кто смог ощутить вкус учебной программы и работы. Им достаётся больше внимание от взрослых — незнакомые люди могут умиляться при виде детей, что уж говорить о родителях и об остальных родственниках? Им покупают сладости, а на детский вопрос «Ты хочешь, мамочка?» — женщины отмахиваются, говоря, что не хотят. Про отцов можно промолчать, так как большинство так не поступает. Им покупают красивые игрушки, с которыми даже взрослые были бы не против сыграть. Им покупают канцелярские материалы, как краски и пластилин, после которых взрослые убирают последствия от игр. У детей большая фантазия, которые они могут выплёскивать даже на стенах дома цветными карандашами, а взрослым приходится сдерживать некоторые порывы мечтаний. Им просто не до этого, они «слишком» взрослые… Или виновато опять время. В детском доме Шарлотта любила сидеть в сторонке и рисовать какие-то детские цветные картинки. Зеленоглазая не любила находиться в центре внимания, от которого она часто смущалась и покрывалась красным румянцем на лице, как её волосы. Ей пока что пять лет, но из-за такого малого возраста девочка не умеет читать или писать, хотя обучать её скоро будут; имеет мало опыта в творческих делах, пока большинство старших ребят преуспевают в этих отраслях. Её родителей искали почти целый месяц, после чего поиски прекратились, хотя кто-то из правоохранительных органов иногда находит свободное время для этого дела — результат как всегда отрицательный, не приносящий новых плодов. Полиция не смогла найти родителей малышки, словно они сквозь землю провалились, а девочка появилась словно из неоткуда. Ни фамилии, ни документов, ни место рождения — ничего. Только имя — Шарлотта. День Рождения воспитатели решили справлять именно в тот день, когда девочку нашли на пороге детского дома — двадцать восьмое октября. Почти что к празднику Хэллоуин. Что на счёт фамилии, то одна из нянек, которая нашла Шарли на пороге дома, решила на время дать ей свою — никто против не был. Потом она сможет сменить её, как только найдётся приёмная семья. Многие остальные дети отнеслись к Шарлотте по-разному: кто-то положительно, кто-то нейтрально. Но были и те люди, которые имели негативное отношение. Одна из девочек, которой было только тринадцать лет, и она была старше Шарлотты в два раза, имела очень скверный характер. О ней в «Waisenhaus für Mädchen» знала чуть ли не каждая вторая девочка — Урсула первая «знакомится» с новенькими разными способами — малышке Шарли она подлила в постель свою же мочу из ночного горшка, после чего во всеуслышание и со звонким смехом заявляла, что новенькая обмочилась. Тогда красноволосая ещё не могла показывать многие эмоции, и отнеслась к этому явлению спокойно. Но постепенно девочка училась у других людей, научилась улыбаться, смеяться — имелись положительные качества. Но всему на свете есть альтернатива — в эмоциях были и негативные стороны. За плохое обращение к себе девочка не выдержала, и с помощью пустого ночного горшка – который был, наверное, единственным твёрдым предметом, попавшимся под руку - чуть ли не забила эту же самую девочку до смерти, когда той вновь хотелось что-то подкинуть ей в кроватку. Тогда воспитатели отвели Шарли на пыльный холодный чердак, как в знак наказание, и таким способом напоминание сироткам, что будет, если дети будут плохо себя вести. — А я слышала, что очень давно, когда жили Короли и рыцари, девочек с рыжими волосами считали ведьмой, и их сжигали на костре. — Урсула после такого нападения не успокоилась, будучи очень злопамятной особой. Сейчас, сидя за ближайшим столиком и болтая о чём-то с подругой, девочка часто кидала косые взгляды карих глаз на свою жертву. Шарлотта старалась не обращать внимания на насмешки и на дерзкую улыбку сиротки, обмакивая кисточку в краску с синим цветом. После красноволосая принялась выводить какие-то узоры на пустом, но влажным от воды листе бумаги, от чего краска синего цвета красиво расплывалась в альбомном листе для рисования, становясь небом. — Так у неё не