Очарован твоими чарами

У Юри Кацуки была проблема. На самом деле, у Юри Кацуки было несколько проблем. Он второй год преподавал в одной из самых престижных магических школ в мире и до сих пор иногда просыпался, не понимая, что он здесь делает, и панически боясь все испортить. За ночь до начала учебного года его планы занятий были все еще в полном беспорядке. Он до сих пор не мог добиться того, чтобы сделать кацудон таким же безупречным, как у его мамы, даже с помощью магии. И наверняка он не писал домой так часто, как должен был. Объективно говоря, в его жизни было довольно много проблем. Однако, все эти проблемы меркли перед одной, самой насущной из них. Этой проблемой был… Сильные руки неожиданно схватили Юри за плечи сзади, вынимая его из своих мыслей. Юри испуганно взвизгнул, вздрогнув от неожиданности и чуть не опрокинув стакан тыквенного сока, который стоял прямо перед ним. Сзади послышался низкий смех, и тот, кто застал его врасплох, предстал перед ним в полном великолепии. — Виктор. Виктор опять засмеялся, ярко улыбаясь Юри, который сидел за учительским столом, и грациозно упал на пустой стул рядом с ним. Юри был уверен, что услышал мечтательный вздох от всех, кто находился в Большом Зале, как только Виктор сделал это. В этом не было ничего удивительного, абсолютно все были очарованы Виктором и всем, что он делал. И это совершенно не облегчало дело. Как видно, его первой проблемой было это. Он был бесповоротно влюблен в Виктора Никифорова. А второй проблемой? Равно как и все остальные. Это было и вправду неудивительно. Виктор вызывал благоговение, куда бы ни пошел, начиная со своих знаменитых школьных лет и заканчивая престижной работой над изобретением заклинаний и преподаванием, которое у него всегда получалось с естественным изяществом. В комбинации с его незаконной красотой, длинными серебристыми волосами, заплетенными в сложную прическу, острыми скулами и пронзительными голубыми глазами, прибавив сюда еще его природное очарование, получалось просто убийственное сочетание. Никто не мог противостоять ему, Юри в особенности. И если бы мир сжалился над ним, ему бы и не пришлось. Они, быть может, и работали вместе, но Виктор был сам по себе, и ему совершенно не требовалось постоянно радовать Юри своим присутствием. Юри мог оставаться незамеченным, восхищаясь Виктором издалека, и дело с концом. Однако, жизнь имела на это другие планы. Когда Юри прибыл в Хогвартс в прошлом году, только что пройдя квалификацию и пребывая в ужасе от перспективы быть преподавателем-новичком, он практически ни с кем не общался. Он заперся в своем классе и полностью сосредоточился на планировании занятий, показываясь только во время еды. Он вздыхал по Виктору издалека, вместе со значительной частью и учеников, и учителей, и жил своей жизнью, как полагалось. Они, может, и были оба учителями, но их пути редко пересекались, и Юри никогда к нему не приближался. И внезапно, без всякого предупреждения, во втором семестре все изменилось. Юри вернулся с зимних каникул, и с тех пор Виктор был всегда вокруг него. Ждал его около класса, сидел рядом с ним во время еды. Звал проверять работы вместе и врывался на занятия Юри только для того, чтобы подразнить его. Юри не имел никакого понятия, что именно вызвало такую перемену, но Виктор был слишком искренним и очаровательным, когда провозгласил своим долгом познакомить Юри с жизнью в замке и провести его через первый год жизни в статусе учителя. Перспектива была слишком заманчива, чтобы отказаться, и Юри попытался подавить свои неуместные романтические чувства и просто наслаждаться неожиданной компанией. Он мог возмутительно сильно сохнуть по своему приятелю, но они были в первую очередь коллегами, и он не хотел оттолкнуть Виктора от себя, причинив ему дискомфорт. Юри понимал, что Виктору наверняка приходится постоянно сталкиваться с людьми, сходящими по нему с ума, и считал лучшим прятать свои чувства куда подальше и не позволять какой-нибудь глупости помешать тому, что внезапно обернулось неожиданной дружбой. И таким образом он, подавляя свои чувства, продолжал принимать бесконечные предложения Виктора провести время вместе, и сейчас они находились ровно в таком положении. Начало нового учебного года, ожидание начала приветственного пира в Большом Зале, и все это вместе с Виктором, ярко улыбающимся ему после проведенного вдали друг от друга лета. — Привет, Виктор, — Юри