Хожение Нежаты

      Заночевал Нежата в стогу сена, а утром свернул с проезжей дороги на лесную тропу. Он уже второй день шел по лесу, тихому и зеленовато-сумрачному, как Спасо-Преображенский собор Мирожского монастыря. О Нежке он вспоминал теперь как о сладком утреннем видении, прозрачном и томительном, очнувшись от которого становишься легким и свободным, точно деревья после дождя, стряхнувшие с листьев тяжелую воду.       Тропинка, петляя, следовала изгибам ручейка, а густой подлесок будто расступался перед ней: ни один куст не протягивал свои ветви, цепляя путника, ни одно упавшее дерево не лежало поперек дороги. Но Нежата больше удивлялся тому, что не подумал, чем будет питаться вдали от людей. Впрочем, кто-то будто заботился о нем: он находил и пек на углях грибы, в изобилии выросшие после дождя, а малины на кустах вдоль тропы было столько, что можно было насытиться, не забираясь в густые колючие заросли.       И все же, хотя диких зверей Нежата почему-то не боялся, он чувствовал смутную тревогу, ведь уже вторые сутки ему не попадалось ни души (если не считать белок, ежей и лесных пташек).       В нем дрожало смутное желание услышать человеческую речь, поговорить с кем-то. Нежате вспомнилась беседа с просвещенным купцом, утверждавшим, что Земля плоская и четырехугольная. И тут же он в мыслях принялся горячо спорить, подбирать доказательства, выискивать примеры. Так увлекся — даже про голод забыл, но почему-то не смог найти ничего достаточно убедительного. Как бы он хотел знать все это! О том, как устроен прекрасный Божий мир, для чего он именно такой и почему.       Нежата со сладким вздохом обвел взором спокойные деревья, трепетные кусты, сонные травы и нежные лесные цветы. Вот росинки на изогнутом узком листе травы точно мелкий жемчужный бисер… отчего так? Птицы щебечут, говорят друг с другом — о чем они говорят? А цветы? Нежата наклонился, рассматривая розоватое пушистое соцветие мяты. Как дивно они устроены! Неужели просто для красоты, чтобы радовать глаз? Он поднял глаза и увидел сквозь трепещущие листья прохладную голубизну. И небо… Почему оно голубое, а листья — зеленые. Чудесен Божий мир.       Он так увлекся, что не заметил, как его догнал невысокий старичок, горбатый, одно плечо выше другого. Несмотря на свою хромоту, он шел быстро и бесшумно. Нежата вздрогнул, увидев его краем глаза, и обернулся.       — Ты откуда взялся? — спросил старичок, и голос его, хоть и звучал хрипловато, завораживал, как шум деревьев и журчание воды.       — Мне посоветовали свернуть сюда, чтобы быстрее дойти до Смоленска, — отозвался юноша, с любопытством разглядывая собеседника. Волосы у того были курчавые и какие-то зеленовато-серые, глаза медные, как настоявшаяся в торфянике вода, борода более светлая, чем волосы на голове, доставала до пояса. Одет старичок был в длинную посконную рубаху, ничем не подпоясанную. От него веяло сыроватой прохладой, пахло глиной и конским потом. Всё это показалось Нежате весьма подозрительным.       — Онфимка сказал? Наконец послал кого-то способного! — обрадовался старичок. — Многие ведь меня искали, да заплутали: их растерзали волки да медведи. Только эта тропка заговорена мной от хищных зверей и ядовитых змей. И раз уж ты здесь, значит готов стать моим учеником.       — Вообще-то я не собирался становиться ничьим учеником… пока, — сказал Нежата робко. — Я только закончил обучение в монастыре и хотел…       — Да ты не торопись отказываться! — перебил юношу странный спутник. — Если нашел мой путик, значит можешь такое познать, чему у людей не научиться. Знания мои коренятся в лесной земле, во мху сыром, уходят в самую глубь, туда, где корни деревьев сплетаются в темноте.       — Что же это за знания такие? — спросил Нежата, начинавший смутно догадываться, с кем имеет дело, и от этой догадки мурашки побежали у него по спине. — Кто ты?       — Лесной человек я: лес — моя стихия. Все здесь знаю, все слышу и всех понимаю: зверей мохнатых, птиц пернатых, ползучих гадов, рыб речных. Прежде многие искали лесных людей, чтобы научиться, чтобы удача была в охоте. Лучшие сокольничие княжьи — ученики наши. Я и сам охотился с князем Владимиром Всеволодовичем да Юрием Владимировичем, пока молодой был. В лес пришлось уйти: время учить настало. Только учить стало некого: забыли нас. Онфим случайно ко мне попал, чуть волкам не достался, — объяснил старичок. — Ну пойдем, пойдем. Ты голодный поди. Накормлю тебя, в баньке попарю, спать уложу, а завтра поговорим.       — Но… я… я не хочу твоих знаний, — заспорил Нежата. — Я в Киев иду старцам преподобным поклониться.       — Что? — рассмеялся лесной человек. — Что тебе твои старцы откроют? Что могут они знать? Кроме своих книжек они ничего не видят, а здесь лес говорит со мной, сама земля открывает тайны. Идем! — старик властно схватил Нежату за руку и потянул в заросли орешника и крапивы, а тропа послушно свернула, расстилаясь перед ним, раздвигая ветки и жгучие высокие стебли.       