***
— Господин, помните, как подобает себя вести? — альфа мягко улыбнулся, поправляя воротник принца и глядя тому в глаза так, будто это был его младший брат. Тёмно-синий кафтан с аккуратными золотыми узорами идеально сидел на Сехуне, так как был сшит специально для него, а камзол, видневшийся под ним, сиял белизной. Такой же чистой была и сорочка, любовно заправленная в кюлоты. Это не сравнится с практически крестьянской удобной одеждой, которая была на юноше во время верховых прогулок. Сколько бы родители ни говорили, что он должен выглядеть идеально, юноша всё равно скидывал мантию и неудобные штаны, потому что хотя бы на своём гнедом Арчи он должен был сбросить оковы официальности. — Спасибо, Чондэ, я помню, — так же улыбнулся в ответ Сехун, от такого привычного запаха миндаля и сгущённого молока чувствуя себя спокойнее и увереннее. Чондэ, будучи старше его на пять лет, и правда за всё время стал Сехуну как брат: протирал принцу колени, когда тот разбивал их; помогал выглядеть аккуратно, ложился рядом, когда молодого альфу мучили кошмары; вместе с ним фантазировал о будущей жизни. Сехун же, в свою очередь, научил Чондэ читать, что не было положено простым людям, а ещё всегда утаскивал с кухни что-нибудь вкусное, предназначенное для королевской семьи, а не для слуг; выгораживал, когда что-то шло не так. По сути, большую часть времени они проводили вместе, и просто не могли оставаться друг другу чужими. И вот теперь, когда Сехун выходит замуж, помощь старшего ему больше не требовалась, но у альфы был небольшой подарок: либо дать Чондэ свободу, наградив золотом, либо предложить стать советником, потому что юноша на самом деле был мудр не по годам. Но это всё позже, а сейчас принцу нужно спускаться на первую встречу со своей судьбой. — Удачи, — прошептал юноша и, неловко посмотрев на господина, подался вперёд и осторожно приобнял его, получив такие же аккуратные объятия в ответ. Кивнув, Сехун коснулся пальцами небольшого меча, находившегося в ножнах у него на бедре, глубоко вздохнул и вышел из комнаты. Он прошёл по коридору, разглядывая висевшие на стенах картины предков, как будто видел их впервые, и медленно спустился по лестнице, издалека видя, как неторопливо открывается дверь. Омега был прекрасен: светлые недлинные и аккуратно уложенные волосы, изящные, будто кукольные, руки; невысокий рост — должно быть, на голову или полторы ниже Сехуна даже на сапогах с широкой подошвой. Юноша начал скорее спускаться с лестницы, уже не в силах идти спокойно и медленно, чтобы рассмотреть жениха ближе. В нос сразу ударили те же запахи, что он чувствовал в лесу, и принц сглотнул, понимая, что у него дрожат руки. Ещё пара шагов, и он стоял рядом со счастливыми родителями, которые приветствовали гостей, а сам же альфа не мог отвести взгляда от нежных на вид розовых губ и аккуратных складочек в уголках глаз, появившихся от улыбки. Омега выглядел таким идеальным, что казалось, будто он ненастоящий, потому что ничего более красивого, хрупкого и утончённого Сехун в жизни не видел. Когда их друг другу представили, то юноша сделал шаг вперёд и, взяв небольшую ручку омеги в свою, наклонился и коснулся её губами, сразу выпрямляясь. Чтобы это не показалось странным, Сехун решил посмотреть и на спутников жениха: обладателем древесного запаха оказался, как его представили, Чонин — альфа и правая рука принца. Вблизи чувствовалось, что к коре добавляется ещё что-то сладковатое, похожее на тюльпан, что вместе сочеталось просто идеально. А вот второй юноша удивил: Минсок был омегой, но ничего нежного в его запахе и близко не было, хотя сам он и