Разговоры под метель

Кутаться в теплый плед, сидя в полупустой комнате, мелко дрожа. Холодно. Холодно и страшно… Часы отсчитывают минуты. Тик-так… В трубке пустые гудки, а после тихий звон… — Батя… Сжаться и свернуться. Вдоль плеч ладонями. Серый свитер, пропахший морем — его подарок. Полупустая комната, уже который день. Кружка, с давно остывшим чаем. Полупустая комната. Не ее… Серые стены, с легким переливом, и вроде со вкусом подобранная мебель. Кто-то старался угодить, все-таки целый адмирал… Только вещи все так и лежат в чемоданах, у него вечно руки не доходят, а ей и забежать некогда. Да и не нужно. Все больше в работе… Все больше форма. Никаких безделушек, только лошадка от Умки. И плед этот теплый, чертовский теплый, когда под ним двое… Полупустая комната, словно и не живая вовсе. Холодная. Несмотря на обогреватели… Слишком большой минус. На улице ли, на душе, что наверно, вернее. Она всегда умела ждать. Ждать и верить, только вот как, когда своими глазами видела его смерть, и что страшнее, убила сама. Звонков нет, их и не будет. Так должно было быть, они все знают… И даже пытаются понять, только не поймут никогда. Она должна была выстрелить… Когда на кону десятки жизней… Что страшнее, детских жизней. Один выстрел мог решить все. Ей нужно было сыграть до конца. Он знал, что она это сделает, лишь глаза молили, чтобы не промахнулась. Она и не умела промахиваться. Один выстрел — шок. Оцепенение и бесценные секунды, а дальше как в тумане. Заложников спасли, ведь это главное? Она ушла, чувствуя на себе тяжелые взгляды. Больно, страшно, холодно. Но пришла домой не к себе, а к нему. Делать ключи друг другу было давней привычкой. Она знала, что он уже никогда не войдет сюда. Знала… Полупустая комната… Плед совсем не греет сердце, сжатое ледяными тисками. Дышать через раз и пытаться дуть на онемевшие пальцы. Свитер пахнет морем… Лихорадит… — Ваня… Обжигающие пальцы, по лицу. Затем осторожно губами. — Кто? — воспаленные глаза. И темнота… — Холодно. — Тихо… — Батя? Но я же убила тебя… — Маленькая… Замерзла? Рит… У тебя температура…переволновалась… Девочка моя. — Я же убила тебя… Я знаю. Я не промахиваюсь. Убила… — слезы, соленые, словно запах моря. — Помнишь, ты подарила мне этот плед? Когда меня вдруг уложила простуда. Чтобы я никогда не мерз? — Помню. — А второй подарок? Небольшой медальон? — Ты до сих пор его хранишь? Не замечала… — Не на шее, Рит, в кармане, у сердца, — свет ночника падает на измятый треугольник светлого метала. — Ты действительно никогда не промахиваешься… В комнате словно светлеет. Он касается ее волос, вдыхая знакомый аромат. Ложится рядом. — У тебя полупустая комната… — Уже нет.