рыжий… — подруга Урсулы скромно опустила взгляд на горизонтальную поверхность стола. Хильда была очень трусливой и слабой, часто болела, и никто не понимал, как она смогла найти общий язык с этой хулиганкой — как она смогла с ней подружиться? Хотя, дружбой их отношения никак не назовёшь — Урсула любит командовать, а Хильда даже пятки не побрезгует поцеловать своей подружке, лишь бы ей угодить и не стать объектом для насмешки, как остальные. — Да хоть красный! — недовольно цокнула языком девочка, складывая руки на груди и откидываясь на спинку стула. — Она меня бесит. — Урсула никогда не держала свой скользкий язык за зубами, разве что могла заткнуться при взрослых. При остальных девочках она могла критиковать их как хотела, громко и вслух, словно она хотела, чтобы все это слышали, тем самым опозорить воспитанниц. Кто-то относился к этому нейтрально, но неприятный осадок ещё не скоро отпускал. До драки сиротка не смела опускаться, в отличие от других особ, которые просто не выдерживали такое унижение. После этих действий молодые леди жалели о содеянном: им же от взрослых и доставалось вместо «причины» их поступков, пока плохая девочка тихо ликовала. — Давай её сожжём? — А мне нравится её цвет волос, — довольно протянула Хильда, расслабляя всё своё худощавое тело, и облокотившись щекой об свой же кулачок. — Красный красиво гармонирует с чёрным. — Что ты сказала? — от резкого взгляда из-под прищуренных тёмных глаз подруги, которая как-то дьявольски хитро улыбнулась левым уголком губ, вторая девочка заметно поникла, а её взгляд метался из стороны в сторону, пытаясь остановиться хоть на каком-то предмете или личности, лишь бы скрыться от пристального наблюдения Урсулы. Словно это могло её спасти. — Ты такая же злая, как ведьма из «Русалочки», — то ли чтобы разозлить, то ли это вырвалось случайно, но Шарлотта всё же осмелилась высказать свою точку зрения, в лице оставаясь невозмутимой, продолжая рисовать свою по-детски «кривую» картинку. — Что ты сказала? Девочки, которые находились даже в дальнем углу комнаты, не смогли не расслышать раздражённый рык Урсулы. Старшие девочки не всегда становились жертвой сиротки, так как большинство могли достаточно больно вмазать девчонке, не думая о последствиях: то из носа кровь потечёт, то синяки останутся. И всё же, они не всегда вмешивались в разногласия других малышек, так как им не хотелось получить проблемы от других воспитательниц из-за вмешательства в подобные разборки. Девочки любых возрастов — от трёх до восемнадцати — которые находились в комнате, внимательно выслушивали разборки: кто-то делал вид, что рисует, читает или играет, а кто-то действительно наблюдал в открытую за двумя девочками, задаваясь вопросом — «Что же будет?». Урсула слишком близко подошла к Шарлотте, и слишком громко хлопнула ладонью по столу, от чего красноволосая заметно вздрогнула, а пальцы выпустили из рук кисточку; красная краска на щетинках падает на чистый пол, не застеленный ковром или паласом, вымазывая горизонтальную поверхность совершенно другим цветом, оставляя большую и ненужную кляксу. Как жаль, что этого не видят воспитатели, которые на время отошли. Шарли пожалела, что не держала язык за зубами — ей оставалось только дрожать от страха и с трудом сдерживать слёзы. — Вякать ты умеешь, жаба, — прошипела сквозь зубы Урсула, в то же время ощущая превосходство. — Но ты всё равно серая мышь. — Я-я не хочу, чтоб-бы меня р-ругали, — дрожащим голосом ответила зеленоглазая девочка, на что её собеседница только громко фыркнула и вскинула руки к потолку. — Вот и сиди молча, дура, — неприятельница рывком схватила незаконченный рисунок своей жертвы и окинула его презрительным взглядом. — Снова ты рисуешь своего папашку? Его нет, и его у тебя никогда не существовало! — пальцы обоих рук схватили лист альбомного листва с двух сторон, пачкаясь в краске, и резко дёрнули в разные стороны, разрывая рисунок на две части на глазах у Шарлотты. В этот момент у последней не хватило воздуха в лёгких, а сердце очень больно