выглядел как представитель слабого пола, будучи разве что на несколько сантиметров выше Кёнсу. Кёнсу. С этим именем на губах Сехун не раз засыпал, крепко обнимая подушку и улыбаясь чуть ли не всю ночь. Но юноша и представить не мог, что тот окажется настолько красивым. — Что насчёт того, чтобы дать молодым побыть наедине и прогуляться? — предложил Чонин, когда они уже собирались пойти обедать. — А мы пока заберём оставшиеся вещи из кареты. Никто против не был, а Сехун разволновался, замечая кокетливый взгляд Кёнсу, а затем следуя за ним на улицу. Но понятия не имел, о чём говорить, и надо ли, старательно подбирая слова, и только собирался сказать, в очередной раз посмотрев на омегу, почувствовал, как голову вдруг пронзила резкая тупая боль. Дальше — темнота.***
Проснулся Сехун от всё той же боли, медленно открывая глаза и стараясь сфокусировать взгляд. Там, где он находился, было темно, но вокруг пахло лесом, а за пределами купола, под которым находился принц, слышались чужие голоса и треск костра. Юноша тут же обратил внимание на едва различимый аромат зелёного чая и манго, и редко дёрнулся, почувствовав, как похолодело внизу живота. Он был связан: руки и ноги стягивали тугие верёвки, не предоставляя и возможности подняться или совершить лишнее движение. Самого его оставили только в кюлотах и сорочке. Что странно, рот закрыт не был, но что-то удержало Сехуна от крика о помощи. Наверное, благоразумие, потому что вряд ли в этом месте был кто-то, способный и желавший освободить его. Но принц думал не только о себе, но и о том, что сделали с Кёнсу. А его родители? Они же были недалеко от них тогда. А Чондэ? С ним всё в порядке? От бессилия хотелось кричать, и Сехун вздрогнул, когда — как оказалось — ткань раздвинули в стороны, и в глаза, привыкшие к темноте, ударил свет. Альфа зажмурился и смог посмотреть только тогда, когда кто-то зажёг небольшую лампу, заменив мягким колкий дневной свет. — Что происходит? — резко спросил он, глядя на омегу перед собой, чью руку только недавно целовал. Наверное, зная о мечтах Сехуна, можно было бы подумать о его наивности или даже глупости, однако это было далеко не так. Он много чего знал и понимал — в частности, то, что омега вовсе не был тем, за кого себя выдавал. Теперь это было заметно. Вместо богатой одежды — самая простая и удобная (котарди тёмно-зелёного цвета и такие же хлопковые штаны), на талии — небольшая сумка, в которой, по-видимому, были деньги и, возможно, что-то вроде небольшого ножа. Во всём омеге не чувствовалось той грации и лёгкости, каким он предстал при их первой встрече, а на лице было что-то вроде отвращения: даже небольшой аккуратный носик чуть подёргивался, будто от раздражения. — Лухан, — представился юноша, повернув небольшой стул спинкой к Сехуну и усевшись на него. — Что ты сделал с Кёнсу? — резко спросил Сехун, дёрнув руками. Ему не нравилось ощущать беспомощность. — Не имеет значения, что сделал. Важно то, что он не помешает. Как и ты. — Омега криво ухмыльнулся, разглядывая альфу. — Тебя мы убивать не станем, можешь не трястись. Отпустим, когда всё закончится, и скатертью дорожка, а пока сиди смирно, и за хорошее поведение, может, дадим прогуляться. — Где родители? Что вы сделали? Что хотите? — Вопросов было слишком много, и Сехун не знал, какой назвать первым. Но на них всё равно, кажется, отвечать не собирались, потому что Лухан, хмыкнув, поднялся со стула и вышел из палатки. Принцу стало ещё сильнее не по себе, к тому же уже ужасно затекли руки. И есть хотелось так, будто во рту не было ни крошки пару дней, хотя это вряд ли было так: альфа просто не привык