пытался держать голос ровным, насколько это было возможно. Заставать Юри врасплох стало одним из любимых развлечений Виктора, но Юри знал, что тот не был в курсе того, что мгновенно нарастающий румянец на лице Юри возникал далеко не только по причине смущения. И Юри собирался оставить все, как есть. — Ты хорошо провел лето? — добавил он, и Виктор драматично вздохнул, опустив подбородок на руку и прискорбно взглянув на Юри. — Нет, — провозгласил он с притворным драматизмом на лице. — Мне было так грустно и одиноко. И я скучал по моему любимому профессору. Следом за последним утверждением он подмигнул, и Юри почувствовал, что его щеки загорелись еще сильнее. Между ним и Виктором всегда было так, с тех самых пор, когда Виктор взял его под свое крыло как нового учителя в прошлом учебном году. Виктор любил поддразнивать его, испытывая огромную гордость каждый раз, когда ему удавалось заставить Юри краснеть. С другой стороны от себя Юри услышал, как Пхичит захлебнулся своим напитком от того, что он сейчас услышал, и теперь закашливался и плевался в попытке очистить свои легкие от жидкости. Еще одним пунктом из его все увеличивающегося списка проблем было это. Пхичит был его лучшим другом несколько лет, и он знал как никто про то, что Юри до неприличия сильно был влюблен в того самого Виктора Никифорова. Когда Юри готовился к своему первому году преподавания, Пхичит без остановки шутил про различные способы, которыми Юри мог соблазнить Виктора теперь, когда они будут жить в одном замке, заставляя того очень сильно смущаться. Он рассказывал Пхичиту практически все про свой первый год, включая тот факт, что они с Виктором теперь были знакомы, хотя он немного пренебрегал упоминанием того, насколько они с Виктором сдружились за это время. Но эту тайну невозможно было скрывать до бесконечности. Особенно сейчас, когда Пхичит тоже был в Хогвартсе в этом году, еще не будучи полностью квалифицированным учителем, приезжая сюда для преподавательской практики. Юри был в полнейшем восторге от таких новостей, нет ничего, что он бы желал сильнее, чем возможность работать вместе со своим другом. Но вместе с этим это значило то, что Пхичит сейчас сидел на переднем сидении разваливающегося поезда, которым была на данный момент его жизнь и его все более отчаянные попытки скрыть свои тайные чувства к одному из его коллег, неожиданно ставшему другом. Как оказалось, Виктор наконец заметил Пхичита, сидящего рядом с Юри, и повернулся к нему с интересующимся взглядом. — Ты, должно быть, новенький? — спросил он, и Пхичит кивнул ему в ответ. — Виктор Никифоров, — добавил Виктор, протягивая Пхичиту руку для рукопожатия. — Я веду Заклинания. — Пхичит Чуланонт, — ответил Пхичит, пожимая протянутую руку и улыбаясь всем своим видом. — Маггловедение. Виктор повернулся обратно к Юри, открывая рот, чтобы заговорить снова, но прежде чем он смог сказать что-нибудь еще, на Большой Зал упала тишина, как только директор Чиальдини встал с места. Четыре длинных ряда студентов за столами своих факультетов затихли, и за преподавательским столом также воцарилось молчание. Юри благодарил Мерлина за своевременное отвлечение. Приветственная речь от директора была такой же, как Юри и ожидал. Поздравление с новым учебным годом, представление новых учителей, среди которых был Пхичит, и призыв к началу Распределения. Юри аплодировал всем новым ученикам, когда назывались их факультеты, и когда Распределение закончилось, Виктор повернулся к нему вновь с хитрой улыбкой на лице. — Твой стол выглядит немного пустоватым в этом году, — сказал он шутливым тоном, указывая кивком на стол Слизерина, который после Распределения был действительно не так заполнен, как Викторов стол Хаффлпаффа. С той дружбой, которая установилась между ними за прошлый год, межфакультетная борьба все еще была предметом преткновения, даже если они и были учителями. Неожиданная дружба между ним и Виктором часто превращалась в дружеское соперничество, когда в дело были вовлечены школьные факультеты, и Юри сейчас не собирался спускать с рук эти насмешки. — Это не значит, что мы не надерем вам задницы на Чемпионате по квиддичу и в борьбе за кубок Хогвартса, — выстрелил он обратно, и Виктор рассмеялся, забавляясь звучащим в его голосе легким вызовом. — А разве не Гриффиндор победил в прошлом году? — подметил Пхичит с невинной ухмылкой, и они одновременно повернулись, чтобы