закололо, словно кто-то острым концом новенькой иголки воткнул в этот жизненно важный орган. Зелёные глаза, которые постепенно увлажнялись, наблюдали, как бумага вновь рвётся на четыре части, и так до тех пор, пока не остались маленькие клочки. Шарлотта не помнит, как выглядит её отец, но она пыталась его придумать на своих рисунках – создать своего идеала. Остальные наблюдательницы отвернулись, мысленно посочувствовав девочке и поджав губы. Но расстроило красноволосую не сами действия Урсулы — её слова были куда болезненные: «Его нет, и его у тебя никогда не существовало!» — как грубо она отзывалась об её отце, о котором сама девочка ничего не помнила. А тот рисунок, на котором он был изображён — рисовался машинально. Она пыталась создать своего отца таким, который мог отличаться от остальных. Девочка могла даже сказать, что он мог быть лейтенантом в полиции, пока не пропал. Амалия — старушка, которая нашла Шарлотту на пороге детского дома два года назад — являлась одной из воспитательниц, и почему-то именно Шарли стала её любимицей — женщина не скрывала своего очарования перед этой девочкой. Зеленоглазая не первый раз жаловалась на Урсулу, на что старушка только тяжело вздыхала и гладила девочку по головке, пытаясь утешить ребёнка и избавить от неприятных мыслей: — Ты пойми Урсулу, ей нелегко пришлось. — Рассказывала работница девочке, когда та находилась в её комнате с ночёвкой, что было против правил в этом приюте. Сиротка приходила иногда в комнату, когда было ей очень плохо, замыкая дверь, чтобы никто не зашёл. — Ей было пять лет, когда их семью бросил отец и ушёл к другой тёте. Тогда её мать была домохозяйкой, никем не работала. Ей не разрешили дальше воспитывать свою дочку, забрав сюда. — Амалия пыталась говорить так, чтобы девочка могла понять её слова; чтобы ребёнок смог понять её саму, смысл этого рассказа, каким бы он не закончился страшным концом. А ведь конец далеко не «Happy end». — Её мама спрыгнула с десятиэтажного этажа, разбившись насмерть. — Голос старушки за весь день был усталым, хриплым, а её слабые морщинистые руки прижимали к себе тельце девочки, словно они могли быть для её неким оберегом от всех бед. — А теперь спи. — Командует бабушка, не замечая, как сама уснула. Шарлотта ещё несколько минут не могла заснуть, смотря в одну точку в тёмной комнате. Маленьким детям разные виды убийств, жестокости и насилия кажутся страшными; слышать о подобном происшествии девочка не могла сомкнуть глаз, дрожа как осиновый лист. Старушка уже видела второй сон, поэтому не ощущала, как слегка дёргалась девочка в её сомкнутых руках от страха. Последняя мысленно накрутила себя, представляя страшные картинки, каждая из которых была страшнее предыдущей. В конце концов, сон всегда берёт вверх над уставшим организмом, который нуждается в отдыхе. Красноволосая не смогла долго держаться, закрыв глаза даже не смотря на весь испытывающий ею ужас минуту назад.***
Шарлотта не выходит за пределы «Waisenhaus für Mädchen», потому что это было запрещено. Максимум, когда воспитатели выводили детей на ярмарки, кинотеатры, публичные праздники или выставки. Но чтобы просто отпустить погулять по всем кварталам Берлина — нельзя. Шарлотта, кажется, нарушила это правило, медленно шагая по незнакомому кварталу, тем более поздно ночью. Многоэтажные дома возвышались над головой девочки и деревьями с пожелтевшей листвой; казалось, один толчок землетрясения — и множество высоких зданий рухнут друг на дружку, словно игра в домино, понеся за собой массу разрушений и множество смертей. Девочка не хотела быть одной из этих жертв, а её руки приобняли себя же за плечи из-за прохладного ветерка — осень точно пришла незаметно. На сиротке не было какой-либо кофточки, чтобы скрыть оголённые плечи и руки от воздуха в ночную пору: на ней была точно лёгкая ночная рубашка до колена, которая никак не согревала, и потерявшие белизну носочки. На коже появились небольшие пупырышки. Шарлотта поздно заметила, что на улице нет ни души, от чего малышке