Я покажу тебе космос в одно касание

I thought you'd be out of my mind And I'd finally found a way to Learn to live without you I thought it was just a matter of time Till I had a hundred reasons Not to think about you But it's just not so And after all this time I still can't let go I've still got your face Painted on my heart Scrawled upon my soul Etched upon my memory baby I've got your kiss Still burning on my lips The touch of your fingertips This love so deep inside of me

Леонард понимает, как крупно ошибался. Сейчас, лёжа в своей кровати, полупридавленный тяжестью вулканца и согреваемый его жаром, он осознаёт свою ошибку. Не смотря на схожесть двоих, разность определённо есть. И, о Господи, Леонард признаёт своё падение. Но он точно не жалеет, потому как это всё равно бессмысленное занятие. В тишине своей каюты, Маккой пытается проанализировать все, что произошло за последнее время. Возвращение и адаптация были не из лёгких, но вот стать камнем преткновения для одного вулканца из двух вселенных — верх сумасшествия. *** Сколько неловких ситуаций он пережил за этот месяц! Взять хотя бы тот момент, когда Джим узнал о его близости со Споком. Леонард всеми силами пытался держать дистанцию от вулканца на людях и не важно, какая это версия Спока, угроза от них исходила одинаковая. Но его любовник, который получил от Джима глупое прозвище Зеркалка, никак не хотел принимать решение доктора скрывать их отношения. И вот, когда они прибыли на собрание старших офицеров первыми, он наглым образом залез в штаны Маккоя. Леонард помнит, как поприветствовал его, пытаясь быть предельно отстраненным, но это помогло едва ли. Ведя непринужденную беседу, Спок приблизился к нему. Каждое его слово загоняло доктора в тупик, так же как его тело, припертое вулканцем в угол. И вот он уже был в ловушке. Рука вулканца легла на руку Леонарда и нежно огладила игривыми движениями длинных пальцев. Дыхание сразу же сбилось, ведь за то время, что они провели в его родной вселенной, они ни разу не были близки, и Леонард отчаянно скучал, еще больше держась на расстоянии. Продолжая вещать соблазнительные речи уже на ухо своей жертве, вулканец продолжал ласкать все самые чувствительные места любовника, перемежая слова поцелуями. Сохранять контроль удавалось с большим трудом, а после того, как рука вулканца оказалась в форменных брюках, Маккой потерялся окончательно. Но долго наслаждаться прикосновениями любовника доктору не пришлось. В переговорную вошли Джим, Скотти и, чёрт бы всё побрал, Спок. Леонард замер, с ужасом глядя на застукавших их, в особенности на помрачневшего старпома, а вот его любовник, с пренебрежением оглядев троих ошеломленных офицеров, всем видом источал высокомерие, ничуть не устыдившись своего положения. Первым оттаял Кирк, сразу же принимая непринужденный вид, дабы разрядить обстановку. Маккой был ему благодарен, Джим всегда проявлял понимание в компрометирующих ситуациях такого рода и держался достойно своего статуса, хотя ситуацию с коммандером это не облегчало. Тот выглядел так, словно едва сдерживался от убийства и, кажется, совсем забыл, что вулканцу не подобает проявлять эмоциональность. От анализирования эмоций старпома Маккоя отвлёк прокашлившийся и заговоривший Кирк.       — Кхм, оставим всё личное за стенами данной комнаты и перейдём к делам, то бишь проблемам насущным в виде пропажи гелтарианского посла. — Он кивнул в знак того, что всем пора сесть за стол. Все присутствующие сразу же последовали предложению капитана и стали рассаживаться. Маккой выбрал место между Скотти и Джимом, как наиболее свободную от вулканцев зону, чем и воспользовался Кирк, бросив шёпотом на ухо друга: — Ты мне должен подробный рассказ за бутылкой чего-то покрепче, Боунс. — Маккой скосил на него сердитый взгляд, но в его глазах не было и намёка на злость, скорей усталость. После долгого обсуждения проблемы спасения посла, во время которого двое остроухих упражнялись в том, кто кого переумничает или убьёт взглядом, сил у Леонарда не осталось совсем, потому он ретировался в свою каюту, переложив дела лазарета на М'Бенгу. Кирк с пониманием отнёсся к просьбе доктора о выходном и по-дружески предложил ему свою метафорическую жилетку, если тому захочется излить душу.       — Сегодня я не готов говорить об этом, — устало ответил Маккой и направился прочь ссутулив плечи. Когда он уже собирался натянуть пижамные штаны, по каюте раздался сигнал, возвещающий о посетителе. Маккой пробурчал под нос ругательство, завернувшись обратно в полотенце и подойдя к двери, нажал кнопку вызовов. Он был уверен, что Джим всё-таки не захочет оставлять его в одиночестве и предложит напиться. И он бы конечно с радостью надрался, да только его проблем это не решит, а головной боли в довесок ко всему, доктору просто не выдержать.       — Джим, я же сказал, что сейчас не хочу говорить и никакая бутылочка эля тут не поможет! — С досады выпалил доктор.       — Боюсь, вас потревожил не капитан с целью достичь алкогольного опьянения. — Сердце Леонарда ухнуло в пятки узнавая голос, раздавшийся из динамика интеркома. Спок же продолжил абсолютно ровным тоном: — Прошу впустить меня для полноценного разговора.       — Спок, мы оба знаем, что сейчас не лучший момент для светских бесед, — собравшись с мыслями, пытаясь обуздать дрожащий голос, проговорил Маккой. Леонард боялся встречи наедине с этим остроухим. Его мучали вопросы: "Как он будет смотреть вулканцу в глаза?" или "Как он сможет заставить голос не дрожать, а сердце не отбивать в груди сумасшедший ритм?". Но коммандер, стоявший у его дверей, не самое обычное зрелище на этом звездолёте. На той «Энтерпрайз» — да, но не на этой. Что и озвучил вулканец всё тем же, не терпящим возражений, тоном.       — Доктор, ситуация может стать неловкой для вас, если меня заметит здесь кто-то из экипажа. — Но Маккой всё ещё сомневался. Прислонившись к интеркому лбом, он пытался решиться прогнать вулканца, но сердце с ним, похоже, было не согласно, потому последний аргумент старпома перевесил все доводы рассудка. — Вы же не хотите, чтобы меня под вашей дверью застал он? — И да, это был почти нечестный приём, но вполне логичный, учитывая, что именно мимо каюты доктора будет проходить второй Спок, направляясь к себе. Леонард нажал на кнопку разблокировки двери, которую теперь всегда закрывал личным кодом, неизвестным даже Джиму, и отступил на несколько шагов, ибо расстояние — это единственная его защита. Спок немного помедлил у порога, будто решаясь на что-то, а потом вошёл и дверь позади него, шипя змеей, закрылась. Несвойственные для вулканцев сомнения. Это слегка удивило доктора, но он не стал задерживаться на этой мысли. Коммандер был одет в вулканское подобие шёлкового халата, подолом волочащееся по полу. И Леонард не мог оторвать жадного взгляда от вулканца, выглядящего ещё прекраснее в этих одеждах, чем в форме. Спок, в свою очередь, пробежался взглядом по каюте и замер на докторе. Несколько тягучих мгновений они просто смотрели друг на друга. А потом Леонарда осенило, что он стоит в одном полотенце на бедрах и его затопило неловкостью, что отразилось румянцем смущения по его телу. А может его просто кинуло в жар от присутствия Спока. Понять себя доктору становилось всё сложней. Посему, Маккой спешно выпалил:       — Прости, я сейчас что-нибудь накину и вернусь. — С этими словами он схватил первые попавшиеся вещи, что на проверку оказались пижамными штанами и футболкой, и уже намеревался направиться в ванную, когда его остановила сомкнувшаяся на запястье рука вулканца. Маккой замер, неверяще смотря на коммандера, а потом на его руку на своей, после чего их взгляды вновь встретились.       — Спок... — в замешательстве выдавил из себя Леонард, не зная, что вообще хотел сказать ещё.       — Ты стыдишься быть обнаженным при мне, не позволяя даже смотреть на тебя. Видеть тебя. — Голос Спока звучал интимно и мягко, а сказанное явно было не только о телесной наготе. — Но ему ты позволил больше.       — Спок, я не... — обрывисто прошептал Леонард, не зная, как оправдать себя. Оправдания ему не было.       — Что же, будет логичным уравнять наше положение, — проговорил Спок, отпуская руку доктора, и, распахнув халат, скинул его с себя. Тот шёлковым ливнем упал к стройным ногам. Под ним вулканец оказался совсем нагим, и пульс человека участился от открывшегося зрелища.       — Да, так определённо комфортнее. — Сипло сыронизировал доктор с натянутой усмешкой, пытаясь защититься таким способом. Потому как вся эта ситуация пугала, ошеломляла, смущала и, что хуже всего, возбуждала. Но Спок проигнорировал попытку доктора и приблизился к нему, ограничивая свободу мыслей и действий. Следующая фраза вулканца ударила в самое сердце.       — Я открыт перед тобой, Леонард. — Собственное имя, слетевшее с губ Спока, звучало так правильно, так приятно. А признание далось коммандеру с трудом, ведь доктор знал, что вулканцы не говорят такого никому. "Никому, кроме своих t'hy'la, Господь Всемогущий!" — Леонарду с трудом верилось в происходящее.       — Прошу, позволь мне коснуться тебя, — голос Спока звучал заманчиво–обволакивающим, мягким шепотом прямо в душу человека. Он протянул руку навстречу прикосновению. — Так же, как позволяешь ему. — А в этих словах Маккой нашел мольбу и нерешительно кивнул, сдаваясь. Потому что, это самое малое, чем он может смягчить своё предательство. Как просьба о прощении и даже больше, ведь это как ответное признание, потому что Спок увидит его, увидит всё тайное, что Леонард держал все эти годы в себе. Его рука неуверенно двинулась навстречу вулканцу. Прикосновение вышло нежным и лёгким, но выбило весь воздух из лёгких, а по телу пробежала дрожь. На некоторое время их руки замерли, а потом ладонь Спока нежно огладила его и пальцами спустилась к запястью, лаская линии вен. Маккой узнал это движение. Он видел его в книге откровения вулканской интимной жизни, написанной отступниками от учения Сурака, которая была у зеркального Спока. Таким жестом вулканцы говорят своему t'hy'la о желании физической близости. Тот Спок никогда не касался его так. Доктор судорожно выдохнул, осознавая, что может чувствовать сейчас Спок, касаясь его. В этот момент вулканца тряхнуло, будто током ударило, и он пристально посмотрел в глаза человека, затуманенным потемневшим взглядом, от которого Леонарда кинуло в жар.       — Леонард, позволь мне... — вулканец запнулся, прикрывая глаза. Неужели Маккой наконец дождался этого. Он видит одолевающие Спока чувства. Сократив расстояние между ними до совсем ничтожного, так что можно было ощутить жар тел друг друга, Маккой сбивчиво прошептал:       — Я позволю тебе всё, что ты пожелаешь, Спок. — Второй рукой он коснулся щеки вулканца и Спок принял это прикосновение, прижимаясь к тёплой ладони человека. — Скажи, чего ты хочешь, ashayam? — С затопившей его нежностью, спросил Леонард. Спок был удивлён такому обращению и одновременно это было самым нужным и желанным из услышанного. И вулканец ответил так, как должен был ответить своему t'hy'la, своему ashayam, своему Леонарду.       — Я хочу касаться тебя вечно, сквозь никогда. — После этих слов он впился в губы доктора, припирая его к стене и заключая в горячие объятия. Спок знал, что Леонард понял, что значат его слова, и что теперь они связаны узами предбрачья. И да, Маккой точно знал, что слова коммандера были сравни предложению руки и сердца, но только на вулканском. Слова, которые говорят истинному избраннику. И потому, сейчас он зарывался в тёмные пряди вулканца, теснее прижимая его к себе. Поцелуй был так необходим и сладок, и если бы не нужда в воздухе, Леонард не отпустил бы от себя Спока, никогда. Сейчас, жадно вдыхая и смотря друг на друга со звериной страстью, они продолжали соприкасаться обнажёнными телами, но этого казалось так мало для обоих. Спок ждал слишком долго, как и Леонард, и не хотел больше терять времени. Он лукаво улыбнулся, отчего Маккоя просто перемкнуло, ведь он никогда не видел улыбки Спока, тем более такой. Но высказаться по этому поводу доктору не дали. Нежно огладив его бедра, Спок сорвал уже еле державшееся полотенце и резко развернул Маккоя лицом к стене. От неожиданности доктор лишь успел упереться в стену ладонями, чтобы сохранить шаткое равновесие и не впечататься в неё щекой.       — Спок, что ты... — Задать вопрос Маккой не успел, задохнувшись на полуслове, потому что ладони вулканца огладили его ягодицы, а после одна из них скользнула к его возбуждённой плоти. Пальцы Спока нежно прошлись по стволу до самой головки, а губы начали изучать поцелуями тело доктора: от шеи продвигаясь по спине вниз. Леонард утонул в удовольствии ласк, что выразил тихим протяжным стоном. Начинала просыпаться жажда большего. Спок, видимо, ощутил это и с поцелуями опустился на колени, теперь покрывая ими ягодицу. Рука вулканца прекратила свой танец на члене человека, что отдалось в докторе лёгким разочарованием. Но ему не пришлось страдать долго, Спок, на этот раз, аккуратно развернул его к себе, так что Леонард упёрся в стену лопатками, при этом его бедра подавались вперёд, выгибая прекрасное тело доктора красивой волной. Спок сидел перед ним на коленях, и Маккой не мог бороться с желанием ощутить губы вулканца на своём члене, но и не мог просить об этом. Но видимо, ему и не нужно. Старпом улыбнулся ему вновь, но только очень нежной, даже любящей, улыбкой — Маккой отметил про себя, что так недолго привыкнуть к улыбающемуся коммандеру, — и прикасаясь к нежной коже бедра теплыми, припухшими от поцелуев губами, приблизился к жаждущему внимания достоинству доктора. Взяв рукой ствол у основания, Спок пару раз кратко поцеловал стоящий орган и обхватил губами, постепенно принимая глубже. Вобрав его почти на всю длину, Спок тягуче медленно подался назад и, подчиняясь желаниям партнера, ускорил ритм, выбивая из Маккоя задушенный стон. Доведя Леонарда до иступления, Спок остановился, не давая желанной разрядки.       — Спок... — негодуя простонал Маккой.       — Да, ashayam? — У Маккоя пронеслась мысль, что Спок издевается над ним, так спокойно прозвучал его голос.       — Чёрт, почему ты остановился? — тяжело дыша, предъявил претензию доктор. Он открыл глаза, пытаясь понять, что чувствует вулканец: быть может, он потерял интерес или понял, что Леонард ему не нужен. Но ничего такого не увидел во взгляде Спока. Наоборот, на него смотрели с неким благоговением.       — Я хочу задать вопрос, Леонард. — Тон вулканца был наполнен серьёзностью. — У нас принято спрашивать t'hy'la, готов ли тот разделить ложе и согласен ли он на мелдинг.— Теперь до Маккоя дошла суть проблемы, и он поспешил ответить.       — Я читал о таком в той, зеркальной, вселенной. — Оттолкнувшись от стены, доктор приблизился к Споку и обнял его за шею. — Спрашивай.       — Леонард, мой ashayam, мой t'hy'la, окажешь ли ты честь свершить со мной коитус и мелдинг? — Спок неотрывно смотрел в глаза любимого человека.       — Да, Спок, мой возлюбленный остроухий гоблин, — Маккой весело, но с нежностью улыбнулся, когда глаза Спока расширились от удивления, а бровь метнулась вверх на такое обращение. — Я согласен. Но после двух последних слов, Спок схватил Леонарда на руки, отчего тот совсем не по-мужски вскрикнул, и опрокинув на кровать, навис сверху, жадно целуя. *** Маккой вынырнул из воспоминаний, когда тело, накрывающее его, пошевелилось и он почувствовал лёгкий поцелуй на груди.       — Хей, ты как? — шепотом поинтересовался Леонард у приподнявшего голову вулканца, подбородком упиравшегося в его грудь.       — Приемлемо, доктор, — проронил Спок и, укладываясь обратно, добавил: — Но я намерен ещё некоторое время уделить сну и объятиям. По земной практике, это наилучший способ повысить функциональность. — Услышав такие аргументы, Маккой не удержался от смеха. Это было самое чертовски приятное пробуждение за всю его жизнь: проснуться в объятиях этого ушастого зануды. Леонарда затопило нежностью и любовью. Но не долго он грелся в этих тёплых чувствах, ведь осознание не заставило себя ждать. "Что же теперь с ними будет? Как же им теперь быть?" Ведь в их отношениях есть третий. И Маккой хотел бы назвать его лишним, но сердце этого не позволяло. Но он безоговорочно, безмерно, всепоглощающе любил вулканца, сейчас греющего его своим телом и точно не хотел причинять ему боль и разочаровывать. Потому Леонард надумал, что ему необходимо что-то решать. И это решение он должен принять вне влияния двух его любимых вулканцев.