Прах тысячи ночей

Белизна обволакивала сознание Хитсугаи, словно ограждая от всего мира. Терпкая и вязкая белизна, не дающая мыслить ясно, вернуться в реальность. Где это он? Тоширо открывает глаза, но мир вокруг него совершенно непохож на реальность. Он огромен настолько же, насколько абсурдно пуст. Опуская взгляд, Хитсугая видит снег. На удивление его босые ноги совсем не чувствовали холода. Морозный воздух блуждал по всей округе, но, когда касался, разбивался о него, как о мыс корабля волны. Удивительное место играло своим молчанием. Снег лежал на земле, не шевелясь и играя бликами друг друга. Он сам себя освещал, не нуждаясь ни в солнце, ни в фонарях. Самодостаточность и одиночество. И в этот момент Хитсугая опешил. Это место… Оно живое. Оно насмехается над ним, хохочет в голос, измывается. Эта пустота — все, что его окружает. Ни больше ни меньше. Грохот в стороне отвлек Тоширо, развернувшись, он увидел бурю, надвигающуюся на эту ехидную и мерзкую долину пустоты. В голове промелькнуло злорадство, стучащее в такт метроному. Мысли, теперь уже роящиеся в его голове, гудели, жужжали, перекрывая всю пустоту лишь на мгновения, не больше. Буря была уже близко. Хитсугая оглядел этот мир вновь. Некуда бежать, здесь нет ни единого укрытия.

***

Ичиго вновь окинул скучающим взглядом капитанов. Его отец так же уныло стоял, не обращая внимание на обсуждения других тайчо и их недельные доклады. Идея стать капитаном, как и отец, на таких собраниях все чаще и чаще казалась более ужасной и бывала не единожды обругана весьма витиеватыми выражениями. Но знаменитый пинок Рукии убивал все желание использовать нецензурные выражения. Даже в мыслях. — Капитан Куротсучи, вы уверены, что разборка с этими пустыми требует вмешательства высших чинов Готэя? Чем же вам не угодили Юмичика с Икакку из одиннадцатого, насколько я помню, ни одно задание по зачистке они не провалили… — сетовал Кьераку, не понимая, что же нужно этому взбалмошному ученому. Зараки-тайчо уже порывался подтвердить слова сотайчо, но его осаждала мягкая улыбка Уноханы, которой не хотелось слушать визгливый голос капитана двенадцатого отряда, который непременно захочет попрепираться с ним. Сам же Маюри недовольно выдохнул, как-то недобро глядя на лидера своими желтыми глазами: — Эти пустые очень редкий и довольно опасный вид, мне бы хотелось лично лицезреть их мощь… — Хорошо, тогда сами и отправляйтесь, — обреченно проговорил Шунсуй, перебив его. Закрыть данную тему нужно было как можно скорее, собрание и так уже слишком затянулось. А этого мужчину он мог слушать только будучи подшофе, а иначе можно просто повеситься на собственном же поясе оби. Но на его мольбы Король Душ не услышал. — К сожалению, это невозможно, сотайчо, — неожиданно располагающим тоном произнес мужчина, вызывая легкую дрожь и неприятные ощущения в ушах у присутствующих в зале, — во-первых, я не могу оставить институт без присмотра на минуту, не говоря уже про целую неделю, а, во-вторых, я хочу увидеть взаимодействие реацу пустых с реацу определенного капитана. Истинная цель этого ученого оказалась весьма банальна, Кьераку хотелось услышать более интересный исход событий. Ради экспериментов этот человек хоть самого себя продаст, а институт являлся для него не особо важной ценностью, что понимал каждый в этом зале. — И кого же именно вы хотите послать? — прозвучало двусмысленно, но Куротсучи для себя решил, что сделал бы оба варианта. — Капитана третьего отряда. Всем вам известно, что Куросаки-тайчо обладает уникальными духовными волнами. И, как считаю я, опыт подобного рода может дать что-то стоящее. Ичиго, наблюдающий за всем этим фарсом, обреченно вздохнул и мысленно решил, что это вполне достойное наказание для его