стало не по себе: прохожие не гуляют в ночную пору, а машины не едут куда-то по своему пути, хотя Берлин со своей численностью населения большой. Девочка безуспешно пыталась вглядеться в окна ближайших этажных домов, надеясь увидеть в них человеческие силуэты. Но ничего и никого не было — даже какой-либо старой дворняги или дранной кошки, рыскавшие по мусорным бакам в поиске еды. Наконец, впереди Шарли заметила чей-то человеческий силуэт, чья тень из-за света фонарей и луны падала на землю, делая фигуру длинной. С губ сиротки вырвался тяжёлый вздох облегчения — она испугалась, что осталась одна в этом мире, а все люди исчезли, словно их тайно похитили пришельцы или произошла другая масштабная катастрофа, пока зеленоглазка спала крепким сном. Этот человек шёл слишком медленно, часто прихрамывая, из-за чего Лотти неосознанно смогла сократить расстояние между этим незнакомцем и собой; девочка заметно замедлила свои шаги, а голова перестала о чём-либо думать. Сначала она посчитала, что человек был пьян, поэтому он с трудом ходил и был готов упасть на твёрдую пыльную землю в любой момент — девочка морально и физически готовилась помочь ему подняться в таком случае. Но уличные фонари смогли показать полностью силуэт человека, от чьего вида красноволосая забыла, как дышать. Это оказалась женщина, чья кожа была бледной и немного сероватой, которую в некоторых местах не скрывала мятая и испачканная розовая пижама, состоящая из штанов и рубашки. Чёрные короткие волосы, завязанные в пучок, были неряшливыми и запутанными, торчащие во все стороны. Её левая нога была нехарактерно вывернута, и с каждым шагом своей хозяйки телепалась за ней, словно коленные чашечки были сломаны, а сухожилия не соединяли колено с бедренной костью. Казалось, все конечности были переломаны и раздроблены на маленькие кусочки, от чего руки, свисающие вдоль тела, свободное покачивались в разные стороны. Девочка остановила свои шаги, замерев от увиденного, и побледнев от страха. Перед ней был самый настоящий ходячий живой труп, который продолжал медленно, словно улитка, двигаться вперёд, желая достигнуть своей цели, которая была известна только ей. Может, оно было и к лучшему, так как сиротку это нечто успело одним лишь своим видом со спины напугать до стада мурашек по коже, от которых появились небольшие пупырышки, но в этот раз не от ветерка. Шарли хотела убежать, но какая-то невиданная сила не позволяла даже сдвинуться с места, заставляя стоять на месте и наблюдать за всем, что происходило вокруг красноволосой. Женщина неожиданно остановилась, слегка дёрнувшись, не в силах стоять на одной более-менее целой ноге. Красноволосая от испуга выпустила прерывистый выдох; он вышел слишком шумным, от чего девочке оставалось только надеяться, что её не услышит эта странная незнакомка, которая вызывала далеко не положительные эмоции. — Где моя дочь? — хриплый мужской голос раздался со стороны женщины. Он был громким, от чего в ушах невольно зазвенело, а Лотти только заметно скривилась в лице. — Где~? — нетерпеливо переспросила незнакомка, протягивая гласные буквы и соизволив обернуться к девочке, чтобы её видеть. Последняя не смогла не сдержать громкий вскрик, но, вовремя осознав ситуацию, Шарли поспешно закрыла свой рот двумя ладошками — благо, руки ничего не сдерживало, словно они не были парализованы, в отличие от ног. Сиротку напугали действия женщины: её голова повернулась на сто восемьдесят градусов, что было не характерно для человека. На губах играла широкая и ужасающая улыбка, которая приводила в ужас каждого, кто её бы смог увидеть — Шарлотта была одной из тех счастливиц, остальных словно не существовало. Из разбитого лба и уголков губ тонкой струйкой стекала алая кровь, которая в некоторых местах успела засохнуть. — Там, — Шарлотта, испугавшись возможного гнева со стороны незнакомки, подняла руку над уровнем груди, и протянула свою конечность вперёд с вытянутым указательным пальцем куда-то в сторону домов. Она не знала, что делала — хотелось больше