взглянуть на него. Это все еще было больным местом для их обоих. Как для деканов своих факультетов, победа их учеников в битве за Кубок по квиддичу или Кубок Хогвартса была особым предметом гордости, и обоюдный проигрыш Гриффиндору годом ранее довольно сильно их задел. Пхичит, как бывший гриффиндорец, выглядел уж очень самодовольным. Когда все первогодки были распределены по своим факультетам, начался пир. Золотые блюда ломились от еды, которая появилась здесь, и все с энтузиазмом набросились на нее, весь зал тут же наполнился болтовней и шумом. Во время еды между ними разгорелся непринужденный разговор, Пхичит и Виктор вежливо притирались друг к другу в процессе знакомства, а Юри, сидя между ними, включался в разговор между приемами пищи. Пока они разговаривали, Виктор посвятил его во все события, произошедшие с ним этим летом, описывая все это с энтузиазмом и в деталях, широко размахивая руками, а Юри, в свою очередь, слушал и отвечал ему своими намного менее интересными историями. Пхичит смотрел на них двоих с ухмылкой, слишком самодовольной, чтобы это могло понравиться Юри. Когда директор, наконец, признал пир законченным, Виктор встал, немного потянулся и повернулся обратно к Юри с улыбкой. — Увидимся завтра, — сказал он, подмигнув напоследок, перед тем, как отвернуться и последовать за толпой, выходящей из зала. Сердце Юри сделало кульбит от этих слов, но усилием воли он подавил это чувство и повернулся к Пхичиту, увидев, как тот выжидающе смотрит на него. — Что? — спросил Юри, хотя прекрасно понимал, о чем Пхичит думал. Пхичит просто приподнял бровь. — Ну хватит, Юри, — сказал он слегка раздраженным голосом. — Ты точно знаешь, что. Вы двое выглядите слишком близкими для двух "коллег". Есть что-то еще, что ты мне еще не рассказал? — Конечно, нет! — воскликнул Юри, чуть не рассмеявшись над недоверием в голосе Пхичита. Виктор может и вел себя слишком дружелюбно с ним, но он был таким со всеми. Быть может, он и назначил себя неофициальным проводником по преподавательскому миру в прошлом году, когда Юри был еще неуверенным в себе новичком, но они были просто друзьями и ничего более. У Виктора были сотни людей, сходивших по нему с ума, ему не нужен был еще один экземпляр. — Серьезно? — сказал Пхичит уже скептически. — Мы тут говорим об одном и том же Викторе Никифорове или нет? О том, в которого ты был по-крупному влюблен, когда вы еще учились вместе в школе? — Пхичит, — прошипел Юри, нервно оглядываясь вокруг и подавая знак Пхичиту, чтобы он говорил потише. К счастью, другие учителя оказались слишком заняты учениками или друг другом, но профессор Джакометти стоял опасно близко и мог подслушать их разговор, чего Юри хотел меньше всего. — Что, разве это не правда? — сказал Пхичит, все же послушав Юри и понизив голос. — Да, хорошо, я когда-то был в него влюблен, — признал Юри. Пхичит приподнял бровь, и он сдался. — Ладно, может он мне все еще немного нравится. Но он всем нравится. Я вряд ли чем-то отличаюсь. Пхичит поступил в школу годом позднее того, как Виктор выпустился, но даже он был про него наслышан. Виктор Никифоров был ходячим божеством среди учеников во время его учебы в Хогвартсе, и он очаровал почти каждого человека в замке к тому времени, как закончил свое обучение. Частично это можно было списать на кровь вейлы, но Юри знал, что даже без преимущества, полученного от его предков, результат был бы один. Лихой и симпатичный капитан команды по квиддичу, популярный и любимый и учениками, и учителями. Пятикратный победитель Чемпионата Хогвартса по квиддичу. Возможно, он был бы и шестикратным, если бы на его финальный год обучения не выпал Турнир Трех Волшебников. Виктор был отобран туда как чемпион от Хогвартса и победил. Естественно, победил. Без преувеличения, каждый человек в школе был от него без ума. В противовес ему, Юри был застенчивым ребенком, пытающимся обрести свое место в этом необычном новом мире. Так как он был родом из маггловской семьи, абсолютно все здесь было странным и чужим для него, и зачастую ему приходилось нелегко. Его подруга Юко буквально вытащила его из общежития в его первом семестре на первый матч по квиддичу, пытаясь поближе познакомить его с магическим миром, и с тех самых пор он был в полном благоговении перед Виктором. Он выглядел таким прекрасным там, высоко в воздухе, без усилий вращая и поворачивая свою метлу в охоте за снитчем, и Юри не