персоны за кое-какую оплошность во владениях Маюри. Кто же знал, что та колба разнесет две лаборатории в бараках двенадцатого отряда? Вот именно, никто. Поэтому рыжеволосый был даже рад, что так легко отделался. А мстительность так идеально вписывалась в характер ученого, что аж зубы скрипели. — Что ж, я, в таком случае, согласен вам пойти на уступки, капитан, — проговорил Кьераку, надеясь, что теперь-то ученый свалит с его глаз в строй. — Куросаки-тайчо, надеюсь, что вы не подведете как Куротсучи, так и всю науку в целом. А теперь, продолжим… После окончания собрания капитанов Ичиго направился в свой отряд, собираясь подготовить протокол передачи полномочий Кире на время его отсутствия. В голове же не укладывалось то, что ученый, так скажем, за даром простил ему ту выходку. Ведь эта поездка в Генсей фактически равнялась недельному отпуску. Уничтожить пустых с среднем уровнем силы для капитана равнялась паре минут, а количество монстров в день явно не будет превышать норму в виде штук ста. Это значит, что четыре часа в день работы, никто ведь не отменял письменного отчета и сбора образцов, а в остальное время полная свобода действий. Да уж… Что-то тут не чисто. Перед отъездом он решил заглянуть к своей сестре, она только-только получила звание капитана, а обязанностей на нее возложили невероятных объемов. Пускай их отец и говорил, что Карин очень умная и талантливая девочка, но поддержка ей нужна колоссальная. Недопапа не справлялся с этим совсем в силу своего инфантильного характера. Ичиго постепенно понимал, что становится вполне годным старшим братом, главное — не усердствовать с чрезмерной заботой, а то летать ему по дому, как и отцу. *** Выйдя из врат Сейкамона, Ичиго оказался в небольшом японском городе под названием Каракура. Сейчас рыжеволосому надо было попасть в магазин к шляпнику и взять свой гекай. Возможно, даже напроситься на обитание в странном магазинчике. Если там, конечно же, нет противной кошки. С самого первого посещения этого злополучного городка отношения с Шихоинь у него не заладились. Она была слишком язвительной и от чего-то казалось, словно она снисходит до сего мира и людей ради собственного развлечения. Хотя, если Куросаки доживет до ее лет, есть вероятность, что у него получится ее понять. Не в обиду женщине, но она старше, чем может показаться на первый взгляд. И Ичиго знает, он не глупый мальчик, он учил историю в Академии, будь она не ладна. Ичиго не повезло. Йоруичи была там и, как оказалось, даже не собиралась никуда уходить, тихо попивая чай. Поэтому, сейчас парень плелся по одной из улочек, надеясь найти жилье, а не как в прошлый раз. Тогда ему пришлось ночевать на одной из крыш частных домов в северном районе. Еще и пустых, как назло, поблизости нигде не было, а так хотелось взять и сорвать на них разочарование от потери приятного футона. Коммуникатор пропищал слишком неожиданно. Куросаки даже не успел очнуться ото сна, который он делил с прекрасной лавочкой в не менее прекрасном парке, как надо было бежать. Пускай на дворе и ночь, но вдруг кто-то такой умный и решит прогуляться под темным небосводом, не очень хочется отчитываться за потерянные души или даже людей. Пустой оказался среднеуровневым одиночкой, разрубить его маску оказалась легко. Вернув клинок в ножны, парень стал осматриваться по сторонам в поисках дурацкой экспериментальной реацу. На крыше, на которую он приземлился было окно, причем открытое. На подоконнике сидел ребенок, отстранено смотря в даль черного неба. От него исходил легкий веер духовной силы. Мысленно Куросаки отдал дань своей расторопности, ведь чуть что, и он виноват в смерти ребенка. Был бы идеальный расклад событий. Отпустив ненужные мысли, Куросаки стал осматриваться