Небольшое путешествие Кики

      Кики всегда думал, что найти свою Пару среди оборотней — это махом лишиться всех человеческих заморочек в построении отношений. Ну, в самом деле, из-за чего ссориться? Кики не помнил, чтобы ругались родители. У темпераментных Тимов бывали ссоры, но все без исключения понимали, что все это игры, своеобразные развлечения. Недолгие, кстати. Но у Кики все было не так.       Он швырял вещи в открытый чемодан и испытывал отвратительное ощущение дежавю. Даже на душе было так же мерзко, и в горле стоял горький комок. Он захлопнул чемодан и покатил его к выходу. Господи, и месяца не прошло, а он уже сваливает к родителям!       Кики неудачно повернулся и задел локтем рамку со свадебной фотографией, наскоро отпечатанной во время короткого визита в Петрозаводск. Она шумно грохнулась на пол, и Кики наклонился, чтобы поднять ее. Такие счастливые. Такой гордый, влюбленный Мир, буквально светящийся изнутри. Почему все изменилось?       Кики думал, что они разрешили все недоразумения, что других появиться не может. Но нет. Ошибся, как всегда. Он разобрал рамку и вытащил фото. Обвел пальцем лицо Мира. Такой любимый, самый нежный, самый родной. Одним своим появлением сумевший затмить родителей, родных и друзей. Кики решительно отставил чемодан и, прихватив рюкзак для альтер-формы, потопал на кухню.       Волк помнил дорогу и быстро оставлял позади ненужные километры. В рюкзаке за спиной изредка погромыхивали банки, одна впивалась между ребер. Было неудобно, но Кики не хотел терять даже минуты. Ему нужно было попасть домой.       Он выскочил на поляну и сощурился в улыбке. Озеро слепило бликами, надрывались птицы, неслышимые во время бега, у берега, в заводях плескалась рыба. Кики сбросил рюкзак и радостно завыл, выплескивая скопившиеся эмоции. Стало еще легче. Он похвалил себя за разумность, что не потащился к родителям. С другой стороны, он не знал, у кого еще просить совета. Ситуация сложилась безвыходная.       Поначалу все было почти незаметно. В порядке вещей. Мир значительно облегчал супругу программу тренировок, не ставил в спарринги с другими волками, отрабатывая технику боя с Кики самостоятельно. Но забота о Паре была ситуацией обычной. Это даже льстило. Потом Мир начал все чаще оставлять его дома. То «забудет» разбудить, то тренировка окажется «слишком сложной для омеги». И вот сегодня он просто не пустил Кики. Не позволил быть вместе со стаей. Которая, к слову, его приняла. Которую принял сам Кики. Которая должна была стать ему роднее родительской. Волк внутри бесился и метался, когда Кики, сдержанно и спокойно, пытался донести до Мира, что так нельзя. Что он не человек, чтобы сидеть дома. Волки живут по-другому. Но его внимательный, чуткий супруг только еле заметно поморщился и припечатал:       — Остаешься дома.       А после ушел на тренировку. Ну, а Кики начал собирать чемодан. Он не для того так ждал свою Пару, чтобы превратиться в итоге в затворника. Возможно, это проканало бы с каким-нибудь бесхребетным человеком, но не с ним. Волком. Антиповым. И Кики сбежал.       Весь остаток дня он тренировался. Повторял упражнения, показанные отцом и альфами стаи, поймал зайца. Выматывал себя. Неудивительно, что спал как убитый. На кровати Мира, естественно. В стащенной из дома его же футболке.       Утро было прекрасным. Кики проснулся бодрым и веселым. Вчерашние неприятности уже не казались такими уж неприятными, ощущение, что все поправимо, покидать Кики не желало. Он сделал зарядку, привел себя в порядок, перекинулся и побежал вокруг озера. Несколько раз остановился, чтобы поесть черники, помедитировал и уснул. А когда добежал до домика, сходу напоролся на нечитаемый взгляд любезного супруга. Дернулся, но мгновенно взял себя в руки. Поджал губы, задрал подбородок и прошел в дом. Он слышал легкие шаги за спиной, улавливал клубок чувств, который разобрать не мог — с появлением Мира странная способность, как и предсказывал дедушка, потухла. И вот только сейчас что-то тренькало на периферии сознания не своим.       Разговаривать с Миром Кики пока не хотел — основная тема была только одна и игнорировать ее, скатываясь в обсуждения погоды, было, как минимум, глупо. Но и слов, подходящих мыслей, чтобы донести свои претензии, не находилось. И Кики молчал. Перебирал продукты на полках, расставлял их в удобном для себя порядке. Мир сидел за спиной и молчал. Странно, Кики не ощущал даже пристального взгляда на спине — этакого молчаливого принуждения пойти на примирение первым.       — Я встречал волков-омег до тебя, — настолько неожиданно начал Мир, что Кики даже дернулся. — Как-то мы ездили в Москву, и там я познакомился кое с кем. Он был старше меня и, наверное, воспринимал в качестве глупого щенка — наивной деревенщины. Пожалуй, таким я тогда и был. Мы… общались. И тогда я был уверен, что встретил свою Пару. Это сейчас, сидя рядом с тобой, я понимаю, что тогда были гормоны, гордость, что смог понравиться волку. Я, кстати, даже не уверен, что его волк меня заметил. Через две недели нужно было возвращаться. Я спросил, когда он приедет ко мне.       Мир замолчал, и Кики, не в силах выдерживать эту паузу, потому что внутри все полыхало от жгучей ревности, повернулся и выпалил:       — И что он ответил?       — То, что и должен был. Что я глупый щенок, который перепутал секс и любовь до гроба. Не жалей меня, — усмехнулся Мир, и Кики, заглянув ему в глаза, не увидел там даже застарелой боли. — Я ведь не любил его. Пострадал немного, но и все на этом. — Он поднялся и пересел к Кики. Плюхнулся прямо на пол и затянул мужа к себе на колени. — Я не просто так рассказываю тебе об этом, любовь моя. У любого мудачества есть причины — эта вот моя. После этого случая я засомневался в омегах-волках. Странновато звучит, но мне казалось, что большинство — такие. Непременно избалованные — ведь как иначе! — любящие красивую жизнь, стремящиеся к лучшему. Но с тобой все обернулось наизнанку. Я не сомневаюсь в тебе, хотя и приглядывался так долго. Я сомневаюсь в себе. В том, что достоин тебя, что смогу обеспечить тот уровень, который ты заслуживаешь.       — А тренировки?       — Ты хоть раз смотрел по сторонам? Мои парни — да все, блин, свободные альфы! — не могут не хотеть тебя. Не так, чтобы завалить в кустах, но… Ты как ожившая мечта. Нельзя не фантазировать, нельзя не думать: «А если бы…» Ты не видишь, не ощущаешь этих их желаний, а я вижу. Наказать, запретить не могу, но и выносить все это, когда сомневаешься, действительно ли ты тот самый, достойный, трудно. Я виноват. Прости. Обещаю, что теперь справлюсь.       Кики развернулся и потерся носом о нос.       — Откуда такая уверенность?       — Потому что я нашел тебя здесь. Не у родителей, не у Дина или друзей, а в нашем месте. Значит, ты мой. И твой волк — моего волка.       — И твой — моего.       — С первого бутерброда!