не связываться с этим существом. Женщина, ничего не сказав в ответ, вслепую двинулась в указанную сторону, так и не поворачивая голову в обычное положение. Её взгляд карих глаз, которые широко распахнулись, словно от безумия, не спускали пристального взгляда девочки, как и сама сиротка — последней казалось, что если она хотя бы моргнёт, то женщина накинется на неё, ожидая это. Конец придумывать всей этой истории не хотелось. Впрочем, думать о плохом окончании не пришлось; если и была альтернатива всему плохому, то всё должно было закончиться хорошо, а судьба должна была дать зелёный свет — женщина скрылась за углом, и в этот момент «что-то», что сдерживало девочку от лишних движений, отпустило её, не сдерживая на месте. Последняя, не сразу ощутив свободу движений нижних конечностей, не смогла удержаться на ногах и упала, больно ударившись коленками об землю и разодрав кожу до крови, но боль почему-то не ощущалась, как это обычно бывает. Тяжёлые и быстрые вздохи вырвались из губ зеленоглазой от ощутившего страха, которые может и дал о себе знать где-то в душе пару минут назад, но возможно он сам испугался всей ситуации, образовав ком в горле. Не собираясь искушать судьбу, если вдруг эта странная женщина вновь вернётся сюда, Шарлотта поспешила подняться на дрожащие ноги и убежать как можно дальше, чтоб только пятки сверкали, и никто её не достал, никто не нашёл. — Её здесь нет. Лотти забыла, как дышать от нового приступа паники. Сердце быстро застучалось с новой скоростью, от чего-то причиняя боль. Паническая атака. Всё тело дрожало и покрылось мурашками, но далеко не от холода, который красноволосая больше не ощущала из-за разогретого от адреналина тело; вместе с проявившимся страхом эти два чувства разогрели всё тело от этого протяжного, хриплого мужского голоса, который, возможно, был слышен по всему кварталу, в котором девочка была впервые — она вообще ни в каких не была. Шарли на свой страх и риск обернулась в ту сторону, в которую до этого направлялась незнакомка. Она напоминала страшного персонажа из фильмов ужасов, которых красноволосая девочка боялась видеть даже на афишах из-за детской психики. Зрачки зелёных глаз постепенно сужались: в сторону сиротки стремительно направлялась черноволосая, летевшая в сторону малышки чуть ли не на четвереньках, что было просто невозможно для того, кто с переломанными костями двигался медленно и хромал. Таких людей вообще не существует. Девочка не успела даже вскрикнуть, как её откинули на землю холодные руки с тонкими длинными пальцами с побледневшей кожей, нависая над творением Джейсона.****
Шарлотте редко снились кошмары, чему она была благодарна всяким всевышним силам; но они сегодня явно решили над ней жёстко пошутить, заставив увидеть подобный кошмар, от которого зеленоглазая не могла полностью успокоиться и продолжала дрожать, широко распахнув глаза. Иногда сиротка успокаивалась на несколько минут, но потом вновь начинала дрожать, словно не в состоянии контролировать это. Спать больше не хотелось — после кошмара человек всегда испытывает прилив бодрости. Амалия больше не прижимала к себе зеленоглазую одной рукой, перевернувшись на другой бок к девочке спиной. Будить её не хотелось. Да и зачем? — Лотти, находясь рядом со взрослым человеком, ощущала себя в безопасности. Шарли тяжело вздохнула, пытаясь тем самым успокоиться и привести нервы в порядок. Она поудобнее закуталась в одеяло, натянув его до самого подбородка, и закрыла глаза. Но спать всё равно не хотелось — сегодняшний кошмар так и не давал успокоиться. Настенные часы тихо тикали, а часовая толстая и маленькая стрелка показывали четыре часа ночи… А ещё до ушей дошли звуки, словно что-то тихо трескалось, словно что-то специально медленно разрывал бумагу или раскрывало упаковку чипсов. От постороннего звука красноволосая не смогла сдержать новую дрожь, а верить в то, что это просто разыгралось воображение — не хотелось. Всё слишком реально. Эти звуки были единственными в этой комнате. Лотти натянула одеяло