Неприкасаемый

      – Ну и бардак здесь у вас!       На пороге стояла девушка в маленьком платье цвета морской волны. Красивая, как Одри Хепберн и хрупкая, как Жаклин Кеннеди, она буквально расплескивала вокруг себя волны великолепия. Ее пальчик коснулся дужки солнцезащитных очков, чуть сдвигая их с переносицы. Она бросила сумочку в тон платью в прихожей, и прошагала в кухню.       Никита, оторвавшись от плиты, нагнулся и легко чмокнул ее в губы. Данил на ходу сделал то же самое, чем окончательно все запутал. Стало абсолютно непонятно, кому и кем она приходится. Незнакомка упала на диван, устало откинувшись на спинку.       – Вчера наконец-то закончился ремонт на первом этаже. Меня можно поздравит. – Ее взгляд упал на Лику. – А это что за прелесть? Мне нравится твоя майка, я где-то видел такую же…       – Считай, это новый участник команды, – сверкая улыбкой сказал Дан, облокотившись на спинку дивана. – Я знал, что ты оценишь. Лика, это Карина. Наша престарелая мамочка. Голос нашей совести и глаза нашего разума…       – Говори за себя, – не оборачиваясь вставил Никита.       Карина запустила в Дана диванной подушкой.       – Дурак! Не слушай его, на самом деле он на год старше меня. Однако, Данила – это живое подтверждение того, что возраст еще не показатель ума.       – Как завещал дядюшка Альберт - всё в мире относительно.       – Слабое оправдание.       – Сметайте это барахло в сторону, сейчас будем завтракать! А где остальные?       – На афтерпати. Уехали толпой часа четыре назад. Остальные просто куда-то разбежались. Хотя, разбежались – едва ли то слово, которое можно было применить к стаду этих похмельных черепах…       В ожидании завтрака, трое быстро справились с уборкой. К тому времени солнце уже полностью поднялось и залило кухню. Ноздри щипал аромат жарящейся яичницы с беконом. Дан включил кофеварку.       – Но… – Лика с недоумением развела руками, покосившись на плиту.       – Он всегда варит кофе в турке. Просто он сноб.       – Я бармен, а не сноб, – Никита обернулся. – И если ты однажды почувствуешь разницу, то никогда не вернешься к этой бес-машине.       Дан принялся его передразнивать, и обе девчонки покатились со смеху. Телефон Карины, лежащий на столе, ожил, и из динамиков полился бодрый франко-канадский поп.       – Клоун, – сказал Никита, покачав головой. – Шарлотта?       – Йеп, – она не стала отвечать, просто выключила звук. – Скинуть тебе?       Вскоре трек уже фоном играл на кухне. Завтрак, наконец, был приготовлен и разложен по аккуратным фарфоровым тарелочкам. В центре стола разместилась миска с салатом, щедро заправленным оливковым маслом и хлебница, полная свежего только что нарубленного батона. Карина выжимала сок из апельсинов.       – Господа, давайте всё-таки сохраним лицо и позавтракаем как нормальные люди. Поговорим о политике, о нефти... Кстати, о нефти - твой кофе ещё не убежал? – она ткнула долькой апельсина в сторону Никиты.       Обе ее руки были в апельсиновой мякоти.       – Язва... – он наклонился и схватил дольку зубами.       Его губы коснулись пальцев девушки. Картина не несла никакого эротического подтекста. Просто двое людей, которые достаточно хорошо знают друг друга. И в этом было что-то завораживающее. Завтрак был в самом разгаре.       – Не суй рукава в яичницу!       – Мне нравится то, как ты говоришь «суй», скажи еще раз…       – Кто опрокинет чашку, получит по уже сломанному однажды носу.       – Подбери ноги, ты здесь не один!       – Сбросила килограмм, говоришь?.. А места занимаешь, как атомный танкер в Карибском заливе…       – А четвертая вилка? Джентльмен!       