мог отвести взгляда. Когда Виктор, наконец, триумфально приземлился с крепко сжатым в кулаке снитчем, Юри кричал громче всех. После этого он буквально помешался, посещая каждый матч Виктора и зарабатывая себе странные взгляды из-за того, что болел за команду другого факультета. С годами его фанатизм по Виктору только рос, равно как и желание быть им замеченным. Юри усердно тренировался, желая быть достойным того, чтобы однажды встретиться с Виктором лицом к лицу на квиддичном поле, но год за годом нервы подводили его на отборах в команду Слизерина, и его мечта так и не осуществилась. Когда он все же попал в команду, Виктор уже выпустился и покинул школу насовсем, так и не узнав о существовании Юри. Успехи Юри в квиддиче во время учебы тоже были достаточно впечатляющими, но он так и не достиг статуса легенды, которого достиг Виктор. После ухода Виктора Юри задвинул на дальнюю полку свое детское восхищение и многие годы думал, что оно было успешно позабыто, если не прошло совсем. Но затем его взяли преподавателем в Хогвартс, и все вернулось на круги своя, только на этот раз все было гораздо хуже. Сейчас Виктор был более взрослым, более оформившимся и намного более привлекательным, и Юри заново пропал, как только его увидел. И затем, по непонятной причине, Виктор взял на себя право врасти с корнями в жизнь Юри, и то, что ранее было невинной влюбленностью, выросло в нечто, с чем было намного сложнее смириться. Виктор был добрым, забавным и легким на подъем, и Юри снова был совершенно потерян. Но Виктор не должен был этого знать. Это могло испортить ту дружбу, которая уже выросла между ними, и Юри не рискнул бы ей ни за что на свете. Он и так уже был огромным счастливчиком. — Да-да-да, — сказал Пхичит пренебрежительным тоном, отметая его слова в сторону. — Все любят Никифорова, я знаю. Но ты действительно его любишь. И из того, что я здесь только что увидел, ты ему тоже нравишься. Гораздо в большей степени, чем по твоим рассказам в письмах. — Я знаю, — ответил Юри. Он все еще пытался уложить в своей голове тот факт, что такой человек, как Виктор, выбрал проводить свое время с таким человеком, как он. Юри не стал испытывать судьбу, говоря об этих размышлениях Пхичиту, сам не понимая до конца причину такого поведения Виктора. — Мы просто… друзья? Я думаю? Да, я думаю, мы просто друзья. — Конечно, — сказал Пхичит недоверчиво. — Друзья. Он кинул на Юри пронизывающий насквозь взгляд и Юри отступил назад, отказываясь говорить первым. Наконец, Пхичит заговорил снова. — В любом случае, как так получилось вообще? — продолжил он. — Ты преподавал здесь целый год перед тем, как я приехал, но ты ни разу не написал и не сказал мне, что ты и профессор Никифоров стали друзьями. — Так просто… получилось? — ответил Юри, не до конца понимая этого сам. Если бы ему дали право решать, он бы просто держался на расстоянии от Виктора, тогда чувства и работа не смешивались бы между собой, и Виктор, возможно, все еще не знал бы его имя. Это из-за странной инициативы Виктора начать проводить время с ним он так глубоко втянулся в жизнь Юри. На этих словах брови Пхичита уже добрались до его волос, и он фыркнул, покачав головой в неверии. — Друзья, — сказал он с насмешкой в тоне. Юри понимал, что тот имел в виду. Виктор был очень дружелюбным человеком, и было легко спутать его тактильную натуру с чем-то большим. Но Виктор просто был таким и ничего больше. — Ну тогда ему лучше не занимать место твоего лучшего друга, Юри. Ты прекрасно знаешь, что это место зарезервировано мной, — добавил Пхичит, смеясь. — Конечно, — согласился Юри, заулыбавшись снова. Когда Юко и Такеши выпустились на его пятом году обучения, он почувствовал себя одиноким. Но с тех пор, когда Пхичит ворвался в его жизнь и отказался ее покидать, они стали не разлей вода. И он не мог представить, чтобы все вышло как-нибудь по-другому. Что бы там ни произошло с ним и Виктором в отсутствие Пхичита, никто не мог скинуть Пхичита с его законного места. — Нам нужно идти спать, — подметил Юри, оглядываясь кругом на стремительно пустеющий вокруг них зал. Семестр начинался на следующий день, и у них обоих были занятия. — Не-а, — ответил Пхичит, хватая его за руку и поднимая его со стула. — Я сейчас прихожу в твой кабинет, потому что хочу выкроить еще немного времени со своим лучшим другом, а ты рассказываешь мне все о том, как ты и Виктор Никифоров стали друзьями.