по самый нос, так, что только глаза были свободны, и можно было наблюдать за происходящим. Так девочка могла ощутить себя в безопасности, а по возможности полностью накрыться с головой, так и говоря страшным чудовищам из шкафа или из-под кровати — я в домике. Дети верят, что одеяло — это некая каменная крепость, через которую даже орда монстров не сможет пробиться. Звук не стихал, принося с собой ещё и напряжение, а взгляд зелёных глаз устремился в белый потолок. Сиротка краем глаза заметила какое-то свечение, которое представляло собой из тёмно-синих и зелёные оттенки. До ушей доходили звуки, похожие на шорох, тихий быстрый шёпот, напоминающий какое-то неразборчивое шипящее бормотание, и чьё-то тяжёлое дыхание. По оголённой коже половины лица, которая не была скрыта одеялом, прошёлся неожиданный холодок, хотя отопление давно включено — в последнее время октябрь был холодным, а это значит, что зима становилась всё ближе, чем могло казаться на первый взгляд. И всё же красноволосая смогла найти в себе силы, а вместе с ними и смелость, чтобы хоть немного повернуть голову в сторону источника звука: в стене появилась синяя дверь, словно из неоткуда. Кирпичные стены раздвинулись в стороны, как в фильмах о «Гарри Поттере», которые прокручивали каждый год на нескольких возможных каналах по телевизору. По нему смотреть то было особо и нечего — обычно показывали какие-нибудь скучные, однотипные мелодрамы, которые были интересны только взрослым, как воспитательницам. Обои зелёного цвета порвались на две части, открывая вид на пустое серое пространство стены от потолка до пола. Загадочный прохладный сине-зелёный туман тянулся из голубой открытой двери по полу, распространяясь по всей комнате. Шарлотта не сразу заметила в тёмном проходе этой таинственной двери две светящиеся зелёным свечением точки, по форме напоминающие глаза. Но когда последний факт до девочки только дошёл, она сильнее закуталась в одеяло и не отрывала своего любопытного взгляда, в котором читалась искорка страха, от этих небольших «светлячков». Последние, столкнувшись с глазами девочки, слегка склонились в бок и раздался тихий короткий смешок — там точно был человек.Komm doch bitte bitte bitte Noch ein Stückchen naher. © Oomph! — Traumst Du
Из темноты медленно вытянулась мужская рука, чьи пальцы были зажаты в кулак, и лишь указательный был вытянут вперёд, так и маня к себе девочку. — Подойди же, пожалуйста, — попросил мужской негромкий, но приятный голос. Красноволосая не сразу поняла, что от неё требовалось; её всегда учили, что незнакомцам нельзя доверять. Особенно тем, кто появился из волшебной двери, которая также чудным образом материализовалась в стене. Об этом ей никто не говорил, но самому догадаться можно. — Пожалуйста, — повторил свою просьбу незнакомец, до сих пор настойчиво протягивая свою руку вперёд. И лишь тогда Шарли сначала неуверенно приподнялась на локтях, а потом и вовсе приняла сидячее положение, сама не зная почему. Тёплое одеяло соскользнуло с груди, которой ещё рано было расти, накрывая собой только ноги. — Давай же, Шарлотта. Я жду тебя. — Девочка не стала перечить мужчине, осторожно откидывая одеяло в сторону и, стараясь не разбудить бабушку Амалию, встала босыми ножками на горизонтальную поверхность, попутно поправляя ночную рубашку, которая слегка задралась. — Не медли, Шарлотта, — протянул всё тот же голос, который явно не хотел больше ждать, и девочка сделала ещё несколько шагов, с каждым разом приближаясь к двери, а с этим приближаясь и к незнакомцу. — Подойди же ещё чуточку поближе. Зеленоглазая выполнила просьбу незнакомца, скромно скрещивая пальцы в замок после того, как она оказалась рядом с этим мужчиной. Он так и не показывал своего лица, скрываясь в темноте, и лишь протянутая рука со светящимися глазами говорили о том, что он до сих пор стоит на месте. — Ты же не хотела пропустить свой подарок на День Рождения? — по тону голоса казалось, что мужчина довольно улыбается. — У меня есть для тебя хороший подарок! Глаза