Нежата, пытаясь сопротивляться, уперся ногами в землю, отклонился назад, перекрестился. Старичок только хмыкнул, увлекая юношу за собой. С каждым шагом Нежата чувствовал в себе все меньше сил к сопротивлению и только мысленно взывал к Богу: «Услыши, Господи, правду мою, вонми молению моему… Удиви милости Твоя, спасаяй уповающия на Тя от противящихся деснице Твоей. Сохрани мя, Господи, яко зеницу ока, в крове килу Твоею покрыеши мя…»*.       — Эй, ты чего там бормочешь? — лесной человек приостановился, ослабляя хватку. Нежата выдернул руку и отступил на шаг. — Ты что ли на самом деле не хочешь знать мою науку?       — Нет, не хочу.       — Отчего же? Знание мое много дает. Чем ни займись, во всем тебе будет успех: в охоте, в рыбной ловле.       — Но ты ведь тоже что-то хочешь получить взамен?       — Только возможность уйти наконец в край покоя. Выучив троих учеников, я смогу освободиться и покинуть этот мир. Двое у меня уже есть, научу тебя и буду волен.       — Нет, — строго сказал Нежата. — Я не согласен лишаться свободы ради знаний.       — Не только знаний, но и богатства. Умение понимать язык животных и растений открывает большие возможности. Слышал ли ты историю о человеке, который разбогател, благодаря своему знанию? Идем, накормлю тебя. А после расскажу эту удивительную и назидательную повесть.       — Мне не нужны деньги, — возразил Нежата.       — Но историю-то послушать хочется? — улыбнулся старичок лукаво. А Нежате и правда очень хотелось послушать про человека, умевшего понимать растения и животных. Почуяв это, лесной человек мягко взял юношу за руку и повел вперед.       «Объяша мя, яко лев готов на лов и яко скимен, обитаяй в тайных…» — вертелось у Нежаты на языке, а дальше он никак не мог вспомнить. Это мешало ему, он путался в словах, будто в длинных полах одежды, и при этом скользил сквозь реальность, не имея возможности за нее уцепиться.       — Постой, — сказал он своему провожатому. — Подожди. Покоя мне нет: не могу вспомнить, что дальше. Можно я гляну? — Нежата улыбнулся обезоруживающе.       — Ну глянь, — нехотя отозвался старик. — А то подожди: придем и глянешь?       — Нет, прости, хочу прямо сейчас. Я даже идти толком не могу, ноги заплетаются вместе с языком.       — Ладно уж, — проворчал лесной человек и разжал пальцы. Нежата, присев на корточки, принялся вдумчиво искать нужный текст. Ему необходимо было на чем-то сосредоточиться, почувствовать тепло шершавого пергамена, его запах, увидеть ровные буквы, спокойно несущие слова. Вот наконец выползла выгнутая змейкой «зело», тянущая за собой палочку «i» десятеричной под легким ярмом титла. Шестнадцатый псалом. «Воскресни, Господи, предвари я и запни им, — прочел он. — Избави душу мою от нечестиваго, оружие Твое от враг руки Твоея, Господи, от малых от земли…».       — Что там у тебя такое? — рассердился лесной человек и, схватив Нежату за шиворот (тот даже не успел подняться на ноги), стремительно потащил за собой. Деревья, кусты, трава замелькали у Нежаты перед глазами так быстро, что ему пришлось зажмуриться, в лицо дул сильный ветер, и он мог поручиться, что летит по воздуху, время от времени едва задевая коленями землю. Вдруг они резко остановились, и Нежата открыл глаза. Перед ними на тропинке стоял старец в белой рубахе, подпоясанной простой веревкой, в серой выцветшей вотоле, с посошком из какой-то кривой сучковатой палки. Это Нежата почему-то очень ясно увидел и почувствовал светлое тепло, исходящее от него.       — Лесной, — сказал старец строго. — Куда это ты тащишь мальчика? Весь лес перепахал, — он с упреком покачал головой. Нежата невольно оглянулся и увидел, что за ним тянется борозда. — Вставай, чадо, — старец помог Нежате подняться с колен, и юноша, опустив глаза, с ужасом обнаружил, что его одежда разодрана в клочья, колени разбиты в кровь. Он почувствовал боль, стиснул зубы.       — Что это ты, Лесной, опять безобразничаешь?       — Он нашел мою тропу. Он будет моим учеником, — огрызнулся лесной человек.       — Да ну тебя. Мальчика я заберу. Все равно тебе с ним непросто будет сладить.       — Он пойдет со мной, — зарычал лесной, хватая Нежату за руку.       — Он не хочет с тобой идти. Ты его напугал. Брысь отсюда, — и старец слегка стукнул лесного по голове своим посохом. Тот мгновенно растворился в воздухе. — Что-то он чудит сегодня. Вообще-то тихий он, — проговорил старец, обращаясь к Нежате. Нежата видел происходящее сквозь нестерпимо сверкающую пелену. Старец похлопал его по щекам, вытягивая из расплывающихся пятен, холодных и колючих, и прислонил к дереву.        — Да, хорошо вы пробежались. Ну, что там у тебя? — он наклонился, разглядывая ноги Нежаты. Потом сорвал подорожник, помял и прилепил на обе коленки. — Так полегче будет. Идем ко мне, передохнешь малость.