***

На следующий день Юри охватил мандраж, который всегда был с ним в первый день занятий в семестре. Учить новое поколение волшебников было огромной ответственностью, и ее тяжесть Юри ощущал на своих плечах довольно часто. К счастью, первое занятие он проводил у трясущихся от волнения первокурсников, многие из которых ни разу в жизни не держали в руке волшебную палочку. Юри особенно нравилось учить первогодок, которые в большинстве своем схватывали каждое его слово и вздыхали от восхищения каждый раз, когда он превращался в пуделя в конце урока для демонстрации примера особо сложной трансфигурации. Сами занятия, которые он проводил у первокурсников, тоже не были сложными для него. Трансфигурация хоть и считалась сложным предметом сама по себе, но превращение спичек в иголки вряд ли можно было назвать тяжелым испытанием, это просто было нужно, чтобы схватить основы, ничего более. Так что на своем первом уроке Юри был занят тем, что подбадривал нервных одиннадцатилетних детей и следил за тем, чтобы не произошло никаких несчастных случаев. К концу занятия несколько спичек выглядели значительно более острыми и металлическими, что Юри посчитал за успех. Второй урок, однако, был более трудным для него. В этот раз занятие проводилось у семикурсников, которым надо было готовиться к ЖАБА и которые требовали уже более продвинутого обучения. — Перед тем, как мы начнем, у кого-нибудь есть вопросы? — спросил он у класса, оглядывая лес теперь уже знакомых лиц. После прошлого года он знал всех этих ребят достаточно хорошо, а они были достаточно расслаблены с ним, уже без той настороженности, которую обычно испытывали ученики перед новым учителем. Ловец и староста Хаффлпаффа Отабек Алтын заговорил первым. — На каком уровне мы должны владеть магией для того, чтобы сдать экзамены? — спросил он с серьезным видом. Отабек был хорошим учеником, почти всегда спокойным и сдержанным, но Юри видел его на квиддичном поле. Именно благодаря ему команда Хаффлпаффа выгрызла себе второе место, проиграв Гриффиндору всего несколько очков. Этот вопрос занял всех на добрых несколько минут, Юри объяснил, какие главы учебника они должны были охватить, и дал всем краткий план занятий на весь год. Когда класс был, наконец, удовлетворен, хоть и слегка пребывая в ужасе, еще одна ученица подняла руку. — А кто такой тот новый учитель, который сидел рядом с вами вчера? — спросила она заинтересованным тоном. — Я думала, у нас уже есть профессор Маггловедения. — Это профессор Чуланонт, — объяснил Юри, услышав при этом удивленный шепот, прошедший по классу. Пхичит покинул школу почти два года назад, но его имя было все еще на слуху в определенных кругах. Его проект по Маггловедению на 7-м году обучения позволил провести в школу Wi-Fi, в конце концов. — Он проведет здесь год для преподавательской практики. Юри знал, что по-настоящему Пхичит любил именно изобретать, смешивая маггловские вещи и магию вместе и создавая что-то новое и необычное. Но преподавание было для него стабильной работой и хорошей стартовой точкой для этого пути, а Челестино уже пообещал ему место, как только тот закончит практику. Пхичит сможет работать над своими изобретениями в свободное время, а Юри сможет быть рядом со своим лучшим другом. Он жалел только о том, что придется подождать еще несколько лет, пока Пхичит полностью квалифицируется и сможет вернуться на эту позицию уже насовсем. После этого были заданы еще несколько вопросов, в основном про экзамены и грядущие занятия. Наконец, вопросы, казалось бы, были исчерпаны, но не успел Юри двинуться дальше, как еще один ученик поднял руку с легкой ухмылкой на лице. — Еще один вопрос? — спросил Юри, и ученик кивнул с неизменным выражением лица. — А профессор Никифоров свободен? — спросил он, и Юри почувствовал, как его челюсть устремляется к полу, когда как класс наполнился сдавленными смешками. — Этот вопрос… здесь совершенно не уместен, — пробормотал он, понимая, что его лицо сейчас краснеет от смущения, и пытаясь усилием воли этого не допустить. — Личная жизнь профессора Никифорова никаким образом вас не касается. — А вы свободны? — включился другой ученик, и Юри пожалел, что вообще разрешил ученикам задавать вопросы. — Как я уже сказал, этот вопрос здесь не уместен, — твердо сказал он, пытаясь подавить смущение и сделать свой голос как можно более строгим, его лицо по-прежнему было ярко-красным. — И желательно вам впредь не спрашивать чего-либо подобного, если вы не хотите, чтобы я начал снимать баллы с вашего факультета. Жить взаперти с кучей сплетничающих подростков иногда может быть просто проклятьем, и это было не в первый раз, когда ученики интересовались личной жизнью учителя. Любая порция слухов здесь проглатывалась с жадностью, и всегда существовала