Шарлотты радостно засияли от таких слов; сиротка чудом удержалась не запрыгать на месте, но она кое-как сумела воздержаться от этих действий, боясь разбудить воспитательницу. Зелёные глаза от счастья засияли тем блеском, который Джейсон никогда не видел у своего творения, и это его невольно заворожило. Когда он создавал эту девочку — она была без эмоций: она не выглядела счастливой или радостной, лишь спокойной или испуганной. Но теперь он видел, что его творение — живое. Что оно научилось подавать эмоции, характерные для человека. — Подожди минуту. — Попросил мужчина, с трудом пересилив себя и сумев отвести взгляд в сторону, лишь бы не видеть этих глаз такого же цвета, как у него, и этой широкой детской улыбки. Какая же она до омерзения невинная. Лишь бы эта доверчивость не сыграла в злую шутку с другими людьми. — Я тебе его сейчас принесу. Рука, которую мужчина протягивал к девочке, пропала в темноте, как и светящиеся зелёным мягким оттенком глаза. Шарли осталась стоять на месте, спрятав ручки за спину и, предвкушая получение подарка, переступала с пяток на носочки и обратно. Ей никогда не дарили подарков. Максимум: купили бы небольшой тортик и отделались короткими поздравлениями с объятиями. В голове крутились разные мысли, представляя, что ей могли бы подарить; что угодно, но малышка не хотела конфет и подобных сладостей, которые она получала оставшиеся два года. Нет, девочка любит сладкое, но хотелось бы что-нибудь новенькое — какую-нибудь игрушку — фантастическую, плюшевую. Ту, с которой красноволосая могла бы общаться и обниматься. Она не была одинока в детском доме для девочек — несколько друзей имеются, есть с кем поговорить. Но детские игрушки долго «не живут», особенно из-за Урсулы. Лотти специально спрятала свой стеклянный небольшой шар, чтобы с ним ничего не случилось. Девочка верила, что это был подарок от её отца, который бросил её на пороге детдома и пропал. Она уже не помнит, кем он был и как выглядел. Когда Шарлотту спрашивали, кто твои родители, то она просто отвечала: «Папа меня бил», больше никакой информации не было. Но девочка не теряет надежду, что кто-то из её семьи сможет забрать её из этого места, после чего можно будет смело показать язык обидчицам. — Во~т, — незнакомый мужчина вновь вернулся к девочке, но на свет из небольшого окна в комнате он не вышел. Его присутствие выдавали зелёные глаза, которые слегка светились в темноте. И вновь правая рука вытянулась вперёд, но в этот раз она держала «груз», который не выглядел тяжёлым. — Держи. Это тебе. Незнакомец протягивал девочке плюшевого кролика среднего размера, который был разделён два цвета: жёлтый и красный. У кролика были длинные уши, чьи кончики доходили до нижних лапок, и были чёрными с внутренней стороны. Одежда была словно из Викторианской эпохи: повязка на левый глаз представляя собой пуговичку, вокруг которой была прикреплена кружевная ткань. Тёмный жилет с четырьмя золотыми круглыми пуговичками — по две на один ряд. Большой белый бант на шее представлял собой шёлковую ленту. Рукава двух цветов — голубой и жёлтый — были длинными и доставали до самого пола. На лапках красовались чулочки разных цветов. — Какой красивый зайка! — Шарлотта тут же подпрыгнула на месте и радостно захлопала в ладоши — ей никогда не дарили таких подарков! А эта игрушка была действительно красивой, которая полюбилась красноволосой с первого взгляда. Зеленоглазая никогда не видела подобных игрушек с подобным дизайном. — Тихо! — шикнул безымянный мужчина, чудом удержавшись от порыва подойти к девочке и закрыть её рот своей рукой, чтобы она не издавала звуков — даже малейшего писка. Амалия не проснулась, разве что что-то пробормотала себе под нос сквозь сон и перевернулась на другой бок. Шарлотта, словно прочитав мысли незнакомого дяденьки, сама двумя ладошками закрыла свой ротик, и с благодарностью посмотрела в темноту, вглядываясь в единственные зелёные светящиеся глаза. — Его зовут Банни — Сладкий сон, — казалось, человек шире улыбнулся. — И он станет