вокруг в поисках еще не испарившихся синих искр, собираясь двинуться искать ниже, как его внимание привлек чей-то хрипловатый голос: — Чуть ниже, шинигами, около трубы. Оглянувшись на того мальчика, Ичиго было подумал, что ошибся, люди со слабой духовной энергией не могут видеть шинигами, только призраков или пустых. Но ребенок смотрел на него до жути пронизывающим взглядом, не прерывая зрительного контакта. — Что? — капитан опешил. — Неужели все шинигами такие тугодумы или ты просто уникум? — проворчал мальчик, задавая, как казалось, риторический вопрос. — К сточной трубе подойди, там зацепился след духовной силы того пустого. Тебе ведь он нужен. Слова этого странного, как оказалось, во всех смыслах, пацана озадачили Ичиго. Но он последовал совету и там, где ему говорили, правда нашлись образцы для Маюри, будь тому неповадно. А парнишка, что помог капитану, было вновь перестал замечать того, продолжая смотреть на звездное небо. — Хэй, парень, — привлек внимание ребенка Ичиго. Внешность мальца заставила того невольно подивиться, пускай и спустя какое-то время. Сейчас, когда паренек повернул голову, то луна полностью осветила его лицо. Волосы были просто белоснежными, но сейчас отливали серебром, а глаза поразили капитана третьего отряда сразу. Но не сам оттенок, а то, что в этих глазах было. Они были такими яркими, но в тоже время тусклее всех, увиденных им ранее. В них была та мудрость, даже какая-то старческая усталость, лежащая на молодости. Оксюморон. В голове Ичиго мелькнула мысль о том, что под влиянием подруги и сестры теперь умел слагать такие речи. — Чего тебе, шинигами? — голос звучал до ужаса устало, хотя для такого ребенка… Ему и уставать-то пока что особо негде, ему же от силы лет десять. Шинигами? Точно, вот что больше всего удивило его. Осведомленность этого ребенка. — Как тебя зовут? — увидев легкое удивление в глазах беловолосого, Ичиго ухмыльнулся. Видимо никто из его коллег ранее не спрашивал имени странного ребенка, если, конечно, тот с таковыми общался. — Хм, Тоширо Хитсугая, — протянул парень, явно не особо заинтересованный диалогом. — А меня — Ичиго Куросаки, приятно познакомится, Тоширо, — как-то неожиданно весело даже для самого себя произнес он. Хитсугая изучающе оглядел знакомого. Если в прошлом кто-то и спрашивал его имя, то свое никогда не называли, как бы показывая, что выше какого-то человека, тем более ребенка. А этот шинигами другой, он какой-то странный. Может, сломался при производстве? Кто же его знает. — А ты давно видишь таких же, как я? — С самого рождения, — Тоширо удивился сам себе, почему-то этот рыжеволосый парень расположил его к себе, даже не догадываясь, что это не может иногда сделать даже мать ребенка. — Ты странный, — прошептал Куросаки, укладываясь на шифер. Сейчас совершенно никуда не хотелось идти, а особенно за гекаем, который так и остался спать на лавочке. — Кто бы говорил, — пробормотал пацан, смотря за действиями нового знакомого. — Хей, как ты там сказал?.. Куросаки? Заходи в дом, поспишь хотя бы на футоне, а не на крыше. Мать все равно не сможет тебя увидеть, даже если зайдет. Ичиго приподнялся на локтях, наблюдая за тем, как ребенок отходил от окна к шкафу, вытаскивая матрац. Удивительное создание. Он заботится о незнакомце, но родного человека называет так пренебрежительно. Но его часто называют бесчувственным, возможно, он чего-то просто не понимает. — Ты все же там уснул, а, Куросаки? — голова с белоснежной копной выглянула из окна, пристально смотря на рыжеволосого. Кажется, этот мальчик нравился ему все больше и больше. Интересно, какие секреты он еще скрывает? Именно такими были мысли Ичиго, который укладывался на приготовленный ребенком футон. Спалось ему тепло и уютно.