та парочка озорников, которые жаждали найти кусочек новой информации, чтобы распространить его по всем остальным. Однако, Юри был уверен, что народ гораздо больше волновало то, свободен ли Виктор, чем то, свободен ли он сам. С желанием сменить тему как можно быстрее, Юри, наконец, начал урок, а в конце занятия задал написать первое эссе в семестре в качестве домашней работы. Класс синхронно взвыл при этом, но Юри отказался давать поблажки. ЖАБА по Трансфигурации была известна своей сложностью, и он должен был быть на сто процентов уверен, что все ученики будут полностью готовы. И еще можно было надеяться, что внезапное домашнее задание остановит их от неудобных вопросов в будущем. Когда это занятие закончилось, настал первый перерыв, и Юри, наконец, смог сбежать из класса. Кроме того маленького сбоя в начале второго урока, его занятия пока шли неожиданно хорошо. Сейчас он был гораздо более уверенным в себе преподавателем, чем год назад, когда он был еще новичком, панически боявшимся оплошать. Учительская была на том же этаже, и Юри решил сходить туда, прогуливаясь по знакомым коридорам и наблюдая за мельтешащими учениками. Когда он почти дошел до нужного места, он поймал глазами знакомую светлую голову, двигающуюся навстречу ему, зеленый и серебряный цвета на галстуке выдавали в парне принадлежность к факультету Юри. — Юрий! — позвал он его, и Юрий взглянул на него, сделав раздраженное лицо, когда увидел, кто именно его позвал. Юри уже давно перестал ждать уважения от ворчливого пятикурсника, но он знал, что в его выпадах уже не было желания оскорбить. — Что? — рявкнул Юрий, шагнув к нему и уставившись на Юри с ожидаемым выражением лица. — Ты же пойдешь в команду по квиддичу в этом году? — спросил Юри, надеясь на утвердительный ответ. Юрий был блестящим ловцом, который выиграл им множество матчей в прошлых годах. Если у Слизерина и был шанс на Кубок по квиддичу в этом году, то только с ним в команде. — Конечно, пойду, — Юрий просто закатил глаза с нескрываемым раздражением. — Если Джей-Джей выиграет снова, я прокляну его собственными руками. — Лучше тебе этого не делать, — подметил Юри, хотя он мог понять чувства Юрия. Он не меньше учеников хотел победы своего факультета, то, что он стал преподавателем, не изменило ничего в этом плане. — Если, конечно, ты не хочешь побить еще один рекорд по штрафам. Юрий просто кинул ему испепеляющий взгляд перед тем, как удалиться. Юри повернулся, провожая взглядом его своенравного ученика. — Ты ему нравишься на самом деле, — голос Виктора появился сзади него из ниоткуда, и Юри подпрыгнул от неожиданности со смущенным писком, резко развернувшись. Виктор радостно улыбнулся в ответ, забавляясь реакцией Юри и выглядя ужасно довольным собой. На секунду Юри просто застыл, завороженный тем, как улыбка Виктора осветила его лицо. Когда слова Виктора, наконец, дошли до него, он фыркнул, отбрасывая их в сторону. Юрию Плисецкому не нравился никто, может, за исключением его друга Отабека, которым был единственным человеком в этом замке, чье присутствие тот мог терпеть. Даже будучи деканом его факультета, Юри уже давно перестал надеяться на что-либо другое. — Вряд ли, — пошутил он, но Виктор просто приподнял бровь с довольным видом. — Это действительно так, — настоял он. — Я учу его уже пятый год, я могу понять, когда он ненавидит кого-то меньше, чем обычно. Он как минимум уважает тебя. Я думаю, он даже восхищается тобой в какой-то степени. Юри мог только рассмеяться, восхищение было явно не тем, что его ученик испытывал к нему. Только раздражение и, может, небольшую благодарность, когда Юри освобождал его от домашней работы перед матчами по квиддичу, как он поступал со всеми, кто играл за команду его факультета. — Как прошло утро? — спросил он вместо этого, решив не разводить спор, и Виктор рассмеялся в ответ. — Было всего три пожара, — широко улыбнулся он. — Так что я посчитал это за успех. — Правда? — шутливо ответил Юри. — Я думал, ты любишь пожары. Ты наоборот бы посчитал за неудачу, если бы не случилось ни одного. — Ладно, пожары делают занятия чуточку интереснее, — признал Виктор со смехом. Здесь, в школе, его уроки заклинаний были признаны чем-то близким к легендарному, и никто из учеников не знал, чего ожидать, когда войдет в двери его класса. Временами все заканчивалось великолепно, временами все заканчивалось катастрофой, но в любом случае скучно не было. Некоторые учителя ставили под вопрос уникальные методы преподавания Виктора, но так как он был учителем с самой высокой результативностью среди учеников, никто не мог обвинить эти методы в неэффективности. — А ты, дай угадаю, задал домашнюю работу в первый же день? — добавил Виктор, и Юри кивнул, после чего Виктор приподнял бровь в притворном осуждении. — А