Чья ты девочка, Беверли?

«Каждый ребенок рано или поздно открывает для себя одну великую истину: настоящие монстры - взрослые.» (с) Стивен Кинг

- Ты опять была с теми мальчишками, Беверли?! Разве я не говорил тебе не водиться с ними?! - мужчина до боли сжимал подбородок девочки, по щекам которой уже текли слезы. Она наперед знала, что произойдет, знала, что теперь, когда он слишком близко, у нее не будет возможности сорваться с места и побежать прочь из дома, к ребятам, которые с некоторых пор стали ее настоящей семьей. - Мы... Мы просто гуляли, - Беверли хотела всхлипнуть от боли, но понимала, что этим может сделать только хуже. - Тогда почему ты плачешь? Тебе страшно? Ты боишься, что я узнаю правду о том, что ты делаешь с этими мальчиками? Боишься, что я узнаю, как они трогают тебя?! – полоумные, помешанные глаза разъедали волю девочки будто кислотой, его ладонь переместилась на ее горло и сжала в полсилы. - Ты очень плохо себя ведешь, доченька. Ты понимаешь, что заслуживаешь наказания? Понимаешь? - Папа, пожалуйста! - взмолилась Беверли. - Не надо. - Всякое преступление должно быть наказано, - отрезал мистер Марш, брызжа слюной. - И если я буду спускать все твои проделки, ты станешь такой же, как те блудливые девчонки. Все твои грехи разом падут на тебя, ты задохнешься от их тяжести, и станешь продажной шлюхой! Раздвинешь ноги перед каждым, кто напишет тебе поганые стишки! – срывающийся на хрип голос притих, он наклонился к самому ее уху. - А ты не должна подпускать к себе всяких грязных оборванцев. Никто не должен касаться моей девочки. Элвин запустил руку под футболку дочери, пальцами нащупывая маленькие бугорки подростковой груди. Сердце ее отчаянно забилось о ребра, парализованная ожиданием грядущей боли, Бевви знала, когда «папочка» будет вдалбливаться в нее на полную длину, он обязательно спросит: «Чья ты девочка, Беверли?» И она обязана будет ответить, что его. Только его. Ужас сковал все тело девочки, не давая шанса не то что сопротивляться, даже двигаться. Она боится, до дрожи в коленях боится зверя, уложившего ее на лопатки прямо на холодном кухонном полу. Боится это безобразное, безжалостное животное, что нависает над ней и смачно слюнявит своими губами ее ключицы. Она ненавидит мразь, которую вынуждена называть отцом. Если бы только был шанс уйти из дома и больше не вернуться, если бы только мать Беверли была жива. Такого никогда бы не случилось. Она бы никогда не позволила ему. Скорее, удавила бы собственными руками, чем допустила такое. Мистер Марш в три рывка сдернул с дрожащей дочери шорты. Еще секунда и его рука с груди спускается все ниже и ниже. Девочка жмурится, более всего на свете желая умереть прежде, чем это случится. Мысленно она зовет смерть, чтоб та забрала ее и прекратила все эти мучения, как вдруг, из слива кухонной мойки фонтаном бьет кровь, заливая собой все вокруг. Кровь на потолке. Кровь на полу. Кровь на ней самой. Брызги будто отрезвляли Беверли, она выходит из транса и неожиданно для себя самой хватает руку отца. Тот в недоумении и гневе смотрит на нее и без раздумий бьет ладонью по щеке. - Вспомни, чья ты девочка! - И правда, чья ты девочка, Бевви? - звук этого голоса заставил девочку посмотреть в сторону мойки, из которой по пояс торчала знакомая фигура самого страшного кошмара Клуба Неудачников. Смерть услышала ее зов. - Иди к черту! - выплюнула Бев клоуну, за что получила еще более сильный удар в район челюсти. Боль отдала в затылок, показалось, что мозги бьются о черепную коробку. Изображение