Лика наблюдала за их бодрой дружеской возней, и ей вдруг стало так тепло и хорошо, как не было очень и очень давно. Казалось, будто солнечный свет затопил ее душу, и вот-вот польется наружу, унося с собой все мрачное, что было в ней до. До знакомства с этой компанией.       – Мои комплименты повару!       – Не пей из моей чашки.       – Кофе как кофе… Тот же самый, подгорает и тут и там одинаково…       – Мальчики, перестаньте ссориться! Соблюдайте этикет. У нас все-таки светский завтрак.       – Ага, как «Завтрак у Тиффани».       – Скорее, «Голый завтрак». Кто-нибудь читал?       Все дружно подняли руки. Дан с Никитой сидели друг напротив друга, и только сейчас Лика заметила то, как же чертовски они похожи. Определенно, было в их внешности что-то отличающее одного от другого, но в целом они напоминали половинки одного яблока.       – Да вы, ребята, братья… – ошеломленно произнесла девушка.       Все, кроме нее самой, рассмеялись.       – Где вы ее нашли? Она просто прелесть.       – Это не мы, это Дан ее нашел.       – Вообще-то, я сама нашлась…       – Вообще-то, ты тут чуть не потерялась.       Лика показала Даниле язык, он спрятал улыбку в чашке.       – Пойдем, – сказал Дан, когда с едой было покончено. – Отвезу тебя домой. Нужно сбежать, иначе мне придется мыть посуду.       Он заговорчески подмигнул ей и скрылся в комнате, оставив ее в прихожей.       – Приятно было с тобой познакомиться, – Кара стояла, прислонившись к дверному косяку. – Нравятся мертвецы?       – Что, прости?       – «Мертвецы»… The Grateful Dead. Их эмблем у тебя на майке. Я подумала, тебе просто нравится группа. Дану она тоже нравится.       – Вообще-то…       – Готова? – Дан появился из комнаты. – Я скоро вернусь.       – Все с тобой понятно. Решил слиться, чтобы не мыть посуду.       – Ты меня знаешь, – он чмокнул ее в щеку.       Подъезжая к парадной своего дома в черном «Вольво», она надеялась, что тетка не увидит это из окна, и одновременно жалела об этом. Стерва бы надолго посадила ее под домашний арест, но увидеть выражение ее лица – это того стоило. Дан притормозил и заглушил двигатель.       – Ну вот… Надеюсь, это действительно твой адрес, а не просто тот, что ты называешь от фонаря, чтобы сбить с толку маньяков.       – Маньяк из тебя, честно говоря, так себе. У тебя было столько шансов прошлой ночью, и ты не воспользовался ни одним.       – А тебе бы этого хотелось? – он прищурился.       – С чего ты вообще взял, что я говорю сейчас о себе? Там было столько красивых девушек. Нужно было пользоваться моментом. Или,наконец, завести уже кого-нибудь.       – Это не для меня.       – Почему? Бережешь себя для принцессы?       Он хмуро посмотрел на нее.       – Длинная история, как-нибудь потом расскажу.       – А что, если не будет этого потом?       Он не ответил. Только нагнулся, обхватил ладонями ее лицо и мягко коснулся ее губ своими. Поцелуй получился невесомый и невероятно нежный. Лика на какое-то время забыла, как дышать. Он отстранился.       – Зачем… Ты это делаешь?       – Просто хочу проверить, случится ли это «потом», – он пожал плечами.       – Знаешь что… Иди ты со своими экспериментами.       Она выскочила из машины, хлопнув дверью, изо всех сил пытаясь не обернуться. Открыла дверь парадной, захлопнула и прижалась к ней спиной. Только тогда снаружи послышался шум двигателя. Он уехал.       Лика сползла вниз. Сейчас она чувствовала себя самой большой дурой во всем мире. Потому, что оскорбила человека, который хорошо к ней относился. Который провел с ней вечер, ночь и утро. Который начинал ей нравиться. И еще она понимала, что несмотря на все это, на его раздражающую самоуверенность - он прав, он увидит ее снова.