ты, дай угадаю, нет? — выстрелил в ответ Юри, и Виктор надулся в шутливой обиде. — Конечно, нет! — воскликнул он, заставляя студентов, все еще заполняющих коридор, оглянуться на них с любопытством. — Ты знаешь, как сильно я ненавижу задавать домашнюю работу так рано. — Я знаю, как сильно ты ненавидишь их проверять, — ответил Юри. Ненависть Виктора к проверке домашних работ и вообще к любой бумажной работе была общеизвестной среди персонала Хогвартса. Юри был уверен, что если бы он не был таким одаренным учителем, Челестино бы вмешался, но раз было такое дело, то эта проблема никогда не поднималась. Реальный талант Виктора заключался в практике, обучении ребят и изобретении заклинаний для продажи в Министерство. Его имя было известно по всему магическому миру за революционно новые заклинания, и это было чудом, что Хогвартс умудрился удержать его у себя так надолго. Министерство практически умоляло его прийти и работать на него, но Виктор отклонял предложение раз за разом. Он объяснял Юри, что ему нравится свобода, которую ему дает работа в Хогвартсе, то есть возможность изобретать новые заклинания в свободное время без постоянного контроля со стороны Министерства. Челестино закрывал глаза на некоторые разрушительные результаты и игнорировал пропущенную бумажную работу, а Виктор продолжал преподавать для него в ответ. Это было хорошим раскладом для них обоих, и Юри не мог не благодарить всех богов за то, что таким образом Виктор может быть в Хогвартсе вместе с ним. Перед тем, как они смогли заговорить снова, раздался звонок, говоря об окончании перерыва, который пролетел слишком быстро. Юри кинул на Виктора извиняющийся взгляд и отвернулся, чтобы вернуться к своим занятиям. — Увидимся на обеде? — спросил Виктор, и Юри кивнул перед тем, как удалиться по коридору. Когда он не задумывался об этом, его чувства к Виктору было не так уж и сложно игнорировать. Но когда Виктор улыбался или смеялся или смотрел на него определенным образом, это все захлестывало его с новой силой. Это было абсолютно безнадежно. Но он оттолкнул эти мысли в сторону, когда вернулся в свой класс. У него еще были уроки, в конце концов.

***

Остаток дня Юри провел, отдыхая в своем кабинете с Пхичитом, который сидел там, сложив ноги на стол. Пхичит рассказывал обо всем, что с ним случилось в этот день, жалуясь на систему преподавания Маггловедения и уже планируя, как там все изменить, в то время как Юри просто слушал, иногда вставляя свое. Когда он рассказал Пхичиту о Юрии Плисецком, тот только рассмеялся. — Спорю на что угодно, он восхищается тобой, — заключил Пхичит радостно. — Ты держишь рекорд по самому быстрому захвату снитча за всю историю школы. На тебя заглядывается гораздо больше людей, чем ты думаешь. — Это не смешно, Пхичит, — фыркнул Юри, смотря на Пхичита с недоверием. — Если уж кем и будут восхищаться, как школьной легендой в квиддиче, так это Виктором. Пхичит просто закатил глаза. — Опять Виктор? — спросил он, и Юри напрягся, надеясь, что Пхичит не заведет мысль туда, куда Юри подумал. — Ты слишком много о нем говоришь для того, с кем вы тут "просто друзья". Серьезно, Юри, просто начни уже с ним встречаться и не мучайся. Я знаю, что ты этого хочешь. — Мы не можем встречаться, — заключил Юри, надеясь как можно скорее уйти подальше от этой темы. Он никогда не будет с Виктором, и он прекрасно это знал. — Мы работаем вместе, это будет непрофессионально. — Кто это сказал? — спросил Пхичит, убрав ноги со стола и выпрямив спину, глядя на замешательство Юри. — Коллеги постоянно встречаются друг с другом. Уверен, Челестино не будет против. — Ладно, даже если так можно, Виктор явно не думает обо мне в таком смысле, —добавил Юри, полный решимости не пускать этот разговор дальше. — У него и так есть куча людей, которые бегают за ним хвостиком, сходя по нему с ума. Ему не нужен еще один. Он не должен обо мне знать. — Не знаю, Юри, — сказал Пхичит в сомнениях. — Он был так внимателен к тебе вчера. Я не был бы так уверен. — Конечно, мы же все-таки друзья, — подчеркнул Юри. — И он не видит меня кем-то другим для себя. — Хорошо, есть только один способ узнать наверняка, — сказал Пхичит, сделав нарочито серьезное лицо. — Преврати свой стол в кровать и лежи там, когда он в следующий раз к тебе войдет. Посмотри на его реакцию. Хотя, если ты предпочитаешь стол, то… — Пхичит, перестань, — проворчал Юри, закрывая уши от дальнейших изречений своего друга. — Этому не бывать, ясно? — Ладно, я все, — уступил Пхичит, решив все-таки оставить тему, хотя Юри был уверен, что с этой темой и близко не было покончено. — По крайней мере, сейчас. А теперь вытащи-ка огневиски, который ты всяко здесь где-нибудь прячешь, и садись ко мне. Сегодня был долгий день, и нам нужно хорошенько расслабиться.