в глазах начало размываться. - Не смей произносить гадости в моем доме, маленькая потаскуха! Пеннивайз завизжал от смеха, колотя сжатыми кулаками по бортику раковины. - Ну и ну! А это другой твой самый большой страх? Очень рад знакомству, мистер Марш! Вот ведь незадача, так жаль, что вы не видите меня, - Оно состроило грустную физиономию, но тут же сменило ее на прежнюю. - Уйди, - процедила сквозь зубы девочка. - Убирайся. - Что ты там бормочешь? - Эл пытался снять с нее футболку. - Знаешь, в чем разница между мной и твоим папашей, а, малышка Бев? - клоун подпер щеку ладонью в белых перчатках. - Боль, которую я дарю детишкам, заканчивается с их смертью, а вот боль, которую тебе дарит он - никогда. - Ну же, милая, ответь, чья ты девочка, м? – не унимался Марш. Беверли приходила в себя, все более и более отчетливо ощущая свое тело. Она собрала оставшиеся силы и снова поймала руки негодяя-родителя, крича ему в лицо: - Я больше не твоя девочка! - ей удалось слегка отпихнуть его, ведь что сила девочки-подростка против напора взрослого мужчины? На полу завязалась возня, за которой чутко наблюдал клоун, все так же торчавший из слива. - Так, - он показательно размял руки. - Мне надоела эта игра, хочу другую. В один прыжок преодолев расстояние с одного конца кухни до другого, он наклонился как можно ближе к девочке: - Слева от тебя есть ящичек, в котором папочка хранит все свои ножики. Ну же! Давай! Давай, малышка Бев! Покажи мне, как ты борешься со своими страхами. Беверли и сама понимала, что не справится с ним в рукопашную. На долго ее не хватит. Еще один точный удар - и она отключится, снова став "его девочкой". Но нет. Этого не должно произойти. Не сейчас. Не перед самым главным врагом ее друзей. Схватив отца за шею, Бев, что было мочи, сцепила челюсти на его ухе. Вся ненависть, какую ей удалось скопить в себе за жизнь, вошла в плоть Эла с ее зубами. Кровь солеными струями хлынула в рот, на подбородок, шею, на футболку, которую Маршу так и не удалось снять. Под звуки отцовского крика и заливистого, безумного, истерического смеха Пеннивайза, она не глядя открыла ящик и, вынув первый попавшийся нож, ударила им Элвина промеж лопаток. Мужчина захрипел. Плоть на месте удара разошлась в стороны, алое пятно разрасталось на серой рубашке. Его хватка стала ослабевать, и Беверли ощутила, как освободилась из его цепких, мерзких объятий. Сбросив с себя труп и, поглядев на него, она не пожалела о том, что сделала. Ведь человек, возжелавший собственное дитя перестает быть человеком. Он становится бешеным псом, которого нужно усыпить. И Бев это осознавала. Пеннивайз же все это время стоял рядом и довольно улыбался, переводя взгляд желтых глаз с мертвого тела Марша на Беверли. - И чья же ты теперь девочка? - в мгновения ока клоун оказался перед самым ее носом. - Ничья, - проговорила она. - Так это же здорово! - оно всплеснуло руками. - Просто здорово! - Зачем ты...? - Бев пыталась досказать вопрос, но не была уверена, что слово «помог» подходит. Нет, это было нечто иное. Он не просто помог, он направил ее, спас от очередного изнасилования в собственном доме. Но почему? Клоун и без разъяснений понял, о чем она. Он хмыкнул и пожал плечами. - Я всего-навсего хочу быть твоим единственным кошмаром. И снова визгливый смех, от которого зазвенело в голове. Беверли зажмурилась и закрыла руками уши, а когда открыла глаза, не обнаружила рядом никого. Только голос, застрявший в стенах комнаты, повторял: «Ты обязательно полетишь, Беверли, но только в другой раз...»