Недосказанное и пересказанное

Мой лорд-муж, Мне не хотелось это писать, но, зная вас… вы вряд ли согласитесь на Дозор. Поэтому больше мы, скорее всего, не увидимся. Меня поспешно и только благодаря покровительству северного бастарда Джона Сноу выдали замуж за лорда Гирфина Грейвса из затерянного в глухомани местечка Аквильфорт. Ему под девяносто, он совершенно выжил из ума и слабо понимает, кто я такая, но, по крайней мере, мы с детьми можем жить спокойно. Да и старику дети полюбились – у него внучка умерла давно, внук погиб при Черноводной, по-моему, он принимает Ширен и Стеффона за них. Вы знаете, к вам большую часть нашей совместной жизни я относилась едва ли теплее, чем сейчас к лорду Гирфину. Ненавидеть не ненавидела, но терпела с огромным трудом. Вижу ваше выражение лица, как наяву – да не скрипите вы зубами, знаю, что и вы меня тоже едва выносили. По крайней мере, по этому вопросу мы всегда были в согласии и не скрывали этого друг от друга. Лишь на Севере, с началом этой зимы, вы понемногу изменились. После того, как предали Джона Сноу, вы были одним из немногих, кто хоть как-то умел руководить во всём этом ужасе. Когда вы отбили Винтерфелл у Болтонов, как я была горда – наконец-то вас стали уважать! И вы перестали выглядеть так, будто ненавидите этот мир вам тогда же стало легче, это было прямо в глазах ваших видно, когда северяне стали приходить к нам с искренней поддержкой. Было бы только у нас на что жить в этом Винтерфелле… Помнишь Помните, как мы раздавали и рассылали наши последние запасы северным лордам? Я принесла захваченные ещё с Драконьего Камня драгоценности Флорентов, чтобы те, кто живёт южнее, могли бы попробовать что-то купить в Долине или в Браавосе. Вы тогда посмотрели на меня и сказали: «По крайней мере, сейчас под стенами не расселись пирующие Тиреллы». Наверное, вы об этом уже забыли – а я помню. Может, вы имели в виду что-то другое, но мне нравится думать, что вы хотели меня ободрить. А помните, как мы узнали, что Мелисандра вернула к жизни Джона Сноу? Он тогда приехал в Винтерфелл, и северяне прямо чуть чувств от радости не лишились – им подавай кого-то из своих, ну и Сноу всё-таки сын Старка (как мы тогда были уверены), хоть и незаконный. А он так вас благодарил за помощь с возвращением Винтерфелла, а вы поблагодарили меня за поддержку. Я думала, что вы опять станете уединяться с Мелисандрой, но она почему-то передумала насчёт Азор Ахая и всё внимание своё обратила на Сноу. Как ни странно, мне было приятно. Мелисандра и о сжигании стала меньше говорить и вообще растеряла как-то уверенность. Сноу, что ли, ей какую-то тайну поведал, когда она его оживила? В тот день, когда с караваном из Долины совсем уж неожиданно объявилась леди Санса, я поняла, что мы на Севере стали лишними. Да, лорды вас уважали, но теперь в Винтерфелле были Старки, и на нас уже смотрели косо, как на вторгшихся врагов. Вы, быть может, и забыли тот вечер. Когда вы сидели у очага и горько сказали мне: «Как я устал быть королём, который никому в стране не нужен!» Или вы обращались не ко мне, а говорили сами себе, думая, что вы одни? Как бы то ни было, но вот я сама не знаю, что меня подтолкнуло подойти, обнять вас за плечи и сказать, что вы нужны мне и Ширен. Признаюсь, впрочем, я за час до того вконец закоченела и выпила немного эля, но я не жалею. Разумеется, вы огрызнулись ответили, что я связана с вами долгом и что в этом ничего удивительного. Честное слово, я обрадовалась, что вы снова заговорили в обычном своём тоне, а не тем глухим безнадёжным голосом, который я услышала перед тем! И всё же, кто мог подумать, что в какой-то винтерфелльской комнатёнке, в разгар зимы и войны, я впервые за десять с лишним лет брака сама пойду на близость с мужем и получу удовольствие? Поговаривают, что, если женщина не удовлетворена, она не сможет зачать сына. Теперь, когда через девять месяцев после той ночи родился наш Стеффон, я уже не думаю, что это такая уж ерунда. Я была так счастлива, так безумно счастлива, когда Мелисандра, обтерев новорожденного, торжественно сказала: «Мальчик, здоровый мальчик, Селиза!» Вот так и исполнилась наша с тобой вами заветная мечта – без подгадывания удобного времени зачатия, без множества повивальных бабок, шепчущих заговоры, без, наконец, сожжённых жертв… Он уже сейчас серьёзен и задумчив, как вы. Ваш подбородок, ваши глаза, ваши фамильные чёрные волосы – только ушки мои, вечные наши лисьи уши Флорентов. Ради него (и Ширен), только ради них я согласилась расстаться с тобой, когда пришла эта новая безумная королева. И если бы когда-то её собственных племянников заодно с их матерью не убили зверски при взятии Гавани, ещё вопрос, пощадила бы она наших детей или нет. Но, как видите, пощадила, только отослала в самый захолустный угол Простора. Пожалуйста, плюнь хоть раз на свои дубовые принципы и согласись на Стену! Я буду приезжать к тебе, можешь считать это чувством долга, если тебе так приятнее, только не оставляй меня одну! Мы уже были счастливы на Севере – может, нам с тобой так и предназначено? Что ты, что я – жёсткие, неприветливые, холодные. Может, это и так, но зато мы можем согреть друг друга. Прощайте, милорд, как же тяжело мне это говорить, и спасибо вам за всё. Я буду вспоминать вас, Стеффон – клянусь вам – вырастет на рассказах об отце. Кто знает? Может, лет через двадцать олень вновь отомстит дракону. Иногда мы слишком поздно понимаем, что Ширен думает, что вы погибли в битве, я не стала говорить ей всю правду. Она пойдёт в септы, незачем септе знать правду о вашей казни. Остаюсь, Ваша леди-супруга Селиза Баратеон, Леди Драконьего Камня. (Да, я помню, что наш брак расторгнут, но этот Грейвс всё равно уже забыл, что означает чувство долга, что такое брак и что творится в мире, поэтому можно я не подпишусь его фамилией?) Станнис, умоляю, преклони ты колено перед этой дурой, не покидай меня, я лю