***

Остальная неделя прошла относительно нормально, и Юри решил, что год начался довольно таки неплохо. Пхичит хорошо вжился в новую работу, класс Виктора пришлось эвакуировать только один раз, а ученики у Юри в большинстве своем замечательно справлялись с новым материалом. Его чувства были под контролем, так что, похоже, никто до сих пор не был в курсе. В общем, жизнь была прекрасна. К несчастью для него, судьба решила, что такое не может продолжаться вечно. Во время последнего урока Юри на этой неделе в классе показался Виктор. Это было обычным делом на самом деле. По какой-то причине, в прошлом году Виктор заимел обыкновение появляться у него на занятиях, заставая Юри врасплох и чуть не срывая уроки, без стыда и совести подшучивая над ним и заставляя его краснеть и заикаться. Всю эту неделю в классе у Юри было подозрительно тихо, и вот Виктор снова был здесь. Во время появления Виктора, Юри был посреди довольно сложного урока. Трансфигурация людей всегда была чрезвычайно трудным делом и часто заканчивалась неловкими случаями для учеников, и он хотел накрепко убедиться, чтобы все четко поняли теорию, прежде чем перейти к практической части. Он был на стадии объяснения сложной техники изменения цвета волос, когда Виктор проскочил в класс. Он двигался так, как будто не хотел быть замеченным, но весь класс повернулся к нему в ту же секунду, как только он вошел. Если уж и было что-то, что Виктор совершенно не умел делать, так это быть незаметным. Виктор очаровательно улыбнулся всему классу, но быстро сфокусировался на Юри. — Я хочу украсть вашего профессора на пару секунд, но я могу подождать, — сказал он беспечно, и Юри подавил отчаянный стон. Не то чтобы он не хотел видеть Виктора, но он был посреди урока и не хотел отвлекаться, как он всегда делал, когда Виктор был рядом. Пытаться скрыть свои неподходящие романтические чувства и от их объекта, и от всего класса в придачу было гораздо тяжелее, когда Виктор слепил его своим светом и остроумно шутил в течение всего урока. — Сядь где-нибудь, пожалуйста, и подожди минутку, — пробормотал он, указывая кивком на один из пустых столов в задней части класса, и Виктор запрыгнул на него, весело покачивая ногами и ярко улыбаясь сердитому Юри. — У кого-нибудь есть вопросы, перед тем, как мы начнем? — спросил он у всего класса, и один ученик поднял руку, явно нервничая. — Сэр, вы можете показать нам это превращение? — спросил он немного боязливо. Это была справедливая просьба, трансфигурация людей была довольно пугающим делом, в конце концов. Юри уже собирался дать утвердительный ответ, когда он увидел озорной блеск в глазах Виктора. — Тебе понадобится помощник, — сказал он беспечно, соскальзывая со стола, на котором он сидел, и направляясь к передней части класса. Его глаза были зафиксированы на Юри, а на его лице играла хитрая улыбка. Это никак не могло улучшить эмоциональное состояние Юри. — Раз уж я прервал занятие, позволь мне извиниться. — Тебе не стоит, — пытался настоять Юри. Но Виктор уже стоял прямо перед ним и ждал. Весь класс также смотрел, выжидая, и он не смог придумать достаточно хорошую отговорку. В итоге он прочистил горло и поднял палочку, пытаясь сконцентрироваться на том, что ему нужно было сделать. Урок был посвящен изменению цвета волос с помощью трансфигурации, но Юри просто не мог заставить себя использовать это заклинание на Викторе. Его длинные серебристые волосы, которые были постоянным напоминанием о крови вейлы в нем, ниспадали сияющими локонами по его спине, переливаясь на свету при движении. Виктор был великолепен целиком и полностью, но его волосы были чем-то особенным, и Юри мечтал пропустить через них свои пальцы далеко не один раз. Даже думать о том, чтобы изменить их как-либо, было кощунством. — Ну, давай, Юри, — сказал Виктор застывшему Юри, который пытался вытряхнуть из своей головы слишком несвоевременные мысли, с шутливым вызовом в голосе, когда как класс смотрел на них в ожидании. — Трансфигурация людей — это твоя специальность, не так ли? Сделай меня красивым. — Но ты и так красивый, — выпалил Юри до того, как он смог остановить себя. Как же он ошибался. Учебный год начинался ужаснее некуда.