голодать. В голове он лихорадочно прокручивал последние события, пытаясь понять, что же произошло. Получается, какие-то бандиты напали на карету, что-то сделали с принцем и сами доехали до замка? А ещё этот Лухан... Они действительно истинные? Тогда почему сейчас, когда омега заходил, Сехун не почувствовал и намёка на запах? От долгих и напряжённых раздумий в конечном счёте разболелась голова, и Сехун постарался хотя бы просто осмотреться при тусклом свете свечи, что тоже не слишком удалось, так как его не хватало, да и разглядывать нечего: небольшой стол с какими-то бумагами, кровать, а в противоположном углу — сам Сехун, привязанный ко вбитому в землю колу. Всё более чем плачевно. Через время, показавшееся вечностью, а на деле составившее не дольше получаса, в палатку снова вошли, и в этот раз вместе с воздухом попал и запах кофе, что уже был знаком принцу. — А, Минсок, — немного хрипло проговорил он, осознавая, что в горле пересохло. — Или тебя тоже зовут как-то иначе? — хмыкнул он, наблюдая за тем, как омега ставит что-то на стол, а затем подходит к нему и присаживается на корточки в паре шагов. — Если будешь вести себя спокойно, то выйдешь отсюда живым, — проговорил парень таким тоном, что возражать ему совершенно не хотелось. Вряд ли тот шутил. Правда, никто не говорил, что Сехуну нужно молчать. — Так, значит, вваливаетесь ко мне домой, крадёте. И что? Выкуп требовать будете? Да ещё и кого на главную роль выбрали? Истинного! Даже и придраться не к чему! — В Сехуне плескались желчь и негодование. Он практически никогда никому не дерзил, да и злиться раньше было не на что. — Что за бред ты несёшь? — как-то слишком уж удивлённо напрягся Минсок, после чего резко встал, а затем развернулся и вышел из палатки. Только сейчас Сехун уловил запах еды: видимо, омега принёс для него что-то, но... ушёл. Живот тоскливо заурчал, напоминая о своём существовании. — Тише, маленький, справимся, — ласково проговорил принц, стараясь глубоко не дышать, чтобы лишний раз не дразнить себя. Ждать долго и не пришлось, потому что вскоре в палатку буквально вломился Лухан, сразу же подлетая к Сехуну. Тот отпрянул, но далеко отстраниться не получилось, поэтому омега практически уткнулся носом в его волосы, тяжело при этом дыша. Принц же от этого чувствовал волнение, хотя до конца не понимал, почему. Возможно, тот образ Лухана, что он видел недавно, и правда приглянулся, а может, его просто ударили слишком уж сильно. — Что... — начал было принц, но продолжить ему не дали, сильно ударив в плечо. Омега поднялся и вышел из палатки так же резко, как и вошёл, оставив в ней только Сехуна и Минсока, который, оказывается, тоже был там. Юноша, ничего не пояснив, подошёл к столу, взял миску и присел рядом с принцем, как и в тот раз. Еда по вкусу была похожа на что-то не слишком съедобное, но альфа был так голоден и растерян, что съел всё, что ему предложили, а затем проводил молчаливого Минсока взглядом. Кажется, ничего объяснять ему никто не собирался, оттого вопросов возникало всё больше. А самое неприятное — Сехун не мог даже нормально злиться, потому что не знал, навредили ли эти люди как-то его близким или нет. Даже мысли о Кёнсу... Что бы с ним ни сделали, принцу никак не удавалось разбудить в себе ярость, потому что его чёртов истинный находился так близко. Нет, Сехун не влюбился с первого взгляда, но те мысли, что посещали его голову в первые пару минут знакомства и тогда, когда он почувствовал запах омеги, сыграли свою роль. Да и вообще, альфу не избивали, не морили голодом и никак не унижали. Просто держали как... пленника?.. Они действительно