твоим верным другом. Тебе он нравится? — Мне он очень нравится! — девочка, не переставая весело улыбаться и коверкать произносимые по-детски словечки. Джейсону — Производителю Игрушек была приятна такая реакция. Словно он был большой глыбой льда, которую каким-то обычным и на вид назначенным словом удалось избавить её от безжалостного холода, оттаяв. Он, как упоминалось ранее — эгоист и собственник. Игрушечнику было непросто с такой лёгкостью отдавать чужим людям то, что он создал и что ему принадлежит — Шарлотта. Но того требовала ситуация. Сейчас мастер желал, чтобы счастливая и приятная улыбка его творения принадлежала только ему. Ему хотелось, чтобы эти зелёные и по-детски невинные глаза, как два чистых изумруда, принадлежали только ему. Красноволосый прикусил нижнюю губу и кое-как смог сдержать свою истинную сущность: его убивали все вышесказанные желание. Его очень хотелось, чтобы эта мелкая девчонка слушалась, обнимала и разговаривала только с ним. Словно она была обязана ему самой жизнь — в этом имелась доля истинности. Только так она могла отплатить ему за те годы старания, которые потратил Джейсон на её создание. — Спасибо, дяденька. Зеленоглазый только кивнул, о чём судили светящиеся глаза в темноте, сделавшие движения вниз и вверх. Говорить больше ничего не хотелось. Производитель Игрушек хотел уйти отсюда как можно скорее, и уже находясь в своём убежище выпустить пар с желанием избавиться от всех накопившихся здесь эмоций. А потом вновь вернуться сюда на следующий День Рождения малышки, и снова всё будет с самого начала… Пока не придёт день, когда девочку можно будет забрать, прибрать её к своим рукам. — До свидания, Шарлотта, — бросает на прощание красноволосый, и, едва расслышав прощальные слова, адресованные ему со стороны собеседницы, скрылся в темноте. Синяя дверь громко захлопнулась, отчего туман на полу разлетелся в сторону из-за потока воздуха. Проход стал пропадать за двумя сторонами стены, которые вновь соединились вместе с собой с характерным звуком трения, оставляя длинную вертикальную полоску от порванных обоев — только она и была свидетелем того, что в этом месте из неоткуда появилась мистическая дверь с неизвестным человеком. Шарлотта молчала, завороженно смотря на зелёную стену из-за обоев, где буквально несколько минут назад был таинственный проход в неизвестную по ту сторону, а руки прижимали к груди игрушечного крольчонка, чья мордочка была то ли грустной, то ли скучающей. Но саму игрушку это ни капли не портило, а делало даже милым. Что это за магия? Девочка небольшими шажками подошла к стене и приложила к поверхности ухо, прислушиваясь. Но по ту сторону было тихо, ни скрипа или шагов. Словно дверь была воображаемой или вообще приснилась. Но как тогда игрушка смогла материализоваться? Или дверь смогла телепортироваться в другое место, чтобы осчастливить таких же детей своими подарками, как и она, по всему миру? — Шарлотта, — Амалию всё-таки разбудил небрежный шум хлопнувшей двери и движение стен, и старушка сонным взглядом оглядела девочку, которая почему-то прижималась к стене, попутно протерев глаза. — Почему ты не спишь? — Меня разбудил дядя, — красноволосая с довольной улыбкой направилась к воспитательнице, уже на полпути к кровати отталкиваясь от земли, прыгая на мебель, предназначенную для сна, слегка подпрыгивая на ней из-за пружин. — Смотрите, что он мне подарил! — малышка с радостным выражения лица энергично протянула женщине руки, в которых красноволосая держала новую плюшевую игрушку. Женщина только одарила кролика подозрительным взглядом, а брови свелись к переносице, создавая и без того на морщинистом лице новые складки. Но ничего не смела сказать, не зная, как такое комментировать. Хоть и настал пятый час ночи, но новый день настал — двадцать восьмого октября. Бабушка поздравила девочку с Днём Рождением, и приказала ей ложиться в постель, чтобы набраться сил для сегодняшнего дня. Женщина пообещала девочке большой подарок, который она никогда не забудет.To be continued…