хотят получить за него выкуп? Это уже как-то походило на правду. Сехуну было сложно следить за временем, но когда к нему зашли в следующий раз, на улице было уже темно. На этот раз «посетителем» был Чонин, если принц верно запомнил его имя. Альфа с интересом разглядывал пленника, будто до этого и не видел. — Уминни скоро придёт кормить тебя, а мне просто интересно посмотреть на пару нашего Лухана, — пояснил Чонин, хотя Сехуну было, в принципе, без разницы. Если никто на его вопросы отвечать не собирается, то какое ему дело до остального? — Зачем ты пытаешься нас обмануть? — выдал альфа после нескольких минут, будто не решаясь подойти ближе. — В чём? — удивлённо спросил Сехун, даже забыв, что разговаривать не собирался. — Что вы истинные. Этого не может быть, — качнул головой парень, а принц нахмурился. Как это не может? Лухан уже кому-то принадлежит? Сехун слышал истории о том, что предначертанных судьбой может быть и двое, но не думал, что сам с таким столкнётся. Хотя, что уж там говорить, не думал, что в принципе встретит омегу, с которым ему суждено быть вместе. — Он ведь бета. Сехуна будто окатили из ведра ледяной водой, или же пнули со всей силы, результат один: шок. Да как такое вообще возможно! — У него был запах! — возмутился Сехун, отчётливо помня своё осознание их связи. — Колдовство. Он очень постарался, чтобы на короткий срок ему удалось стать омегой, — с интересом в голосе проговорил Чонин, хотя принц не очень хорошо умел читать эмоции. — Быть этого не может. — Cехуну казалось, что его обманывают. Хорошо, бета может быть похож на омегу, может на время обзавестись запахом, но как он может быть с кем-то парным? Это в голове не укладывалось никак. Впрочем, не только у принца, потому что Чонин, кажется, тоже был озадачен. Альфа, ещё раз взглянув на пленника, едва заметно дёрнул плечом и вышел из палатки. Немного позже и правда зашёл Минсок. Он был всё так же не слишком разговорчив и просто накормил Сехуна, после чего, немного задержав на нём взгляд, ушёл. А сам принц после этого уснул практически моментально, надеясь на то, что откроет глаза в своей кровати, а всё это окажется дурным сном.***
На следующее утро к Сехуну пришёл юноша без запаха, не отводя от принца взгляда, пока кормил его. Видимо, сплетни там, где они находятся, разносятся очень быстро. Бета выглядел немного потрёпанным, а на губе красовалась царапина, явно полученная в драке. Под глазами были круги, будто тот совсем не высыпался, а на впалые щёки было грустно смотреть. Хотя, погодите-ка, почему принц вообще кого-то должен жалеть в этой ситуации? Особенно когда не чувствовал собственных пальцев на руках. — Сегодня сможешь прогуляться, — проговорил парень, отставив миску в сторону и достав откуда-то нож. Сехун сглотнул, но сидел спокойно, глядя на то, как бета разрезает верёвку на его ногах. — Если попробуешь сбежать, то тебя прикончат сразу же, — угрожающим тоном произнёс юноша, а затем, к удивлению альфы, развязал руки пленнику. Вчера Сехуна выводили из палатки пару раз справить нужду, но закрывали глаза повязкой, да и верёвку никуда не убирали. Сейчас же бета аккуратно обвязал кисти принца платком и потянул за собой. Тот встал не сразу и покачнулся, но всё-таки довольно резво последовал за парнем наружу. Там его отвели на небольшую поляну, и одну ногу приковали снова к колу, только на этот раз на цепь. Будто Сехун не принц, а какой-то пёс. Это, мягко говоря, оскорбляло, но парень был рад дышать не пылью, а свежим воздухом, и решил держать все недовольства при себе. Лагерь был маленьким и состоял из одних только палаток, а значит, был временным пристанищем. Мимо, но на отдалении то и дело сновали люди, провожая альфу заинтересованными взглядами. Тот привык ко вниманию к собственной персоне, но даже ему стало не по себе. И Сехун не поверил своим глазам, когда увидел знакомую фигуру, идущую от одного шалаша к другому. — Чондэ! — крикнул он, а альфа резко остановился и перевёл на него удивлённый взгляд. Юноша сделал шаг навстречу бывшему господину, но замер и быстро скрылся в палатке. — Чондэ! — снова позвал юноша, попытался снять кандалы или вырвать из земли кол, но тщетно. Видимо, его активность не осталась незамеченной, потому что вскоре к Сехуну подошёл не кто иной, как сам Лухан, чем немного отвлёк того от мыслей о Чондэ. — Объясните мне уже, что происходит, — практически прорычал альфа. Бета, смерив его околопрезрительным взглядом, поджал тонкие губы, явно думая, стоит ли. — Ладно. Но только потому, что ты, чёрт возьми, такой спокойный. Ты тут не на каникулах, — проворчал Лухан, и Сехун осознал, что тот ничуть не выглядит угрожающе: скорее напряжённо и растерянно. — Твой омега очень насолил мне. И он, и его родители. К сожалению, к вам он поехал один, поэтому пришлось идти на крайние меры. Идея проста: королевства восстанут друг против друга из-за пропавших детей, а так как ваша армия сильнее, то они проиграют. Ты отправишься домой, и все счастливы. Сначала слух резанула фраза «твой омега», затем альфа окончательно осознал то, что сказал Лухан, и чуть не кинулся на того с кулаками. — Какого хрена вы творите? — взвился он. — Не втягивайте в свои разборки невинных людей! И если они начнут искать нас, а не сражаться? — Этих «если» на деле было множество, но Лухан с усмешкой покачал головой. — Они готовы воевать из-за любой глупости. И нужно было, чтобы ваша семья увидела принца собственными глазами. Иначе им поверили бы, что Кёнсу так и не доехал. — Бета «мило» улыбнулся и, протянув руку, похлопал Сехуна по голове, будто тот и правда был чёртовой псиной. Парень резко оттолкнул чужую ладонь и поднялся на ноги, отчего Лухан отпрянул, всё-таки опасаясь альфу. Принц дотянулся бы, чтобы ударить, но вовремя сдержался, понимая, что ничем хорошим это не закончится. — Может, и хорошо, что вы не поженились. Бедняжку Кёнсу, судя по всему, избивали бы за любую провинность, — с наигранным сожалением в голосе проговорил Лухан. — Ты не омега, — огрызнулся Сехун. — И называешь всё это провинностью? Да ты больной на голову! — Взгляд застилала пелена ярости. — А только недавно пытался внушить Чонину, что я твой омега. Знал, что альфы думают только одним местом, но пока встречал только благоразумных. Правда, даже твой дружок побежал за своей парой, стоило его поманить пальчиком. — У Лухана прекрасно получалось бить по самому больному. Однако сейчас Сехун немного поумерил пыл. — Чондэ?.. — начал он, а бета кивнул. В другой ситуации Сехун был бы рад за альфу, но сейчас чувствовал себя ещё более потерянным. Его не били физически, но будто насиловали морально. Его милый Чондэ, которому он готов был доверить свою жизнь, предал его? Хотелось закричать, что Лухан лжёт, но вот только Сехун всё видел своими глазами. Тогда понятно, откуда этот извиняющийся взгляд. — Я не лгал тебе, — к удивлению даже для самого себя, спокойно произнёс принц. Его задевало, что обвиняли во лжи, когда он говорил так наивно искренне. — Думай, что хочешь, но я понял, что ты мой, как только почувствовал. Я сам этому не рад, знаешь. Лухан поджал губы, но его лицо больше ничего не выражало. Юноша просто развернулся и пошёл прочь, не сказав ни слова. Сехун же обессиленно опустился на траву, провожая бету взглядом.